Главная страница Содержание номера

Михаил Шидловский

УРА, ПАТРИОТЫ!

    Патриотом я себя помню с самого раннего детства, еще задолго до школы - когда и слова этого самого не знал. Вернее, слово я и тогда слышал - в моей деревне радиоточки в каждом дому работали в полную силу (деньги ведь "уплочены"), и плюс к ним - пара репродукторов на столбах с самых шестичасовых гудочков оглушительно заботилась о моем будущем. Так что слово я слышал, но - до конца расслышать не мог. В динамиках постоянно что-то хрипело-булькало-дребезжало, и уверенным можно было быть только в тех словах, которые уже раньше откуда-то знал. Или перепроверил. Это был очень трудоемкий процесс: читать я только-только научился (ага, значит, стал я патриотом в четыре года), и в большебуквенных книгах - в сказках и очень глупых назидательных рассказах Толстого (жадную маму, которая "сочла вишни", я надолго запомнил как главный пример трудной жизни детей в царской России) - этого слова не было. Ну а то, что на ответы окружающих современников определенно полагаться никак нельзя, - это я усвоил много-много раньше. Зато я знал слово Родина, знал, что главное мое счастье - именно в этой Родине жить, потому что она - рай, и сердце этого рая в Кремле за неприступной стеной, куда приезжают разные (всегда "высокие") гости, и всем им пионеры "преподносят живые цветы". Точно зная все про "живую воду" ("Любите книгу - источник зна" висело на стене школы), я, разумеется, сообразил, что "живые цветы" - аналогичное снадобье, и это вполне подтверждало правильность всего известного ранее - и про рай, и про сердце за каменной стеной. Огорчение мое от того, что мне так не повезло родиться вдалеке от Кремля и столь необходимых для жизни цветов, утишалось только здравым рассуждением, что мне сказочно повезло родиться на моей чудесной Родине, а не каким-нибудь негром на обратной стороне Земли в американском аду, где бы меня каждый день линчевали почем зря...

    Через пять-шесть лет я повзрослел и добился, чтобы нормальное состояние репродуктора в родимом дому было выключенным. Патриотизм мой (слово я уже знал) приобрел в эту пору четкие территориальные очертания географической Родины, а сама Родина плотно наполнялась выдумками, фантазиями, находками, открытиями... в общем, реальной плотью справедливого и радостного мироустройства.
    С того времени я во многом стал хуже (попадись мне сейчас "живая вода", я бы распоряжался ею не с той восхитительной щедростью, как распланировал невесть когда, а - скаредно и втихую), но я не перестал быть патриотом своей родины. Хотя родина моя сильно изменилась.

    Только не надо о "последнем прибежище"... Это горестное наблюдение может показаться сильным аргументом против патриотизма лишь при абсолютной мыслительной дистрофии. Ведь чистота милосердия, к примеру, никак не тускнеет оттого, что вопли о милосердии очень часто становятся последним прибежищем душегубов. Точно так и разнообразные негодяи, избирая патриотизм последним бастионом своей реализации, не способны собственно патриотизм превратить в непотребство. Да и предыдущие набеги тех же персонажей (когда их многочисленные внутренние органы еще молодецки гремели, выпрямляя извилины и требуя каждый своего), их набеги по девочкам, по пьянкам и обжираловкам - разве истоптали они в людях жажду любви? или радость дружеского застолья? или веру в саму дружбу?.. На моей родине - не истоптали.

    Правда, для благополучной жизни эта моя родина все менее и менее приспособлена, так как все меньшим остается ее физическое пересечение с территорией России. Но и это бы - не беда. Главное, что единственно существующий на моей родине язык - русский, и поэтому ее связь с Россией - нерасторжима.
    Угораздило...

