 |
Дело Пасько - 2 |
Содержание Главная страница |
Кассационная жалоба защиты
В ВОЕННУЮ КОЛЛЕГИЮ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
г. Москва, ул.Поварская, 15
АДВОКАТА ПЫШКИНА А.Ф.
в защиту ПАСЬКО г. М.
КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА
(дополнительная)
Приговором военного суда Тихоокеанского флота от 20 июля 1999 года капитан 2 ранга ПАСЬКО Григорий Михайлович осужден по ч.1 ст.285 УК РФ к лишению свободы сроком на 3 года в исправительной колонии общего режима.
В соответствии с п.5 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 18 июня 1999 года "Об объявлении амнистии", он освобожден от наказания.
Как признал установленным суд, ПАСЬКО, являясь начальником отдела боевой подготовки редакции газеты Тихоокеанского флота "Боевая вахта", систематически используя свои служебные обязанности, из корыстной заинтересованности в течение 1993 - 1997 г.г. собирал и передавал представителям японских средств массовой информации различные материалы, в основном подготовленные в воинских частях, либо сообщал им интересующие их сведения с тем, чтобы наряду с денежным довольствием получать гонорары и вознаграждения, то есть занимался другой оплачиваемой деятельностью, которая была связана с исполнением обязанностей военной службы.
Полагаю, что приговор военного суда флота подлежит отмене, а уголовное дело прекращению в связи с отсутствием в действиях ПАСЬКО г.М. состава преступления.
В соответствии со ст.309 УПК РСФСР обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если виновность подсудимого в совершении преступления доказана в ходе судебного разбирательства.
Исходя из этого требования закона, для вывода о виновности необходимы бесспорные доказательства, с очевидностью указывающие на совершение преступления.
По данному делу такие доказательства отсутствуют, а обвинение ПАСЬКО основано на предположениях, которые не могут быть признаны достаточными для вынесения обвинительного приговора.
Как указано в ст.314 УПК РСФСР, приговор не может ограничиваться общей характеристикой преступления, а должен содержать изложение конкретных обстоятельств преступного деяния, признанного доказанным, с указание места, времени, способа его совершения, характера вины, мотивов и последствий преступления. То есть, все обстоятельства совершения преступления, в том числе, характеризующие его общественную опасность, должны быть точно установлены судом и приведены в приговоре.
При постановлении приговора по делу ПАСЬКО это требование закона не выполнено.
В обоснование вывода о виновности ПАСЬКО г.М. суд сослался на показания свидетелей ОТЕКИНА, ВЕРХОВОДА, УШАКОВА, ШЕВЧЕНКО, АМИРОВА, БОМКО, ПОНОМАРЕВА, ТИЩЕНКО, ПАНКОВА, КРИВЕНКО, МОИСЕЕНКО, ВОРОЖБИТА, САНГИШЕВА, КЕНКЕШВИЛИ, ГОЛУБА, ДОГАДЬКО, ФОМИНА, ТОКАО ДЗЮН, КОЛЕСНИКА, ДЕКИ, УНАГАЕВА, СЕМЕНОВОЙ, ПОЛУТОВА, АЛЕКСЕЕВА, ЕГОРКИНА, копию служебной карточки ПАСЬКО г.М., копии его докладных командованию флота, факсимильные сообщения, копии оперативных сводок, протокол обыска, заключения экспертов.
Однако анализ этих доказательств не позволяет сделать вывод о доказанности виновности ПАСЬКО г.М. в совершении вмененных ему по приговору преступных действий.
Суд признал ПАСЬКО виновным в том, что он в течение нескольких лет собирал и передавал представителям японских средств массовой информации различные материалы, в основном подготовленные в воинских частях, а также сообщать им интересующие их сведения.
Подобные неконкретные формулировки в приговоре являются недопустимыми, так как в нем не указано, где, когда, кому, какие материалы и сведения ПАСЬКО собрал и передал, а какие просто сообщил. То есть, суд нарушил требования ч.1 ст.314 УПК РСФСР, согласно которой описательная часть приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного доказанным судом, с указанием места, времени, способа его совершения.
Допрошенный в судебном заседании ПАСЬКО г.М. показал, что никаких сведений, содержащих государственную тайну, никогда ни от кого не получал, не хранил, никому не разглашал и не передавал. Собирал только открытые сведения, в том числе и о флоте, необходимые для профессиональной деятельности. Несколько раз передавал представителям японских СМИ общеизвестные материалы об утилизации радиоактивных отходов, иногда комментировал видеосюжеты об этом.
Суд признал установленным, что 2 ноября 1993 года ответственный редактор газеты "Боевая вахта" ОТЕКИН наложил на ПАСЬКО дисциплинарное взыскание в виде предупреждения о неполном служебном соответствии за то, что он за вознаграждение собирал и передавал японским журналистам различные материалы и сведения, подготовленные в основном в воинских частях, и это препятствовало надлежащему исполнению ПАСЬКО своих служебных обязанностей.
Между тем этот вывод суда не соответствует материалам дела и приведенным в приговоре доказательствам.
Так, показаниями бывшего редактора газеты "Боевая вахта" свидетеля ОТЕКИНА подтверждается лишь только то, что ПАСЬКО, являясь начальником отдела боевой подготовки редакции газеты, одновременно публиковался и в других средствах массовой информации. Как показал в суде свидетель ОТЕКИН, ему не известно, чтобы ПАСЬКО передавал какие-либо сведения иностранным журналистам, в том числе и японским.
Других доказательств суд не привел в подтверждение вывода о наложения взыскания 2 ноября 1993 года за контакты ПАСЬКО с японскими журналистами, сбор для них и передачу им за вознаграждения материалов и сообщение сведений, собранных в воинских частях, и это было связано с исполнением им обязанностей по военной службе.
Как указал в приговоре суд, в 1993 году ПАСЬКО г.М. еще дважды привлекался к дисциплинарной ответственности: командующим Тихоокеанским флотом и ответственным редактором газеты за несанкционированную передачу иностранным лицам материалов о работах, проводимых в интересах Тихоокеанского флота, и за нарушение правил подготовки к публикации материалов, содержащих сведения военного характера.
В обоснование виновности суд сослался на показания свидетеля ОТЕКИНА, а также на служебную карточку ПАСЬКО г.М., из которой следует, что в 1993-1997 годах на него накладывались дисциплинарные взыскания за упущения по службе.
В судебном заседании ПАСЬКО г.М. заявил, что он не согласен с записями в служебной карточке о наложенных взысканиях, поскольку никаких материалов, которые могли бы нанести вред Тихоокеанскому флоту, он никому, в том числе и иностранным журналистам, никогда не передавал. При подготовке материалов к публикации всегда руководствовался Законом "О средствах массовой информации" и никогда не нарушал его.
Однако суд, не проверив обоснованность привлечения ПАСЬКО к дисциплинарной ответственности, признал достаточным для его обвинения наличия приказов о наложении взысканий.
Но при этом в приговоре не указано, какие материалы, где, когда, при каких обстоятельствах и кому из иностранцев были переданы ПАСЬКО, какой этими действиями был причинен вред флоту или государству.
Между тем свидетель ОТЕКИН показал в судебном заседании, что отдел, которым руководил ПАСЬКО г.М., постоянно был в числе лучших. ПАСЬКО чаще других журналистов ездил в командировки, в том числе за личный счет, и бывал в дальних морских походах. Он был делегатом Первого Всеармейского совещания офицеров, съезда подводников ВМФ страны, был членом Союза журналистов России. ПАСЬКО г.М. успешно справлялся с обязанностями заместителя редактора и именно поэтому он неоднократно назначал его исполнять обязанности по этой должности. Также не исключалось назначение ПАСЬКО г.М. на должность редактора газеты при уходе его, ОТЕКИНА, на пенсию.
При таких данных вывод суда о наличии состава преступления в действиях ПАСЬКО, за которые он привлекался к дисциплинарной ответственности, в том числе и за несвоевременное представление материалов в секретариат, приведшее к задержке выхода газеты, нарушение правил подготовки к опубликованию материалов на военную тематику, неявку на службу и невыполнение задания, некачественную подготовку материалов, является необоснованным.
