[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 213 (739) от 11 ноября 2003 г. [ N 212 ] [ N 214 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Суды почти никогда не изменяют 'содержание под стражей' на подписку о невыезде или залог
Вчера стало известно, что Комиссия по правам человека при Президенте РФ собирается обратиться в Басманный суд с просьбой об изменении меры пресечения, находящемуся под стражей Михаилу Ходорковскому. Вполне вероятно, что сегодня, когда этот суд будет рассматривать ходатайство адвокатов об освобождении их подзащитного под подписку о невыезде или под залог, судье придется изучить несколько просьб аналогичного содержания, направленных представителями различных слоев российской общественности.
Юридические обоснования несоответствия нормам российского законодательства и, в частности, Уголовно-процессуальному кодексу РФ содержания бывшего главы ЮКОСа под стражей общеизвестны. Позволю себе их напомнить: заключение под стражу используется при невозможности применения иной более мягкой меры пресечения. Основанием избрания этой крайней меры служат достаточные (т.е. мотивированные и обоснованные) данные о том, что подозреваемый или обвиняемый скроется от предварительного следствия или суда, может продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям или иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства, либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.
Те, кто ходатайствует об освобождении Ходорковского из-под стражи, уверены, что ни у прокуратуры, ни у суда нет никаких подтверждений того, что бывший глава ЮКОСа нуждается в принудительной изоляции от общества.
Но вся штука в том, что, следуя вполне незаконной правоприменительной практике, судебные заседания по изменении меры пресечения всегда проходят в закрытом режиме. Хотя в новом УПК об этом нигде не сказано. Как правило, прокуроры ходатайствуют о том, чтобы судебные заседания были закрытыми. А судьи, не моргнув глазом, с ними соглашаются. Поэтому никто - кроме адвокатов и подсудимых - не слышит, какие аргументы выдвигает сторона обвинения, мотивируя необходимость сохранения прежней меры пресечения - ареста.
Будет сидеть, раз уже посадили!
Почти год содержится под стражей вице-губернатор Смоленской области Анатолий Макаренко, обвиняемый в "организации мошеннических действий в крупном размере". "Когда Ленинский районный суд Смоленска выносил постановление об избрании в отношении Макаренко меры пресечения в виде заключения под стражу, он не привел ни одного доказательства, подтверждающего, что "подозреваемый может угрожать свидетелям, уничтожать доказательства по делу и т.д. Макаренко является добропорядочным гражданином, никогда не привлекался к уголовной ответственности, имеет на иждивении двоих несовершеннолетних детей. В конце концов, был вице-губернатором, уважаемым в регионе человеком. Главным аргументом суда против изменения ему меры пресечения было то, что он обвиняется в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком свыше 2 лет", - рассказывает адвокат Елена Липцер.
Когда принимался новый УПК РФ, многие его сторонники, приветствуя то, что санкцию на арест будет давать суд, уверяли сомневающихся, что служители Фемиды станут применять содержание под стражей только в крайних случаях, используя другие формы: подписку о невыезде, поручительство, залог. Жизнь показала, насколько они были неправы. О том, что арест-любимая мера пресечения судей и в этом они мало отличаются от прокуроров говорит российская правоприменительная практика.
Почти три года без суда сидит в Астраханском СИЗО Евгений Калашников, обвиняемый по 111 ст, ч. 4 УК РФ ("умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего"). По закону, срок предварительного следствия не может превышать более 12 месяцев. Дальше продлевать следствие еще на 6 месяцев может только Генеральный прокурор. И делает он это, только если сочтет, что случай "исключительный". Таким оказалось "дело астраханского Калашникова". Когда этот срок закончился, однофамилец знаменитого оружейника оказался "за судом". А это значит, что отныне он может содержаться под стражей сколько угодно. Как известно, его однофамилец Валерий Калашников из Магадана, выигравший дело в Европейском Суде, провел в тюрьме без суда 4 года 10 месяцев. За те без малого три года, что Евгений Калашников находится в СИЗО, он и его адвокаты более десяти раз ходатайствовали об изменении ему меры пресечения. Весной этого года его даже возили в Москву, где Верховный Суд отменил постановление Астраханского областного суда, отказавшего Калашникову в его жалобе и направил дело на новое рассмотрение.
