Стихи, победившие в конкурсе «Поэзия неволи 2016 года»
Георгий Юров
Солнце раскаленным кругом
Жжет меня сквозь слой озона,
Мы теперь с Андрюхой, другом,
Знаем, что такое «зона».
Я теперь совсем пропащий,
Я теперь везде изгой,
И живу лишь настоящим –
Я еще пока живой.
Снова встретила нас «дача»,
«Мужики» и «Босяки»,
Но для всех одна задача:
Нужно выжить вопреки!
Сиганул под «МАЗ» приятель,
Разлетелась голова,
И стоит как надзиратель
В небе полная луна.
Бросила жена Андрюху
И ушла к другому с дочкой,
И по замкнутому кругу
Я хожу теперь с «заточкой».
«Зона» стала наказаньем,
Давят прежние грехи,
Повторяю заклинаньем:
Нужно выжить вопреки.
Мы с товарищем сидели,
Накурившись гашиша
И растерянно глядели,
Как летела вверх душа.
Он сказал: «Устал, братуха,
Я от жизни кочевой».
Вздернулся вчера Андрюха,
Я еще пока живой.
Сердце ныло, запоздало
Подавая маяки,
И морзянкой выбивало:
Нужно выжить вопреки...
Артем Аксенчик
КазньГде вы, мои лошади?
Почему вы так тихо скачете?
Расстреляют меня… На площади
Уже люди тесниться начали.
Им не важно, за что судилище
И кому лоб зеленкой мазали,
Подавай им кровавей зрелище,
И почаще б его показывали.
Испокон веков казнь манила люд,
Собирались площади вновь и вновь,
Рады были: не их убьют
И не их сегодня прольется кровь.
Все в надежде ждут зрелища страшней,
Чтобы жажду крови утолить смогло,
И кричат палачу все: «Убей! Убей!»,
Как когда-то Пилату: «Распни Его!»
И меня вот тоже подперли к стеночке
На потребу толпе людской.
А жизнь бьется, да в каждой клеточке,
Но никак, увы, не уйти домой.
Взведены курки, барабан дал дробь,
Кислород густой разрывает грудь.
Кто слезой своей окропит мой гроб?
Кто проводит меня в последний путь?
Кто пришел сюда не на казнь смотреть,
А глазами тихо «прости» сказать?
Только Ангелы вряд ли мне будут петь –
Не с моими грехами о Рае мечтать.
Не с моим «добром» говорить о зле,
О плохом-хорошем не мне судить.
Я стою уже по колено в золе,
Не с моими грехами дальше жить.
Только дайте глаза пошире открыть
И на небо в последний раз посмотреть.
Я так много успел на свете прожить,
И так рано приходится мне помереть…
Грохот выстрелов – скачут лошади,
Коим в ад меня везти назначили.
И нет скорбных лиц на всей площади:
Ничего моя жизнь не значила.
Георгий Юров
Снова вышел на свободу,
Старый нищий и больной.
Ну скажите, ради бога,
Кому нужен я такой?
Вновь иду на преступление,
Преступление не беда,
Я хочу на поселение
Снова к вам попасть сюда.
Время выло и гудело,
Вместе с ветром, в унисон,
Оглянулся – пролетела
Жизнь под радио «Шансон».
Лада Долгих
Непонятное настроение,
Перестуком вагонных колес
Едет снова со мной невезение,
Вечно рядом, как преданный пес.
В «тройнике», в тесноте не в обиде,
Нас увозит с централа конвой.
Бог, наверное, это не видит,
Я уже потеряла покой.
Двое суток конвой за решетки,
Пустота, и нельзя покурить,
Если честно, то хочется водки.
Чтоб напиться и горе залить,
Но… приехали, клацнули двери,
Вновь наручники фирмы «Букет»,
Снова рядом со мной невезенье,
Жизнь все больше похожа на бред.
Андрей Волхов
В выжженной солнцем пустыне
Исчезли следы всех дорог,
Барханы под куполом синим,
И всюду песок да песок.
Плывут на своих дромадерах,
Скользя сквозь песчаный простор,
Волхвы – исповедники веры –
Гаспар, Бальтазар, Мельхиор.
Они за звездой путеводной
Спешат, умиляясь до слез.
Туда, где в вертепе холодном
Родился Спаситель – Христос!
* * *
Из письма заключенного (Кировская область)
Уважаемый редактор, здравствуйте!
Причиной написания Вам данного письма послужило то, что мой товарищ получил от Вас диплом участника конкурса «Поэзия неволи». Не то чтобы это было неожиданно или даже необычно, просто для тех, кто сидит в тайге на особом режиме вдалеке от цивилизации, это скорее что-то из области фантастики. Я не смеюсь и не шучу, ведь для многих, находящихся тут, самым крутым «гаджетом» является электрокипятильник 0,5 киловатта. Как ни крути, а режим особый ой как далеко от цивилизации. Случайных людей тут нет, и каждый за жизнь собрал кое-какой багаж. Эти люди в чудеса не верят и стараются себя не обнадеживать ни на какой счет. А тут Вы и диплом прислали да с подписями трех людей с большой буквы.
Многие на воле могут сказать: «Эти рецидивисты – конченые люди». Они правы, но только отчасти. Это проблема всей системы. Нас пытаются исправить всеми доступными способами, но ведь не просто так сказано, что наказание должно соответствовать вине. А тут все исправление – лес! Для тех, кто совершил действительно что-то мерзкое и кому двадцать лет особого режима дали вместо справедливого пожизненного лишения свободы тут самое правильное исправление и есть, , точно – самое правильное место. А вот для того, кто третий раз сел за украденного поросенка на три года, это явный перебор! Как ни крути, а он столько не натворил, чтобы пользоваться теми же «благами», что и отъявленный маньяк. А температура масла на сковороде, на которой они оба жарятся, одинакова для обоих. И если один точно знает, «за что», то второй только удивляется: «А я-то за что? Я ж детей не убивал и не насиловал! Вот такая она, правда жизни».
А правда в том, что ни о какой справедливости речи и не идет. Справедливость для нас – это вообще что-то киношное, вроде ее все ищут и все о ней, а ее все нет и нет нигде. Ладно хоть название ее не забыли, и то хорошо.
И вот среди серых лиц в этом вареве судеб, среди отпетых злодеев и обычных мужиков-работяг, есть те, кто пишет стихи. Одни делают это топорно, но есть и те, от чьих строк кровь в жилах стынет. Может, в тех строках туго с романтикой, туго с тем, что модно, но это и есть тайга, лесоповал, крик души сквозь дрязги жизни, этапы, шмоны, холод и голод. Таких строчек не напишешь, лежа на диване, потому что такие импульсы могут давать мозгу только голодный желудок и промерзший позвоночник.
Будет жаль, если такие строчки так и умрут в тайге на болотах Вятлага, а ведь многие, прочитав эту «суровость жизни, точно знали бы, как делать не нужно. Мы не можем рассказать, как надо жить, но можем – как не надо. Наверное, и это не мало.