Более того, ПАСЬКО г.М. не мог нести и дисциплинарную ответственность за публикацию в газете "Боевая вахта" тех или иных сведений о Вооруженных Силах РФ, поскольку, в соответствии со ст.2 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", решение об этом принимает не журналист, даже занимающий должность начальника отдела, а редактор газеты.
К тому же, даже если и согласиться с выводами суда о том, что ПАСЬКО г.М. публиковал свои статьи и в других средствах массовой информации (что, кстати, не запрещено Законом "О средствах массовой информации), и это отрицательно сказывалось на исполнении им своих служебных обязанностей, то эти его действия не образуют состава преступления. При таких обстоятельствах он не может нести за это уголовную ответственность.
Не подтверждают виновности ПАСЬКО и теоретические рассуждения в приговоре о его обязанности соблюдать требования Конституции РФ, законов Российской Федерации, приказов Министра обороны, воинских уставов и наставлений, так как при этом суд не указал, что же конкретно было нарушено ПАСЬКО и к каким вредным последствиям это привело.
Вывод суда о том, что свои служебные обязанности ПАСЬКО систематически использовал вопреки интересам службы и во всех случаях из корыстной заинтересованности, не соответствует материалам дела, и суд не привел доказательства в приговоре в подтверждение этого вывода.
ПАСЬКО признан виновным в том, что в 1995-1997 годах под предлогом написания статей для опубликования в "Боевой вахте" либо создания видеосюжетов в интересах России, ее граждан и Вооруженных Сил добился допуска в режимные войсковые части 40752 и 63916. Там он произвел фото - и видеосъемку некоторых объектов на технических территориях (в частности, в октябре 1997 году чехлов и транспортных контейнеров) без согласования с соответствующими должностными лицами.
В обоснование вывода о виновности ПАСЬКО г.М. суд сослался на его докладные записки начальнику штаба ТОФ и Командующему ТОФ с просьбой разрешить видеосъемку и сбор материалов об утилизации атомных подводных лодок и радиоактивных отходов на ТОФ, о вывозе отработанного ядерного топлива спецэшелоном.
Однако суд не указал, в какой из воинских частей была произведена съемка, каких чехлов и контейнеров, а также других объектов в 1995-1996 годах, почему нельзя их снимать, с кем из должностных лиц это должно было быть согласовано. Также в приговоре не указано, требования каких законов тем самым были нарушены ПАСЬКО г.М.
В то же время в судебном заседании установлено, что во все режимные воинские части ТОФ ПАСЬКО ездил только с разрешения начальника штаба ТОФ и начальников управлений штаба ТОФ, либо вместе с ними. Но во всех случаях у него имелось командировочное предписание и письменное разрешение командования ТОФ. Указанные документы приобщены к материалам уголовного дела. Во всех случаях фото и видеосъемка производились в присутствии и с разрешения представителей командования, и с согласия сотрудников ФСБ. Полученные материалы потом просматривались ими. И только после этого ПАСЬКО использовал их как для подготовки видеосюжетов, так и публикаций в газетах, что также подтверждается имеющимися в деле доказательствами.
Данных о том, что имевшиеся у ПАСЬКО г.М. сведения об утилизации атомных подводных лодок и радиоактивных отходов, а также о вывозе отработанного ядерного топлива он использовал в ущерб интересам государства и ее обороноспособности, в материалах уголовного дела нет.
Суд, сославшись на показания бывшего заместителя редактора газеты "Боевая вахта" ВЕРХОВОДА, сделал вывод, что ПАСЬКО г.М. стремился подготовить материалы для других СМИ.
Однако в этих действиях ПАСЬКО г.М. нет состава преступления, поскольку эта деятельность разрешена Законом "О средствах массовой информации".
Не является преступлением и нарушение субординации между подчиненными и начальниками, которые, по мнению свидетеля ВЕРХОВОДА, допускал ПАСЬКО г.М., обращаясь к командованию ТОФ за разрешениями получить необходимую информацию о флоте.
ПАСЬКО вменяется в вину, что о предстоящих поездках и о результатах посещения войсковых частей 40752 и 63916 он информировал директора корпункта японской телерадиокомпании "NHK" во Владивостоке, который стремился получать интересующие его сведения любыми путями, в том числе и неофициальными. За предоставление информации он ежемесячно выплачивал ПАСЬКО примерно по 300 долл. США.
Признавая указанные действия ПАСЬКО г.М. преступными, суд в нарушение ч.1 ст.314 УПК РСФСР не указал, когда ПАСЬКО информировал директора корпункта японской ТРК "NHK" о предстоящих поездках и в какую из этих частей, сколько раз и о каких результатах, какие сведения интересовали директора, в течение какого времени выплачивалось ПАСЬКО по 300 долл. и какая всего сумма выплачена, что подразумевается под выражением в приговоре "стремился получить интересующие его сведения или их носители любыми путями, в том числе неофициальными". Также суду следовало указать, почему эти действия признаны судом преступными и их последствия.
Как на доказательство виновности ПАСЬКО г.М. суд сослался на показания бывшего директора корпункта ТРК "NHK" Т.ДЗЮН, данные в ходе предварительного следствия, о том, что ПАСЬКО почти ежемесячно приходил в корпункт, чтобы получить вознаграждение в сумме 300 долл. США. При этом он, как правило, приносил какие-либо материалы, в том числе, дважды видеоматериалы.
В подтверждение виновности ПАСЬКО суд привел сведения из копий оперативных сводок и выписок из них от 28 февраля, 22 мая, 19 июня, 19-20 июля, 24-30 августа, 4 -7 сентября 1997 года, факсимильного сообщения от 5 ноября 1997 года, а также сослался на показания свидетелей КОЛЕСНИКА, ДЕКИ, УНАГАЕВА, СЕМЕНОВОЙ.
Однако эти доказательства не подтверждают виновности ПАСЬКО г.М. в совершении какого-либо преступления.
Так, свидетель ТАКАО ДЗЮН лишь подтвердил тот факт, что ПАСЬКО приходил в корпункт, приносил какие-то материалы и ежемесячно получал за это вознаграждение. О том, что ПАСЬКО информировал его о предстоящих посещениях режимных частей и о результатах поездок туда, Т.ДЗЮН не показывал.
По данному эпизоду обвинения ПАСЬКО показал, что он никогда не информировал директора корпункта "NHK" о предстоящих командировках, в том числе в режимные или другие воинские части и об их результатах. Согласно его показаниям, японские журналисты никогда не стремились получить от него "интересующие сведения или их носители любыми путями, в том числе неофициальными". Кроме показаний свидетеля ТАКАО ДЗЮН, других доказательств, которые бы подтверждали получение им ежемесячно по 300 долл. США, в материалах дела нет. Между тем, ТАКАО ДЗЮН является заинтересованным лицом, поскольку в деле имеются данные о том, что руководители японского корпункта подделывали финансовые документы путем оформления расписок за других лиц и списания таким путем имевшихся у них в подотчете денег.
Что же касается показаний свидетелей КОЛЕСНИКА, ДЕКИ, УНАГАЕВА, СЕМЕНОВОЙ, то они неконкретны, носят предположительный характер и с достоверностью не подтверждают получение ПАСЬКО денег в корпункте. Переданные же в их присутствии ПАСЬКО руководителю корпункта "NHK" материалы, как следует из уголовного дела, являются открытыми и не содержат сведений, не подлежащих опубликованию.
Не подтверждают виновности ПАСЬКО и сведения, содержащиеся в оперативных сводках органов ФСБ.
Как указано в приговоре, из сводок от 19 июня, 26-30 августа 1997 года следует, что во время разговоров с ТАДАШИ ОКАНО ПАСЬКО сообщил ему сведения о количестве списанных АПЛ и о месте их хранения. Из телефонного разговора, состоявшегося 28 февраля 1997 года, видно, что ПАСЬКО сообщил ТАКАО ДЗЮН о том, что куда-то дважды ездил и там были серьезные проблемы. После этого они договорились о встрече.
Согласно сводке от 22 мая 1997 года, ТАКАО ДЗЮН попросил ПАСЬКО ответить на некоторые вопросы, которые ему передадут. Из копии сводки от 19 - 20 июля 1997 года следует, что ТАДАШИ ОКАНО просил ПАСЬКО привезти ему "кадры ракет "Волна". В соответствии с копиями сводок от 24-25 августа, 4-7 сентября и факсимильным сообщением от 5 ноября 1997 года, по мнению суда, ПАСЬКО оказывал содействие ТАДАШИ ОКАНО в сборе сведений о зачетно - тактических учениях, местах дислокации военных баз, наличии там подводных лодок, о химическом оружии.
