Легендарные тюрьмы

По материалам французской газеты «Либерасьон».

Составил и перевел Ю. Александров

Аттика, или Кровавый мятеж

В 1971 году в американской тюрьме Аттика в результате подавления бунта заключенных, требовавших улучшения условий содержания, погибли 26 человек.

В 1971 году Чарльз Горацио Кроули отбывал срок наказания в «Аттике». До сих пор об этом человеке мало что известно, равно как и о совершенном им преступлении, в результате которого он и попал за решетку, в тюрьму, расположенную на севере штата Нью-Йорк. Доподлинно известно только то, что его прозывали «Братец Флип» и что накануне штурма, предпринятого 13 сентября 1971 года полицией штата с целью подавить мятеж заключенных, он заявил корреспонденту журнала «Тайм»: «Если уж мы не можем жить, как человеческие существа, то хотя бы попытаемся умереть, как люди». В своем журналистском расследовании, опубликованном 27 сентября, «Тайм» не уточняет, выжил ли Братец Флип или его тело было среди 26 изрешеченных пулями заключенных, усеявших двор корпуса «Д» тюрьмы Аттика. Автор статьи в «Тайм» признает, что доподлинно даже неизвестно, что именно послужило непосредственной причиной этого мятежа. А может быть, и даже скорее всего, этих причин было много.

После 21 августа 1971 года, когда в калифорнийской тюрьме «Сан-Квентин» в результате предполагаемого побега был убит один из лидеров «Черных пантер» [ «Черные пантеры» – афроамериканская организация, ставившая своей целью продвижение гражданских прав чернокожего населения; была активна в США с середины 1960-х по 1970-е годы. ] Джордж Джексон, атмосфера в «Аттике» все больше накалялась. 9 сентября в 8.30 утра примерно 1200 заключенных после столкновения с охранниками забаррикадировались в одном из блоков тюрьмы, взяв в заложники 38 человек из числа персонала. Сразу же полиция окружила плотным кольцом здание тюрьмы, а губернатор Нельсон Рокфеллер в это время пытался разрешить возникшую ситуацию путем телефонных переговоров.

В последующие часы представитель пенитенциарной службы Рассел Освальд, продемонстрировав известное мужество, в одиночку проник в захваченное здание. К своему огромному удивлению он обнаружил, что в здании все было прекрасно организовано. Царило спокойствие, а заключенные, вооруженные свинцовыми трубами и заточками, сделанными из ножниц, окружали заложников. Было понятно, что они не столько их караулили, чтобы они не сбежали, сколько охраняли от любых проявлений агрессии по отношению к ним. Особенно Освальда удивило то, что все заключенные – белые, черные, пуэрториканцы и другие держались вместе и и выдвигали одинаковые требования.

В большинстве своем требования носили характер элементарный характер, заключенные лишь хотели соблюдения своего человеческого достоинства: возможность посещать душ более одного раза в неделю, доступ к обучению и к книгам, свобода совести, отмена цензуры почтовых отправлений, право на получение более одного рулона туалетной бумаги в месяц. Заключенные также требовали, чтобы 383 охранника тюрьмы, которые все были белыми, прекратили ежедневные расистские выходки, в частности не называли бы впредь свои резиновые палки, с которыми они не расставались, не иначе как «дубинка для ниггеров».

Такое владение ситуацией со стороны арестантов стало возможным благодаря действиям нескольких ультраполитизированных заключенных, таких как Акил Аль-Джунди из «Черных пантер» или Сэм Мэлвилл, ультралевый активист и бомбист, близкий к «Уэзерменам» [ «Уэзермены» – «Метеорологи» – подпольная организация, сформированная в 1969 членами экстремистской фракции организации «Студенты за демократическое общество». Выступала за применение насилия против существующей в стране власти, ушла в подполье и занялась террористической деятельностью. Название организации взято из песни Б. Дилана: «Не нужен метеоролог, чтобы определить, в какую сторону дует ветер». ], который погиб во время штурма. Именно они, как, впрочем, и ряд других заключенных, составили перечень требований и добивались, чтобы был создан специальный комитет, уполномоченный вести переговоры. В этот комитет, в частности, входили Том Викер – издатель газеты «Нью-Йорк Таймс», Джон Дюннэ – сенатор-республиканец и Уильям Кунстлер – адвокат, близкий к «Черным пантерам» и «Молодым лордам» [ «Молодые лорды» – политическая группа, боровшаяся за признание прав испаноговорящих американцев. ]. В течение трех дней заседания комитета следовали один за другим, и большинство требований заключенных были приняты. Кроме амнистии, применение которой мятежники считали обязательным условием, без которого заложники не могли быть освобождены.

