Александр Сидоров

Батька Махно, Беня Крик и одесская цыганка: союз нерушимый блатной песни и советского кино

(«Молодой Кучеренко» и «Любка-голубка»)

Несмотря на заглавие очерка, песни о «молодом Кучеренко» и «Любке-голубке» не звучали ни в одном советском фильме. Хотя бы потому, что они родились в середине 20-х годов прошлого века, когда кино было немым. Да и о названных персонажах картин никто не снимал. А вот поди ж ты: оба эти имени крепко связаны и с блатными песнями, и с молодой советской кинематографией…

Честно говоря, повествование настолько сумбурно, что понять из него ничего нельзя. Отчаянный уркаган шагает по широкой Амурской дороге, распевая о своих «подвигах», – и в тот же самый момент... лежит в лазарете, где из него «вынули пулю» и собираются расстрелять.

Далее влеплен куплет о «матери-старушке», которая придет в воскресенье на свидание – вольная интерпретация популярной народной «В воскресенье мать-старушка к воротам тюрьмы пришла»:

Остальное – рестораны, карты, воровство, грабежи, перестрелки, лазарет, вынутая пуля и расстрел. Ну, тут вопросов нет.

Песня успешно дожила до наших дней. Ее охотно исполнял Аркадий Северный, она часто включается в сборники блатного шансона. Но никто так и неможет ответить, о каком «знаменитом разбойнике» идет речь.

А мы попытаемся. Поможет в этом украинский сериал из 20 эпизодов «Легенды бандитской Одессы». Созданный в 2008–2009 годах режиссером Владимиром Шегедой при помощи Сергея Оратовского и знатока криминальной Одессы Виктора Файтельберга-Бланка, этот сериал поведал зрителю сразу о нескольких Кучеренках. Правда, ни один из них не жил в Ростове, как утверждает песня. Зато Одесса-мама прославилась сразу несколькими претендентами. Напрашивается вывод: первоначально известная строка могла звучать как «жил в Одессе младой Кучеренко», а в дальнейшем сохранилась «ростовская» версия, ставшая в силу неведомых пока причин более популярной. В конце концов, переместилась же знаменитая ростовская Богатяновская пивная на Дерибасовскую улицу...

Коля – Божья воля?

Кровавые деяния первого «младого Кучеренко» относятся к Одессе начала 1920-х годов. Этот разбойник приятной наружности свирепствовал со своими подельниками, именуя их «апостолами». У каждого на правом предплечье была наколка-символ: череп со слезой, которая катилась из глаза. Внизу – две перекрещенные пальмы. По теории главного «апостола», человек должен обрести вход в царствие небесное через страшные муки. И этот «благой план» Кучеренко четко приводил в действие, совершая разбои, налеты, грабежи, убийства...

В 1923 году банда угодила в засаду и была перебита. Да только вся ли? Известно, что двумя годами позже из камеры смертников «одесского кичмана» бежал... опасный рецидивист Николай Кучеренко – после того, как расстрел ему заменили на 10 лет лишения свободы. Согласно документам, «побегушник» был симпатичным молодым человеком 27 лет. Тот ли это легендарный «апостол» Кучеренко или какой другой? Точного ответа на этот вопрос нет. Но, похоже, тот самый.

На воле побегушник сколотил банду в 16 человек и совершил налет на «Винделуправление», оставив два трупа. Затем лихая ватага перекочевала в Бердичев, устраивая грабежи бакалейных лавок и частных квартир. В те времена такие банды свирепствовали по всей степной Украине.

Вскоре Коля – Божья воля возвращается в Одессу, узнав, что его жена «захороводила» с самогонщиком. Самогонщик успевает сигануть в окно, но его гнездышко дербанят до основания. Далее банда Кучеренко потрошит квартиру местного муллы и снова уходит в степи. Но милая сердцу Одесса вновь манит к себе атамана. Он возвращается сюда в 1926 году. На сей раз Кучеренко повязали. Понимая, что ему светит «вышка», бандит снова пытается бежать, несколько раз бросается на конвой... Затем в камере Кучеренко опера отшмонали искусно слепленную из хлебного мякиша и окрашенную в черный цвет модель браунинга. С помощью этой дурилки бандит предполагал обезоружить своих церберов.

Не повезло… В конце 1926 года Кучеренко вместе со своими подельниками – известными налетчиками Ванькой Шкляром и Иваном Банабаком [ Банабак – неевропейский инородец: кавказец, азиат, араб и проч. (Одесса, жарг.). ] – был расстрелян.

Ковбойский цирк

Возможно, именно об этом Кучеренке блатной народ и сочинил свою безыскусную балладу? Тогда при каких делах тут кино?

Однако я уже предупреждал, что «младые Кучеренки» в Одессе – товар ходовой. Самое время ввести новую фигуру мерлезонского балета. Пока еще не Кучеренко, а идейного большевика Павла Бляхина. В 1920-м он успел отличиться в районе Екатеринославля, где куражились отряды «народной армии» батьки Махно, а затем 34-летнего коммуниста направили со своим семейством на партработу в Азербайджан. Бляхин стал сочинять по дороге для малолетнего сына приключенческие истории в духе Фенимора Купера и Луи Буссенара, только не о ковбоях, индейцах и отважных бурах, а о славных красноармейцах и махновских бандитах. Так к концу пути он слепил «революционный вестерн» «Красные дьяволята», записывая текст огрызком карандаша на обрывках оберточной бумаги.

События повести происходят на Украине во время Гражданской войны. Троица подростков: Мишка, его сестра Дуняшка и китаец Ю-Ю борются против отрядов Нестора Махно. Ребятам приходится стрелять, прыгать, вступать врукопашную... В конце концов, они проникают в штаб самого батьки Махно, похищают его и в мешке привозят к командарму Семену Буденному!

По приезде в Баку Бляхин направился в местный крайком комсомола и предложил «дьяволят» для публикации. Руководители азербайджанского комсомола с энтузиазмом отнеслись к идее. В конце 1922 года «Красные дьяволята» выходят отдельной книгой в Баку и буквально сметаются с прилавков.

