Главная страница Содержание номера

Нил Миддлтон - консультант ETC. В соавторстве с Филом 0'Кифом написал книгу "Катастрофа и развитие", вышедшую в издательстве Pluto в 1998 году

    Бедность - это наиболее распространенное нарушение прав человека в мире, и нарушают их в первую очередь торговые и финансовые институты, стремящиеся к наращиванию оборота своих капиталов.
    Статья 25 Всеобщей декларации прав человека гласит, что "каждый человек имеет право на уровень жизни, достойный его самого и его семьи". Это положение подтверждено и детализировано в статьях 14 и 25 Венской декларации 1993 года. Большинство людей считает, что бедность это состояние, в котором возможны нарушения прав человека; немногие признают, что крайняя бедность это само по себе грубейшее и наиболее распространенное нарушение прав человека.
    По некоторым оценкам, 1,6 миллиарда человек живут на доходы, которые Всемирный банк определяет как уровень "абсолютной бедности", и число "абсолютно бедных" растет. За такими понятиями, как "продолжительность жизни", "материнская смертность", "детская смертность" и "недоедание", скрывается факт, что громадное число женщин, детей и мужчин умирает из-за того, что они слишком бедны. Согласно докладу ЮНИСЕФ "Положение детей в мире" 1998 г., даже в те годы, когда не бывает серьезных засух или голода, в странах развивающегося мира умирает 12 миллионов детей до пяти лет, так как их семьи слишком бедны, чтобы соблюдать основные требования санитарии, иметь достаточное питание и минимальное медицинское обслуживание. Они, как и старшие члены их семей, чаще умирают от вполне излечимых болезней, вызванных бедностью, чем от полного истощения организма. Этот скорбный мартиролог повторяется настолько часто, что мы просто перестали обращать на него внимание.
    И почти повсюду бедные становятся еще беднее. В качестве характерного примера достаточно взять Мексику. Десятилетие 1984-94 годов было периодом, в течение которого Мексика пользовалась "благами", якобы приносимыми Североамериканской Ассоциацией Свободной Торговли.
    Ни у кого не вызвал удивления тот факт, что выгоду извлекли богатейшие 10 процентов населения, чьи доходы возросли на 20,8 процента. Все остальные испытали на себе действие долговременной тенденции как относительного, так и абсолютного обнищания, но особенно тяжелый удар был нанесен по 10 процентам беднейших, которые потеряли в абсолютных цифрах 23,2 процента своего дохода.
    Однако низкие доходы - это лишь один из показателей лишений. В своем докладе 1997 года Программа развития ООН попыталась разработать Индекс бедности человека, основанный на трех основных критериях: долголетие, грамотность и "достойный" уровень жизни. В первом критерии в качестве показателя использована продолжительность жизни 40 лет; третий критерий основан на доступности чистой воды, санитарии и медицинского обслуживания, а также на числе недоедающих детей. В докладе перечислены 78 развивающихся стран, о которых есть "достаточно данных", и из них в 47 по крайней мере четверть населения живет в абсолютной бедности; в восьми из них эта доля равняется половине или более населения. Свыше 25 процентов из них умирает, не достигнув 40 лет; для 30 процентов чистая вода и медицинские услуги недоступны; 49 процентов неграмотны; 38 процентов их детей умирает, не достигнув 5-летнего возраста; почти 85 миллионов человек погибли или пострадали в результате стихийных бедствий; 6,6 миллиона человек стали беженцами и еще неустановленное число людей попало в разряд перемещенных лиц.
    Бесчисленное множество людей лишено нормального питания, и недоедание в разных формах, которое обычно ассоциируется с природными катаклизмами или неурожаем, является по существу хроническим. Страдающие от недоедания особенно подвержены болезням и, как правило, не имеют элементарного медицинского обслуживания. В результате, те дети, которые не умерли в раннем возрасте, в дальнейшем не могут справиться с другими опасностями.
    Это краткое и явно выборочное перечисление цифр необходимо, потому что большинство из нас редко сталкивается с физическими проявлениями крайней бедности; мы также трудно осознаем ее масштабы. И, что еще важней, мы склонны лишь мельком обращать внимание на ее причины. Сьюзан Джордж много и ярко писала о задолженности третьего мира, и даже Всемирный банк признает, что самые богатые страны вывозят из самых бедных больше финансовых средств, чем ввозят туда. Несмотря на бесконечные обещания, мировая банковская система мало сделала для того, чтобы решить эту проблему; даже когда выдвигаются предложения об аннулировании долгов, их претворение в жизнь оттягивается, и, конечно, в этих предложениях упоминаются суммы, составляющие лишь малую часть общего долга. Важнее всего тот факт, что вопрос об аннулировании долгов, кажется, рассматривается только на национальном, а не на региональном уровне: банки, в том числе транснациональные, стараются иметь дело только с отдельными странами. Как указывает Джордж, в рабстве легче держать страны по отдельности, к тому же тогда проще подкупать их правящие элиты. Джордж также говорит, что само по себе аннулирование долгов для бедных будет лишь небольшой помощью, зато будет способствовать дальнейшему обогащению коррумпированных правителей. Тем не менее, ясно, что главный ущерб чрезмерного внешнего долга выражается в на застое экономики стран-должников. Страны, жестоко страдающие от своей задолженности, вынуждены - если они хотят реструктуризации своих долгов или новых займов - открывать свои рынки для дешевого импорта, в особенности продовольствия, из индустриальных стран, тем самым серьезно подрывая внутреннее производство и, соответственно, усугубляя бедность собственного народа. Всемирная торговая организация работает на тех, кто занимается демпингом, странам же с уязвимой экономикой она дает смехотворно малые гарантии.