Между тем, по заключению экспертов ни в одном из приведенных случаев ПАСЬКО не были разглашены сведения, составляющие государственную тайну. Нет в материалах дела данных и о том, что после этих разговоров ПАСЬКО передал или сообщил японским журналистам такие сведения. К тому же, в приговоре не указано, какое содействие ПАСЬКО оказал ТАДАШИ ОКАНО в сборе информации и какой информации.
Более того, в соответствии со ст.69, ч.3 УПК РСФСР, суд не вправе был ссылаться как на доказательство на запись разговора 28 февраля 1997 года, поскольку она получена с нарушением закона. Из материалов дела видно, что разрешение на прослушивание телефонных разговоров было дано судом органам ФСБ лишь 9 апреля 1997 года.
Не получило оценки суда и то обстоятельство, что экспертным путем не установлено, кому принадлежат голоса, представленные на аудиокассетах органами ФСБ. То есть, вывод о том, что записаны разговоры ПАСЬКО с ТАКАО ДЗЮН и ТАДАШИ ОКАНО является предположительным. Не учтено судом и то, что по обстоятельствам, о которых идет речь в сводках, ни ТАКАО ДЗЮН, ни ТАДАШИ ОКАНО не допрошены.
Утверждение в приговоре со ссылкой на показания свидетелей КОЛЕСНИКА, ДЕКИ, УНАГАЕВА, СЕМЕНОВОЙ, что в 1995 - 1997 годах руководители корпункта поручали собирать информацию и сведения неофициальными путями, также как и то, что директор корпункта разрешал ПАСЬКО брать видеокамеру и ксерокс с целью сбора информации для "NHK", не подтверждается доказательствами, исследованными в судебном заседании. К тому же суд не конкретизировал, о сборе какой информации идет речь в приговоре и что подразумевается под выражением "неофициальным путем".
Вывод же суда о том, что уничтожение некоторых материалов в корпункте по распоряжению ТАКАО ДЗЮН в ноябре 1997 года, каким-то образом связано с ПАСЬКО, является не более чем предположением и не подтверждается какими-либо доказательствами. Более того, в суде установлено, что эти действия сотрудников "NHK" скорее всего были связаны с имевшим перед этим место их задержанием во время съемок в Хасанском районе Приморского края.
ПАСЬКО также признан виновным в том, что в июне-июле 1996 года сообщил директору корпункта "NHK" место и примерную дату отправки эшелона с отработанным ядерным топливом, то есть служебную информацию ограниченного распространения.
Однако, вопреки требованиям 1 ст.314 УПК РСФСР, в приговоре не приведены доказательства, подтверждающие совершение этих действий.
Как на доказательство виновности ПАСЬКО в этом суд сослался на выписку из сводки, согласно которой ДОГАДЬКО сообщил ПАСЬКО примерную дату отправки спецэшелона с ОЯТ. Кроме того, в приговоре приведены показания ТАКАО ДЗЮН, данные в ходе предварительного следствия, о том, что ПАСЬКО заходил в офис "NHK" накануне командировки "в то место, откуда отправляются эшелоны с ядерными отходами".
Между тем, в приведенной в приговоре выписке из сводки органов ФСБ речь идет о разговоре, имевшем место не в июне-июле 1996 года, а 10 октября 1997 года.
Свидетель Т.ДЗЮН также показывал о его встрече с ПАСЬКО в октябре 1997 года, а не летом 1996 года.
К тому же, по показаниям Т.ДЗЮН, он не помнит, сообщал ему или нет ПАСЬКО информацию о месте и времени отправки эшелона. Согласно же его показаниям (л.д.204 т.2), он познакомился с ПАСЬКО в августе 1996 года. Таким образом, ПАСЬКО не мог сообщить ему дату отправки эшелона в июне или июле 1996 года. В соответствии с показаниями ТАКАО ДЗЮН, он прибыл во Владивосток и принимал дела от НАСУ ХИРОЮКИ в августе 1996 года. Но как следует из имеющейся в деле справки, в 1996 году эшелон с ОЯТ убыл из Приморского края в июле (л.д.199 т.4).
При таких обстоятельствах следует признать, что даже если бы ПАСЬКО и сообщил Т.ДЗЮН о времени отправки эшелона, то тем самым он не мог причинить вред государственным интересам, поскольку к тому моменту эти сведения не являлись секретными.
Показания свидетеля ДЕКИ о том, что он слышал, как в 1996 году ПАСЬКО говорил Т.ДЗЮН, что намерен поехать в какой-то населенный пункт, откуда какого-то числа отправляется поезд с ОЯТ, не подтверждают виновности ПАСЬКО в совершении вмененных ему в вину действий.
Таким образом, в суде не установлены и не приведены в приговоре доказательства, которые бы подтверждали виновность ПАСЬКО в передаче ТАКАО ДЗЮН или другим лицам сведений о месте и времени отправки эшелона с отработанным ядерным топливом не только в июне-июле 1996 года, но также и в другое время.
Кроме того, при вынесении приговора не были учтены судом и другие обстоятельства, имеющие важное значение для дела.
Как видно из Федерального закона "О государственной тайне" и Указа Президента РФ от 30.11.1995 года "Об утверждении перечня сведений, отнесенных к государственной тайне", в них не указано, что сведения о месте загрузки эшелона с ОЯТ, о времени его отправки, а также маршруте движения составляют государственную тайну. Что же касается приказа МО РФ N055, согласно которому сведения об отправке на переработку ОЯТ являются секретными, то он был издан в августе 1996 года. ПАСЬКО же вменяется в вину совершение действий, имевших место в июне-июле 1996 года, то есть до его издания, что не может быть признано допустимым.
Но даже если согласиться с заключением экспертов 8 управления Генштаба МО РФ, то по их выводам секретными являются сведения о достоверной дате отправки эшелона. Суд же признал ПАСЬКО виновным сообщении примерной даты отправки эшелона. К тому же, судом не установлено, что ПАСЬКО были известны точная дата отправка эшелона с ОЯТ и маршрут его движения. Данные же о месте загрузки эшелона не могут считаться секретными, поскольку являются общеизвестными. В частности, они опубликованы в докладе международной экологической организации "Гринпис".
В то же время в ходе судебного разбирательства было установлено, что информация о вывозе отработанного ядерного топлива неоднократно распространялась в средствах массовой информации, транслировались видеосюжеты об этом по телевидению, в том числе и центральному. А пресс - центр Тихоокеанского флота распространил сообщение, в том числе 7 августа 1996 года в газете "Владивосток", о вывозе ОЯТ с территории Приморья спецэшелоном в ночь с 31 июля на 1 августа 1996 года. Но за это никого не привлекли к уголовной ответственности, в том числе и после того, как об этих фактах стало известно военной прокуратуре ТОФ в процессе рассмотрения уголовного дела в отношении ПАСЬКО г.М.
При таких обстоятельствах следует признать, что в данном случае отсутствует событие преступления, а вывод суда со ссылкой на заключение экспертов 8 управления Генштаба о передаче ПАСЬКО представителям иностранных организаций сведений о дате и месте отправки эшелона с ОЯТ, составляющими государственную тайну, является несостоятельным.
ПАСЬКО признан виновным в том, что в июле 1996 года он с помощью видеокамеры корпункта "NHK" снял эшелон с отработанным ядерным топливом и передал видеосюжет директору корпункта за вознаграждение в сумме не менее 500 долл. США.
По показаниям свидетеля ТАКАО ДЗЮН, с участием ПАСЬКО был сделан репортаж о поезде, вывозящем ядерные отходы (л.д.208 т.2).
Допрошенный в суде по данному факту ПАСЬКО показал, что действительно в июле 1996 года он снимал сюжет об эшелоне. Но съемку производил с разрешения начальника штаба ТОФ и в присутствии начальника эшелона ШАРОВА, начальника техуправления штаба ТОФ ГОЛУБА и с ведома представителя ФСБ на БТБ ЗАХАРЧЕНКО. Ничего секретного при этом снято не было, так как внешне эшелон ничем не отличался от обычного железнодорожного товарного состава. В последующем, после отправки эшелона с ТОФ, по просьбе японских журналистов он участвовал в качестве консультанта в создании видеосюжетов о вывозе ОЯТ с Тихоокеанского флота.