После успеха книги Бляхин решил не останавливаться и перенести «Красных дьяволят» на экран. Судьба сталкивает писателя с режиссером Иваном Перестиани, который был широко известен еще до революции. Режиссеру повесть понравилась: «Будем снимать!»

Закавказский крайком РКСМ выбил для «революционной фильмы» госсредства и выдал режиссеру мандат, который предписывал всем организациям «оказывать т. Перестиани всемерное содействие». Командующий Закавказским военным округом Александр Егоров даже задействовал в батальных сценах свой личный состав.

Но где найти подростков на роли дьяволят? Ведь в повести Бляхина ребятишки исполняют такие кунштюки – взрослому мало не покажется! Главных героев отыскали среди молодых актеров цирка: клоун Паша Есиковский по прозвищу Пач-Пач, проволочная эквилибристка София Жозеффи и негритянский боксер Кадар Бен-Салим по прозвищу Том Джексон (китайчонка найти не удалось).

Премьерный показ «Дьяволят» состоялся 25 сентября 1923 году в Тифлисе, 30 ноября 1923 года «дьяволята» вышли на экраны страны.

Прикосновение к тайне

«Правда» назвала фильм «Красные дьяволята» «лучшей советской картиной». «Киногазета» в номере от 27 ноября захлебывалась от восторга: «Этот фильм – чудо советской кинематографии». Зрители штурмовали кинотеатры, чтобы увидеть фильм. Появились даже группы «красных дьяволят».

Дьяволиада охватила всю страну. В 1926 году на «Госкинпроме Грузии» выходят сразу четыре фильма-продолжения «Красных дьяволят», снятые тем же Иваном Перестиани: «Савур-могила», «Преступление княжны Ширванской», «Наказание княжны Ширванской» и «Иллан-Дили» («Змеиное жало»). Тут и побег Махно с парада на Красной площади к атаманше Марусе, куда проникает Дуняша, переодетая в мужской костюм, и прибытие в СССР из Парижа под видом циркачей княжны Ширванской с коварными подельниками, чтобы уничтожить азербайджанские нефтепромыслы, и похищение злобным хозяином гарема дочери мельника Оксаны и героической Дуняши. Все завершается освобождением девушек и свадьбами Миши и Оксаны, Дуняши и Тома.

На этом благополучно завершаются приключения киношных «красных дьяволят». А вот о криминальном Сатане, который вырвался с киноэкрана в реальность, широкие народные массы так и не узнали. Между тем история эта не менее интересна...

Начнем с небольшой тайны. На склоне лет, в конце 1950-х годов, режиссер Иван Перестиани решил засесть за мемуары. Немалую часть воспоминаний он предполагал посвятить работе над «Красными дьяволятами». Однако архив фильма, хранившийся на киностудии «Грузия-фильм», полностью исчез! Пришлось режиссеру полагаться только на память. А вскоре, 14 мая 1959 года, в возрасте 89 лет Перестиани умер, не завершив мемуаров.

Исследователь Федор Раззаков убежден, что уничтожение архива связано с травлей приключенческого кино в целом. В начале 1930-х годов в СССР поднялась по этому поводу волна критики:

«В номере пятом журнала "Молодая гвардия" за 1929 год была помещена статья критика Я. Рыкачева под названием "Наши Майн Риды и Жюль Верны". В ней автор ничтоже сумняшеся требовал безоговорочного отказа от традиций классического романа приключений, мотивируя это тем, что они, дескать, пропагандируют "лихую индивидуальную предприимчивость", изображают "вульгарную романтику игры со смертью и с многочисленными препятствиями"… На этой основе Рыкачев на полном серьезе требовал запретить издавать в Советском Союзе все приключенческие романы с героями-индивидуалистами, а конкретно книги: П. Бляхина, А. Беляева, В. Каверина и др. ...В номере 2–3 журнала "Пролетарское кино" за 1931 год некто Ю. Менжинская доходит до того, что пишет о вредном влиянии на детей "Красных дьяволят"».

Раззаков делает вывод о том, что «руководители Тбилисской киностудии просто избавились от всех материалов по этому и многим другим фильмам, снятым в подобном жанре».

Маленькое уточнение. В начале 1930-х не существовало «Тбилисской киностудии»: она действовала с 1938 по 1953 годы. Что вполне понятно: до 1936 года город носил название Тифлис. Травля приключенческого жанра в СССР быстро угасла. Сам Сталин являлся поклонником «ковбойских» фильмов и хотел видеть нечто подобное на советских экранах (с 1935 года так и происходит – «Золотое озеро», «Джульбарс», «Тринадцать» и проч.). Кроме того, явная нелепость: уничтожить все материалы о фильме – но оставить целой саму картину!

«Дьяволятам» не пофартило по другому поводу. Поводом оказалось то, что на экраны Ростова-на-Дону «Красные дьяволята» вышли в редакции, где остался запечатлен подлый образ Троцкого, – и это в пору разгула бескомпромиссной борьбы против троцкизма! Мама дорогая! А ведь с октября 1934-го Павел Бляхин являлся уже председателем ЦК Союза кинофотоработников СССР! Засланный казачок?

9 февраля 1935 года «Правда» публикует разгромную статью «Притупление бдительности». Но как-то обошлось – Бляхину объявили строгий выговор: как автор сценария и представитель Главреперткома он не устранил из картины кадров и текста с контрреволюционным содержанием.

Писатель на страницах газеты «Кино» напечатал слезное покаяние, был помилован, а подправленные «Дьяволята» продолжали шествие по экранам страны, хотя со 139 минут сократились до 79. Возможно, именно в это смутное время руководители тифлисского кинематографа и уничтожили злополучный архив – чтобы бдительные чекисты еще чего не накопали.

Батька Махно снялся в кино...

Но есть и другой вариант разгадки таинственного уничтожения архива, куда более аргументированный.

