Главная страница      Содержание номера

Михаил Горбачев:
...Была одна слабость - тяга и доверие к интеллигенции

     Самое удивительное в феномене Горбачева состоит в том, что абсолютное большинство его современников и соотечественников напрочь отказываются видеть в Горбачеве что-либо феноменальное.
     Этот человек вытолкнул нашу жизнь из прежнего безумного поединка со всем человечеством в мир нормальных людей. Он кардинально изменил весь облик современного мира... А ему от соотечественников - все, что угодно, только не благодарность.
     Чаще всего загадочность этого феномена отвергается с ходу, от нее отмахиваются фразами о том, что Горбачеву, мол, ничего другого и не оставалось, экономика, мол, вынуждала пробивать трещины в монолите всенародного единства, богатства все проели до последней крошки и т. д. Особенно мило звучит такая аргументация сегодня, когда ясно видно: этих последних крошек уже десять лет кряду хватает на то, чтобы обирать всю страну. По крайней мере, эти десять лет мог он спокойно просидеть в генсековском кресле - содержание всей его партии и ее заблуждений обходилось стране в материальном плане куда дешевле, чем содержание нынешних новых богатеев с их откровениями.
     Самое время вспомнить, что и гласность мы получили в собственность благодаря ему, и до сих пор эта попорченная нашими забавами игрушка осталась чуть ли не единственным приобретением из всех гуманистических достижений цивилизованного мира.
     В сторону Горбачева сегодняшняя гласность поворачивается на удивление однообразным, угнетающим хамством. Информационная изоляция с редкими окошками неодобрения, снисходительности и издевок - вот что достается отцу гласности от своего не слишком воспитанного мускулистого отпрыска.
     Такая оголтелая неблагодарность - тоже одна из составляющих феномена Горбачева.
     7 июля 1997 года мы ли на встречу с М. С. Горбачевым.
     Однако мы шли не для того, чтобы разгадывать его парадоксы.
     Мы шли для восстановления справедливости. Именно так (простите за пафос).
     (Встреча М.С. Горбачева с редакцией журнала состоялась 7 июля 1997 г. Фонде Горбачева.)
    

     ...и я думаю, что сейчас настало время собирать камни. Я как человек, который в политике давно, как человек, который что-то в ней понимает, это чувствую. Сейчас я бы не стремился проводить четкие границы - социал-демократы, социалисты, "Яблоко". Все эти силы привержены идеям демократии, социальной и социально-рыночной экономики, государственности, и пока этого достаточно. Сегодня нужна общенациональная объединяющая идея и широкая платформа для единства, так как попытки навязать стране идеологию меньшинства делаются постоянно.
     Нынешний президент сказал, что этот год должен быть годом согласия. Помните? Это был основной его тезис. И он получил мандат. Даже если обвинения в фальсификациях небеспочвенны, все же в целом он обеспечил себе поддержку россиян.
     Что же дальше? Вся его деятельность направлена только на то, чтобы спасти этот режим и свое президентство. Бесконечные тушения пожаров, новые и новые издания шоковой терапии, опять пенсионные реформы, опять посягательства на кошелек пенсионеров...
     Разве так можно добиться согласия? Наверху идет борьба за собственность. Борьба и дележ. На очереди самая существенная часть пирога: земля, нефть, газ, металл... Это будут такие схватки... Туда и направлена основная энергия власти. Если бы все это делалось для того, чтобы пополнить бюджет, рассчитаться с учителями, медиками, учеными... Но нет. Бюджет будут пополнять из кошельков пенсионеров и владельцев квартир. А дележ государственных ресурсов пройдет таким образом, чтобы обеспечить поддержку позиций власти, укрепить режим...
     Режим ищет опору не в согласии с людьми, не на путях демократии, не на путях диалога...
     Какой можно вести диалог, если предметом дележа - и одним из основных предметов - становятся газеты, телевидение и все средства информации? Чубайс на одной из встреч с редакторами, которые он проводит теперь регулярно, произнес: "Ничего, ничего, это все дело времени, время свободного полета кончилось".
     Это знаменательно. Время свободного полета кончилось, каждое средство массовой информации должно иметь своего хозяина. Значит, снова не народ, не нация, не общество будут распоряжаться средствами массовой информации, значит, они снова не смогут узнавать о реальной ситуации в стране и, тем более, влиять на нее.
     Ту власть, которую возглавлял я, упрекали в трусости, говорили, что сами, мол, выдвинули идею гласности и сами же ее боятся.
     Да, мы были осторожны, но не из трусости. Сам я боялся только одного: как бы не похоронить вообще все замыслы, все кардинальные демократические преобразования.
     Жить свободным человеком нелегко и непросто, а без демократических институтов и правил свобода часто превращается в свою противоположность.
     И все же я не разочаровался в своем народе, как иные. Думаю, жаловаться на свой народ и тем более предавать его анафеме - это крах политика и крах интеллигента.
     Народ - хранитель мудрости, он все понимает. И намного правильнее, чем мы себе представляем...

