[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 37 (810) от 1 марта 2004 г. [ N 36 ] [ N 38 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Заболеваемость в тюрьмах в 32--100 раз выше, чем в обществе.
Диагноз российской власти: нарушение прав человека в запущенной форме
данным ГУИН Министерства юстиции, в России функционируют 1090 учреждений, исполняющих наказания, в их числе 191 следственный изолятор.
Всего заключенных -- 1 014 272 человека. Численность з/к на 100 тыс. населения в России составляет 740 человек. Для сравнения: во Франции она не превышает 100 человек.
В 2003 году в СИЗО нашей страны находилось 136 071 человек.
В среднем по России СИЗО переполнены на 50--70%.
Подследственные находятся в СИЗО в среднем один год.
Количество больных туберкулезом среди заключенных составляет 92 000 человек. По неофициальным данным, их не менее 110 000 человек, так как в большинстве учреждений не существует квалифицированной диагностики.
Количество находящихся в СИЗО больных туберкулезом составляет примерно 10 тыс. человек, ВИЧ-инфицированных -- около 8 тысяч.
Заболеваемость в тюрьмах в 32--100 раз выше, чем в обществе.
По данным Шведского института контроля инфекционных болезней, российские туберкулезные больные составляют 2% от всех случаев и 0,7% всех смертей от туберкулеза в мире.
Помните анекдот? Врач говорит больному, разламывая таблетку: "Эта половина -- от головы, а вот эта -- от живота. Смотри, не перепутай!". Примерно так выглядит процесс лечения в следственных изоляторах нашей Родины. Очутившись за решеткой, можете забыть о праве на жизнь и здоровье, о лекарствах и врачах. Поэтому любая, даже незначительная, болезнь в условиях российской тюрьмы может стать смертельно опасной.
Условия содержания в следственных изоляторах признаны бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство. А ведь наша страна подписала Европейские конвенции о правах человека. Российские власти обязаны соблюдать и минимальные стандартные правила обращения с заключенными -- как общепризнанные нормы международного права. При этом стоит учесть, что подследственный -- еще не значит виновный. Он обладает всеми правами обычного гражданина; ведь не факт, что суд согласится с доводами следствия и "выпишет" срок.
На самом деле конвенции никто и не думает соблюдать. Ну, посудите сами: "Администрация СИЗО, помещая заключенных в одну камеру, обязана удостовериться, что они способны жить вместе в таких условиях. <...> Отдельно должны содержаться больные инфекционными заболеваниями и нуждающиеся в особом медицинском уходе. <...> Пища для заключенных должна быть достаточно питательной для поддержания здоровья и сил, иметь хорошее качество, быть хорошо приготовленной и поданной. <...> Заключенные имеют право на квалифицированную стоматологическую помощь. <...> Врач обязан ежедневно принимать всех, кто жалуется на болезнь, ежедневно навещать больных, а также всех, на кого было обращено его особое внимание. <...> Врач обязан ежедневно навещать осужденных, подвергнутых наказанию, которое может причинить физический или психологический ущерб. <...> Подследственный может пользоваться услугами своего лечащего врача, если заключенный может оплатить его услуги".
У нас свои методы. Переполненные камеры без вентиляции, недостаток витаминов, необеспеченность медикаментами, антисанитария, туберкулез, чесотка, пневмония, СПИД, сифилис и гонорея. По словам министра юстиции Юрия Чайки, почти 30 тысяч человек впервые заболевают туберкулезом в местах лишения свободы. В следственных изоляторах умирают от болезней, дурного обращения и побоев ежегодно 2000 человек.
В апреле 2000 года американского бизнесмена Эдмонда Поупа задержали по подозрению в шпионаже сотрудники ФСБ. Он был помещен в СИЗО "Лефортово", где провел полгода.
Поуп страдает редким заболеванием -- раком костей. Врачи следственного изолятора более десяти раз его осматривали, но правильно диагностировать заболевание так и не смогли. Неудивительно: для диагноза онкозаболевания явно недостаточно измерения температуры, пульса и давления. Суд трижды отказал адвокатам Поупа в просьбе провести медицинскую экспертизу: "Поуп может содержаться под стражей и принимать участие в следственных действиях".
Диагноз был поставлен Поупу еще в 1984 году, но в "Лефортове" не только не признали, что он онкологический больной, но и не разрешили ему пользоваться лекарствами, которые он должен был принимать регулярно.