    Вообще-то, вполне правомерно рассматривать модель, в которой у каждого человека основой его жизни является такая вот собственная родина. (В клинических случаях она сжимается до одной только территории, которую человек лишь и осознает принадлежащим ему мирозданием.)
    Допустимо предположить, что в принципе возможно бесконфликтное объединение всех этих индивидуальных миров чуть ли не в конфедеративный союз. Например, согласованием несоответствий (и на самом деле - не слишком серьезных) в личных представлениях о справедливости, которая, по сути, всегда в основе требуемого человеку миропорядка; договоренностями о пределе допустимых методов собственной защиты личного своего мира и о совместной его защите... Именно так: согласования, договоренности - добровольные путы условностей, высвобождающие в конечном итоге человеческие силы из потребностей бдительной охраны территории своего мира.
    Общественным саморегулированием, содействием профессиональных регулировщиков, в том числе и государственных, - европейцы отлаживают сегодня жизнь своих стран во все более близком приближении к этой модели.
    В этой модели знамя страны идеально соседствует со знаменем личной родины человека, его рабочей корпорации, местной и религиозной общины, этнического содружества, социального клуба (и даже с салфеткой, которая полоскалась над завтраком восьмерых французов в бастионе Сен-Жервэ). Каждое из них - символ справедливого и, в принципе, одинаково справедливого мира (пока различия и несоответствия успевают снивелировать психиатры или адвокаты), и потому каждое - равноправный символ патриотизма. В этой идеальной модели и исторические границы государств не являются неодолимой преградой рассматриваемой конфедерации. Вполне возможно появление нового знамени - символа новой Родины (новой, а не - другой), которая не будет угрожать потрясениями или распадом хоть какому-то из включенных отечеств, вплоть до основного кирпичика - до индивидуального мироздания..

    В реальности, конечно, никогда не соорудить такого идеально смоделированного бесконфликтного образования (даже по той причине, что психиатров не хватит), но допустим, что именно в этом направлении и будут успешно двигаться европейские страны.
    Вряд ли можно определенно утверждать, что данное направление - основной контекст современного развития общественных теорий и самого общества (а уж тем более - необратимость такого процесса). То есть, говорить обо всем этом, наверное, надо (само только говорение уже существенно помогает движению в указанном направлении), но не вредно помнить при этом, что множащиеся день ото дня социально-политологические исследования, обеспечивающие объединительный европейский процесс - не более как современный вариант шаманства (и не забывать, что зачастую шаманство способно вполне реально воздействовать на материальный мир - от заговора зубной боли до уверенности людей в том, что их непотребная жизнь - результат чьих-то злонамеренных заговоров).
    В принципе, устойчивые сообщества могут объединяться в новые функциональные структуры (не декларативные, а реально-действенные), когда ни одному из этих сообществ новое объединение не несет ощутимых потерь или когда эти потери слишком незначительны по сравнению с приобретениями.
    Так и в основе европейского объединения - устойчивый рост благосостояния объединяющихся стран (значит, расходы на новый союз не понижают привычный каждому уровень) и надежда на более успешное преодоление факторов, угрожающих этому благосостоянию. (Это ни в коей степени не умаляет личные заслуги отцов и основателей Новой Европы - эти основы ведь надо заметить, вытащить из ила устоявшейся жизни, сотворить из них произведение искусства и - явить миру.)
    Не лишним будет иметь в виду и следующее. Одна лишь динамика объединения неких содружеств в новую структуру на время снижает (как бы растворяет) опасность эксцессов "агрессивного патриотизма" внутри самих содружеств. Ведь в любом, самом бесконфликтом человеческом сообществе всегда существует потенциальная угроза разрушительного извержения чьих-то особых представлений о справедливости в данной конкретной ситуации. Стабильная ли это группа, наподобие этнического союза, осознавшего себя вытолкнутым течением жизни в маргинальное существование?.. стихийное ли образование, вроде толпы футбольных болельщиков?.. единичный ли протест уникальных представлений о справедливом мироустройстве?.. - Неважно.

