Главная страница Рубрика "Портреты"

    Когда говорят, что отставка Сергея Степашина была ожидаема, это не более, чем лукавство: никаких веских оснований для столь скорого и очередного падения едва ли не самого преданного игрока президентской команды не было. Самое лучшее свидетельство тому - сам Сергей Вадимович, столь сильно ошарашенный, что едва способный внятно объяснить происшедшее своим министрам. Спасла только служебная закалка.

    Столь сильную оплеуху в последний раз Степашин получил не так уж давно, будучи еще министром внутренних дел, причем аккурат после получения ордена из президентских рук: украли генерала Шпигуна. Но это тоже далеко не первый конфуз в административно-номенклатурной биографии экс-премьера и экс-министра. Помнится, подчиненных у Сергея Вадимовича чеченцы крали еще в бытность его лубянским директором. Например, в августе 1994-го повязали подполковника ФСК Крылова. Потом пачками стали брать в плен завербованных степашинцами танкистов, что вовсе не смутило директора: "Какие-такие пленные?! Не наши люди..." Потом дело дошло уже до краж генералов! Разъяренный министр внутренних дел громогласно дал слово офицера: найду и выручу Шпигуна. Степашина уж нет, Шпигун и ныне там...

    Кстати, это тоже часть фирменного стиля нашего героя: раздувание щек и сотрясение воздуха, много грозных слов о чести офицера и воле Верховного главнокомандующего...

    "ПОЖАРНИК"

    Фигура недолгого премьера давно вызывает смешанные чувства: какое-то нелепое сочетание внешней мягкости и приятности с полным административным бессилием. Видно, что человек-то хороший, но работать не умеет. И не научится! Далеко не случайно, что при жизнеописании Сергея Вадимовича приходится, увы, пользоваться довольно блеклыми красками. Ибо стиль нашего героя не дела, а полное их отсутствие. Хотя послужной список его обширен: учеба в высшем военно-политическом училище МВД (готовило кадры политработников для внутренних войск и тюрем) и Академии МВД (специальность "педагогика"), кандидатская диссертация, кафедра истории КПСС родного училища, народный депутат РСФСР, председатель комитета Верховного Совета РСФСР по обороне и безопасности, заместитель директора Агентства федеральной безопасности, замминистра безопасности, начальник управления МБ по Петербургу и Ленинградской области, 1-й зам министра безопасности, 1-й зам директора ФСК, директор ФСК, директор ФСБ, куратор спецслужб и правоохранительных органов в аппарате правительства РФ, министр юстиции, и.о. министра внутренних дел, министр внутренних дел, премьер, экс-премьер... Крутые виражи для подполковника внутренней службы!

    В одном из интервью Сергей Степашин как-то скромно обмолвился: "Служил в спецвойсках". Некоторые биографы поспешили сделать из этого поспешный и лестный для нашего героя вывод: О-о-о! Спецназовец! Боевой офицер! Но ни в каком спецназе наш министр отроду не служил, как и вообще в боевых частях, отвагу на передовой никогда не проявлял, как и командное умение. Ибо был политработником. Пресловутые спецвойска - курсанты ленинградского политучилища МВД. Присмотр за которыми и был главной задачей нашего политрука. Для боевых операций были профессионалы, к коим Степашин никогда не относился. Да и пламенными речами или личным примером он своих курсантов в атаку не поднимал, хотя бы потому, что не было в его жизни атак. Его линия фронта в "горячих точках" пролегала через штабные бараки. Риск там, конечно, был - спиться. Но, говорят, наш политрук не злоупотребляет...

    А еще любил раньше Сергей Вадимович повторять: "я по специальности историк". Его связь с исторической наукой столь же трудновычленяема, как и со "спецвойсками", хотя степень кандидата этих самых наук он все же получил. За диссертацию "Партийное руководство противопожарными формированиями Ленинграда в годы Великой Отечественной войны": "Опыт руководства партией противопожарными формированиями в годы обороны Ленинграда содержит убедительное доказательство жизненности ленинского учения о руководящей роли партии в защите социалистического Отечества, единстве тыла и фронта в современной войне..."