Дело в том, что «Красные дьяволята» ставились по свежим следам отгремевшей Гражданской войны, и все это следовало учитывать даже при самом фантастическом сюжете. В картине главным врагом отчаянной троицы юных героев выступает Нестор Махно. Режиссеру Перестиани хотелось большей достоверности, особливо с историческими личностями. В «Дьяволятах» актеры играли целый ряд исторических лиц – и Лейбу Троцкого, и Семена Буденного, и батьку Махно. Все трое были живы, и Перестиани стремился к близкому воссозданию оригинала. Семена Михайловича и Лейбу Давидовича подыскали без особого труда – и они сами, и их фотографии были под рукой. А вот Махно успел сдернуть «за бугор». Тут надо быть тщательнее, это не какой-нибудь негр-циркач. Махно – фигура необычная, эксцентричная. На украинских землях его каждая собака знала, не исключая некоторых сотрудников Одесской кинофабрики и не говоря о многих одесситах и прочих будущих зрителях. «Накосячить» обидно: местная публика враз раскусит, а злые языки страшнее пистолета.

Вообще-то фильму снимали в Тбилиси да Батуми плюс в павильонных интерьерах. Но за Махно пришлось отправиться в поисках подходящего типажа на Украину, еще точнее, в Одессу-маму, на кинофабрику ВУФКУ (Всеукраинское фотокиноуправление).

Перестиани повезло. Быстро нашелся артист, который идеально вписывался в роль батьки. Даже отчаянные критики не нашли бы изъяна. Претендент в 1919 году двадцатилетним парнем попал в полуармию-полубанду атамана Николая Григорьева, одного из самых «безбашенных» авантюристов Гражданской войны, который то метался от Петлюры к Антанте, то заключал союз с большевиками, то расстреливал и вырезал коммунистов, то вовсе объявлял себя диктатором, захватывая крупные города…

Актер-претендент сподобился увидеть и самого Нестора Махно. С 1919 года батька разругался с красными и объединился с Григорьевым, однако через некоторое время лично Махно вместе со своими помощниками Чубенко и Каретниковым расстреляли Григорьева за еврейские погромы, мародерство и попытку переметнуться на сторону белых.

Встреча с командиром «народной армии» произвела на нашего героя сильное впечатление. И вообще жизнь молодого человека можно назвать бурной. Он промышлял контрабандой, торговал поддельными спиртными напитками, был натурщиком для порнографических фотографий. А когда ситуация стала устаканиваться, закончил курсы театральных актеров и стал одной из звезд одесского немого синематографа.

Звали этого киноактера... Стоп-стоп! Здесь скрыта вторая загадка. В титрах «Красных дьяволят» фамилия исполнителя роли Махно «В. Сутырин». Жена известного российского актера Евгения Дворжецкого Нина Дворжецкая (ее бабушка была замужем за Владимиром Сутыриным) вспоминает: «Он был одним из создателей Грузинской киностудии. В старом фильме “Красные дьяволята” играл батьку Махно. Помните кадр, как батька стреляет из нагана, сидя на карусели?»

Однако к роли Махно в первой серии «Красных дьяволят» Владимир Сутырин отношения не имеет. В Закавказье его перевели лишь в 1926 году по личной просьбе Григория Орджоникидзе – руководить отделом печати. А «Красные дьяволята» вышли на экраны в 1923-м. Да и не было в фильме эпизода с махновской каруселью: Дворжецкая спутала «Дьяволят» с экранизацией эпопеи Алексея Николаевича Толстого «Хождение по мукам».

А в первой версии «Красных дьяволят» образ батьки Махно воплотил тот самый актер, которого выбрал Иван Перестиани. Звали его Владимир... КУЧЕРЕНКО! Авторы сериала «Легенды бандитской Одессы» сообщают:

«Во время кинопроб Кучеренко показал выдающееся знание воровского жаргона, козырял золотыми фиксами, великолепно знал биографию играемого образа и для роли Нестора Махно это был идеальный вариант. С молодым человеком сразу же подписали контракт, и вся группа сразу же поехала в Тбилиси – там была основная съемочная площадка фильма».

Ну и что? Мало ли на Украине всяких Кучеренко... При каких делах одесский актер в истории о песне про легендарного бандита?

Но давайте начнем все-таки с правильного вопроса: а зачем, собственно, позднее заменили фамилию Кучеренко на Сутырина? Ведь должны быть на это достаточно весомые причины... И они были!

Тут начинается самое интересное. В 1923 году, когда вышли в свет «Красные дьяволята», в Одессе среди бела дня совершается наглое вооруженное нападение на склады пароходства. Отчаянную конную атаку провели двадцать лихих наездников. Они мгновенно разоружили охрану, связали телефониста и умыкнули огромную партию дорогих дефицитных товаров.

Вот что рассказывают создатели фильма «Легенды бандитской Одессы»:

«Самым невероятным в этой истории было то, что свидетели и потерпевшие в один голос утверждали, что предводителем банды был не кто иной, а сам батька Махно.

Сотрудники уголовного розыска такому сообщению свидетелей не поверили. Ведь по оперативной информации лидер анархистов был тогда за границей... Советская власть, конечно же, опасалась, что он будет пытаться организовать вооруженное восстание и даже тайком может посещать СССР. Но дерзкое вооруженное нападение в самом центре Одессы – такое нафантазировать и даже в мыслях допустить не могли даже самые отчаянные фантазеры.

С неимоверной скоростью начали распространяться панические слухи, и даже кое-кто из перепуганных граждан уже начал подумывать про эвакуацию из портового города, который, казалось, вот-вот окажется в круговерти новой повстанческой войны».