Согласно показаниям свидетелей КЕНКЕШВИЛИ, ГОЛУБА, ДОГАДЬКО, ФОМИНА, протоколу осмотра журнала въезда-выезда автомашин и книги учета посетителей, ПАСЬКО несколько раз посещал войсковую часть 40752, в том числе в июле 1996 года, а также 14 и 22 октября 1997 года. В июле 1996 года он снял на видеокамеру эшелон для перевозки отработанного ядерного топлива, а 14 октября 1997 года хотел снять эшелон в движении, но ему было отказано в этом. При работе на технической территории произвел несанкционированную фотосъемку чехлов и транспортных контейнеров.
Однако при этом судом не указано, какой ущерб был причинен интересам государства этими действиями ПАСЬКО.
В связи с тем, что в материалах дела отсутствуют данные о причинении ПАСЬКО указанными действиями какого-либо вреда интересам государства, видеосюжет об спецэшелоне к материалам дела не приобщен, следует прийти к выводу, что в содеянном ПАСЬКО отсутствует состав преступления.
Как признал установленным суд, в первой половине 1997 года ПАСЬКО передал за денежное вознаграждение ТАКАО ДЗЮН видеоматериал, отснятый в нескольких местах, в том числе 27-28 февраля того же года на технической территории войсковой части 63916.
Однако при этом суд не установил и не указал в приговоре, какой видеоматериал был отснят и передан директору корпункта и почему суд признал это незаконным. Суд лишь ограничился общими рассуждениями об игнорировании ПАСЬКО требований о необходимости проведения предварительной тщательной проверки материалов на наличие в них сведений, составляющих государственную или иную охраняемую тайну.
Суд также сослался в приговоре на показания свидетеля МОИСЕЕНКО о том, что с его разрешения ПАСЬКО производил видеосъемку на технической территории войсковой части 63916, а также в его присутствии на заводе "Красный вымпел". Что же противоправного при этом было совершено ПАСЬКО г.М., суд не указал, а по существу лишь подтвердил правомерность его действий.
Доказательства, которые бы подтверждали передачу ПАСЬКО отснятых им видеоматериалов на технической территории войсковой части 63916, а также в других местах, судом не установлены и не приведены в приговоре.
Суд признал ПАСЬКО виновным в том, что в 1996 году, злоупотребляя оказываемым доверием, на неучтенном листе изготовил схему технической территории войсковой части 40752 с пояснениями, раскрывающими расположение и предназначение наиболее важных инженерно-технических сооружений, которые подлежали засекречиванию. Схему он намеревался поместить в готовившейся к изданию его книге об утилизации радиоактивных отходов без предварительного согласования возможности опубликования содержащихся в ней сведений.
В качестве доказательств, подтверждающих его виновность в этом, суд привел показания свидетеля КЕНКЕШВИЛИ о том, что изображение сооружений на приобщенной к материалам дела схеме является достаточно точным, а пояснительные надписи в целом соответствуют действительности и раскрывают назначение основных инженерно-технических сооружений.
Между тем, признавая ПАСЬКО виновным в совершении указанных действий, суд не указал, каким образом, чьим и каким доверием он злоупотребил с целью получения необходимой информации для составления схемы. Также в приговоре не приведены доказательства, подтверждающие вывод суда о том, что эта схема была изготовлена ПАСЬКО г.М. и он намеревался разместить ее в книге в таком виде, в каком она имеется в деле, почему суд пришел к выводу, что она была изготовлена в 1996 году, а не в другое время. В ходе судебного заседания было установлено, что на территории БТБ имеется пять хранилищ траншейного типа, построенные в 1985 году, но они отсутствуют в схеме, приобщенной к материалам дела. В связи с этим имеются серьезные основания для сомнения, что она была изготовлена в 1996 году. Однако в любом случае можно сделать вывод, что она не соответствует истинному расположению объектов в воинской части.
Не получили оценки в приговоре и иные обстоятельства, имеющие существенное значение для дела.
В материалах уголовного дела фигурируют четыре разные схемы войсковой части 40752, якобы изъятых в квартире ПАСЬКО. Но по выводам органов следствия и суда ПАСЬКО составлял только одну из них. Которая из них изымалась и изымалась ли вообще, установить невозможно, так как согласно протоколу обыска она не значится изымавшейся.
Также не установлено, составлена она ПАСЬКО или другим лицом, если ПАСЬКО, то в каком объеме, в одно и то же или в разное время, красителем одного или разного цвета.
Вопреки выводам экспертов 8 управления Генштаба, в сообщении начальника штаба ТОФ органам ФСБ от 5 декабря 1997 года указывается, что эта схема не является секретной (л.д.152-154 т.7). Однако это доказательство не получило оценки в приговоре.
Как установлено в судебном заседании, в кабинетах различных должностных лиц войсковой части 40752 на стенах висят схемы с указанием на них имеющихся объектов. Эти схемы являются несекретными. Также установлено, что эту воинскую часть, в том
числе и кабинеты, где имеются схемы, посещают американские военные специалисты, и никто от них не скрывал эти схемы.
Более того, допрошенные в суде многочисленные свидетели показали, что имеющаяся в деле схема, как якобы изъятая в квартире ПАСЬКО г.М., не соответствует истинному расположению и наименованию объектов, является неполной и составлена до 1993 года, а не в 1996 году, как указано в приговоре.
Кроме того, при проведении экспертизы экспертам не была представлена схема воинской части с указанием имеющихся в ней объектов. То есть, эксперты были лишены возможности установить достоверность содержащихся в представленной им схеме сведений и их соответствие истинному расположению объектов. В связи с этим их выводы не могут рассматриваться как научно обоснованные и положены в основу обвинения.
К тому же, само по себе намерение ПАСЬКО поместить в книге какую-либо схему воинской части не может рассматриваться как преступление, так как содержащиеся в ней сведения, если даже допустить, что они являются секретными, не были опубликованы или разглашены иным способом.
Не учтено судом и то обстоятельство, что в докладе международной экологической организации "Гринпис" содержатся подробные сведения об указанной береговой технической базе и объектах, изображенных на рисунке, приобщенном к материалам дела как схема воинской части.
Согласно приговору, 28 февраля 1997 года ПАСЬКО несанкционированно опрашивал по имевшемуся у него перечню вопросов, подготовленных японской стороной и направленных на получение сведений, не подлежащих открытому опубликованию, главного инженера войсковой части 63916 САНГИШЕВА.
По мнению суда, преступный характер проведенного ПАСЬКО опроса подтверждается показаниями свидетеля САНГИШЕВА и заключением экспертов 8 управления Генштаба. Однако изложенные в приговоре доказательства не подтверждают виновности ПАСЬКО.
Прежде всего, суд не указал, кто должен был санкционировать беседу ПАСЬКО с САНГИШЕВЫМ.
Как следует из показаний САНГИШЕВА, данных в ходе предварительного следствия и в суде, ПАСЬКО не пытался узнать от него какие-либо секретные сведения о техническом состоянии базы и он ему их не сообщал. Также САНГИШЕВ показал, что при беседе с ПАСЬКО у него не возникло ощущения, что тот пытался выйти за рамки журналистской деятельности. Однако суд односторонне оценил показания свидетеля САНГИШЕВА и привел в приговоре только ту часть из них, где свидетель подтверждал лишь только факт беседы и наличие в тот момент у ПАСЬКО указанного перечня. Между тем, сами по себе подобные разговоры не могут рассматриваться как преступление.
Также односторонне суд подошел и к оценке заключения экспертов. В нем указано, что "Вопросы к предложению Российской стороны по утилизации жидкого ракетного топлива" являются секретными только в том случае, если на них будут получены полные ответы. Но в материалах дела нет данных, которые бы свидетельствовали о том, что ПАСЬКО получил или пытался получить полный ответ хотя бы на один из вопросов, а тем более, что он сообщил кому-либо полученные сведения.