    ЛУБЯНСКИЕ УНИВЕРСИТЕТЫ

    Будем справедливы: политруковские годы партийного руководства противопожарными формированиями выработали у нашего героя ту характерную черту, без которой ему руководящая работа не светила - умение разлить тонны словесной воды, не сказав ничего по существу. Подняв прессу 1991-1994 годов, обнаружим, что Сергей Вадимович газетчиков не чурался - десятки интервью тому свидетельство. Через пару минут после прочтения которых вам ни за что не вспомнить, что же хотел поведать сей государев муж.

    Помнится, свежеиспеченного начальника питерской ЧК одно время даже прочили на пост министра обороны России. Да он и был почти министром - председатель комиссии по расследованию деятельности КГБ СССР! Много ли нарасследовал? Немало: именно его комиссия спустила на тормозах копание в грязном лубянском белье. В 1994-м он признается, что "к КГБ я всегда относился нормально, как и большинство наших сограждан". В сентябре же 91-го на всю страну гремели сенсационные слова Сергея Степашина: "КГБ СССР должен быть ликвидирован".

    Работу на посту питерского чекиста No 1 Степашин до сих пор вспоминает с нежностью и любовью: "это стало для меня настоящей школой". Из которой вынесено главное - "умение работать с агентурой". Странно, но внезапно обретенная любовь к лубянскому ремеслу так и осталась неразделенной: в чекистской среде над Сергеем Вадимовичем откровенно посмеивались. Об этом говорят и прозвища, кои (ну, совершенно случайно!) просачиваются в ехидную прессу: Степашка, Пожарник...

    А он тем временем совершенствует опыт аппаратно-подковерных игр, перенимая лучшее у своих министров - Баранникова и Голушко. Не забывая регулярно общаться с прессой на предмет прогресса Лубянки, которая, "взяв лучшее от своих предшественников и избавившись от "негатива", станет надежным щитом как для России, так и для всех россиян. А меч мы сдадим в музей..." Сдали?

    В разгар осенних событий 93-го Степашин курсировал между Кремлем и Лубянкой, забредая порой "на разведку" в Белый дом - для переговоров с Руцким и Баранниковым. Более ярко он светился уже после, на пресс-конференциях: "вооруженные боевики, я вам прямо скажу - мы знали точную расстановку, где находятся, сколько находится, возможные их действия и количество вооружения"; "вы их видели, этих бандитов, и вы сами нас критикуете... почему эти люди на грузовиках с оружием катались спокойно по Москве? Вот за это они и награждены. Я думаю, за это награжден и министр безопасности Николай Михайлович Голушко, который, кроме того, я позволю сказать и свою личную оценку, проявил еще и гражданское мужество...".

    2 марта 1994 года Степашин становится директором ФСК. После чего резко выростает поголовье выловленных шпионов, особенно зимбабвийских. С другими успехами было посложнее: осенью 1994-го директор ФСК торжественно поклялся к Новому году найти убийц священника Александра Меня и журналиста Дмитрия Холодова. Известно, сколько ждут обещанного, но в России шефы спецслужб столь долго не служат. Но и повода для уныния он не видел: "Есть голова. Есть руки. Есть ноги. А крылья - это дело пегасов. А в целом ФСК в структуре нашего государства нашла свое место". Интересно, какое?

    Назревал очередной пожар - в Чечне. Каковой поначалу и поручили тушить известному спецу по партийному руководству противопожарными формированиями. Тушить, ясное дело, сподручнее оказалось керосином. Поначалу наш герой уверял: все в порядке и его служба все контролирует. Что делать с Чечней? - "Да ничего с ней не надо делать! Это замечательная, красивая республика". "С помощью силового ввода российских войск мы ничего делать не будем. Я категорически противник этого", - это из другого интервью.

