 |
Дело Пасько - 2 |
Содержание Другие репортажи Главная страница |
Репортаж от дверей суда (7 августа)
ДЕЛО ПАСЬКО: ДЕНЬ СЕМНАДЦАТЫЙ
Егоркин созрел. Для нар. Портрет типичного гэбиста
Циклон на Владивосток обрушился такой, что власти объявили чрезвычайное положение. Размыты дороги, паводок снес во многих местах мосты, разрушил насыпи железных дорог, пострадало множество домов, сотни людей были эвакуированы. Четверо человек погибло. Газеты не вышли - сгорела подстанция. Пока я добрался до здания суда, промок насквозь, потому что все улицы, идущие с сопок, превратились в реки, при форсировании которых вода заливала меня по самое ё-моё. При ударах молнии в здании суда погасали лампы. Но заседание началось почти по расписанию. Первым свидетелем был майор ФСБ Александр Егоркин. Рослый, упитанный, лоснящийся, благоухающий хорошим парфюмом. Эдакий благополучный боровок из известной свинофермы. Именно он настолько по-свински относился к закону, что даже военный судья Савушкин был вынужден вынести частное определение в адрес такого сотрудничка. И его страшно наказали, - дали выговор. И тут же присвоили звание майора. Чтоб не плакал.
Кто же такой Сашок Егоркин? Родился малыш в 1966 году в семье контр-адмирала, начальника особого отдела КГБ СССР по Тихоокеанскому Флоту. То есть, пацан - гэбешник наследственный. Ну, есть такие тяжелые наследственные заболевания. Дауны, олигофрены. Гэбисты. Папенька погиб при невыясненных обстоятельствах в конце 80-ых. Особого шума по этому поводу не поднимали. Несмотря на такую должность. Вывод сможете сделать сами, кто его убрал. Именно на его место пришел Герман Угрюмов, который стал раскручивать дело "японского шпиона Пасько". Угрюмов очень быстро был переведен в Москву, в центральный аппарат ФСБ, был там самым главным спецом по борьбе с терроризмом. Потом боролся с терроризмом в Чечне. Результат известен. Недавно в Чечню прилетел Путин, снял с треском нескольких генералов, заодно навесил люлей и Угрюмову. И Бог прибрал главного борца с терроризмом. Инфаркт. Больное сердце не выдержало. Вернемся к нашему мальчонке. Образование он получил юридическое, но видать, лекции, в особенности при изучении УПК, не посещал. Да и к чему это - гэбешнику забивать себе голову какими-то там законами. У гэбни - свои законы, а медведь - прокурор. Попытался Саня служить в военной прокуратуре. Выгнали. Устроился в адвокатуру. Тоже выпендюрили. Куда бедняге было податься? Ну, сами подумайте. Натюрлих, Вера Павловна! В марте 97 Егоркин пришел в ФСБ, получил капитана, а в начале 98 уже стал майором, занял должность начальника следственного отдела. Карьера для этой конторы головокружительная. Поэтому многие офицеры, тянувшие лямку в одном звании, в одной должности по десять-пятнадцать лет ворчали: "Вот папенькин сынок!". Двадцать раз Егоркин допрашивал Пасько без адвокатов, уговаривал, - сдай агентуру, тогда дадим мало - всего восемь лет. Он запугивал Григория - адвокаты у тебя плохие, они откажутся работать по делу, мы с ними уже ведем профилактическую работу.
Майор ФСБ Александр Егоркин вышел из зала суда с перекошенным лицом, но, увидев меня, принял невозмутимый вид. Я поинтересовался:
- Какое впечатление осталось у вас от этой процедуры:
- Нормальное, - спокойно ответил он. - Обстановка рабочая. Защита задает свои вопросы, прокурор свои.
Вскоре после того, как вышел из зала майор Егоркин, туда пригласили второго свидетеля - Владимира Доровских, начальника отдела УФСБ ТОФ. Этот был полной противоположностью Егоркину, длинный, худой, сутулый, с вислыми усиками. Про таких в деревне Пески на Селигере девки говорят - папрето. Ну, мол, очень противный. А в фильме "Афоня" выразились и того точнее: "титька тараканья". В 16.05 Доровских скользнул из зала. А через пять минут и судейская бригада покинула поле боя. Адвокаты и Григорий остались в зале, сидели, уткнувшись носами в бумаги. До тех пор, пока не пришел с ведром и шваброй матрос Вася и не стал мыть пол. Я к этому моменту уже дрожал мелкой, собачачьей дрожью, потому что был мокрым с головы до пят. Поэтому когда мы зашли в харчевню рядом со зданием суда, я заказал 150 грамм водки и два куска хлеба. В рюмку насыпал молотого перца, на что Пасько сказал:
- Ты еще соломинку возьми.
Так я и сделал.
- Ух, ты, - изумился Григорий при виде опустевшей рюмахи. - Если бы прокурор Кондаков это увидел, он бы сразу отказался от обвинения!
Вот так мы тут и живем. Без дружеской подначки - ни дня. А что касается перца - в жизни всегда есть место подвигу!