     Слушая Горбачева, я вспомнил давнюю историю о правильном народном понимании происходящих событий.
     Было это в подвале ПКТ (помещение камерного типа) тюменского лагеря. Местный авторитет от скуки расслабленно просматривал газету "Правда", которую нам, запертым на долгие месяцы в лагерной тюрьме, после упорных сражений с администрацией все-таки начали почти регулярно выдавать.
     Оттуда он и зачитал, медленно складывая в одну фразу слова из чуждого ему словаря: "Мы обязаны пересмотреть все наши ценности, - сказал Мэ Сэ Горбачев..."
     Потом авторитет задумался и добавил уже от себя: "Вот п...-сы, опять цены повышать будут".
     Впрочем, сам Горбачев под народной мудростью понимает нечто сугубо хрестоматийное.

     ... кажется, что все разрушено...
     А я думаю, нет, это здесь, наверху, кому-то выгодно: критический, мол, момент, особое положение и так далее. Особое положение для правителей очень удобно: можно и меры особые принимать и от ответственности уходить.
     Сейчас мы переживаем труднейший, драматический период, но у нас получится именно то, что нужно. Главное, мы сейчас открыты к общению со всем миром.
     А перед всем миром сейчас встают общие проблемы, и от них не отгородиться никакими границами, ни государственными, ни национальными.
     Возьмем хотя бы ту кризисную ситуацию, которая завтра затронет экономику в мировом масштабе, политику, международные отношения... А духовная и интеллектуальная сфера уже сейчас находится в состоянии распада.
     Человечеству угрожает всеохватывающий кризис. Ни одна идеология не оказалась способной ответить на сегодняшние вопросы. Ни социализм, ни либерализм, ничто другое не способны разрешить мировые проблемы, связанные с выживанием самого человечества.
     Причина, мне думается, в том, что в основе нашей цивилизации лежал принцип: человек - царь природы. И человек покорял природу, переделывал ее, одновременно пытаясь переделать и себя.
     В итоге эта, техногенная, цивилизация привела к тому, что одна треть земного шара живет в сносных условиях, а две трети прозябают во всех отношениях - и в социальном, и в образовательном, и в культурном. Две трети человечества просто бедствуют.
     Эта цивилизация привела нас на грань глобального кризиса. Заметнее прочих - кризис экологический.
     Но, в конце концов, люди восприняли эти проблемы душой и сердцем. Это произошло потому, что люди сталкиваются с экологическими проблемами ежедневно, на бытовом уровне: воздух, вода, здоровье... Любой человек видит: леса отступают, реки загрязняются... А бесконечные издевательства над землей: что-то затопили при строительстве электростанции, что-то погублено воздействием эрозий и т. д. Причины очевидны каждому - над землей властвуют, а не хозяйствуют на ней - давай хлопок, давай лес, давай и давай... Значит, иначе надо вести дела.
     Вы помните, когда началась гласность, экологическая тема сразу вышла на первый план. К сожалению, экологическую активность людей инициировали страшные трагедии.
     Тысяча триста предприятий мы закрыли на основе выступлений в защиту природы, в защиту среды обитания. И люди почувствовали через личный опыт, как далеко мы зашли, конфликтуя с природой, поняли, что природа уже начинает отвечать нам.
     Теперь я все это понимаю лучше. Я участвую в создании планетарной неправительственной организации "Международный Зеленый Крест". Она уже создана в двадцати странах. Мы двигаемся осторожно, от кампанейщины толку мало. Шаг за шагом мы расширяем число участников этого проекта. Уже присоединились Япония, Россия, Германия, Америка, Франция, Нидерланды, Швейцария, Корея и другие.
     Осенью 1992 года полторы тысячи ученых собрались в Вашингтоне, из них - 101 лауреат Нобелевской премии... Они установили, что при продолжении сегодняшних тенденций развития, особенно промышленно-развитых стран, через 30 - 40 лет в биосфере начнутся уже необратимые изменения, уничтожающие приемлемые для человека условия.
     Мы уже перешли рамки дозволенного законами биосферы. Сейчас надо вписаться в узкий коридор, в ту нишу, которую диктуют законы биосферы, хотя нам, с нашими желаниями, она представляется чрезвычайно тесной. Иначе говоря, выживание возможно на пути самоограничения, а это означает другой образ жизни, другие формы потребления...
     Мы должны осознанно и добровольно принять за идеал другое качество жизни, другой образ жизни. Осознанно и добровольно, потому что путем принуждения мы уже шли, и этот путь разрушителен.
     А ведь мы когда-то пытались поручить ЦК КПСС разработку общенационального отношения к экологии. Сейчас это у меня самого вызывает не просто удивление, а улыбку. Просто квинтэссенция номенклатурного мышления, советского понимания мира, номенклатура, мол, все может: национальная экологическая идея - пожалуйста, реки перебросить - пожалуйста... Мы же всерьез собирались реки перебрасывать!.. И я в этой эпопее активно участвовал!..