    Первый звоночек о некомпетентности службы г-на Степашина звякнул в августе, когда дудаевцы как ребенка повязали подполковника ФСК Крылова. Который, согласно полуофициальным версиям, упорствовать не стал - сдал известную ему информацию и агентуру на территории Чечни. Даже выручить своего человека служба не смогла (или не захотела): сначала отрицали, что это их человек, потом заявили, что он случайно оказался в Чечне, а ФСК-де вообще никаких операций там не проводит... Когда же Крылова вытащили из Чечни, г-н Степашин не постеснялся присвоить себе лавры спасителя: "Наш коллега попал в плен, но мы его оттуда освободили". О методах освобождения скромно умолчали: "Подобная ситуация может повториться, и нам понадобится применить те же методы".

    "Повторилось" в ноябре, когда в плен попали танкисты "оппозиции", и метод применили вновь: мы не имеет к этому никакого отношения, вещали лубянское информбюро. От навербованных чекистами солдат и офицеров российской армии открестились, объявив их искателями приключений. Когда же те заговорили, стало ясно: ноябрьский танковый налет на Грозный - операция Лубянки. Когда в Моздок поступили первые тела погибших 26 ноября, первое, что сделали особисты Степашина, тайно захоронили их в яме...

    Так что в 1994-м именно воинству Степашина выпала сомнительная честь стать зачинателями той бойни. Правда серый костюм Сергея Вадимовича как-то быстро скрылся за широкими спинами старших товарищей в камуфляже. Он занялся тем, чему всегда был более всего обучен: агитацией и пропагандой.

    На упреки в том, что его служба плоховато поработала в Чечне, ответствовал: "А мы не разведка. Мы контрразведка..." Он же первым выдал версию, что журналисты-де подкуплены Дудаевым, а в Чечне воюют не чеченцы, а исключительно иностранные наемники, получающие "по 800-1.000 долларов ежесуточно". Далее из его же уст мы узнали, что Дудаев "построил под городом целую систему коммуникаций, бункеров, убежищ", что ФСК обнаружила порядка сорока женщин-снайперов - "белых колготок", взяла в плен несколько афганцев, египтян, иорданцев, литовцев - до 30 иностранцев... Вот только ни тогда, ни после г-н Степашин не удосужился предъявить ни одного подтверждающего свои слова факта: ни литовцев, ни подземной крепости под Грозным. Голос Сергея Вадимовича всегда был полон оптимизма, вплоть до своего последнего дня на Лубянке он твердил: опасения длительной партизанской войны не оправданны, "для ее ведения там, по сути, нет никаких условий", "я считаю, партизанской войны не будет... имею определенные агентурные и оперативные данные". Какие? А такие: чеченцы "привыкли жить в относительном комфорте, их тягу к партизанщине, сопряженной с бытовыми лишениями, не стоит преувеличивать".

    Видимо, именно бытовые лишения и отсутствие комфорта вынудили Басаева совершить рейд в Буденновск. Буденновская трагедия стала финалом "звездного часа" Степашина на Лубянке. Тут уж ему вспомнили все. Но кто знает, может на сей раз своего шефа вполне сознательно подставили собственные подчиненные: известно, что свежепереименованная в ФСБ контора располагала необходимыми оперативными данными о предстоящем рейде. Но чекистский аппарат сыграл по своим правилам. И вышиб опостылевшего "пожарника" из седла. Генерацию "демократических" чиновников в ГБ сменили мастера политического сыска и профессионалы провокации.