Но последовавшие затем два события привели ситуацию к хаосу. Во-первых, 11 сентября от ран скончался один из охранников, раненый в стычке, произошедшей 9 сентября. Затем лидер «Черных пантер» Бобби Сел, которому разрешили переговорить с заключенными, обнадежил мятежников и призвал их бороться до конца.

В воскресенье 12 сентября более 500 вооруженных человек сосредоточилось перед Аттикой. Телевизионные съемочные группы вошли в тюрьму и засняли во дворе сидящих на земле мятежников. Сняли они и заложников, которые заявили, что с ними обращаются хорошо. То же самое заложники подтвердили и позднее. Вечером Освальд потребовал от мятежников, чтобы они освободили захваченных заложников. Без этого, заявил он, дальнейшие переговоры будут невозможны. В ответ мятежники через мегафон заявили, что в случае, если силы полиции войдут в тюрьму, заложникам перережут горло. Поздно ночью губернатор Рокфеллер дал приказ к атаке. Несколько дней спустя он заявил в свое оправдание: «Ситуация продолжала ухудшаться, и мы решили действовать, пока еще не поздно».

В 7 часов утра следующего дня во двор тюрьмы с вертолетов был распылен слезоточивый газ, и одновременно с этим вооруженные штурмовыми винтовками полицейские начали стрелять по всему, что движется. Лайонел Сайфонтес, врач из Буффало, видел все своими глазами: «Многие были ранены и падали. Другие, сдаваясь, поднимали руки вверх, третьи ложились на землю». Но в первом коммюнике для прессы, опубликованном Освальдом, была сплошная ложь. В нем он сообщил, что в результате штурма было убито 26 и тяжело ранено 83 человека. Все это якобы случилось потому, что заключенные попытались начать резать полицейских ножами. Он также утверждал, что 9 из 38 заложников были казнены, им перерезали горло, а еще одного кастрировали. Все это было опровергнуто уже на следующий день судебно-медицинскими экспертами: и заложники, и заключенные были убиты пулями, выпущенными полицейскими. Но это было потом, а в первые часы после штурма «Аттики» «уцелевшие» подверглись жуткому избиению.

В результате зверских репрессий и лжи со стороны властей разразился небывалой силы скандал. С обвинениями против властей выступили Джон Леннон, Чарльз Мингус, Аллен Гинзберг; семьи погибших 13 сентября заключенных, а равно и охранников, направили в суды многочисленные иски. Мятеж в «Аттике» повлек за собой реформу всей американской пенитенциарной системы.

Тюрьма Рединг – сплошная боль и насилие

Это британское пенитенциарное учреждение стало знаменитым потому, что с 1895 по 1897 год здесь содержался Оскар Уайлд.

В длинном и подробном письме от 28 мая 1897 года, которое было адресовано главному редактору газеты «Дейли Кроникл», 42-летний Оскар Уайльд, только что освободившийся из тюрьмы Рединг, пишет: «Жестокость, с которой и днем, и ночью сталкиваются дети в английских тюрьмах, кажется невероятной. Но не для тех, кто присутствует при этом и знает о каторжных условиях системы». Автор «Баллады Редингской тюрьмы», приговоренный в 1895 году, к двум годам каторжных работ, максимально возможному наказанию за гомосексуализм, размышляет в своей балладе о грустной судьбе тех, кто там еще остался.