    Возможно предположить, что новое объединение способно существовать либо в непрекращающемся объединительном процессе (что нереально, так как границы этого союза упрутся-таки в страны, включение которых стало бы для него саморазрушением), либо до поры, когда содержание этой новой структуры станет ощутимым и затратным бременем для входящих в нее стабильных сообществ, так как не следует особо полагаться на непрерывное увеличение благосостояния в конечном мире земных ресурсов. (Варианты сильных отклонений принципов обустройства Новой Европы от сложившихся во входящих странах представлений о справедливости я исключаю, как и прочие результаты человеческой глупости или злонамеренности.)
    Тогда-то, при обратном откате (общества или общественной мысли - все равно) к устойчивым сообществам мы и обнаружим, что национальный патриотизм столь же присущ европейцам, как и любому человеку с любой родиной. Просто мы склонны видеть патриотизм только на определяющем фоне ксенофобии. (Ну как если бы мы называли кислотой только те капли, которые пролились на лакмусовую бумажку, а все остальное содержимое бутыли полагали бы не требующим особо бережного и осторожного обращения.)

    Впрочем, существует вариант, когда Новая Европа сама успеет стать устойчивым сообществом, патриотизм в котором будет равновелик любви человека к иным стабильным мирам своего обитания. Но для этого надо еще прочно привязать к новой структуре творчество ее сограждан - мифы, шедевры искусства, сплетни, привычки, суеверия, традиции, ритуалы, заблуждения и открытия..., а на это требуется длительное время. Можно даже сказать, что все это и есть единичные составляющие национальной идеи. А материальные ее составляющие - лишь земля, никому по большому счету не принадлежащая (так блохи захватывают необходимые им территории на собачьей шкуре), да кровь самопожертвования, пролитая либо за мнимое обладание этой землей, либо за утверждение упомянутых ранее, отнюдь не материальных ценностей (но кровь жертв, пусть даже и проливаемая за то же самое, ржавчиной разъедает оплаченное этой кровью мироустройство).

    Ну а в России основой ощущения Родины (большой и малых) всегда была лишь физическая ее территория (упоминавшийся ранее клинический случай). И территория не в смысле владения ею (что уже предполагает некое обережение), а с точки зрения властвования над условно своей территорией. Потому что любые права владения всегда здесь были иллюзорны, и вышестоящий властитель всегда мог их отменить. Все остальные (нематериальные) составляющие Родины никогда не успевали стать абсолютными ценностями для большинства сограждан, потому что тоже в любой момент могли быть уничтожены или насильно привиты властным капризом, Указом, либо неведомым соображением государственной целесообразности.

    Вертикаль властителей-подчиненных (более грубо: господ-рабов) оставалась здесь всегда основой государственного устройства, и любые преобразования приводили лишь к замене персонажей этой иерархии (частичной или глобальной)...
    Ладно, это - общеизвестно... И нелишне напомнить только, что власть в российских традициях - это не какое-то фу-фу, наподобие светофора, регулирующего движение по запрограммированным законам и правилам. Власть - это сама государственная справедливость, имеющая пределом только физические законы (да и то с надеждой так когда-нибудь развить подчиненную науку, чтобы - и через эти пределы...).
    Личные же представления о справедливости, как правило, сводимы были к надеждам на доброту власти, непосредственно распоряжающейся на этой вот территории - чтобы власть по надобности снисходила к трудному положению данной личности и сурово (по справедливости) наказывала разных гадов...