Недавно в Мосгорсуде начались слушания по делу об убийстве депутата Госдумы Сергея Юшенкова. В этом преступлении обвиняются шестеро человек, в том числе -- сопредседатель партии "Либеральная Россия" Михаил Коданев и его помощник Александр Винник.
Адвокат неоднократно заявлял, что Винник -- инвалид второй группы, у него удалено одно легкое, он болен ишемической болезнью сердца и в аварии перенес переломы шейных позвонков. Однако в следственном изоляторе у Винника отобрали все лекарства, а когда он пожаловался тюремному персоналу на боли в сердце, ему дали какие-то таблетки, от которых у него, как он признался своему адвокату, "поехала крыша", так что во время допроса Винник пребывал "в состоянии прострации". Несмотря на плохое состояние здоровья, суд принял решение оставить его под арестом.
Иногда просто не верится, настолько странными бывают решения следственных органов. В редакцию "Новой газеты" попали документы, свидетельствующие о прорыве в медицинской науке. Согласно выводам персонала учреждения ИЗ 47/4 (г. Санкт-Петербург), несколько опасных хронических болезней в условиях отечественного СИЗО не представляют никакой угрозы для здоровья.
Рафаэль Фахрутдинов, обвиняемый в попытке похищения человека, с октября 2003 года содержится в изоляторе. Дано: у обвиняемого есть алиби, которое следователь пока не смог опровергнуть. Ответ: "клиент" признается во всем -- нужно только создать ему "подобающие" условия содержания и подождать.
Ждать пришлось недолго. 1--2 ноября 2003 года Фахрутдинов перенес инфаркт. Его удалось спасти, вовремя доставив из СИЗО в реанимацию. 17 ноября ему сделали сложную операцию. Очевидно, что нужны долговременная госпитализация и постоянный уход (Фахрутдинов страдает еще несколькими хроническими заболеваниями). Но через четыре дня после операции его выписали по... "особому распоряжению администрации" СИЗО и отправили в камеру.
Медики говорят (и пишут в официальных документах) о том, что Фахрутдинову жизненно необходимы госпитализация и квалифицированная медпомощь: "Нуждается в продолжении стационарного лечения под наблюдением кардиолога и хирурга (ежедневная перевязка). С учетом имеющегося заболевания Фахрутдинову необходимы обследование и лечение в специализированном кардиологическом стационаре. В организационной структуре ИК-12 (Межобластная больница) ГУИН Минюста по Санкт-Петербургу и Ленинградской области нет кардиологического отделения. Биохимические показатели в настоящее время контролировать невозможно по техническим причинам (аппарат фотометр находится в ремонте). Учитывая эти данные, подбор адекватной терапии значительно затруднен, что может привести к дальнейшему ухудшению состояния, инвалидизации, а при несвоевременной помощи -- к летальному исходу".
Но все просьбы врачей и многочисленные жалобы адвоката остаются без внимания. До сих пор Фахрутдинову не оказывается медпомощь.
С адвокатами тоже не церемонятся, ведь у нас все равны перед законом. Вернее -- бесправны.
Адвоката Михаила Трепашкина задержали 22 октября 2003 года после того, как в его машине был каким-то хитрым и сомнительным способом обнаружен пистолет. Трепашкина поместили в изолятор временного содержания г. Дмитрова Московской области: "Завели в камеру, в которой был грязный деревянный пол (лужи черной жидкой грязи), ступить некуда, вши и клопы, жуткая холодина. В камере нет ни стула, ни любого другого места для сидения. На грязном полу не сядешь. От холода провел на ногах 2 дня, не мог спать. Потом прилег в углу, одеждой расчистил место и вздремнул. Проснулся минут через 30 оттого, что по всему телу ползали клопы, вши и еще какие-то твари. Ни одной прогулки за это время не было. У меня ухудшилось здоровье. Сильно село зрение из-за того, что я 12 дней нахожусь без дневного света. Помещая меня в ИВС, следователь и прокурор не учли, что у меня бронхиальная астма".
Трепашкин написал жалобу о том, что условия его содержания представляют пытки и бесчеловечное обращение. В результате ему дали ведро с водой, тряпку и моющее средство для того, чтобы он мог помыть пол.
Алексей Пичугин, находящийся в "Лефортове", нуждается в госпитализации по поводу сахарного диабета, чреватого развитием диабетической комы. Плюс начинающийся туберкулез. Следователь неоднократно отказывал Пичугину в проведении независимого медицинского обследования.