До Редингской тюрьмы, расположенной в шестидесяти километрах к западу от Лондона и, по общему мнению, одной из самых суровых в стране, Уайльду уже побывал в не менее страшном Пентонвилле и даже в Уондзуорте [ Тюрьмы, предназначавшиеся для совершивших особо тяжкие преступления и рецидивистов. ]. Обращаясь в письме к охраннику Томасу Мартину, ирландский писатель беспокоится об обращении с арестантами. Кстати, позднее Томас Мартин будет уволен с работы за то, что давал печенье голодному ребенку. В письме Оскар Уайльд в деталях описывает страх, одиночное заточение, голод – все то, что пришлось перенести этим совсем юным и неприспособленным душам, и советует смягчить условия отбывания наказания. «Обращение с детьми, практикуемое в настоящее время, – пишет Уайльд, – это настоящий вызов человечеству и общепризнанным представлениям».

Сидя в каменном мешке, Оскар Уайльд, тем не менее, умудрялся писать. Поначалу он был лишен всего, но затем, благодаря новому директору тюрьмы, ему дают письменные принадлежности. Между январем и мартом 1897 года он пишет длинное послание лорду Альфреду Дугласу, красивому и капризному молодому человеку, которого он встретил в 1891 году. Ведь именно из-за процесса, затеянного отцом Альфреда, маркизом Куинзберри, по обвинению в клевете и содомии, Уайльд попал в адские жернова правосудия, которые и привели его в Рединг. Возможность читать, писать и думать о том, кого он любил, не предаваясь жалости к себе, помогали ему выстоять. «Любым способом я должен был сохранить Любовь в своем сердце. Если бы я попал в тюрьму, не сохранив в душе Любовь, то чтобы стало бы с моей Душой?» – риторически спрашивает Уайльд в своем письме-исповеди «De Profundis» [ De profundis – «Из глубины взываю» (лат.), название псалма. ]. На 120 густо исписанных страницах Оскар Уайльд, в частности, рассказывает Бози (прозвище Альфреда Дугласа) об одном случае, который помог ему перенести стыд. «Когда, сопровождаемый двумя полицейскими, в наручниках и с опущенной головой, я был доставлен из тюрьмы в суд, М. ожидал меня в длинном зловещем коридоре, и прежде чем предстать перед толпой я увидел в полном молчании его жест, такой простой и такой нежный – он снял шляпу. Некоторые попадали в рай за меньшее, чем этот благородный жест».

После своего заключения в тюрьму Оскар Уайльд написал лишь «Балладу Редингской тюрьмы». Покинув Англию, чтобы больше никогда туда не вернуться, во французском городке Бервеналь-сюр-Мер, что около Дьеппа, он начал писать новую поэму. Через три года он умер, одинокий, в абсолютной нищете, в отеле на улице Боз-Ар, в Париже. «В ту ночь тюрьма сошла с ума,/ В ней выл и веял Страх – / Визжал в углах, пищал в щелях, / Орал на этажах / И за оконным решетом / Роился в мертвецах». На эти строки 7 июля 1896 года его вдохновили воспоминания об одном казненном сокамернике. Тюрьма графства Беркшир Рединг служила местом приведения в исполнение смертных приговоров. Первая смертная казнь здесь была проведена в 1845 году в присутствии 10 000 зрителей, последняя – в 1913 году.

Баллада была опубликована под странным псевдонимом «С3.3» – регистрационный номер Уайльда в «Рединге». Как объясняет Элизабет Хью, долго изучавшая различные альбомы фотографий каторжников, сделанных в период с 1883 по 1915 годы, номера заключенным присваивались в зависимости от их размещения в тюрьмах. В «Рединге» преступники размещались в трех крыльях здания – A, B, и C. Таким образом номер С3.3 означал, что заключенный содержится в блоке С, в камере № 3, на третьем этаже. К сожалению, о некоторых периодах заключения Уайльда никаких сведений не сохранилось. Зато его следы сохранились в «криминальных списках королевства». Кстати, Министерство внутренних дел отказалось убрать из этих списков упоминания об Оскаре Уайльде, хотя с такой просьбой в МВД обращались в связи со столетием со дня его ареста. Сохранились и некоторые фотографии того времени. На первых снятых по времени фотографиях большинство заключенных показывают свои кисти рук. Пальцы немного расставлены в стороны, возможно, это какой-то отличительный знак. Начиная с 1889 года, фотограф использует зеркало, чтобы на одном негативе было сразу два профиля. Еще позже фотограф начинает делать два снимка: профиль и фас. Одно время маленькая фотостудия располагалась во дворе, предназначенном для наказаний. Позже в этом дворе стали проводиться казни.