Но решение высшей судебной инстанции ничего не изменило в судьбе астраханского сидельца. Областной суд в очередной раз рассмотрел жалобу подсудимого и ... посчитал правомерным оставить его под стражей.
Советник Уполномоченного по правам человека в Астраханской области Ольга Гай считает, что в отношении Евгения Калашникова нарушена часть 3 статьи 5 "Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод" ("Каждый заключенный под стражу имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда"). Тем более, что прецедент его однофамильца уже имеется. Но астраханские судьи, вероятно, не знают, что совсем недавно Российская Федерация выплатила Валерию Калашникову 8 тысяч евро!
Арест длиной в шесть лет
Случай Николая Старокадомского, который уже зарегистрирован Европейским судом по правам человека в Страсбурге, поражает воображение еще больше, чем история Евгения Калашникова.
Бывший сотрудник уголовного розыска был арестован в Ярославле. Его обвинили в "бандитизме". Старокадомский содержится под стражей почти шесть лет. Во всех его жалобах об изменении меры пресечения ему было отказано. Каждый раз судьи ссылались на одну лишь тяжесть предъявленного обвинения. Старокадомского привозили в суд более (!) 70 раз. Перенос слушаний был каждый раз связан с какой-то причиной, не имеющей к обвиняемому сотруднику уголовного розыска никакого отношения: то с неявкой адвокатов некоторых подсудимых, то с отсутствием прокуроров.
Однажды судебное заседание было перенесено на 3 месяца и 21 день. Несколько раз получалось так, что все подсудимые были доставлены в суд, но слушание дела откладывалось без объяснения причин. Как считают его адвокаты, налицо нарушение статьи 3 Европейской Конвенции, касающейся условий содержания в тюрьме, представляющих в совокупности с длительным сроком содержания под стражей, "бесчеловечное обращение".
Пытка "арестом " и пытка "доставлением в суд"
Есть основания полагать, что в России подобные сроки содержания обвиняемых под стражей не являются "прецедентными". Просто об этих делах стало известно. Как стало известно и о том, в каких нечеловеческих условиях происходит доставка заключенных в суд. Старокадомский считает, что сам этот процесс представляет из себя пытку.
Об этом он написал в Страсбург: "Из камеры заключенных выводят в 5 часов утра, поэтому они лишаются завтрака. Подсудимые также лишаются обеда и ужина, так как возвращаются в камеру уже после того, как ужин был роздан. После того, как заключенных выводят из камер, их помещают в боксы - в лучшем случае по 9 человек в бокс 1,5 на 1,5 метра. В положении полусидя, когда невозможно пошевелиться, заключенные находятся до 9-10 утра. Потом их, как сельдей в бочки, помещают в машины. В суде подсудимые находятся в боксах размером 1,5 на 1 метр по 3-4 человека. Так они могут провести целый день без движения, без питания и без отправления естественных потребностей. Вечером аналогичный путь обратно в СИЗО. Он занимает несколько часов, так как заключенных развозят по разным изоляторам".
Я почти уверена, что все эти ужасы не грозят Михаилу Ходорковскому. Хотя, будучи доставленным в тюрьму "Матросская тишина", бывший глава ЮКОСа наверняка, прошел все самые унизительные процедуры, которым подвергают арестованных. И этого вполне достаточно, чтобы почувствовать себя одним из почти миллионной армии российских зэков и ощутить прелести нашей пенитенциарной системы. А эта система, также, как и судебная с ее "великой и ужасной мерой пресечения" построена лишь для того, чтобы унизить человека. И невзирая на все международные стандарты, на все Европейские Конвенции вместе взятые, постараться добиться от арестованного, того, что ей этой системе нужно. В каждом конкретном случае.
Теперь вы, наверное, поняли, почему наши суды почти никогда не изменяют однажды избранную меру пресечения? Во первых - потому что, как говорил классик "органы не ошибаются". То есть, если человека взяли под стражу, значит так было надо.
А кроме того, с арестованным человеком гораздо проще "работать", чем с тем, кто находится, например под "подпиской о невыезде". От заключенного всегда можно чего-то добиться. От одного - получить признательные показания. От другого - отказ от своих убеждений. А от третьего - согласия "поделиться" бизнесом.
Выпуск N 213 (739) от 11 ноября 2003 г. [ N 212 ] [ N 214 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]