[ Дайджест публикаций центральной прессы и интернет-изданий ]
региональной общественной организации "Правозащитная информация"
Выпуск N 212 (738) от 10 ноября 2003 г. [ N 211 ] [ N 213 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]
Справка "Новой газеты"
Говорухин Сергей Станиславович, 42 года, режиссер. Автор документальных фильмов о локальных войнах и вооруженных конфликтах в Таджикистане, Афганистане, Чечне. Его фильм о чеченской войне "Прокляты и забыты" в 1999 году получил высшую кинематографическую премию "Ника". В феврале 1995 года во время съемок этого фильма в Чечне Сергей Говорухин был тяжело ранен, в результате -- ампутация ноги. Несмотря на это, продолжает активно работать в "горячих точках", снимать о войне.
С прошлого года Говорухин -- член Комиссии по правам человека при президенте России.
-- Сергей Станиславович, уже более года работает Комиссия по правам человека при президенте России, которую возглавляет Элла Памфилова. Что удалось сделать за этот год комиссии и лично вам?
-- Мне трудно говорить за всех. Нас 30 человек. Каждый курирует определенные вопросы. Собираемся раз в два месяца. Мое направление -- это проблемы ветеранов и инвалидов локальных войн, людей, которые в нашей стране практически не востребованы. Государство использовало их и отстранилось, бросив нищенскую пенсию.
Те протезы, которые делаются за счет государства, -- выброшенные деньги. Инвалиды на этих протезах не только полноценно жить -- элементарно обслуживать себя не могут. Имея высокий статус члена Комиссии по правам человека при президенте, я пытался помочь конкретным молодым людям. Именно пытался, потому что не смог преодолеть стену равнодушия и чиновничьего беспредела.
-- Но ведь с членами комиссии встречаются не только чиновники администрации, но и сам президент. Вы ставили перед ним эти вопросы?
-- Владимир Путин с нами встретился 10 декабря прошлого года. Разговаривали более трех часов. Он дал высказаться каждому. И чувствовалось, что о проблемах он знает не хуже нас, -- его ответы порой были даже более глубокими, чем вопросы. Он рекомендовал мне взаимодействовать с Национальным военным фондом, на счету которого на тот момент было около 30 миллионов долларов.
Я обращался к руководителям этого фонда многократно по проблемам конкретных людей, которые, защищая интересы России, стали инвалидами. Бывший военнослужащий Максим Ильин из Перми -- ранение позвоночника. Для реабилитации необходимо лечение в специализированном центре. Центр Дикуля берется лечить за 20 тысяч евро. В моей просьбе Национальный военный фонд (НВФ) отказал, ссылаясь на отсутствие средств.
Старший лейтенант Андрей Кузнецов -- из Софринской бригады специального назначения внутренних войск. Пока он воевал в Чечне, у него сгорели дом и все имущество. Просил оказать помощь через НВФ. Отказано.
Прапорщик Сергей Жуков -- из того самого печально известного сергиевопосадского ОМОНа, который попал под обстрел своих же коллег из Подмосковья в марте 2000 года в Грозном. Он нуждается в срочном протезировании обоих коленных суставов. Я был уверен, что Национальный военный фонд не откажет. Пообещал матери Сергея Жукова, что добьюсь помощи. Несколько писем отправил... Прошло полгода, и пока безрезультатно. Что толку быть членом президентской Комиссии по правам человека, если даже в год, объявленный в России Годом инвалида, проблемы несчастных людей решить невозможно?
Через Эллу Памфилову я передал президенту записку. Элла Александровна пообещала, прежде чем направить записку президенту, еще раз свести меня с руководством Национального военного фонда.
-- Сергей Станиславович, у вас ведь есть и свой фонд ветеранов и инвалидов локальных войн и конфликтов "Рокада".
-- По мере наших возможностей пытаемся помочь всем, кто к нам обращается, в том числе с протезированием. В течение многих лет мы сотрудничали с фирмой "Протезист", которая изготавливает очень хорошие протезы из немецких комплектующих. По нашей просьбе многим инвалидам были сделаны протезы на льготных условиях. Но, не имея должной поддержки -- госзаказа, эта фирма фактически прекратила работу.
А ведь боевые действия в Чечне продолжаются. Эта война породила и порождает тысячи инвалидов. Но проблемы их не решаются. Через все это мне пришлось пройти лично. И моя задача -- добиться от руководства страны изменения отношения к ветеранам и инвалидам. Государство обязано узаконить соответствующие условия жизни людей, которые, отстаивая его интересы, заплатили за это своим здоровьем.
-- Вы в составе Комиссии по правам человека выезжали в Чечню на выборы президента республики. Насколько честно прошло голосование?
-- На этот вопрос ни один член нашей делегации, я думаю, объективно ответить не может. Нас было человек 40. Кроме правозащитников еще и члены Центризбиркома. На избирательные участки нас привезли в день голосования 5 октября к 10 часам утра. Вместе с членом нашей комиссии, тележурналистом Владимиром Соловьевым я побывал на девяти участках в Урус-Мартановском районе и в Грозном. То есть мы не присутствовали, как и все остальные члены нашей делегации, ни при опечатывании урн перед началом голосования, не наблюдали подсчет бюллетеней после окончания голосования, так как в 16 часов того же дня выехали из Чечни.
На участках, где мы побывали, нам объявили, что к 11.00 проголосовало 30% избирателей. И даже это проверить у нас не было возможности. Могу констатировать лишь то, что на избирательных участках действительно было много людей.
То есть Комиссию по правам человека при президенте России попросту использовали для легитимизации выборов Кадырова, и мы не вправе говорить, насколько честно проходило голосование.
Я ведь бываю в Чечне довольно часто. Общаюсь и с военными, и с жителями республики. Из бесед с людьми знаю, что народ не только не доверяет Кадырову, а попросту его боится. Я неоднократно наблюдал, как боевики Кадырова передвигаются по Чечне: автомобили без номеров -- для них закона и порядка не существует. На некоторых его боевиках майки с логотипом -- кадыровский спецназ.
Выпуск N 212 (738) от 10 ноября 2003 г. [ N 211 ] [ N 213 ]
публикации:
[ Предыдущая ] [ Следующая ] [ Содержание выпуска ]