Справка: в 1923 году Махно находился в Польше, куда бежал после того, как Советы потребовали от боярской Румынии выдачи батьки. В Польше по странному стечению обстоятельств в ноябре 1923 года, когда экранные «дьяволята» ловили Махно и доставляли его Буденному, в Варшавском окружном суде слушалось дело по обвинению Нестора Махно, его жены Галины Кузьменко, а также его боевых соратников Ивана Хмары и Якова Домащенко. Их обвиняли в обратном: в попытках связаться с советским руководством, чтобы то организовало их освобождение. А уж Нестор Иванович в долгу не останется: поднимет восстание в Восточной Галиции и оттяпает ее у Польши, присоединив к Советам. Впрочем, всех оправдали, но для верности поместили в данцигскую тюрьму, откуда махновцы удрали во Францию.

Между тем «одесские махновцы» продолжали грабить квартиры богатых одесских ювелиров, валютчиков, адвокатов и прочей зажиточной «сволочи». Оперативники выяснили, что бандой действительно руководит атаман по кличке Махно. Внешность – соответствующая.

Вскоре «махновцы» переключились с Одессы на другие регионы Одесской и Николаевской губерний, где грабили продовольственные и оружейные склады, совершали массовые погромы в маленьких степных городах, а награбленное вывозили на тачанках и подводах.

Расследование преступлений «махновской банды» было поручено следователю Петренко.

Беня на броневике, или Новый взлет «молодого Кучеренко»

Дело «махновской банды» оставалось нераскрытым несколько лет. Следователь Петренко вернулся к нему лишь спустя три года: никаких зацепок не было. Толчком стало ограбление квартиры финдиректора заготконторы Арнольда Исаяна ночью 2 апреля 1926 года. Незнакомый священник вломился в дверь, спрашивая, не здесь ли собираются отпевать покойника. Получив от хозяйки дома отрицательный ответ, он показал ей огромный револьвер, и та лишилась сознания. Затем внутрь ворвались еще четверо неизвестных, швырнули с постели на пол полусонного мужа и стали пытать насчет денег и драгоценностей. Исаян поспешил удовлетворить любопытство гостей. Но после их ухода тут же позвонил в милицию.

Примет разбойников Исаяны не запомнили. Но Петренко зацепился за обстоятельство, которое в последнее время стало встречаться в подобных налетах: один из грабителей оказался страстным любителем переодеваний. То он священник, то – при ограблении Одесского мыловаренного завода – чекист в черной кожаной куртке, то миловидная высокая женщина. И главное: некоторыми приметами бандит смахивал на известного одесского киноартиста Кучеренко. Того самого, который когда-то воплотил на экране образ батьки Махно. Так, может, не случайно и предводитель шайки носит столь необычное прозвище?

Петренко поначалу не очень верил в свою «дикую» версию, однако для очистки совести направился во Всеукраинское фотокиноуправление, чтобы взять показания у Кучеренко. Тот вежливо посмеялся, а вскоре Петренко вызвали «куда надо» и приказали не порочить светлое имя товарища киноартиста. У Кучеренко оказалось много поклонников во властных структурах. Следователя даже приглашали в партийные органы: вы что творите, товарищ?! Клевещете на пролетарский талант, а он ранимый, может перенервничать, сорвать киноленту, в которой сейчас снимается, – о Бене Крике по сценарию нашего одесского гения товарища Бабеля, автора знаменитой «Конармии»!

Действительно, в это время на ВУКФУ в Одессе снималась картина «Карьера Бени Крика» по киноповести Исаака Бабеля «Беня Крик», которую в 1926 году опубликовал журнал «Красная новь». Поначалу режиссером порывался стать сам Эйзенштейн – возжаждал снимать параллельно с «Броненосцем Потемкиным». Однако Эйзенштейн не смог разорваться надвое, и за Беню взялся театральный режиссер Владимир Вильнер.

Прототипом Бени Крика стал известный одесский бандит Мишка Японец (Япончик) – Моисей Винницкий. Предваряя публикацию первого рассказа «Король» (журнал «ЛЕФ», 1923 год), Бабель прямо заявлял: «Героем является знаменитый одесский бандит “Мишка Япончик”, стоявший одно время во главе еврейской самообороны и вместе с Красными войсками боровшийся с белогвардейскими армиями, впоследствии расстрелян». Примерно в том же духе поставлен и фильм: Беня с подельниками ведет в Одессе разгульную жизнь, грабит обывателей. После революции уркаганы переходят на сторону красных (Японец действительно возглавил 54-й имени Ленина советский стрелковый полк 3-й армии, состоявший сплошь из уголовников и недоучившихся студентов), но продолжают уголовщину, за что в финале подвергаются жестокой каре. Беня погибает...

Одесситы с гордостью восприняли фильм про «собственного бандита». Зато представители советской власти возмутились. Одесская пресса писала, что в картине пропагандируется «идеал молдаванских подонков», «происходит открытое прославление уголовного хулиганства». «Карьеру Бени Крика» раскритиковал сам Лазарь Каганович как «романтизацию бандитизма». А вскоре цензура «Первой фабрики ВУКФУ» наложила на фильм арест: искажает действительность и отвлекает строителей коммунизма от светлых целей и идеалов.

Но для нас важнее другое. Вернемся к «Легендам бандитской Одессы»:

«Летом 1926 года, находясь в здании одесского губернского уголовного розыска, следователь Петренко нервно читал рапорт, присланный из Балтского уезда, где произошло дерзкое ограбление уездного банка.

Налетчики смогли захватить пять тысяч карбованцев и ценные бумаги... Пострадавшие рассказывали, что среди грабителей был один тип, одетый полностью под Бенсиона Крика: такая же шляпа, бабочка “кис-кис”, канареечный пиджак и малиновые штаны. Лица было не видать – ведь его скрывала черная маска.

Но самым главным в этом деле было следующее: товарищи грабители, которые обобрали финансовое учреждение в Балте, очень спешили и случайно забыли в конторе револьвер. На рукоятке остались отпечатки пальцев, но в картотеке чекистов таких отпечатков не было. Получается, что это был человек, которого милиция никогда не задерживала и он просто не попадал ранее в ее поле зрения, а поэтому и не было их в оперативной картотеке.

