Начнем с очевидного. Ситуация в Косове, предшествовавшая началу военных действий стран НАТО в отношении Югославии, была крайне тяжелой. Эта ситуация требовала разрешения. В результате конфликта между сербами и албанцами страдали и гибли люди. Однако попытка силового решения этой проблемы, предпринятая США, неожиданно поставила совсем другие вопросы.
Когда речь идет о войне в Косове, то несколько вещей обращают на себя особое внимание. Во-первых, и это кажется главным, решение США о бомбежках Югославии, поддержка стран НАТО и все дальнейшие их действия совершаются без необходимой санкции Совета Безопасности ООН. То есть мы имеем дело с очевидным нарушением международного права, которое не отрицается даже стороной, его нарушающей, но оправдывается неотложностью, необходимостью этого нарушения здесь и сейчас. Итак, первое - нарушение права, нарушение, которое мыслится позитивно, то есть как благо в данном конкретном случае. Второе, с чем мы сталкиваемся, это то, что данное нарушение международного права, инициатором которого были США, поддержали все страны, входящие в блок НАТО. Более того, задним числом, сложившуюся ситуацию фактически признала и ООН. Таким образом, нарушение международного права предстало лишь эпизодом, и, вроде бы, все проблемы, связанные с этим, были сняты. Наконец, третье - сама война, способ ее ведения, который вряд ли можно даже назвать словом "война".
Мир разделился на тех, кто поддерживает США и НАТО в их попытках радикального действия по разрешению конфликта, и на тех, кто их осуждает. Но это разделение кажущееся. В большинстве своем мир разделился на тех, кто поддерживает ту или иную сторону в конфликте. Современную Европу, стремящуюся к интеграции, раздражает присутствие на политической арене Милошевича (его коммунистические взгляды и националистическая политика привели к тому, что последние десять лет на территории бывшей социалистической Югославии не прекращаются войны). При этом на стороне албанцев оказывается и мусульманский мир. С другой стороны, в России то и дело звучат голоса о поддержке сербов ("братья славяне"). Сербов же поддерживают (хотя и неявно) и те, кто выступает против гегемонии США в мировой политике. И то и другое - политические позиции. Не они являются предметом нашего рассмотрения. Мы здесь обращаем внимание лишь на одно: защита права. Или: защита демократии в современном мире.
"Надо действовать, а не рассуждать". Таков принцип современного политического мышления. При этом действия могут быть разнообразны - от переговоров, миссий, соглашений и консенсусов до террористических акций, диверсий, угроз и войн. "Гуманные" "точечные удары", которые наносятся по Югославии, - типичный пример активистской политики США, политики, которая должна утвердить "ценности демократии" во всем мире.
Это может показаться кощунством и может выглядеть антигуманистично, но война в Косове заставляет нас думать не о людях, а о принципах. И мы чаще всего не готовы к этому. Ценности реальной политики всегда ближе и понятней, чем ценность некоторых абстракций, таких, например, как право и свобода. Ценности реальной политики становятся еще ближе и еще понятней, когда врагом оказывается одиозный режим Милошевича, когда нарушение права столь "незначительно" (и так быстро "поправимо"), а поддержка мирового сообщества столь "внушительна", когда сама война столь технологически "гуманистична", что всегда можно вычислить "выгоду": "случайные" жертвы бомбежек явно "окупают" "массовые этнические чистки". Дело не в том, справедливо все это или нет, дело в другом - данная риторика насквозь политична, и наша задача не смешивать данные "ценности реальной политики" с ценностями демократии, провести жесткую границу, то есть думать не о людях, а о принципах.
Право (в данном случае - международное право) - это принцип, который регулирует взаимоотношения практического разума и морали, находящейся всегда за пределами практического разума. Политика есть воплощенный практический разум. Каждое политическое действие имеет цели, и моральность этих целей случайна. Более того, политической действие, будучи телеологичным внутри себя, отрицает мораль. Право становится регулятивным принципом, в соответствии с которым ограничивается аморальность политического действия. Таково достижение демократии. Другими словами его можно выразить так: политика есть "необходимое зло", которое требует жестких ограничений, и, прежде всего, ограничений в применении политической силы; принципы международного права - это и есть те ограничения, которые мы называем "демократией", которые дают нам возможность (в какой-то мере) не зависеть от "хороших" и "плохих" лидеров, от политиков "прогрессивных" или не совсем.
Демократия в сегодняшнем мире крайне несовершенна, но она и не может быть превращена в идеально работающий механизм. Демократия - это всего лишь попытка введения принципов права (и равноправия) в реальную политику. Однако мы постоянно присутствуем при поглощении демократии политикой, при превращении демократии в еще один политический дискурс, в еще одну силу, действующую на политической сцене, участвующую в политической борьбе. А политика - это всегда борьба сил, интересов, которая всегда имеет форму войны. В том числе (а в сегодняшнем мире, возможно, "прежде всего") борьбы за контроль над правом.