Кроме того, не получили оценки в приговоре и показания свидетеля ВОРОЖБИТ, согласно которым указанные вопросы официально поступили в штаб флота еще в 1994 года. Сам перечень вопросов, который был у ПАСЬКО, не являлся секретным.
Как указано в приговоре, о наличии у ПАСЬКО указанного перечня вопросов и о его намерении собрать по нему сведения, было известно ТАКАО ДЗЮН, который посчитал необходимой и безотлагательной встречу с ПАСЬКО после возвращения последнего из командировки.
В подтверждение такого вывода суд сослался на аудиокассету с записью телефонного разговора, состоявшегося 28 февраля 1997 года якобы между ПАСЬКО и ТАКАО ДЗЮН.
Однако полагаю, что указанные действия ПАСЬКО не содержат состава преступления.
В материалах уголовного дела отсутствуют доказательства, и они не приведены в приговоре, которые бы подтверждали утверждение суда о том, что ТАКАО ДЗЮН знал о наличии у ПАСЬКО указанного перечня вопросов. Также как и то, что ПАСЬКО пытался получить от кого-либо ответы на эти вопросы. Не вытекает из материалов дела и вывод суда о том, что ПАСЬКО и ТАКАО ДЗЮН встречались после возвращения ПАСЬКО из командировки 28 февраля 1997 года. Из аудиозаписи телефонного разговора можно сделать вывод лишь о намерении встретиться. Но даже если предположить, что такая встреча состоялась, то данных о том, что она была связана с возвращением ПАСЬКО из командировки, и при встрече ПАСЬКО совершил какие-либо преступные действия, в том числе и передал ТАКАО ДЗЮН секретную информацию, в уголовном деле нет. То есть, вывод суда о виновности ПАСЬКО в этой части является не более чем предположение.
ПАСЬКО вменено в вину, то что, получив 31 января 1997 года в штабе ТОФ у офицера АМИРОВА экземпляр N2 секретного "Руководства по поисково-спасательному обеспечению полетов космических аппаратов силами ВМФ" (РПСО КА-93), тайно ксерокопировал 10 листов из этого документа.
Признавая указанные действия ПАСЬКО преступными, суд сослался на показания свидетеля АМИРОВА и протокол обыска в квартире ПАСЬКО.
Между тем, эти доказательства также не свидетельствуют о совершении ПАСЬКО преступления.
Так, свидетель АМИРОВ подтвердил только то обстоятельство, что он передавал ПАСЬКО РПСО КА-93.
Получение этого документа у него не отрицал и ПАСЬКО. При этом он пояснил, что руководство ему необходимо было для подготовки к печати публикации о проведении поисково-спасательных мероприятий. Эти его показания подтверждаются не только показаниями свидетеля АМИРОВА, но и другими материалами дела, в том числе и опубликованной в "Боевой вахте" статьей. Кроме того, ПАСЬКО показал, что никакие секретные сведения из этого руководства он не выписывал и не ксерокопировал. Данное утверждение ПАСЬКО не опровергнуто материалами дела.
К материалам уголовного дела приобщены ксерокопии 10 листов РПСО, якобы изъятых при проведении обыска в квартире ПАСЬКО 20 ноября 1997 года.
Между тем, в протоколе обыска не указано, какие листы из РПСО КА-93 были у него изъяты. Лишь в протоколе осмотра приведена нумерация листов из руководства, якобы изъятых у ПАСЬКО. Но как установлено экспертами при проведении химической экспертизы, номера листов в протоколе осмотра дописаны красителем другого цвета, чем составлен остальной текст на том же листе. То есть, органами следствия была допущена фальсификация доказательств. В связи с чем, в соответствии со ст. 69 УПК РСФСР, они не могут быть положены в основу обвинения.
О необъективности и односторонности суда при оценке доказательств свидетельствует и тот факт, что, он привел в качестве доказательства виновности ПАСЬКО заключение экспертов - офицеров 8 управления Генштаба ВС РФ. Однако по заключению указанных экспертов в 10 листах из РПСО КА-93 нет сведений, составляющих государственную тайну.
В связи с этим, если даже согласиться с выводом суда, что эти листы были ксерокопированы ПАСЬКО, то в его действиях нет состава преступления, поскольку суд признал установленным, что он их никому не передавал. Хранение же дома листов с текстом, в котором отсутствуют секретные сведения, даже если они являются частью секретного документа, не образует состава преступления.
Суд признал ПАСЬКО виновным в том, что в марте 1997 года скрытно ксерокопировал полученный у помощника командующего ТОФ по финансово-экономической работе доклад, содержащий информацию ограниченного распространения.
Как на доказательство виновности ПАСЬКО суд сослался на показания помощника командующего ТОФ по финансово-экономической работе свидетеля ШЕВЧЕНКО о том, что в марте 1997 года он передавал ПАСЬКО доклад о финансово-хозяйственной деятельности частей и кораблей флота в 1996 году для подготовки публикации в газете. В ходе предварительного следствия ему стало известно, что ПАСЬКО без его разрешения снял ксерокопию с этого документа.
Признавая ПАСЬКО виновным, суд односторонне и необъективно оценил доказательства, относящиеся к данному пункту обвинения.
Прежде всего, суд не указал, какой же вред был причинен этими действиями ПАСЬКО.
Кроме того, как видно из протокола обыска в квартире, указанный доклад органами следствия у ПАСЬКО не изымался. В то же время в протоколе осмотра изъятых документов отмечено, что в квартире изъято два доклада - на 28 и 12 листах. В последующем доклад на 12 листах исчез из материалов дела.
В приговоре не получили оценки показания ШЕВЧЕНКО о том, что он сам готовил этот доклад и приведенные в нем сведения не являются секретными. Аналогичные доклады он готовил в течение нескольких лет не только во время прохождения военной службы на ТОФ, но и в финансово-экономическом управлении Московского военного округа. Все они, также как и доклады начальника ФЭУ Военно-морского флота и начальника ГУВБИФа МО РФ были несекретными. В подтверждение своих показаний он представил суду копию доклада начальника ГУВБИФа МО РФ на заседании коллегии Министерства обороны об итогах финансово-экономической деятельности Вооруженных Сил МО РФ в 1998 году (исх. N 22577 от 29.03.1999 года). Указанный доклад не имел грифа секретности.
Как видно из показаний свидетеля ШЕВЧЕНКО, возглавляемое им управление неоднократно проверялось 8-м отделом штаба ТОФ, но никогда не делалось замечаний по поводу не секретности докладов.
При таких обстоятельствах, а также с учетом того, что в соответствии с приказом МО СССР N010-1990 года, действовавшим в тот период, секретность документа определяет то лицо, которое его готовит, снятие ПАСЬКО ксерокопии не имевшего грифа секретности доклада помощника командующего ТОФ, даже без его согласия, не может рассматриваться как уголовно-наказуемое деяние.
К тому же, уголовное дело в отношении ШЕВЧЕНКО, подготовившего доклад и передавшего его ПАСЬКО, прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления (л.д.35 т.9).
Более того, с одной стороны суд признал в указанных действиях наличие преступления, а с другой - давая оценку заключениям экспертов 8-го управления Генштаба, суд пришел к выводу об ошибочности обвинения ПАСЬКО в нарушении им при обращении с указанным докладом требований Наставления по защите государственных секретов в Вооруженных Силах. При таких данных суд был не вправе вменять этот эпизод в вину ПАСКО.
Согласно приговору, в августе-ноябре 1997 года, используя служебное положение, ПАСЬКО получил в техническом управлении ТОФ "Справку-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", "Перечень ПЛА, на которых имели место ядерные и радиационные аварии". В этих документах содержались сведения, раскрывающие действительное наименование атомных подводных лодок, являющихся режимными объектами и не подпадающими под действие международных договоров, то есть сведения, подлежащие засекречиванию.
В это же время, также с использованием служебного положения, он получил в управлении ракетно-артиллерийского вооружения ТОФ материалы, озаглавленные "3. Утилизация оружия и вооружения", в которых содержалось действительное наименование войсковой части 63916, то есть секретные сведения.
Как указал суд, вопреки установленному порядку, ПАСЬКО включил в подготавливаемый к публикации материал, озаглавленный "Меры предусмотрены, долги не погашены" запрещенные к открытому опубликованию сведения из "Справки-доклада. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок". В нарушение режима секретности и порядка обращения с документами, содержащими сведения ограниченного распространения, ПАСЬКО учет размноженных материалов не произвел, хранил их по месту жительства, что не исключало доступ к ним посторонних лиц.