История тюрьмы Рединг восходит, как минимум, к XVI веку. Здесь рядом с аббатством, около реки Кеннет, уже тогда находилось место заключения для преступников. В 1884 году было решено полностью перестроить здание, обновив его по архитектурной и философской моде того времени. Некто Джордж Скотт руководил проектом. План был скопирован с тюрьмы Пентонвилль, построенной в 1842 году, она же, в свою очередь, была скопирована с Филадельфийского пенитенциарного учреждения (США), построенного в 1829 году. Для Пентонвилля были использованы идеи Джереми Бентама, а также его паноптическая концепция, позволявшая одному охраннику, расположенному в центре, вести постоянное и одновременное наблюдение за всеми заключенными. Тюрьма Рединг была построена в виде креста и имела четыре крыла – A, B, C и D. Преступников содержали в соответствии с популярным тогда «принципом разделения», что позволяло минимизировать их контакты между собой.

В ХХ веке, уже после того, как в «Рединге» отбыл свой срок самый знаменитый заключенный, тюрьма использовалась в самом разном качестве: во время двух мировых войн это был центр для интернированных, затем – тюрьма для ирландцев, принимавших участие в «Пасхальном восстании» [ Восстание, поднятое лидерами движения за независимость Ирландии на Пасху 1916 года. ], исправительно-воспитательное учреждение для молодых правонарушителей в период с 1961 по 1969 годы. С 1992 года Рединг является центром предварительного заключения на 300 мест для правонарушителей в возрасте от 18 до 21 года. Большинство камер здесь до сих пор располагаются в викторианских крыльях здания, в том числе и в крыле С, в котором находился Оскар Уайльд. Рединг является самым маленьким и в то же время самым известным пенитенциарным учреждением Великобритании, потому что имя этой тюрьмы закрепил в поэзии узник С3.3, иначе говоря – Оскар Уайльд.

Шатле – тюрьма смерти

С XII по XVII века самые жуткие пытки происходили в парижских тюрьмах. Те, кто им подвергался, предпочитали смерть в застенках.

Прежде чем стать одной из достопримечательностей для туристов, район Парижа, где располагалась тюрьма Шатле, в течение долгого времени был местом, которое старались обходить стороной. С XV века по начало XIX века это был квартал с мрачными, узкими улочками, зловонными и опасными. Территория здесь была поделена между парижскими бандитами, собиравшимися в тавернах, и владельцами скотобоен, из которых исходила тошнотворная вонь. Днем на задворках этих уличных лабиринтов резали животных, а ночью та же участь постигала случайно или по незнанию забредших сюда жертв разбойников. Впрочем, сами названия улиц рассказывают о социопрофессиональных категориях обитавших здесь жителей: улица Большая Скотобойня, улица Требухи, улица Пьера-Рыбака, улица Резни, улица Живодерни… Не забыть бы еще улицу, которая называется Долина Несчастья – тут уж никакой комментарий не нужен.