Теперь оставалось выяснить, кому именно принадлежали изъятые с места преступления следы пальцев рук. Следователь Петренко еще раз тщательно анализировал факты. Ведь получается, что этот костюмированный грабитель мог запросто доставать одежду для постоянных переодеваний именно на кинофабрике, а это значит, что он имеет туда доступ. По всей вероятности, знаком с кем-либо из актеров или же еще худший вариант – он сам был одним из актеров.

Следователь вновь и вновь возвращался к своей догадке относительно Владимира Кучеренко, но все это еще предстояло перепроверить и найти доказательства совершенным преступлениям».

И надо же такому случиться! Как раз в это время Петренко как неутомимому «спецу по киношке» одновременно с ограблением банка в Балте поручают дело по хищениям реквизита на кинопроизводстве. Ясен перец, следак первым делом бросается проверять реквизит «Бени Крика». И обнаруживает отсутствие тачанки, двух револьверов, костюма главного героя, грима, а заодно даже исчезновение... армейского броневика!

Сыщики стали тщательно исследовать данные на каждого из актеров, режиссеров, осветителей, уборщиков и гримеров фильма. Оперативники негласно взяли отпечатки пальцев всего персонала, чтобы экспертиза сравнила их с отпечатками пальцев, изъятых с револьвера на месте преступления в Балте. Персонально за актером Кучеренко следователь под личную ответственность устанавливает постоянную слежку. Впрочем, она ничего не дает: «звезда экрана» легко запутывает следы и отрывается от «хвостов».

Вскоре происходят события, по наглости своей превосходящие даже выходку с Бенсионом Криком, ограбившим балтовский банк. Вот как подают это украинские документалисты:

«Уже через две недели из глухого на тот момент района под названием Куяльник [ Лиман в 3 км к северо-западу от побережья Одесского залива Чёрного моря; также село в Котовском районе Одесской области. ] в управление уголовного розыска в ужасе и с просьбой немедленно приехать позвонили местные жители. Они сообщили, что в округе началась настоящая война и что бандиты всех могут убить. Чекисты, которые приехали по вызову, расспросили у перепуганных жителей про все обстоятельства дела».

Из рапорта следователя одесского уголовного розыска:

«Из тайного сообщения агента Валянка стало известно, что на блат-хате Крысиса состоялся бандитский сходняк. Члены банды Махно, чтобы окончательно урезонить конкурентов, прибыли на встречу переодетыми чекистами на броневике и даже дважды выстрелили в воздух из пушки».

Члены банды Кольки Золотого Зуба сразу же бросили свое оружие и с перепугу от того, что происходит, просто убежали. Урки подумали, что это настоящая облава и задерживать будут всех подряд.

Как оказалось, в инциденте с перестрелкой грабители использовали бронетехнику. Именно этот броневик и числится пропавшим из реквизита на киностудии. Его арендовали в одной из войсковых частей.

После такого громкого шухера знаменитая «махновская» банда предпочитает на время исчезнуть из Одессы. Лихие ребята перекочевали на «гастроли» в Крым, где обчистили заготконтору в Симферополе и нескольких толстосумов в Феодосии и Симферополе.

Что касается актера Кучеренко, следователь продолжал тайную слежку за ним, но безрезультатно.

И тут помог случай. Снова цитируем «Легенды бандитской Одессы»:

«В милицейский участок на Молдаванке прибежала испуганная женщина, которая сообщила, что она является свидетельницей гнусного преступления.

В квартиру роженицы ворвались несколько налетчиков, под угрозой применения оружия положили на пол всех и в том числе рожавшую хозяйку, после чего ограбили всех присутствующих.

Затем свалили все награбленное добро в телегу и удалились. При выяснении обстоятельств этого налета выяснилось, что у акушерки сняли с пальца очень редкое кольцо с тремя бриллиантами.

Именно эта драгоценность и вывела работников милиции на неуловимую банду. Так есть сейчас и так было раньше – одним из показателей успешности было наличие любовницы. Они выделялись стильной модной одеждой, купленной за кровавые деньги.

Часто бандиты дарили любовницам кольца, сережки и другие ювелирные украшения, снятые с очередной жертвы.

Во время облавы на воровской притон один из работников милиции заметил на руке Любки Цыганки интересный редкий перстень, который полностью подходил под описание перстня с грабежа акушерки.

Работники уголовного розыска начали задавать Любке неудобные вопросы и выяснять, где она взяла это ювелирное украшение. Результатом дальнейшего допроса стало то, что женщина призналась, что получила этот подарок на одном из притонов на Молдаванке.

Милиционеры предложили подозреваемой сыграть по их правилам в обмен на свободу, и Любка согласилась – она вместе с работниками милиции подошла к названному притону.

Увидев ее, бандиты открыли дверь притона, и милиционеры без промедлений оказались внутри. Каково же было их удивление, когда они увидели в притоне известного киноактера Владимира Кучеренко».

Кучеренко долго не отпирался. Во-первых, выяснилось, что именно он оставил свои отпечатки пальцев на револьвере с места преступления в Балте. Во-вторых, на очной ставке его опознала жена финдиректора Исаяна. Дальше – дело техники и слабых духом подельников. В ходе следствия Кучеренко взял на себя двадцать два преступных эпизода, в том числе одиннадцать убийств:

«Под давлением фактов Кучеренко рассказал, что в составе киногруппы были двое его сообщников: осветитель Федор Смирнов по кличке Светляк и грузчик Петр Джунжула по кличке Льюис...

Банда грабила квартиры, поместья, банки и почтовые отделения. Часто выезжала на бандитские гастроли в Сочи. Следователи разделили его преступную деятельность на Кавказскую, Одесскую, Харьковскую и Крымскую. Кучеренко был прекрасно ориентирован в том, что воровские малины в большинстве своем контролировались оперативными работниками милиции. Поэтому все награбленное он сбывал в других городах через комиссионные магазины, через ломбарды и заготовительные учреждения.

Выяснилось, что банда Кучеренко гастролировала по всему югу Советского Союза, и это также добавляло сложностей в ее поимке. Грабители наследили именно там, куда переезжала для работы творческая группа фильма "Красные дьяволята"».