"Контроль над правом" - это, с точки зрения демократии, оксюморон. Право не имеет субъекта своего использования, что означает: право не может быть силой. Право - это ограничение действия сил. Оно участвует в политике в качестве не-политического инструмента. Оно тормозит практическое решение вопроса, давая возможность приостановить чисто политическую составляющую действия, которое достигает своей максимальной интенсивности в ситуации войны. И мы постоянно имеем дело с вопросом: чего же ждать, ведь в результате промедления гибнут люди! Эмоционально это очень сильный аргумент, но в том-то и заключается принцип права - не дать эмоциям решать судьбу конкретных людей, конкретных народов, государств, всевозможных сообществ. В каком-то смысле право дает слабую, но все-таки возможность мыслить политическую ситуацию вне политического пространства. И демократия долгое время пыталась организовать это "поле слабости", то есть дать право самым слабым наравне с сильными, дать право как единственный аргумент слабого в противостоянии с сильным.
Однако в Косове эта романтическая модель демократии в мировом сообществе была разрушена. И этот крах тем печальней, что он затрагивает базовые принципы не только демократии, но и западноевропейского мышления вообще. В Косове на уровне политики произошло то, что ощущали многие интеллектуалы в ХХ веке - смешение ценностей демократии (и свободы) с ценностями буржуазного общества потребления. Политическое действие есть действие по достижению целей, то есть действие практическое. В повседневности буржуазного мира, насквозь пропитанной макро- и микрополитическими отношениями, сферой практических действий, позиция интеллектуала - быть вне сферы политического, то есть быть на стороне непотребимого в мысли. Другими словами, не быть подвластным политическим силам. В сфере реальной политики, таким образом, право задает то необходимое "торможение" действия, которое является условием любого размышления о конкретной политической ситуации. Поэтому негативное отношение к бомбёжкам Югославии, не зависящее от политических пристрастий, а базирующееся только на принципе противостояния политическому нарушению права, формирует еще одну позицию, которую разделяет меньшинство, причем меньшинство слабое, ибо оно представляет собой неполитическое сообщество. Это люди, для которых мысль и этика пересекаются в пространстве права.
Если мы возьмем, например, "права человека", о которых сразу же вспоминают, когда гибнут люди, то, несмотря на всю их кажущуюся конкретность, несмотря на их закрепленность в международной декларации, мы должны признать - это всего лишь абстракция в мире, устроенном в соответствии с принципами демократии, в мире, в котором понятие "свобода" не требует для себя обоснования с точки зрения практической ценности.
При этом "права человека" - вещь более понятная и близкая каждому, нежели право вообще. Невольный психологический гуманистический акцент на слове "человек" снижает планку гуманизма. В результате, когда речь заходит о международном праве, то "нарушение" оказывается психологически не столь драматично, а политическое оправдание (с точки зрения благих целей) может иметь, как мы видим, характер поистине массовый.
Мы прекрасно понимаем, что права (и даже законы, и даже библейские заповеди) нарушаемы. Кроме того, право устроено таким образом, что внутри себя содержит возможность собственного нарушения. Мы постоянно имеем дело с оправданием нарушения. И это один из факторов реальной политики. Как следствие, развязывание войны представляется естественным актом, действием, соответствующим некоему "здравому смыслу". Так начинает войну Милошевич, но также начинают войну и США. И эта общность принципов пугающая. Именно нарушение права и обоснование этого нарушения превращают войну в "чистое" насилие, когда реализуется только сила, сила, способная контролировать право, изменять и нарушать его в собственных целях.
Что значит "демократия" сегодня, что значит "демократия" как способ мышления? Это значит, что мы выбираем право в качестве свободы (и в этом принципиальное отличие от заповедей и законов, формирующих мораль и порядок). Политический "здравый смысл" (и ситуация в Косове наиболее показательна в этом отношении) не просто вводит насилие как естественный принцип, но отнимает у нас свободу. Не в физическом смысле, а как некоторый базовый принцип нашего мышления и нашего существования в современном мире.
Свобода, как писал Кант, "трансцендентна в теоретическом плане и имманентна в практическом". Она несхватываема в качестве абстракции, но ощущаема каждым. Она беспредпосылочна и потому с ней не в силах совладать никакой "здравый смысл". И никакая политика не может представить ее в качестве цели и даже ценности. Свобода - это наш слабый шанс быть вне политики, не быть захваченными ею окончательно, а право - лишь несовершенный ее язык. И это несовершенство права (не юридическое, а сущностное) является необходимым условием демократии. Это несовершенство постоянно напоминает о нашем выборе, о свободе, о мышлении как свободном действии.
В Косове произошло то, что происходит постоянно в мире политики. Ситуация не нова в каждом из пунктов: нарушение права, практическое обоснование необходимости данного нарушения, легитимация нарушения задним числом, война. В Косове не произошло ничего нового (и даже американский образ современной "гуманной" войны уже не нов), но никогда до сих пор (за время "демократии") не было такой концентрации идеологии силы, никогда до сих пор принцип свободы не был настолько унижен политикой.
Мы начинали с того, что речь пойдет не о людях, а о принципах. Однако есть такие принципы, нарушение которых делает бессмысленными всякие подсчеты жертв. Когда под вопросом оказывается "всего лишь" свобода, то жертвы неисчислимы.