Парижане боялись посещать этот район и по другой причине: поблизости находилось здание, вселявшее ужас, – Большой Шатле. Это импозантное строение причудливой архитектуры с 1190 года являлось официальным местопребыванием парижского прево [ Прево – во Франции XI–XVIII веков королевский чиновник или ставленник феодала, обладавший до XV века на вверенной ему территории судебной, фискальной и военной властью; с XV века выполнял лишь судебные функции. ] и месторасположением полицейских и криминальных служб юстиции. В течение шести сотен лет задержанные сначала представали перед магистратами [ Во Франции магистратами называются судебные и прокурорские чины, а также и высшие административные чиновники. ], которые в зависимости от тяжести злодеяния решали, должен ли тот или иной мерзавец пройти через руки палача для «предварительного допроса», чтобы заставить его признать свою вину. В основном принималось именно такое решение. Вне зависимости от состава преступления человек неизбежно становился калекой после пытки водой (воронка вставлялась в рот и в глотку вливалось несколько литров воды), пытки веревками (обвязывали таким образом, чтобы веревки впивались в кожу), растяжения (привязывался за руки и за ноги и растягивался во все стороны с помощью специальных механизмов), «испанским сапогом» (дробившим ступни и лодыжки). После этого несчастного вновь приводили в суд, чтобы он официально признался во всем, что ему ставилось в вину. Проблем с признанием конечно же после всего перенесенного не возникало.

Наконец выносился приговор, так или иначе варварский. Убийцы приговаривались к повешению или колесованию, воры ссылались на галеры, колдуны, отравители и прочие еретики сжигались заживо. Нечестные торговцы, банкроты и сводники привязывались к позорному столбу. Двоеженцам выдирали волосы, бороду и брови, иногда прямо с кожей, а ворам-домушникам отрезали уши. Откуда пошла традиция заживо варить в фальшивомонетчиков в кипятке, до сих пор неизвестно. Наконец, в исключительных случаях лиц, причастных к цареубийству, четвертовали при стечении народа. Это зрелище в народе считалось очень живописным культурным мероприятием.

Однако для многих смерть была лучше, чем заточение в Шатле. Если заключенный был в состоянии заплатить за проживание, его направляли в камеры, где заключенные могли питаться за собственный счет. Эти камеры располагались на первом этаже. Это, конечно, было значительно лучше, чем общая камера, куда набивали по сто человек, располагавшихся на полу, покрытом грязной соломой. В такой камере пришлось побывать нескольким известным личностям, среди которых Франсуа Вийон, написавший в Шатле свою знаменитую «Балладу повешенных». Сидели там и Клеман Маро [ Французский поэт эпохи Ренессанса, видный гуманист. ], и знаменитый бандит Картуш. В качестве особо строгого наказания заключенных сажали в подземные камеры, в которых никогда не было света и отовсюду сочилась вода. Были и еще более радикальные наказания. Например, некоторых помещали в яму – специальную камеру в виде перевернутой воронки, привязывая за веревки. На дне такой камеры постоянно находилась зловонная вода, а прислониться к стенам человек не мог, поскольку сделать это не позволяли веревки. В результате он вынужден был постоянно стоять. В таком положении заключенный мог прожить не более пятнадцати дней, и то, если у него был крепкий организм.

В дополнение к рассказу об этом страшном месте можно добавить следующее. На первом этаже Шатле находилась небольшая комната, в которую через небольшое окошко проникал свет с улицы. Это был морг, в который сваливали трупы утопленников, выловленных в Сене, а также, по всей видимости, многочисленных жертв, убитых ночью на парижских улицах. В XVII веке количество свозившихся сюда трупов достигало в среднем до 15 в сутки. Монахини из монастыря Святой Екатерины, который находился на улице Сен-Дени, их обмывали, заворачивали в саван и затем хоронили на кладбище Невинных.

Тюрьма Шатле внушала такой ужас парижанам, что они не рискнули к ней приблизиться даже 14 июля 1789 года и разрушили Бастилию. У революционеров не возникло желания выпустить из Шатле самых жестоких преступников, которые там содержались. Позднее, чтобы раз и навсегда решить проблему Шатле, вооруженные банды «почистили» эту тюрьму во время погромов 1792 года, когда слухи о роялистском заговоре стали распространяться по всей Франции. Однажды утром возбужденная толпа ворвалась в Шатле, чтобы линчевать всех заключенных и, в частности, нескольких аристократов. Но в основном были изрублены саблями и заколоты пиками обычные преступники, не имевшие никакого отношения ни к какому заговору. Из 350 узников лишь дюжине чудом удалось избежать смерти.