Согласно «Легендам бандитской Одессы», Кучеренко был расстрелян в конце 1927 года.

«Место его могилы неизвестно, а его имя невозможно отыскать ни в одной советской энциклопедии.

Позже его фамилию убрали со всех титров. Советская власть просто выбросила эту фигуру из истории советского кинематографа с одной лишь целью – чтобы никогда больше не повторялись такие перевоплощения».

И вот тут нам самое время перейти к истории песни о Любке-голубке….

Коварная Шура и Любка Фейгельман

Современный читатель сразу поймет, что перед нами – вариант знаменитой «Мурки». А что если наоборот? Ведь в мемуарах одесситов старого поколения песня о том, как коварная предательница получила пулю, называется именно «Любка». О «Любке» вспоминает Константин Паустовский в мемуарах «Повесть о жизни» (часть «Время больших ожиданий»):

«Почти все местные песенки были написаны безвестными одесситами. Даже всеведущие жители города не могли припомнить, к примеру, кто написал  песенку "Здравствуй, моя Любка, здравствуй, дорогая!" – Жора со Стеновой улицы или Абраша Кныш?»

А в другой части «Повести о жизни», «Начало неведомого века», есть тоже любопытный эпизод, имеющий отношение к нашей теме:

«Люсьена поправила волосы, села на нары и запела нарочито визгливым и разухабистым голосом:

Филолог Владимир Бахтин считал, что Паустовский во «Времени больших ожиданий» назвал Мурку Любкой потому, что «просто не хотел произносить это одиозное имя». Но подобное предположение нелепо. «Любка» дожила минимум до середины 1930-х годов (запись песни, сделанная студенткой Вечернего рабочего литературного университета Н. Холиной в 1934 году). В том же 1934-м появляется известное стихотворение Ярослава Смелякова о Любке Фейгельман – отчетливая пародия на раннюю блатную «Любку», на что автор прямо указывает в тексте:

Явные параллели с блатным фольклором не только в форме прямых цитат от соседа по вагону, но и саркастически переосмысленные. Если «герой» блатной «Любки» упрекает подругу за то, что она «спуталась с ментами», хотя он ее шикарно одевал, то у Смелякова другие претензии: Любка спуталась с нэпманами, «продав» высокие идеалы за тряпки (даже фигурируют, как и в уголовном романсе, «лаковые туфли»).

В том же 1934-м студентка Холина записывает и текст «Маша». Судя по всему, как раз эта версия является одной из ранних. Приведем наиболее характерные отрывки:

«Героиня» здесь выведена вовсе не в качестве «авторитетной воровки», она даже начинает с того, что предает помаленьку своих подруг-проституток (шмар). Маша помимо «бандитки первого разряда» рисуется как любовница уркаганов. Однако в песне повествуется лишь о совместных кутежах, нет даже упоминания о «воровской жизни» и о «речи на совете», а также о том, что «бандитку» «боялись злые урки». Всё это пришло позже, когда песня стала московской. Тогда и Любка становится «муркой» («мурками» называли сотрудников Московского уголовного розыска, существовала даже присказка «урки и мурки играют в жмурки»). Возможно, и вместо Маши сначала стояло имя Любка. Дело в том, что «машами» тогда звали воровских подруг и проституток.

Но когда же возникла в песне именно Любка? Паустовский относит это чуть ли не к первому десятилетию ХХ века, заставляя Люсьену распевать «Любку» вместе с ксендзами на нарах. Однако эпизод с Люсьеной – все же художественный. Более заслуживает доверия мимолетное упоминание Паустовского о «Любке», неизвестно кем сочиненной. Это с 1919 по 1922 год, когда власти в городе менялись с невероятной быстротой. Впрочем, мемуары Паустовский писал в 1960-е, посему вполне могла произойти небольшая аберрация памяти, то есть легкое смещение дат.

Хотя возможно, что песня о бандитке-предательнице впервые прозвучала в Одессе действительно во время Гражданской войны. Например, питерский филолог Михаил Лурье отыскал текст, записанный в Курском исправдоме в 1925 году, с пометой: «по словам исполнителя, песня услышана им в 1919 году в одесском исправдоме. В записи указано, что поется на мотив еврейской песни». Как сообщил Лурье, песня попала в архив Пушкинского дома из материалов Московского института по изучению преступности и преступников (правильно – Государственного института по изучению преступности и преступника, открыт 1 октября 1926 года). В записи героиню зовут Шурой:

И все же одесситы того времени упорно называют песню «Любка». Конечно, блатной фольклор чрезвычайно вариативен. Исполнители нередко подставляют самые разные имена «героев», если нет точной привязки к конкретной личности. То, что Михаил Лурье обнаружил альбомную тюремную запись 1925 года, где упоминается героиня Шура, позволяет нам сделать вывод о том, что к этому времени имя «коварной предательницы» еще не определилось окончательно. Даже в 1934 году совершенно равноправно действовали и Любка, и Маша, и Мурка.

Кольца и браслеты для Любки-цыганки

Итак, баллада о предательнице блатного братства появилась в уголовном мире раньше, чем бандитская шайка киношного Махно в «Красных дьяволятах» была разгромлена, а ее лихой атаман плохо кончил звездную карьеру в обеих ипостасях. Известно также, что первоначально имя песенной предательницы широко варьировалось, пока не свелось к «Любке» и «Мурке», причем «Мурка» все же вытеснила «Любку», но до середины 1930-х они сосуществовали. Рискну предположить, что это параллельное существование началось именно в конце 1926-го – в 1927 году: именно тогда и Любка, и Мурка стали настоящими, эпическими предательницами. Причем в Одессе преимущественно пели «Любку», а в Москве и Центре (далее – по всей России) – «Мурку».