    О чем бы ни шел наш разговор, Михаил Горбачев снова и снова возвращается к последним дням своего президентства. Он это делает явно по велению внутреннего голоса. Очевидно, что этим заняты его мысли, что из все нового и нового осмысления тех событий он прокладывает какие-то связи с днем сегодняшним, проводит аналогии. Но возвращаясь туда с уже нынешними знаниями, он все равно отказывается - даже в мире воспоминаний - от возможности "крутых" действий, от которых он отказался и тогда...
    

     ...не хочу говорить о Лукашенко или Ельцине. Есть Россия и Белоруссия. И здесь очевидны возможности объединения - и исторические, и культурные, и экономические, и стратегические. Все основные принципы у нас совпадают, во всяком случае, они очень близки.
     Только суетиться не надо. А выигрыш будет и у белоруссов, и у нас. Вот это самое главное.
     Но, наверное, будет союз государств, а не союзное государство. Возникнут новые формы сотрудничества, к старым возвращаться не следует, нельзя реанимировать то, что уже было отвергнуто жизнью.
     С этой точки зрения неважно, кто конкретно разваливал Союз. Главное - этот развал произошел, и склеить все, "как было", нельзя. Конечно, вопрос об ответственности за развал существует, но к новому объединению он уже отношения не имеет.
     Сейчас иногда говорят, что в развале Союза виновны те, кто не удержал позиций. Те, кто разваливал, не виноваты, виноват только тот, кто не удержал. Интересная точка зрения.
     Большую роль сыграла и наша общая слепота. И моя в том числе. Мы все были во власти утопий. А утопии - это очень опасно. Одной из таких утопий была легенда об интернационализме советских людей. В 1982 году Андропов на шестидесятилетии Союза говорил о полном преодолении межнациональных разногласий. И так ведь оно и казалось. И верили. И я верил. Самым искренним образом. В утопиях редко сомневаются, здесь и кроется опасность. Кто мог поверить в распад Союза? Во всем мире никто до самого 91-го года не думал, что Советский Союз развалится, не только мы.
     Но если честно... Я бы и с нынешним опытом не стал ничего неконституционного предпринимать. Может быть, более энергично настаивал бы на новом союзном договоре - убеждал, разъяснял... Не больше. Аресты заговорщиков, военное наступление на сепаратизм - это тоже неправильные решения.
     Мы действовали конституционно, предлагали новую форму для нового Союза.
     Но ведь интеллигенция молчала, не поддержала, сидела тихо, как парализованная, загипнотизированная. Наверное, в основе равнодушия к судьбе Союза лежало разочарование.
     Интеллигенция разочаровалась в Горбачеве и отдала надежды Ельцину просто как противнику Горбачева. А Ельцин употребил эту интеллигенцию, это уже несомненно. А поскольку такой позиции придерживалась интеллигенция, то это и определило результат - развал и распад.
     Это наша общая драма. Народ справедливо считал, что у Горбачева была одна слабость - тяга и доверие к интеллигенции. Но я и сейчас горжусь такой слабостью.