Об итогах дня Григорий и адвокат Иван Павлов рассказывали поочередно. Первым начал Пасько:
- У Егоркина суд выяснял, почему он все время подделывал даты на документах. Надо сказать, что не он один этим грешил. Одну такую подделку майор спихнул на секретаря. А в основном он упирал на то, что подделки его вынуждали делать канцелярские сложности. Нужно было оформить документ, который требовался для проведения следственных действий, а канцелярия не работала несколько дней. Поэтому он, Егоркин, все и оформлял спустя несколько дней. Беда у гэбни с канцелярией! Обыску на моей квартире майор много внимания не уделил. Потому что не он проводил. Но судья, адвокаты очень дотошно стал выяснять: как же так - обыск на квартире Пасько и в его гараже проводились на основании одного и того документа. Но почему в квартире его проводили ночью, с многочисленными нарушения УПК, а вот в гараже - спустя неделю. И днем. Ничего внятного Егоркин не сказал. Почему такая спешка?
Необходимое отступление: обыск в ночное время, с многочисленными нарушениями УПК, с подложенными документами, с документами, которые никак не описаны, а лишь перечислены, при грамотном подходе судьи - с точки зрения закона, - пустышка. Все, что гэбисты изъяли, подложили, насовали и четыре года пытаются сделать из этой туфты краеугольный камень обвинения они могут пошинковать, полить постным маслицем и съесть. Уверен на сто процентов, - в приговоре судья признает обыск незаконным, и все доказательства, добытые в его результате, - юридически ничтожными. Или он - не судья. Кстати, в процессе по делу Александра Никитина выяснилось, что доблестные питерские гэбисты провели обыск тоже с грубейшими нарушениями УПК. У них офицер, руководивший обыском, например, был введен в состав следственной группы спустя шесть месяцев после этого важнейшего следственного действия. Беда с этими двоечниками из ФСБ. Что в Питере, что здесь - повадки одинаковые. Главная их беда - чердаком у ребят плохо, давно не проветривали. Им все кажется, что они всесильны, что прокурор будет их, судья их, свидетелей запугают, обвиняемого переломят, адвокатов удастся подсунуть своих. Ребят, проснитесь, страна уже другая.
Я поинтересовался у Григория, - а что говорилось про частное определение первого суда в адрес Егоркина:
- Был такой вопрос, - ответил Пасько. - Не мог не быть. Майор на него ответил - те выводы, которые сделал суд в частном определении, не основаны на законе. Либо не соответствуют действительности. Он это отбарабанил очень быстро. Видно было, что тренировался дома.
- На один вопрос суда, - вступил в разговор Иван Павлов, - Егоркин ответил и того круче. Его судья спросил - японский журналист Такао Дзюн проходит по документам как главный шпион-резидент, в отношении него вы принимали какое-то решение, была ли какая-то проверка? Майор ФСБ ответил совершенно хамски: "На этот вопрос суда я отвечать не буду. Понятно?".
- На прошлом судебном процессе Егоркин вел себя вызывающе, нагло, - вспомнил Пасько. - И в союзниках у него был и судья, и оба прокурора. Когда я и адвокаты задавали ему вопросы, он даже голову в нашу сторону не соизволил поворачивать. И если вопрос был ему против шерсти, отвечал - техническая ошибка. Или - в материалах дела все есть. А вот сегодня он выглядел гораздо менее уверенно, часто вытирал пот со лба, и стоял по стойке смирно. И несколько раз произнес фразу, которой в его лексиконе не было и в помине:
- Пусть суд принимает решение!
- В прошлом суде Григорий был за решеткой, - добавил Иван задумчиво, - а майор Егоркин на свободе. Теперь Григорий на свободе и Егоркин тоже. А следующим этапом будет: Григорий на свободе, а Егоркин в клетке. Единственный выход для него сейчас - амнезия. Он уже сегодня говорил: ой, я этого совсем не помню.
Про свидетеля Владимира Доровских мне удалось узнать, что он курировал как офицер ФСБ газету "Боевая вахта". Что получил информацию - Пасько является японским шпионом. Когда судья поинтересовался, - а откуда поступила эта информация, и в чем заключалась шпионская деятельность, Доровских заблеял - сказать ничего не могу, начальство запретило. И попросил суд впредь не задавать ему нетактичных вопросов. Володичка признался, что был он в то время юридически неграмотным, поэтому допустил некоторые нарушения закона.
- Мне Егоркин рассказывал, как надо делать, я так и поступал, - кололся Доровских.
Что у нас в сухом остатке? Два жалких паршивца, два лгуна, сломавших Григорию Пасько судьбу, бросившие его за решетку на двадцать месяцев, сейчас лепечут, изворачиваются, мол, не знали законов, канцелярия не работала, ну чуть-чуть подмахивали подписи, ну чуточку позже оформляли документы. Уверен, после оправдательного приговора, оба будут уволены из ФСБ. Их сделают козлами опущения. А по Егоркину давно нары плачут. Он еще на параше насидится, папин сыночек!
Виктор Терёшкин