За время, проведенное в СИЗО, существенно ухудшилось здоровье Платона Лебедева. Как заявил адвокат Евгений Бару, у Лебедева обострилась гипертония, постоянно ухудшается зрение: "Он настолько плохо видит, что не может ни читать, ни писать". Сейчас Платон Лебедев пытается изучать материалы своего уголовного дела. Неудивительно, что на это уходит так много времени. Но Юрий Бирюков, первый заместитель генпрокурора, недавно заявил, что все про Лебедева понял: тот "умышленно затягивает процесс ознакомления с материалами дела". Бирюкову виднее.
Эти примеры совсем не типичны, поскольку мы рассказали о тех подследственных, кто в состоянии оплатить услуги юристов, о тех, за чьей судьбой следят газеты. А как быть остальным? "Степень цивилизации определяется состоянием тюрем", -- сказал однажды Виктор Ерофеев. Придется поставить неутешительный диагноз российскому обществу: нарушение прав человека в запущенной форме.
Илья КРИГЕР
КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ
Андрей БАБУШКИН, председатель комитета "За гражданские права":
-- В последнее время ситуация в СИЗО с медобслуживанием улучшилась, но все еще далека от идеальной. Бывает, у кого-то в камере сердечный приступ, и люди по полчаса-часу стучат в двери, чтобы пришел дежурный по коридору. Только он может вызвать врача. Частые жалобы на невнимательное обращение врачей, на отказ в госпитализации.
Для того чтобы исправить ситуацию, следует, во-первых, вывести медицинскую службу из подчинения начальства СИЗО. Во-вторых, оперативные работники СИЗО не должны вмешиваться в лечение, а до сих пор именно их голос, а не врача, является решающим. В-третьих, надо разрешить заключенным держать при себе лекарства, которые нельзя использовать как наркотики.
Адвокат Анна СТАВИЦКАЯ:
-- В следственном изоляторе "Лефортово" сейчас нет зубного врача. Он посещает СИЗО один раз в месяц. Врач может прийти лечить зубы, рассверлить зуб -- и уйти. Вернуться только через месяц, поставить пломбу. В такой ситуации оказался Игорь Сутягин. Иначе чем пытку такое обращение квалифицировать нельзя.
В изоляторе N 4 в Медведкове нет врача, который смог бы сделать флюорографию. Поэтому заключенных шесть месяцев возят на флюорографию в "Матросскую Тишину". Выглядит это так. В пять часов вечера предыдущего дня заключенных помещают в бокс, там они сидят всю ночь, рано утром везут в "Матросскую Тишину". Процедура занимает максимум 15 минут. Людей везут обратно только поздно вечером. Таким образом, они находятся без пищи более суток.
Добиться посещения врача крайне сложно. У врача обычно есть только одно лекарство -- анальгин. Мне известен случай, когда у человека с больной печенью заболела голова. Врач дал ему таблетку анальгина: половина -- от головы, половина -- от печени. Это обычная практика, но заключенные неохотно рассказывают об этом, потому что со стороны администрации могут последовать санкции.
Адвокат Екатерина БУГАЕНКО:
-- Заключенные могут оказаться в одной камере с больным туберкулезом. Когда людей перевозят куда-нибудь, то их набивают в автозак, они там как сельди в бочке. Не заболеть в такой ситуации невозможно.
В изоляторе почти невозможно добиться врачебной помощи. В 1995 году двадцатипятилетнего Владимира Ланцова задержали за малозначительное преступление, заключили под стражу. До "Матросской Тишины" он был совершенно здоров. Спустя месяц после помещения в СИЗО, 6 апреля, он умер от пневмонии. Умирал в течение недели. Последние три дня ни на что не реагировал. В камере все спали по очереди, но Ланцову сокамерники уступили койку. Неоднократно пытались позвать врача. Пришел фельдшер, бросил Ланцову какую-то таблетку, даже его не осмотрев. 6 апреля Ланцов умер. 11 апреля к нему пришел адвокат. Администрация не известила родственников, они узнали о его смерти случайно.
Официального расследования до сих пор не проведено -- прошло уже девять лет. В 2002 году Комитет по правам человека признал это нарушение. Европейский суд предписал Российской Федерации выплатить родственникам погибшего справедливую компенсацию, принять меры к тому, чтобы подобные случаи не повторялись. Но судья Басманного суда с декабря 2002 года, когда родственники Ланцова подали иск, до сих пор не назначил дату слушания по делу. Но это решение могло быть прецедентным.
Выпуск N 37 (810) от 1 марта 2004 г. [ N 36 ] [ N 38 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]