Сначала – о «Любке». Помните, я настаивал на том, что баллады о «младом Кучеренко» и «Любке-голубке» тесно взаимосвязаны? Теперь сама история Кучеренко нам на это указывает. Как в песне поется:

Авторы сериала о блатной Одессе тоже подчеркивают: «Часто бандиты дарили любовницам кольца, сережки и другие ювелирные украшения, снятые с очередной жертвы» (вспомним к слову Маньку-Облигацию с ее браслетом-змейкой). Но ведь именно Любка-Цыганка попалась на одном из таких украденных колец («редкий перстень, который полностью подходил под описание перстня с грабежа акушерки»)! Именно она выдала блат-хату, где погорел Кучеренко. Есть и еще один любопытный штрих. Помните отрывок из Паустовского, где он вкладывает в уста своей героини Люсьены куплет из «Любки»:

И вдруг далее идет:

«Потом Люсьена подумала и сказала:

– Вот убьют, так похороните меня в цыганской шали».

Опа-на! Почему во второй половине 1960-х писатель, вспомнив песню о девушке, которая «зашухерила малину», вдруг заставляет Люсьену упомянуть о похоронах «в цыганской шали»? Похоже, реальная песня, которую процитировал писатель, связана именно с предательницей-цыганкой.

В любом случае, если верить истории о разоблачении актера Кучеренко, выходит, что имя Любка в одесском варианте к 1927 году закрепилось не случайно: одесский народ прямо связал коварную «Любку» с песней о «молодом Кучеренко». И долго этот узелок не развязывал.

Между тем примерно в это же время в блатном фольклоре закрепляется и «Мурка». Скорее всего, это было связано с успешной операцией ленинградских оперативников угро. В 1926 году питерские опера сумели внедрить свою молодую сотрудницу Марию Евдокимову в осиное гнездо матерых уголовников – трактир «Бристоль» на Лиговке. Затем в ноябре 1926 года в результате масштабной облавы на «Бристоль» (участники прибыли на нескольких десятках машин) были убиты пятеро бандитов, в руки милиции попали «авторитеты» и руководители крупных криминальных формирований. Ленинград получил свою «Мурку», переделанную из одесской песни («Мария-Мура-Мурка»). В Питере возник и знаменитый припев о Мурёночке. Исполнял его артист эстрады Василий Гущинский, работавший под босяка, а написал припев другой эстрадник – Валентин Кавецкий:

Однако в ранних вариантах песни этот припев не встречается. Нет там и версии с похоронами. Вообще куплет редкий: обычно песня завершается картиной, как «в темной переулке Мурка окровавлена лежит». Похороны возникают лишь в поздних «питерских» и «московских» вариантах, где Одесса даже не упоминается. Так постепенно «маша» – любовница, сдавшая шлюх и уркаганов одесским чекистам, становится «муркой» (сотрудницей Московского уголовного розыска).

Мы не знаем ничего ни о дальнейшей судьбе Любки-Цыганки, ни о Марии Евдокимовой. Отомстил им уголовный мир или нет – покрыто тайной. Правда, здесь мы сталкиваемся с анекдотической историей. В журнале «Щит и Меч» 24 декабря 2009 года некая Марина Скворцова поведала в заметке «Сюрприз от "Мурки"», что в архивах ГИАЦ МВД РФ была обнаружена учетная карточка «капитана резерва МВД Марии Прокофьевны Климовой, 1897-го года рождения». А значит, «Мурка» – реальный персонаж, сотрудница милиции. А Людмила Сушкова в «телерасследовании» «Нераскрытые тайны: сюжет песни "Мурка"» подошла к делу с еще большим размахом. Хотя единственное, что удалось найти, – это учетная карточка агента Климовой, уволенной из органов в 1952 году, Сушкова излагает целую «дюдюктивную историю:

«Именно главная героиня песни "Мурка", реально это Мария Климова – оперативница МУРа, должна была выступать в роли как бы приманки такой и таким образом помочь оперативникам выйти на всю эту запутанную сеть криминала, сложившегося на тот момент в Одессе».

Далее мелькают имена таких «известных бандитов», как Бриллиант и Червень (на большее фантазии не хватило), а чекистку убивают за то, что Бриллиант приревновал Марусю к Червню и застрелил... В припадке хлестаковщины Сушкова назначает сотрудником ЧК... популярного одесского поэта Якова Ядова! Оказывается, именно ему было поручено охранять Марию Климову, а он ее не сберег!

Откуда этот бред? Автор объясняет:

«Документы были все засекречены, и, насколько мне известно, в 70-х годах было множество документов и архивов уничтожено, также вот личное дело было уничтожено Марии Климовой. Но остались какие-то обрывочные сведения, которые где-то как-то можно собрать и узнать, в том числе от одесских историков-краеведов».

Переводя на вменяемый язык: ахинея, высосанная из пальца. Например: «По некоторым данным, Ядов – сотрудник МУРа». Кстати! Ведь реальная Мурка осталась жива! Но и тут у Сушковой есть оригинальный ответ: да, осталась жива и, возможно, даже тихими вечерами пела песню о себе, любимой…

Его поймали, арестовали... Но приказали не стрелять?

К слову сказать, я бы поостерегся полностью доверять и сериалу «Легенды бандитской Одессы». К сожалению, в нем нередко проскакивают неточности, что-то не стыкуется, где-то не клеится... Например, известно, что все фильмы о «Красных дьяволятах» снимались в Госкинпроме Грузии, между тем, по сериалу, грабители наследили именно там, куда переезжала для работы творческая группа фильма «Красные дьяволята». Однако банда Кучеренко не занималась грабежами в Грузии!

Или вот еще деталь. Просматривая сюжет «Легенд блатной Одессы» о похождениях актера Кучеренко, я натолкнулся на явную несуразицу в повествовании:

«Следователь Петренко на свой страх и риск устанавливает за Кучеренко скрытое наблюдение... Наблюдение за Кравченко ни к чему не приводит…»

По ходу дела Кучеренко превращается в Кравченко. Правда, далее возвращает родную фамилию. Обычная оговорка? Не в этот раз. Любопытный факт: в профсоюзном журнале профсоюза работников искусств «Рабис» от 25 декабря 1928 года появляется заметка «Красные дьяволята в... быту», где неведомый автор по-своему излагает «бандитскую историю» и называет совсем другого «главного героя» и исполнителя ролей Махно и налетчика из «Бени Крика»:

«В Одесском Областном Суде разбиралось дело по обвинению артиста кино Павла Кравченко в бандитизме. Кравченко снимался в нашумевшей картине "Красные дьяволята" в роли Махно и играл налетчика в "Бене Крике". Оказался он налетчиком не только на съемке, но и в жизни.