В связи с упразднением в 1790 году должности прево, Шатле исполняла лишь функции тюрьмы, а после этого ужасного избиения здание тюрьмы стало вообще никому не нужным. Наполовину разрешенное, оно было окончательно снесено по решению Наполеона в начале 1800 годов. После того как Шатле не стало, изменились и все прилегавшие к тюрьме улочки. В связи с тем, что скотобойни стали организовывать в пригородах Парижа, было запрещено приводить скот в этот район города. Одна за другой закрывались лавочки, а на их месте стали возникать кабаре с дурной репутацией, в которые артисты, художники, другие интеллектуалы, а также и состоятельные буржуа приходили из интереса, чтобы пообщаться со всяким сбродом.

Однажды, утром 26 января 1855 года, именно в этом районе, на пересечении улиц Резни и Старой Лампы, нашли тело Жерара де Нерваля [ Французский поэт-романтик. ], который повесился на фонарном столбе. Ну, а чуть позже Наполеон III и барон Осман [ Французский государственный деятель, префект департамента Сена, сенатор, член Академии изящных искусств, градостроитель, во многом определивший современный облик Парижа. ] взялись за дело и окончательно сравняли с землей этот старейший район средневекового Парижа.

«Ангола» – тюрьма рабов

В конце XIX века в США было открыто пенитенциарное учреждение, которое до 70-х годов прошлого века считалось самым жестоким во всей стране.

«Worst America’s Prison» – наихудшая тюрьма Америки. Такой заголовок дали своей статье-расследованию Джон Лир и Е. В. Стаг, опубликованной в 1952 году в иллюстрированном журнале Collier. Такой заголовок вовсе не был пиар-уловкой ради привлечения читателей. В ней рассказывалась правда о том, что происходило на протяжении более чем 70 лет существования в самой суровой тюрьме в США, которая называется Ангола. При всеобщем к тому безразличии…

Все началось с весьма сомнительного юмора. На месте, где располагается тюрьма, была плантация, владелец которой Исаак Франклин направлял сюда трудиться рабов, захваченных в африканской стране Анголе. Когда он умер, его вдова продала земли, часть из них досталась Сэмюелю Джеймсу, который во время Гражданской войны в США был майором в армии конфедератов, а в 1869 году стал начальником тюрьмы, находившейся в Новом Орлеане (штат Луизиана). Бывший неплохим бизнесменом и одновременно почти садистом, Джеймс перевез заключенных в поселения, где когда-то ютились рабы из Анголы, а затем на законных основаниях взял практически за бесценок все это дело себе в аренду.

Дела шли настолько хорошо, что в 1901 году губернатор, построив новые здания, сделал «Анголу» главной тюрьмой штата, а на прилегающих плодородных землях в изобилии выращивались хлопок и кукуруза. Несмотря на высказываемое иногда недовольство в связи с тем, что в «Анголе» умирало много заключенных и зачастую вовсе не своей смертью, все предпочитали закрывать на это глаза. В 1917 году новый директор тюрьмы, более здравомыслящий, чем другие, использовал сокращение бюджетных ассигнований как повод, чтобы выгнать часть охранников – «безграмотных скотов, которые по большей части сами в прошлом были заключенными и которые варварски относились кс заключенным». Увы, это была лишь разовая акция.

Много лет спустя в архивах тюрьмы были обнаружены сведения о том, что примерно каждый десятый заключенный проходил лечение от ножевых ран. Списки заключенных постоянно подделывались, в результате каждый год куда-то «пропадали» десятки постояльцев тюрьмы. Заключенных здесь избивали до смерти, стегали кнутом, оставляли связанными возле муравейников или в клетках, находившихся на солнцепеке… Осужденные, которым посчастливилось выйти из «Анголы» живыми, в будущем предпочитали умереть, чем сюда вернуться.