     Без мыслящей части любое общество обречено. Это дрожжи нации, а без дрожжей, как известно, хлеба не испечешь. И своего мнения я не менял. Тем опаснее утопии и обманы самой интеллигенции. Дальше уже развал...
     Но я не настроен пессимистично. Все наладится.
     Думаю, самое главное, что существует мировой контекст - сходят с политической сцены диктаторы, уже последние сходят. И любые попытки диктаторства просто смешны. Но заслон этим попыткам можно выставить только один - свободу слова. Поэтому так важны все идеи, направленные на защиту свободного слова. Без этого мы опять можем оказаться в ловушке, в западне...

     Поначалу речь Горбачева повергает в уныние. Много слов, много воодушевления, невероятный эмоциональный напор - и все это для того, чтобы поведать нам (кому-то другому... слушателям вообще) азбучные истины. Да и самих истин - на пару формулировок, но он еще и еще проговаривает аргументы, убеждая в очевидном.
     Попробуйте, однако, посмотреть иначе. Перед нами политик с ох каким многолетним стажем. Причем стаж его и долгий жизненный опыт набирался в абсолютно закрытой политике, отгороженной от мира кремлевской стеной, специфическим словарем и абсолютной уверенностью в том, что все они - представители этой политики - навсегда облечены самыми главными знаниями, самой главной мудростью, самым главным пониманием хорошего, полезного и необходимого. Все они были навсегда уверены, что они - лучше всех, умнее всех, выше и значительнее всех.
     Да ведь и наши нынешние, обустроившиеся за той же стеной, с лету приобретают все эти замечательные черты.
     Кто из них был когда-либо способен чему-то и у кого-то с благодарностью научиться? Кто из них был способен искренно переживать из-за непонимания уважаемых ими людей? опасаться разочарования этих людей? Кто из них вообще был способен уважать других людей и их мнения? Кто из них когда-нибудь искренно мучился и раскаивался в своих прежних заблуждениях? поступках? решениях?
     А Горбачев сумел сохранить нормальные человеческие черты.
     Это он отбросил кремлевскую феню и заговорил со страной на человеческом языке.
     Он до сих пор радуется, совершая свои собственные (пусть и азбучные для кого-то) открытия, узнавая что-то новое о мире, и он до сих пор способен совершать эти открытия.
     Для него всегда существовали в мире люди, чье уважение он боялся потерять. Ему хотелось получать признание умных и достойных людей. Не знаки уважения к президенту, а человеческое признание. Да, да, в отличие от своих соратников и соперников он знал, что в мире есть люди более умные, чем он сам, более достойные, более способные, и он хотел быть своим в их кругу.
     Он не боится устраивать ревизию своему прошлому. И при этом он не стремится во что бы то ни стало обелить и оправдать себя давешнего, он сохранил способность переживать и мучаться, раскаиваться и осуждать (не кого-то, а себя).
     Ну-ка, примерьте все эти свойства на любого другого политика... Да что там - примерьте их на себя...