    Разумеется, чертополохом на упущенных государственным попечением кочках здесь то и дело прорастали отдельные представления об ином миропорядке, основанном на иной справедливости. Но со времен Чаадаева государственный уклад Родины всегда и успешно вытаптывал эти разрушительные побеги единым трактом (трактовкой) государственных ценностей и приоритетов.
    Последний десяток лет в России практически отсутствовала такая единая трамбующая сила государственной целесообразности. И в результате здесь действительно проросли в отдельных личностях представления об иных основах справедливости и мироустройства. Тем и жили надежды о возможном постепенном приобщении России к европейским объединительным процессам.
    Казалось бы и на здешней почве возможно европейское (договоренное на зыбких условностях) объединение прижившихся по государственному недосмотру малых родин в единую страну. Однако движение к подобной модели может и далее идти беспрепятственно, если сами личности, для которых данный путь представляется единственно возможным и желательным, никак не уступят своих малых родин соображениям некоей государственной целесообразности; и если, кроме того, эти личности уже образуют то связное общество, которое невозможно отменить и вычеркнуть из жизни страны никакими действиями государственных управленцев. Еще пару десятков лет государственной немочи, возможно, и привели бы к образованию подобной непреодолимой общественной силы. Однако сама эта немочь все более вызывает к жизни хватких государственников с крепкими головами, которые способны укатать страну единством государственных интересов безо всяких там переговоров с частными представителями сугубо частных соображений.

    Я опасаюсь не возврата именно в коммунистическое будущее, а возврата к привычной традиции власти и властной вертикали в стране.
    Со всех сторон и на разные голоса меня уверяют, что в современном мире такое невозможно... что прежнее доброе пойло на уже просвещенных соотечественников не подействует... Да, полноте: на старые-то дрожжи - в самый раз... Впрочем, пусть уверяют - это тоже сродни шаманству и может хоть чуточку отдалить возможное веселье...
    И хотя лично я очень бы хотел уверовать в резоны, что в двадцать первом веке... да после падения тра-та-литарных режимов... ну никак невозможно прежнее подавление человека государством, однако для такой веры мне надо бы быть чуть более слепым и чуть более беспамятным.

    ...В июне 41-го мудрый раввин, обитавший в родной моей деревне, уговаривал своих соплеменников не верить слухам и бредням. Невозможно ведь, чтобы в середине двадцатого века... европейская нация... развитие цивилизации...
    Так они и лежат там на еврейском кладбище под одним камнем - около полусотни евреев вместе со своим раввином. А само кладбище окрестные жители превратили сегодня (в преддверии века двадцать первого) в непотребную свалку и помойку.
    ...А где-то в 30-м другой мой односельчанин поплевывал и посмеивался над прозвищем "нэпман". Этот оборотистый мужик устроил крепкое процветающее предприятие с кузней, с шорной мастерской и с чуть ли ни цехом по ремонту и производству хоть телег, хоть-те - бричек. Ездить, мол, всем надо - и большевикам, и мужикам... Увезли его, правда, на авто, и вся деревня сбежалась смотреть на это чудо. А вот где похоронили - никто не знает...

    ... Да посмотрите внимательно кадры из кинохроники, где срывают кресты с церквей. Один угрюмый, пара крестится а все остальные - толпа из нескольких сотен! - радуются и смеются, чуть ли не вприпляс... И это в православной стране.
    Нет, государственные соображения здесь всегда найдут самый горячий отклик - только чтобы сильной рукой!...
    Сегодня за оградами многообразных государственных учреждений уже нагло правят законы, не совместимые с правилами личной моей родины (тыкался - проверял, тыкаюсь - уверяюсь, тыкнитесь и - убедитесь!). Ладно бы все это и оставалось - за теми же оградами. Но ведь тамошние обитатели шастают, где ни попадя, и можно воочию наблюдать, как неизменные их инстинкты государственной целесообразности все сильнее заражают окружающее население.
    Это ведь явный пунктир - от разумного недоверия, от вопросов, вынуждающих разъяснения и, как минимум, заверения в приверженности к трудно выговариваемым общечеловеческим ценностям (лет десять назад); через опасливое отстранение и молчаливое недовольство (лет пять назад) - к сегодняшнему одобрению в большей части неведомых планов и замыслов и к требованию сильной (еще и еще сильней!) власти.

    И какие реальные силы способны помешать установлению такой власти?

    Мировое развитие политической или экономической мысли? Это все не грозит захватить здешних лидеров. Дай им выговориться и сразу обнаружишь, что в основе их политических знаний убойная уверенность в том, что целью любой власти является только власть (еще более полная власть, власть над большей территорией, над большим количеством подчиненных, с большими полномочиями). А в основе экономики, по их мнению, - только практически материализованная выгода, причем не какая-то отложенная выгода репутации или доброй славы, а непосредственно ощутимая здесь и сейчас.