В конце января прошлого года двое злоумышленников совершили разбойничье нападение на домик огородников на полях орошения в Одессе. Угрожая револьверами, они забрали разные вещи и белье. Угрозыск установил виновников ограбления: Працюка и Павла Кравченко. Первый был вскоре арестован и впоследствии осужден судом. Кравченко же скрылся и лишь недавно был задержан в Крыму как соучастник нападения на кассира в Севастополе. В Одессе, где судился Кравченко, Працюк выступал уже в качестве свидетеля. Он подробно рассказал суду, как он грабил вместе с Кравченко, который был “душой дела”.

У Кравченко богатое прошлое. Он, бывший актер, вместе с другими организовал покушение на ограбление Одесского Сельбанка, которое было предупреждено соответствующими органами, и т.д.

Одесский окружной суд приговорил Кравченко к лишению свободы со строгой изоляцией сроком на 10 лет с конфискацией имущества и поражением в правах по отбытии приговора сроком на пять лет».

Вот вам и оговорка в «Легендах бандитской Одессы»! Ограбление огородников, нападение на кассира да покушение на банк, которое не состоялось. Никакого расстрела – «червонец в зубы и пять по рогам». К тому же и суд состоялся не в 1927-м, а в конце 1928 года.

Казалось бы, можно разоблачить авторов украинского сериала, которые, ознакомившись со скромной историей Павла Кравченко (а невольная оговорка свидетельствует о том, что о заметке они были в курсе), присочинили побольше «страшилок», чтобы поразить зрителя.

И все же я бы не стал торопиться с обвинениями. Прежде всего не было никакого резона изменять Кравченко на Кучеренко. Выдумать можно было другую фамилию – Кучеренко в сериале и без того достаточно! Скорее, автор заметки в журнале «РАБИС» предпочел изменить настоящую фамилию исполнителя роли Махно на вымышленную, да и события смягчить. В органе профсоюза работников искусств информация о том, что один из членов профсоюза оказался крупным бандитским авторитетом, расстрелянным за грабежи и убийства, которые его шайка совершала в течение нескольких лет, смотрелась бы ужасающе! А так... Ну, жулик, мелкая шпана, получил свою десятку...

К тому же заметка больше напоминает фельетон. Во второй части рассказывается, как к завкультотделом Окрпрофсовета в Барнауле явилась некая гражданка Петереш, заявила, что она играла роль Дуняши в фильме «Красные дьяволята», и потребовала заплатить ей гонорар. Когда же заведующий попытался возразить, в него полетели «пресс-папье, ручки, его собственный портфель и даже стулья». Пришлось заплатить «героической Дуняше Петереш» три рубля. То есть в московском журнале все превратили в невинные «хохотушки» (ограбление огородников). Фамилию реального Кучеренко предпочли не упоминать и все, что с нею связано, на Грузинской киностудии уничтожили. Но создатели сериала о бандитской Одессе пользовались архивами МВД Украины. Возможно, там же они наткнулись на злополучный фельетон и случайно произнесли фамилию Кравченко вместо Кучеренко в своем фильме.

Кто не знал в Одессе банду из Амурки?

Если вы помните, так начиналась песня «Маша», записанная Холиной. А помните, как начинается «Молодой Кучеренко»:

А вот так сегодня начинается большинство вариантов песни «Мурка»:

Какие только объяснения не выдумывают многочисленные исследователи! Некоторые (Валерий Шамбаров) утверждают, что таинственная банда Мурки действительно прибыла с берегов Амура. Версия настолько неубедительна, что и рассматривать ее не стоит. Хотя и река Амурка, и город Амурка на востоке России действительно существуют.

Некоторые утверждают, что речь идет о неверно воспринятом на слух и неправильно истолкованном тексте: дескать, понимать надо, что банда прибыла либо «из-за МУРа», то есть убегая от московских оперативников в Одессу (а не «из Амура»), либо «из-за Мурки» (а не «из Амурки»).

Но ладно Мурка – а почему бандит Кучеренко шагает «по широкой Амурской дороге»?! Снова «Одесса на Амуре»... Существует объяснение, высказанное пользователем slavko на сайте a-pesni:

«Имеется в виду некогда Екатеринославский, а теперь Днепропетровский "Амур" (Амур-Нижнеднепровский район) – исторический район города, он и сейчас пользуется дурной славой. В 80-х гг. нам рассказывал об этом наш школьный учитель Иван Ефремович – весельчак, художник и знаток фольклора».

В принципе, Екатеринослав расположен недалеко от Одессы. Но и не настолько близко. Зачин «Маши» указывает, что «банду из Амурки» знала вся Одесса, значит, район располагался где-то поблизости, если не в самом городе. Представьте себе, такой район есть! В Ананьевском районе Одесской области (совсем рядом с Одессой) находится небольшое сельцо Амуры (Амури). Площадь его – около квадратного километра. По переписи 2001 года здешнее население составляло аж 149 человек. Возможно, именно его в песнях называют Амуркой или Амуром. «Кто не знал в Одессе банду из Амуров», «прибыла в Одессу банда из Амуров...».

То же с широкой Амурской дорогой: две подводы могут разъехаться – уже широкая. Не исключено, что столь мелкое сельцо называли и Амуркой – уменьшительно-ласкательно. Во всяком случае, выходит, что и «расшлепанный» Кучеренко, и «Любка-цыганка» (к которой прямо подходит определение «маша», то есть полюбовница и подельница вора), и сельцо Амури стоят у истоков великого советского кино.