Полагаю, что суд без достаточных оснований пришел к выводу о наличии в указанных действиях состава преступления.
Прежде всего, не могут рассматриваться как преступление действия, выразившиеся в том, что ПАСЬКО не произвел учет размноженных документов. В приговоре не указано, какие документы он должен был учесть. Очевидно, имеются в виду 10 листов РПСО КА-93 и доклад генерал-майора ШЕВЧЕНКО. Однако, согласно приказу МО СССР N010-1990 года, учету подлежат только секретные листы и документы. Но как установлено материалами дела, доклад ШЕВЧЕНКО признан секретным экспертами 8 управления Генштаба ВС РФ только в ходе предварительного следствия. Тем не менее, и после этого, как показал в суде свидетель ШЕВЧЕНКО, он не был засекречен и учтен как секретный документ даже в финансово-экономическом управлении ТОФ. Ни Тихоокеанский флотский военный суд, ни военная прокуратура или органы ФСБ не возбудили в связи с этим в отношении ШЕВЧЕНКО уголовное дело. А поскольку ПАСЬКО при получении от него доклада не предполагал, что тот является секретным, то он не может нести даже дисциплинарной ответственности за то, что не учел доклад в секретной части редакции газеты.
Что же касается 10 листов РПСО КА-93, то если даже и считать установленным, что они принадлежат ПАСЬКО, то эксперты признали их несекретными. В связи с этим они не подлежали учету.
При таких обстоятельствах и при отсутствии данных о том, что кто-то воспользовался ненадлежащим хранением документов, и это повлекло существенное нарушение законных интересов государства, ПАСЬКО не может быть привлечен к уголовной ответственности за хранение у себя в квартире указанных документов. К тому же вывод суда о том, что к этим документам имели или могли иметь доступ у него в квартире посторонние лица, является необоснованным, поскольку условия хранения документов в квартире судом не выяснялись.
Вменяя ПАСЬКО в вину то, что при подготовке к публикации статьи "Меры предусмотрены, долги не погашены", он включил в нее запрещенные к открытому опубликованию сведения из справки-доклада, суд не указал, какие конкретно сведения приведены в изъятом у ПАСЬКО материале. Кроме того, при оценке доказательств, суд не принял во внимание, что это был только черновой материал изъятой из компьютера органами ФСБ статьи, которая должна была подвергаться неоднократной обработке ее автором. Это не исключало того, что в окончательном варианте в нем не было бы сведений, не подлежащих разглашению.
Не получили в приговоре оценки и иные обстоятельства, имеющие существенное значение для вывода о виновности ПАСЬКО по этим пунктам обвинения.
Так, как следует из протокола обыска в квартире ПАСЬКО (л.д.15-19 т.5), "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", "Перечень ПЛА, на которых имели место ядерные и радиационные аварии",
"3. Утилизация оружия и вооружения" и доклад генерал-майора ШЕВЧЕНКО у него не изымались.
Если суд признал установленным, что ПАСЬКО получил в управлениях ТОФ документы "Справку-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", "Перечень ПЛА, на которых имели место ядерные и радиационные аварии" и "3. Утилизация оружия и вооружения" с использованием своего служебного положения, то в приговоре следовало указать, какое свое положение и каким образом он использовал, у кого и в какое время получил каждый из трех документов. Между тем в приговоре только указано, что получил их примерно в августе-ноябре 1997 года.
В приговоре правильно указано, что суду не представилось возможным с помощью свидетельских показаний установить, у кого и при каких обстоятельствах ПАСЬКО получил материалы, озаглавленные "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ".
Вывод же суда о том, что результатами оперативно-розыскных мероприятий, в том числе и копией сводки за 4 сентября 1997 года, установлено получение ПАСЬКО в штабе ТОФ Справки-доклада, не подтверждается материалами дела.
Из копии сводки от 4 сентября 1997 года, на которую сослался суд, следует только то, что у ПАСЬКО были документы, пока не подлежащие разглашению, в том числе подробная справка об утилизации и ядерных отходах. Однако из этого разговора нельзя сделать однозначный и бесспорный вывод, что в данном случае шла речь именно о документе "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ".
Утверждение в приговоре, что свидетель ПОЛУТОВ, которому ПАСЬКО предлагал купить у него материал, озаглавленный "Списанные АПЛ ТОФ", изобличил его в совершении преступления, является необоснованным. По показаниям свидетеля ПОЛУТОВА, этот разговор происходил в 1995 году. А ПАСЬКО вменено в вину получение Справки-доклада в штабе ТОФ в августе-ноябре 1997 года. Таким образом, в 1995 году между ПОЛУТОВЫМ и ПАСЬКО мог происходить разговор о каком-то другом документе и эпизоде, не вмененном в вину ПАСЬКО г.М.
К тому же, как видно из заключения экспертов 8 управления Генштаба, приобщенная к материалам дела справка "Списанные АПЛ ТОФ" является несекретной.
Согласно показаниям свидетеля КРИВЕНКО, приобщенный к материалам дела документ "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", подготовлен в техническом управлении ТОФ.
Само по себе указание в приговоре, что в техническом управлении ТОФ отсутствует указанный документ за 1997 год, не свидетельствует, что он был у ПАСЬКО. Как установлено в суде и указано в приговоре, Справка-доклад за 1997 год была уничтожена в установленном порядке комиссией войсковой части 78396. То есть, ПАСЬКО г.М. не мог получить ее в штабе, и ее не могли изъять у него органы следствия.
В приобщенной к делу Справке приведены сведения за весь 1997 год. Между тем, ПАСЬКО был задержан, а затем арестован 20 ноября 1997 года и содержался под стражей до 20 июля 1999 года. Из приведенной в приговоре в качестве доказательства копии сводки за 4 сентября 1997 года якобы следует, что еще до 2 сентября 1997 года указанная Справка-доклад уже была у ПАСЬКО. Но в тот период у него не могло быть документа, в котором бы содержались сведения о флоте за весь 1997 года, включая период с сентября 1997 года по январь 1998 года.
В судебном заседании осматривалась такая же Справка, изготовленная в январе 1998 года. Если сравнить эту справку с имеющейся в деле, то несложно убедиться, что они являются аналогичными, за исключением нескольких несущественных расхождений. В связи с этим можно сделать вывод, что приобщенная к делу в качестве вещественного доказательства Справка также была изготовлена в 1998 году, то есть спустя не менее двух месяцев после ареста ПАСЬКО г.М.
По заключению экспертов 8 управления Генштаба МО РФ, приобщенный к делу документ "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ" содержит сведения, позволяющие определить наличие (количество) ядерного горючего на атомных подводных лодках, а также сведения, раскрывающие действительное наименование атомных подводных лодок, то есть режимных объектов, что относится к государственной тайне.
Указанное заключение не может быть признано научно обоснованным, так как в нем не указано, какие сведения, содержащиеся в докладе, позволяют определить наличие ядерного оружия на атомной подводной лодке. К тому же, уже сама по себе конструкция атомной подводной лодки подразумевает наличие на ней ядерного оружия.
В заключении экспертов, но почему-то в скобках, указано, что по имеющимся в докладе сведениям можно определить и количество ядерного топлива на подводных лодках. Но при этом не расшифровано, что же можно определить: наличие или количество ядерного топлива. Если можно определить, то каким образом, с использованием каких сведений из доклада и кто может определить. Без приведения в заключении таких данных его нельзя признать научно обоснованным. То есть, оно носит предположительный характер, а потому не может быть признано доказательством.
При оценке заключения судом не учтено, что в нем не нашло отражения то обстоятельство, что в докладе шла речь о списанных атомных подводных лодках. То есть, выведенных из состава боевых сил флота и любые сведения о них не являются секретными. Именно об этом сообщил органам следствия начальник штаба ТОФ 5 декабря 1997 года (л.д.152-154 т.7). Об этом же показал в суде и офицер штаба флота ДОГАДЬКО, являющийся специалистом в работе с данными о списанных АПЛ.