    Лет десять назад о "глобализации" много говорили, но мало что при этом понимали. Пугало то, что транснациональные корпорации могут переводить свои штаб-квартиры и производство куда пожелают. Практически же транснациональные корпорации обычно остаются в своих странах или регионах: подавляющее большинство из них находится в США, Европе и Японии. А вот свое производство они переводили и переводят в погоне за низкой оплатой труда и за благоприятными для них законами об охране окружающей среды. Широко известный пример - эксплуатация обедневших мексиканцев на американских предприятиях, расположенных в Мексике вдоль границы с США, чему в значительной степени способствовала Североамериканская Ассоциация Свободной Торговли. Но процесс это не новый: еще Маркс упоминает о ранней разновидности этого явления в первом томе "Капитала".
    Глобализация состоит из двух основных элементов: ликвидации любых видов протекционизма и ослаблении законов, регулирующих движение инвестиционного капитала. Барьеры на пути "свободной" торговли демонтируются, прямые субсидии на производство прекращаются, и, таким образом, все ведут торговлю на якобы равных условиях. Для этого все национальные границы должны стать максимально проницаемыми. Отвратительна риторика сторонников "тройняшек" системы Бреттон-Вудса (Всемирного Банка, Международного Валютного Фонда и Всемирной Торговой Организации) по поводу создания "равных условий для игры", когда, в частности, полностью игнорируются преимущества эффекта масштаба, которыми пользуются транснациональные корпорации, а также скрытые инфраструктурные субсидии, предоставляемые производителям в промышленно развитом мире. По оценкам Организации Экономического Сотрудничества и Развития, каждый фермер в США получает прямые субсидии в размере 29 тысяч долларов, в результате чего создаются такие "условия для игры", при которых соревноваться с ним под силу лишь очень немногим фермерам из третьего мира.
    Второй элемент глобализации - сокращение правительственного вмешательства в сферу иностранных инвестиций - стал предметом переговоров, ведущихся в условиях строгой секретности в рамках ОЭСР и принимающих форму соглашения под названием Многостороннего соглашения об инвестициях, которое сведет почти на нет возможности национальных правительств для регулирования инвестиций в интересах общества. Оксфам считает, что это соглашение стало результатом давления со стороны бизнеса ЕЭС, США и других промышленно развитых стран. Это соглашение считается крайне недемократическим, поскольку оно делает незаконными любые национальные соглашения, направленные на защиту трудящихся, окружающей среды или других основных интересов, которые транснациональные корпорации определяют как препятствия на пути инвестиций, но сейчас нас интересует его воздействие на беднейшие слои населения. Многостороннее соглашение об инвестициях даст инвестиционному капиталу то, что торговле дает проницаемость границ по правилам Всемирной торговой организации. Если Многостороннее соглашение об инвестициях станет, как ожидает Организация Экономического Сотрудничества и Развития, моделью всемирного соглашения, которое будут проводить в жизнь "тройняшки" Бреттон-Вудса, то на пути иностранных хищников-инвесторов и их инвестиций никто не сможет ставить протекционистские барьеры, даже ради защиты рабочих и окружающей среды.
    Глобализация - это макроэкономическое положение, в рамках которого бедность усугубляется. Некритичное поклонение свободному рынку неумолимое требование модернизации производства, содействие росту мощи транснациональных корпораций - все это направлено на то, чтобы еще больше ослабить бедных.
    Например, разрушение образа жизни кочевников-скотоводов на всем Африканском Роге. Окончательный крах сомалийского государства последовал за широкомасштабной и кровавой кампанией военного правителя государства Сиада Барре, которая, в частности, имела целью секвестр плодородных сельскохозяйственных земель. Оседлые фермеры, владевшие землей на основании древнего обычного права, кочевники-скотоводы, с которыми они относительно мирно сосуществовали, были согнаны со своей земли и пастбищ, чтобы освободить место для плантаций, контролируемых приспешниками Барре. Эти плантации были отданы под производство культур, предназначенных для международной торговли продовольственными товарами. Фермеры и скотоводы превратились в беженцев, и колоссальное их число погибло в период 1991-93 годов. Это бедствие, как и многие другие хронические катастрофы на Африканском Роге, продолжается.
    Аналогичные цели преследует наступление кенийского президента Даниеля Арапа Мои на племя кикуйю, а также его менее широко известные акции против многочисленных беженцев близ границы с Сомали. Этот процесс, который исследователи прав человека в Африке справедливо называют "грабежом земли" (этот термин они создали для Сомали), отражает стремление включить сельское хозяйство Кении в сферу действия мирового рынка. Поскольку Кения, в отличие от Сомали, все же имеет какое-то правительство, ее программа получает широкую поддержку со стороны МВФ. Те же устремления лежат в основе кампании расистского правительства Судана, ведущего войну против нубийцев и жителей юга страны.
    Рассчитывать на то, что для неимущих будет создано временное "государство всеобщего благоденствия" за счет международной "гуманитарной" помощи, можно только пока какая-то "чрезвычайная ситуация" сохраняется в общественном сознании индустриального мира. Зачастую местные продажные правительства несут часть вины за тяжелое положение большой части своей страны, но даже относительно честные и прогрессивные правительства в развивающемся мире оказываются в тисках международного свободного рынка и глобальной системы его финансовых и торговых институтов. Мы должны осознать, в какой степени глобализация увеличивает географию бедности. В основном, фундаментальные права человека в мире нарушают не столько деспотические режимы, хотя и их доля тут есть, а мировые торговые и финансовые институты.