    Два года г-н Степашин тихо отсиживался в аппаратном отстойнике правительства, чтобы летом 1997-го вернуться во власть. На посту министра юстиции наш герой был привычно деловит и энергичен. В меру. Говорил об институте судебных приставов и реформе тюремно-лагерной системы. Но особой инициативы старался не проявлять: наш герой всегда был не генератором идей, а послушным исполнителем предначертанного сверху. Годы административной работы в аппаратах госбезопасности и правительства очень многому научили Сергея Вадимовича. Но авторитета у своих подчиненных он так и не смог завоевать: ни на Лубянке, ни в Минюсте, ни в МВД, ни в БД. В этом его очевидная слабость. Силовики либо уважают начальника за высочайший профессионализм, либо боятся - за сильный, властный характер. И то, и другое у Степашина, увы, в дефиците. Чем он и ценен для президента: ведь такой чиновник никогда не дорастет до значимой и самостоятельной, а, значит, и потенциально опасной фигуры! Для того в свое время Степашина и бросали на Лубянку, дабы нейтрализовать саму возможность блокировки чекистов вокруг сильного человека, который в один прекрасный момент может использовать свое ведомство в качестве того самого лома, против которого нет приема. Потому и командировали в МВД, что волевой Куликов стал опасен: на воеводство лучше посылать не бойца, а мямлю, преданно смотрящую исключительно в рот царю-батюшке - к такому стрелецкие старшины никогда не рискнут подойти с "нескромным предложением". Человек свиты, он и есть человек свиты. Которая делает короля...

    КУЛИКОВО МЕСТО

    При генерале Куликове МВД стало напоминать войсковое министерство, способное успешно конкурировать с армией. Дела собственно милицейские отошли на задний план. И эта "шапка Куликова" оказалась мягкотелому Степашину явно тяжела и велика. Человек свиты явно оказался неспособен совладать с жесткими генералами, пережившими не одного министра и чеченскую войну. Министерская же карьера и вовсе началась с мелкого вроде бы, но весьма символичного кадрового ляпа: начальником Центра общественных связей Сергей Вадимович назначил генерала Михайлова, работавшего с ним еще на Лубянке. Хуже и враг не придумает: генерал Михайлов памятен своими кондовыми активными мероприятиями и потрясающе-лживыми сводками с фронтов чеченской войны. Чего стоит одно лишь его первомайское сидение! Мало кто сомневается, что подлинный автор знаменитой сентенции о "38 снайперах" - тоже он...

    Послать представителем МВД в Чечню именно генерала Шпигуна - это тоже надо было удумать. Почему? В пылу праведного гнева некто из власть предержащих назвал его боевым генералом. Но в каких боях и походах отличился сей милицейский чин? Его линия фронта проходила в Моздоке, за добрую сотню километров от полей сражений: утвнрждают, что генерал руководил фильтрационными пунктами.

    Что из себя представляли эти фильтры? По описанию чудом уцелевших что-то вроде Майданека а ля рюс. Формально эти лагеря предназначались для сортировки задержанных и выявления участников "незаконных вооруженных формирований". Но боевиков там практически не было: плененные боевики до фильтра не добирались, их кончали на поле боя. Так что в лагерь попадали те, против кого не было ни малейших улик. Шанс попасть в заведение Шпигуна имело каждые "лицо кавказской национальности" мужского пола в возрасте от 14 до 70 лет. По сути, работа Шпигуна лишь деталями и, может быть, масштабом отличалась от интенсивной трудовой деятельности комендантов Майданека или Заксенхаузена. С таким же успехом Грозный мог бы послать своими представителями в Москву Шамиля Басаева, Салмана Радуева или Абу Мовсаева!

    Неужели министр не знал, кого можно посылать в Чечню, а кого - упаси Боже! Или ему было наплевать? Так или иначе, но эпизод весьма символичен для всего административного стиля Степашина.

    Еще одна тогдашняя степашинская новация - ультиматум: тысяча первое и последнее китайское предупреждение. Ультиматум одного отдельно взятого ведомства аж целому региону - это, конечно, круто, ноу-хау! После которого премьер Примаков даже вынужден был прервать свой отпуск, дабы поставить на место "некоторых безответственных товарищей, не способных навести порядок во вверенном им ведомстве и потому рвущихся повоевать". Примерно так и сказано на заседании правительства, только для прессы формулировку смягчили.