В судебном заседании 2 июня 1999 года к материалам дела была приобщена поступившая из штаба флота справка, аналогичная имеющейся в деле "Справка-доклад. 1.Утилизация и содержание на плаву АПЛ ТОФ". Но эта справка является несекретной.
Кроме того, в материалах дела имеется еще одна справка - "Списанные АПЛ". Эта справка по заключению тех же экспертов 8 управления Генштаба МО РФ является несекретной (л.д.115-116 т.5, л.д.265 т.7). Между тем, если сравнить ее с докладом "Справка-доклад. 1. Утилизация и содержание на плаву АПЛ ТОФ", то станет очевидным, что в них перечислены одни и те же атомные лодки с указанием одних и тех же тактических данных. В таком случае непонятно, почему один документ признан несекретным, а другой - секретным (л.д.260-273 т.7).
Как на доказательство виновности ПАСЬКО в получении в техническом управлении ТОФ документа "Перечень ПЛА, на которых имели место ядерные и радиационные аварии", суд сослался на показания свидетелей ТИЩЕНКО и ПАНКОВА. Однако из них следует, что ПАСЬКО были переданы только несекретные сведения о военнослужащих, участвовавших в ликвидации ядерных и радиационных аварий.
В чем же в таком случае заключалась противоправность действий ПАСЬКО, суд не указал.
По заключению экспертов 8 управления Генштаба, в указанном Перечне содержались секретные сведения, раскрывающие действительное наименование атомных подводных лодок (л.д.260-273 т.7). Между тем, в нем, также как и в имеющейся в деле справке "Списанные АПЛ", перечислены одни и те же атомные подводные лодки. Но документ "Списанные АПЛ" признан экспертами несекретным, а аналогичный документ "Перечень ПЛА, на которых имели место ядерные и радиационные аварии", теми же экспертами признан секретным.
Судом в обоснование вывода о виновности ПАСЬКО г.М. приведены показания свидетелей МОИСЕЕНКО и ВОРОЖБИТА о том, что материалы, озаглавленные "3. Утилизация оружия и вооружения", являются частью секретной справки-доклада начальника Управления ракетно-артиллерийского вооружения.
В то же время судом не приведены доказательства, подтверждающие изъятие этого документа у ПАСЬКО г.М. К тому же, согласно заключению экспертов 8 управления Генштаба МО РФ, он не является секретным. Секретным является только упоминание в этом документе действительного наименования восковой части 63916 (л.д.260-273 т.7).
Полагаю, что эти сведения признаны экспертами секретными по формальным основаниям. Данная база подпадает под действие договора СНВ. Только в договоре она заявлена американской стороне, имеющей право инспектировать эту воинскую часть, как объект базы "Павловское". К тому же, суд не мотивировал в приговоре, почему он признал правильным заключение экспертов от 14 марта 1998 года, а не заключение тех же экспертов от 22 декабря 1997 года, согласно которому этот документ не является секретным (л.д.182-188 т.7).
Кроме того, ПАСЬКО признан виновным в том, что в октябре 1997 года получил у председателя краевого комитета профсоюза работников судостроения материалы о предприятиях оборонной промышленности, а в ноябре 1997 года - в управлении сельского хозяйства Администрации Приморского края материалы о сотрудничестве с комитетом сельского хозяйства КНДР. В полученных им документах содержалась информация ограниченного распространения. Эти документы, а также фрагменты материалов об утилизации ПАСЬКО намеревался передать за денежное вознаграждение ТАКАО ДЗЮН или корреспонденту японской газеты "Асахи симбун" ТАДАШИ ОКАНО, с которым сотрудничал с 1996 года и из корыстных побуждений оказывал ему содействие в сборе интересующей его информации, в том числе ограниченного распространения.
В обоснование своего вывода о виновности ПАСЬКО суд сослался на показания свидетелей БОМКО и ПОНОМАРЕВА о передаче ими этих материалов ПАСЬКО, а также на факсимильное сообщение, копии сводок "контроля телефонных переговоров", на акт вскрытия пакета с документами, справку начальника таможни, протоколы выемок и осмотров.
Между тем эти документы подтверждают только получение ПАСЬКО документов в комитете профсоюза и в управлении сельского хозяйства, а также их изъятие у него в аэропорту при вылете в командировку в Японию. Доказательства, которые бы подтверждали намерение ПАСЬКО передать кому-либо эти документы, в деле отсутствуют. Не приведены они и в приговоре.
Судом оставлены без внимания показания свидетелей БОМКО и ПОНОМАРЕВА о том, что они передали эти материалы журналисту ПАСЬКО, с которым ранее не были знакомы, так как в них не было таких сведений, которые нельзя было бы сообщать другим лицам, в том числе и в средствах массовой информации. Эти документы не имели грифов, которые бы свидетельствовали о содержании в них сведений, ограниченного пользования, в том числе и "ДСП".
Как показал свидетель ПОНОМАРЕВ, те сведения, которые он передал ПАСЬКО, он готовил сам. Ранее они публиковались в средствах массовой информации. Но, по его мнению, недостаточно освещались проблемы работы северных корейцев в Приморье. Именно поэтому он передал указанные материалы журналисту ПАСЬКО.
По показаниям свидетеля ПОНОМАРЕВА, после того, как он передал эти материалы ПАСЬКО г.М., отношения между Администрацией Приморского края с КНДР не ухудшились.
Сославшись на факсимильное сообщение от 12 октября 1997 года, копии сводок контроля телефонных переговоров и выписок из них, рукописные сообщения, суд сделал вывод, что ПАСЬКО г.М. собирал материалы об оборонных предприятиях и северокорейских рабочих по просьбе ТАДАШИ ОКАНО, чтобы передать их ему во Владивостоке или Токио.
Однако из приведенных в приговоре данных невозможно однозначно сделать вывод, о каких именно материалах идет речь. Не указано в приговоре, что в них были сведения, которые могли бы причинить какой-то вред государству. Нет в материалах дела и данных о том, что японский журналист ТАДАШИ ОКАНО занимался враждебной деятельностью в отношении России.
Согласно показаниям ПАСЬКО г.М. в суде, перед поездкой в командировку в Японию во время общения с японским журналистом газеты "Асахи симбун" ТАДАШИ ОКАНО он интересовался о возможности опубликовать статьи в указанной газете. Он взял с собой в командировку имевшиеся у него несекретные материалы, чтобы использовать содержавшуюся в них информацию для подготовки публикаций. Но они были изъяты во время таможенного досмотра при вылете в Японию. Эти его показания ничем не опровергнуты.
При таких обстоятельствах считаю этот эпизод обвинения необоснованным. К тому же, в обоснование вывода, что ПАСЬКО намеревался передать кому-либо указанные документы, суд не привел никаких доказательств.
ПАСЬКО признан виновным в том, что 10-11 октября 1997 года на заседании Военного совета и разборе зачетно-тактических учений мобильных сил флота законспектировал выступления участников указанных мероприятий на неучтенных листках, которые хранил у себя в квартире, пока они не были изъяты у него во время обыска 20-21 ноября 1997 года.
В обоснование вывода о виновности суд привел в приговоре показания свидетелей ВЕРХОВОДА, УШАКОВА, РЯЗАНЦЕВА, ШЕВЧЕНКО, а также заключение экспертов и сведения из оперативных сводок. Однако эти доказательства не подтверждают наличия в действиях ПАСЬКО состава преступления.
Согласно показаниям свидетеля ВЕРХОВОДА, в сентябре 1997 года ПАСЬКО исполнял обязанности заместителя редактора газеты и имел право присутствовать на указанных мероприятиях. О том, что ПАСЬКО был вправе присутствовать на заседаниях Военного совета и при подведении итогов зачетно-тактических учений, а также вести на заседании необходимые записи, показал и секретарь Военного совета свидетель УШАКОВ. При этом он пояснил, что на этих мероприятиях могли присутствовать только те, кто был внесен в список приглашенных лиц.
Показаниями свидетелей УШАКОВА, ШЕВЧЕНКО и РЯЗАНЦЕВА подтверждается только факт присутствия ПАСЬКО на заседании Военного совета ТОФ и при обсуждении итогов зачетно-тактических учений мобильных сил флота.