    Показательно, как искренне недоумевал в гостях у американского университета наш ЧВС, что Америка так недовольна текущими в нее потоками "грязных" российских денег (ведь не из Америки текут, а в Америку). И это - с багажом самого многолетнего премьерства в посткоммунистической России... То есть, полное выпадение из того самого современного контекста.
    И в ответ ему - ни тени какого-то неодобрения. Наоборот, - облачили в мантию и вручили почетный диплом доктора при современной научной мысли.
    Воистину, перед нами готовы, "косясь, постораниваться и давать дорогу другие народы и государства". Ведь - себе дороже. В бричке - мошенник, безраздельно властвующий над хмельным кучером, а тому - дай лишь порулить да выстегать на безответных конях всю злость на несправедливый мир и барина. Кто же тут не расступится! - Зашибут кони, и какой с них спрос - с коней?

    Те, чья родина уже невозможна вне общечеловеческих ценностей, те, кто талдычит о необратимости цивилизованного пути развития, - это не препятствие. Все они наперечет, а большинство населения об этих выдуманных ценностях не желает и слышать (да благодаря отзывчивости журналистов практически и не слышит). Кроме того, все они, как правило, оплачиваются разными западными грантодателями и вместе с ними легко "отменяются".

    Независимая журналистика? Сегодня уже явно видно, что это - не препятствие. Их доходы так тесно увязаны с благосклонностью государства и со снисходительным позволением того же государства крутиться в серой (а то и в черной) экономике, что, проявись только четкое государственное направление целесообразных преобразований, и почти вся журналистика наперегонки припустит к верной службе (оставшиеся - тоже наперечет и не в счет). Могут даже в боязни не угадать - завопить о желательности предварительного государственного визирования особо важных материалов. Еще глядишь, придется и пожурить, и осадить - ведь двадцать первый век, понимаешь ли...

    Независимая судебная система? Сегодня только одна Фемида может не видеть, что подавляющее недовольство этой системы именно в отсутствии государственной направляющей опеки и оберегающей заботы. Ну а с выдворением очень редких строптивцев (редких, потому что для роскоши строптивости надо быть, как минимум, очень и очень грамотным юристом, что большинству из судейского сословия не грозит), - с выдворением их придется повозиться, ведь назначены пожизненно (придется тщательно подправить всякие документы квалификационных комиссий - муторно, но реально...)

    Представительная власть? Дума и думцы? Выбирающее их население уже приучено к пренебрежению своими же избранниками... Если нецелесообразно будет этот институт отменить (кардинально изменить), то уж управить всеми депутатами легко. За каждым почти найдется шлейф делишек, ухищрений, злоупотреблений (декларацию о доходах в руки, и вперед - только копай).
    Региональные лидеры, вкусившие почти абсолютную власть и имеющие возможность шантажировать Москву распадом России? Вот это - серьезно. Но и здесь аккуратной игрой на стравливании, регулированием финансовых вливаний и включением правоохранительных структур (там-то шлейф беззаконий - о-ей!) - реально добиться подчинения (тем более что у всех этих лидеров аналогичное желание к созданию такой же удобной и управляемой властной структуры в своих владениях).

    Собственники, вкусившие сладость богатства и обладания? всякие банкиры и предприниматели? владельцы заводов-пароходов? Ну, здесь попробуй найти хоть одного, кто бы не зависел от государственных финансовых потоков или не был бы завязан с махинациями в теневой экономике (в этом случае по нашим законам он бы остался без штанов, а не числился собственником). В общем, перспективное поле для государственной отладки-доводки-доделки-переделки и - передела в пользу государства...
    Сама правоохранительная система (да и другие силовые структуры)? Там уже прочно обосновались основными приоритетными ценностями соображения ведомственной целесообразности, и препятствий для государственной востребованности быть не может (даже лучше - если особой востребованности с особыми полномочиями).

