Последнее слово

В этом городе Волга проходит вон,

пыль vitae'т, окошек блестит слюда.

Над «Тяжмашем» путиловский тот же горн,

а от «Пластика» нет уже и следа.

В нем Казанский собор и от башни кремль,

он на карте – железных дорог звезда.

Он обычно не душу, а зад свой грел,

как другие забытые города.

Если лопнут карманы его мужей –

то прольётся по улицам благодать.

Кто собрался – уехали. И взашей

тех кровинок устала Москва встречать…

Так за что я люблю его, Боже мой?!

Тем, кто спился, – наркотики не во вред!

Как безвременье – он оснащен тюрьмой,

а сидят-то в России за общий бред…

Эту вечность люблю я, как любят жесть.

Этой вечности отроду тридцать шесть.

И по сути, не трудно же, Ваша честь, –

в третий раз, дать не больше, а снова шесть?

Здравствуй, мама! Ну где пропадаешь, мать?

Расскажи ты им всем, что хороший я!

Только ты ведь и знаешь, где рукоять,

за которую дёрнуть – замрёт земля!

Ведь для всех на планете секунда есть,

хоть одна на один человечий век.

Чтоб тюрьма поперхнулась, глотая честь...

Словно смерть, что боится движенья век.