Между тем, ни УШАКОВ, ни РЯЗАНЦЕВ, ни ВЕРХОВОД, ни ШЕВЧЕНКО, подтвердившие присутствие ПАСЬКО на совещаниях по секретным вопросам, не показали, что сведения, ставшие известными ПАСЬКО на заседаниях Военного совета или других совещаниях, были переданы им представителям иностранных государств или иным лицам.
Не подтверждают виновность ПАСЬКО г.М. и показания свидетеля ВЕРХОВОДА о том, что он не помнит, сообщал ему или нет ПАСЬКО об итогах разбора зачетно-тактических учений и что ему не известно о намерении ПАСЬКО провести занятия с подчиненными об изменениях в структуре флота.
Эти показания ВЕРХОВОДА свидетельствуют только о том, что он не располагает указанной информацией.
Как на доказательство виновности ПАСЬКО г.М. суд сослался на протоколы осмотра кассеты с надписью "N492 от 28 февраля 1997 года", выписку из сводки за 22 мая 1997 года, копии сводок за 19-20 июля, 24-25 августа, 4-7 сентября, факсимильное сообщение от 5 ноября 1997 года. Однако из них не следует, что ПАСЬКО г.М. передал или сообщил какие-либо сведения ТАДАШИ ОКАНО о зачетно-тактических учениях, местах дислокации военных баз и наличии там подводных лодок, о химическом оружии, о чем сделал вывод суд.
По приобщенным к материалам делам записям офицерами 8-го управления Генштаба МО РФ было проведено две экспертизы. Но ни в первом, ни во втором заключении не указано, какие конкретные сведения и данные подлежат засекречиванию. В заключении имеются лишь общие фразы и рассуждения.
При оценке этих заключений следует иметь в виду, что на л.д.152-154 в т.7 есть сообщение начальника штаба ТОФ от 5 декабря 1997 года, согласно которому записи, якобы сделанные на заседании Военного совета 10 сентября 1997 года, не являются секретными. Кроме того, в его сообщении на л.д.156 т.7 указывается, что выступления участников совещания при разборе зачетно-тактических учений не протоколировались.
Таким образом, эксперты не располагали подлинной информацией о сведениях, обсуждавшихся на указанном совещании и не имели возможности сравнить их с теми записями, которые мог сделать ПАСЬКО г.М. В приобщенных к материалам дела записях могли быть записаны неточные сведения, цифры, допущены ошибки, описки, так как их автор мог неправильно понять выступавших или чего-то не расслышать. То есть, заключение не может быть признано научно обоснованным, поскольку носит предположительный характер.
Таким образом, имеющимися в деле доказательствами подтверждается только то, что ПАСЬКО присутствовал на заседании Военного совета и при разборе зачетно-тактических учений, где делал рабочие записи для себя. Вывод же суда о том, что ПАСЬКО оказывал содействие ТАДАШИ ОКАНО в сборе информации о зачетно-тактических учениях, не вытекает из материалов дела.
Более того, суд признал установленным и указал об этом в приговоре, что в материалах дела нет данных о том, что ПАСЬКО г.М. выдал государственную тайну или разгласил ее, или пытался сделать это, а также оказывал помощь иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
К тому же судом не установлено, каким образом эти записи оказались в материалах уголовного дела. По версии органов предварительного следствия они были изъяты у ПАСЬКО при производстве обыска в его квартире. Однако, как видно из протокола обыска от 20 ноября 1997 года, они в его квартире не изымались.
При таких обстоятельствах полагаю, что в ходе судебного разбирательства не нашел своего подтверждения ни один пункт обвинения, вмененный ПАСЬКО в вину.
Не нашел своего подтверждения и вывод суда о том, что ПАСЬКО, кроме исполнения обязанностей начальника отдела боевой подготовки редакции газеты "Боевая вахта", постоянно занимался другой оплачиваемой деятельностью.
Утверждение в приговоре, что ссылка ПАСЬКО на отсутствие на собранных им материалах отметки "ДСП" несостоятельна, поскольку он не мог не знать, что многие не проставляли такую отметку в силу ст.182 Наставления по служебной переписке, является не более, чем предположением суда.
Вывод суда, что приведенные в приговоре доказательства имеют юридическую силу и являются достоверными, поскольку получены с соблюдением закона и согласуются между собой, а также являются достаточными для обоснования виновности ПАСЬКО, противоречит не только материалам дела, но и самому приговору.
Так, суд признал ошибочным выводы экспертов 8 управления Генштаба о секретности доклада помощника командующего ТОФ по финансово-экономической работе.
Кроме того, в ходе судебного заседания была установлена фальсификации при составлении протоколов осмотра дела оперативной проверки, заведенного в отношении ПАСЬКО г.М. (л.д.5-9 т.1) и осмотра документов, изъятых во время обыска в квартире ПАСЬКО г.М. (л.д.24-26 т.5). Оба эти протокола суд исключил из числа доказательств по делу. Однако, в нарушение ст.69 УПК РСФСР суд ссылался в приговоре как на доказательство на протокол осмотра документов.
Противоречит материалам дела и вывод суда о том, что все оперативно-розыскные мероприятия проведены органами ФСБ в строгом соответствии с законом и их результаты могут быть положены в основу обвинительного приговора.
Так, в приговоре как на доказательство делается ссылка на протокол осмотра кассеты с записью телефонного разговора 28 февраля 1997 года. Между тем органы ФСБ не имели право на прослушивание и запись телефонных разговоров 28 февраля, так как разрешение на это было выдано судом только 9 апреля 1997 года. В связи с этим указанное доказательство должно быть исключено из приговора.
Признавая, что в действиях ПАСЬКО содержатся признаки состава преступления, предусмотренного ч.1 ст.285 УК РФ, суд указал, что он, будучи должностным лицом, из корыстной заинтересованности использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы и это повлекло нарушение охраняемых законом интересов государства. То есть, совершил злоупотребление должностными полномочиями.
Между тем, субъектом злоупотребления должностными полномочиями может быть только должностное лицо, осуществляющее специальные функции, вытекающие из его служебного положения. Как указано в п.10 постановления N4 Пленума Верховного Суда СССР "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге" от 30 марта 1990 года, под использованием своих служебных полномочий вопреки интересам службы понимаются такие действия должностного лица, которые вытекают из его служебных полномочий и были связаны с осуществлением прав и обязанностей, которыми это должностное лицо наделено в силу занимаемой должности.
Однако суд, признавая ПАСЬКО г.М. виновным в злоупотреблении должностными полномочиями, не указал, какие он совершил действия вопреки интересам службы, используя полномочия, предоставленные ему как начальнику отдела боевой подготовки редакции газеты Тихоокеанского флота.
Но даже сам суд признал установленным, что во всех случаях получения необходимой информации для своей профессиональной деятельности ПАСЬКО г.М. действовал как обычный журналист. В связи с этим, в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п.4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 года N4, он не выступал в качестве должностного лица. То есть не был субъектом преступления, предусмотренного ст.285 УК РФ.
Кроме того, обязательным условием для наличия состава преступления, предусмотренного ст.285 УК РФ, является существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций, либо государственных или общественных интересов, охраняемых законом.
Поскольку существенное нарушение является оценочным понятием, то в соответствующих обвинительных документах органов предварительного следствия и суда такая оценка причиненных деянием должностного лица последствий должна быть мотивирована. Но ни органы предварительного следствия при предъявлении обвинения, ни суд в приговоре не указали, в чем выразилось существенное нарушение охраняемых законом интересов государства вследствие совершенных ПАСЬКО г.М. действий, так как они не были нарушены.
При таких обстоятельствах следует признать, что в действиях ПАСКЬКО г.М. отсутствуют признаки какого-либо состава преступления, в связи с этим приговор в отношении него должен быть отменен, а уголовное дело - прекращено.
На основании изложенного и в соответствии со ст.ст. 51 и 325 УПК РСФСР,
П Р О Ш У:
Приговор военного суда Тихоокеанского флота от 20 июля 1999 года в отношении ПАСЬКО Григория Михайловича отменить, а уголовное дело в отношении него прекратить в соответствии с п.2 ст.5 УПК РСФСР, то есть, за отсутствием в его действиях состава преступления.
В связи с тем, что я желаю участвовать в рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке, прошу известить меня о дате судебного заседания.
АДВОКАТ А.Ф.ПЫШКИН
3 сентября 2000 года