    Недовольство Запада и зависимость от западных денег? Подвинутся и уступят! Тем более что уже упомянутой отладкой собственности и собственников возможно вернуть в распоряжение государства подавляющее большинство природных ресурсов (огромные деньги), а кормить мировое коммунистическое движение больше не придется.

    ...Но преграда все-таки есть. И путами, не дающими еще раз поднять Россию в славном величии (на дыбы), являются отнюдь не какие-то необратимые завоевания демократии. Это путы беззаконий, доходов и преступлений, которыми государственные чиновники разных рангов (вплоть до самых-самых) и ведомств (главное - силовых ведомств) наперехлест повязаны со всеми требующими управы и безусловного подчинения (всеми, кто в принципе - не препятствие, но в указанной связке с собственно государством - неодолимы).

    Ну а если все-таки появится среди чиновников высокого ранга один-другой-третий из путних (необязательно Путин) - из незапутанных и неповязанных? Попросту - из опоздавших к денежному дождю, пролившемуся на предыдущих руководителей демократическими преобразованиями. На счетах не накопил, на угодьях не построил, костюмов не запас, по девочкам не успел. Можно бы и сейчас, подойдя к кормилу, пуститься вдогон, но ведь не догонишь (нынешняя капель с теми ливнями - ну, никакого сравнения!). Так и ходить всю жизнь в поскребышах? Куда уж лучше заняться счастием России!
    Ну и далее - призвать таких же чисторуких (опоздавших) в соратники и понести всю нечисть из силовых ведомств (народ задумчив и недоверчив - несли уже)...
    Потом объявить настоящую войну уголовникам - ведь бандиты, а действия с бандитами отработаны на Кавказе, и потому - под ноготь! (в суд без разбора - опасно: мало ли чего понаплетут про связи и знакомства...). В общем - мочить! в сортире! на хазах и базарах! кто добровольно не сдался - на поражение! (народ хочет верить, но - боится)... тщательно следить, чтобы у каждого убитого бандита было найдено оружие (народ сдержанно одобряет)...
    Теперь уже можно с обновленными защитниками народных и государственных интересов навалиться и на собственников, оплачивавших тех самых бандитов и разжиревших на... (народ аплодирует, а самая передовая часть - интеллигенция - славит кто во что горазд)...
    И сразу же прижать погрязших в коррупции коллег по государственному рулежу, тех, кто не разделяет, не поддерживает и сомневается - их всегда есть за что прижимать (народ? - овации!).
    А после всего этого - пришло время вплотную заняться стабильностью общества (народ помалкивает? - а созвать сюда всех тех отщепенцев, кто плел там о мировой мысли и прочее - пусть они нам соорудят концепцию национальной идеи в соответствии с той самой мыслью, но еще лучше!..)...
    Ну и пора уже - к процветанию (народ? - плевать!)...

    Нет, в тесные рамки цивилизованного сообщества жаждущая величия Россия не влезет, однако и надежды на то, что страна в конце концов откажется от своего державного бреда и потихоньку (хоть и частями) впишется в тот самый мировой процесс, - тоже безосновательны. А вот для очередной попытки захлестнуть и направить подавляющее большинство граждан на обретение Россией столь желанного ее лидерам величия - возможности уже есть.

    Не верить, что такое будущее возможно? Не верить, что в такой стране не найдется необходимое (весьма малое поначалу) число честных (опоздавших) молодых и энергичных государственных чиновников? И кто же им помешает - в меру умным и безмерно (в крайнем случае, вплоть до государственных границ) любящим свою Родину (мать!)!?

    Утрирую? Злобствую? Издеваюсь? Это все со страху.
    Авось или "безумство храбрых" - не про меня. Я боюсь, и у меня есть веские основания для этого. Я оберегаю свою родину, а она территориально все более уменьшается...
    И я бы очень хотел оказаться кругом неправым, - уж можете мне поверить...