    ПРЕМЬЕР НА ЧАС.

    Назначение Сергея Вадимовича сменщиком Примакова достаточно неожиданно. Как неожиданны едва ли не все ельцинские кадровые выкрутасы. Впрочем, логику снятия Примакова, явно затмевающего фигуру N 1, очевидна, возвышение же довольно малоавторитетного, но исключительно исполнительного чиновника... Хотя, может именно это и стало решающим: послушен, исполнителен, безынициативен.

    Степашин занял новое кресло и мы вновь услышали знакомые армейско-служилые нотки: приказ Верховного, слово офицера... А чего мы еще хотели от премьера-99? Эксперименты с экономикой, эквилибристику в воздухе и прочие выкрутасы мы уже проходили, теперь бы до выборов дотянуть.

    Отдадим должное трехмесячному премьеру: он сумел опереться на специалистов и умудрился не напортачить в экономике. Проще говоря, не делал никаких резких телодвижений в финансовой сфере, не призывал, подобно предшественнику, ограничить хождение доллара в России, что само по себе уже достижение. Единственный видимый прокол - назначение начальником управления правительственной информации небезызвестного Александра Михайлова. Вряд ли автор "38 снайперов" серьезно мог помочь премьеру наладить нормальный контакт с прессой, не говоря уж про действенное руководство аналитической работой.

    Другой прокол: ситуация на границах с Чечней и в Дагестане. На самом деле трудно утверждать, что она действительно стала выходить из-под контроля (если вообще можно утверждать, что она когда-либо была под контролем). Может, это вполне входило в планы федеральных структур: новая война неизбежно отвлекает внимание от московских разборок, в какой-то степени консолидируя общество. Но внешне все выглядело так: чем больше грозных обещаний наведения порядка звучало из Белого дома, тем чаще и больше стреляли в дагестанских горах и ставропольских степях. А тут еще началось выяснение отношений (пока еще относительно мирное) между двумя претендентами на карачаево-черкесский трон. И никто из двоих конкурентов Центр устраивать никак не мог: один - водочный король, практически мафиози чистой воды; другой - хоть и генерал, но элементарный вор и предатель, в свое время чуть ли не в открытую торговавший оружием, благодаря которому ныне чеченские боевики прекрасно экипированы. Неспособность Степашина хоть как-то урезонить эту сладкую парочку, видимо, тоже пошло ему вовсе не в плюс - и в качестве министра, и в роли премьера.

    Другой звонок прозвучал, когда свои очки резво начал набирать московский мэр: совершенно очевидно, что Кремль отчаянно не желает давать Лужкову хоть какие-то шансы на будущее президентство. Но Сергей Вадимович слишком уж откровенно ссориться с Юрием Михайловичем не стал. Как не предпринял и действенных шагов, чтобы торпедировать объединительные попытки "Отечества" и губернаторов. Впрочем, может, просто не успел, не так уж и близок к "семье", чтобы наловчиться читать мысли хозяина по глазам. А ведь в них так ясно было написано: дай по кепке!

    Не успел и получил по шапке сам. Убежден, что карьера человека свиты на этом не завершится: президент не выкинет на помойку столь идеального мальчика для битья. Помнится конфуз, происшедший с Сергеем Вадимовичем в самом начале чеченской войны. Тогда, облачившись в камуфляж, он отправился руководить "восстановлением конституционного порядка" на штабные позиции "моздокского фронта". И напоролся на десантников Грачева. У которых был свой министр. Посему, обнаружив в опасной близи от вверенного им объекта неизвестного пухлощекого господина в необмятом камуфляже, бдительные служивые, невзирая на вопли с размахиванием ксивы, положили директора ФСК вместе со свитой лицом в грязь - подозрительная личность. Может, так Степашину ненавязчиво дали понять, где его место?