В отделении для смертников тюрьмы «Ангола» была установлена «Жуткая Герти». «Жуткой Герти» называли электрический стул, сделанный из дерева и установленный в корпусе D тюремного комплекса. Здесь ожидали смерти более 500 мужчин и одна женщина. Здесь же находился и Вилли Френсис, 16-летний мальчишка, признавшийся, судя по всему под пытками, в убийстве фармацевта из Сент-Мартенвилля. 3 мая 1946 года его должны были казнить на электрическом стуле, но в нем что-то разладилось. Полуобгоревшего, до жути испуганного мальчишку лечили шесть дней, а потом губернатор штата и прокурор приказали его казнить 9 мая во второй раз. На этот раз казнь прошла «удачно». В 30-х годах двое журналистов попытались настроить общественное мнение против «Анголы». Не на юге США, нет, там всем было на это наплевать. Они попытались это сделать в больших городах, расположенных на Восточном побережье. Они говорили, в частности, о том, что в «Анголе» «в тридцатые годы все еще больше рабства, чем где бы то ни было в мире». Эти откровения вызвали скандал в Вашингтоне, но потом постепенно о них забыли.

Об «Анголе» вспомнили в 40-х годах, когда упоминание о ней вновь появилось в заголовках газет. Один бывший заключенный тюрьмы Уильям Сэдлер, по прозвищу Деревянное Ухо (прозвище было ему дано из-за того, что он носил муляж слухового аппарата, сделанный из дерева; настоящий же слуховой аппарат был им утерян в результате поножовщины в «Анголе»), опубликовал серию статей, в которых рассказал обо всех тех унижениях и бесчеловечном обращении, которому подвергались заключенные, в то время как и сама тюрьма, и штат Луизиана извлекали за их счет немалую прибыль.

Тем не менее лишь в начале 50-х годов, после публикации статьи Лира и Стага, федеральные власти начали расследование. Оно последовало сразу после того, как в ноябре 1951 года в «Анголе» произошли массовые беспорядки и более 50 заключенных в знак протеста против условий содержания перерезали себе ахилловы сухожилия.

Десятью годами позже американский писатель Джеймс Ли Барк, бывший в то время профессором университета, побывал в «Анголе» с целью записать несколько блюзов, исполняемых заключенными еще с давних времен. «Один заключенный рассказал мне, что хуже всего обращаются с лицами, находящимися в так называемом “Доме красных шапок”. Это небольшое здание, в котором содержатся самые опасные заключенные, обязанные носить соломенные шляпы, покрашенные в красный цвет, чтобы охранники всегда их видели. Однажды утром я шел вдоль реки. Один из заключенных улыбнулся мне и сказал: “Мистер Барк, более сотни человек похоронены под вашими ногами”. И я ему поверил».

Постоянные протесты со стороны заключенных и статьи в СМИ принесли кое-какие плоды, но только в конце 70-х годов условия заключения в «Анголе» стали такими же, как в других американских тюрьмах. Впрочем, существующие ныне условия вовсе не гарантируют комфортного заключения. В тюрьме были введены в действие различные обучающие программы, а также сюрреалистичное шоу – родео, которое проводится два раза в год и целью которого является сбор денег. Это жестокое представление собирает до 10 000 зрителей. Заключенные имеют право участвовать в нем, но предварительные тренировки запрещены.

Как и во всех государственных учреждениях США, в настоящее время в «Анголе» постоянно уменьшается бюджетное финансирование. За последние три года были уволены десятки охранников, вместо них установлены камеры видеонаблюдения. Все койки заключенных были переделаны в парные кровати, чтобы увеличить вместимость пенитенциарного учреждения. Но посетителям этого не показывают. Зато улыбающийся охранник с удовольствием отведет вас в полностью отреставрированный «Дом красных шапок», внутри которого стоит настоящая «Жуткая Герти», полностью готовая начать свою работу.

«Святая Пелагия» – тюрьма для богемы

По поводу тюрьмы Святой Пелагии Александр Дюма сказал: «Кажется, она кончит тем, что будет представлять собой справочник “Кто есть кто”». Перечень знаменитостей, побывавших в этой необычной тюрьме, впечатляет: Луи Арагон, Гюстав Курбе, Распай, Бланки, Прудон, Жюль Валлес… Единственная вина этих и других интеллектуалов интеллектуалов состояла в том, что они противоречили монархам и сильным мира.

Ранее прибежище для кающихся грешниц, «Святая Пелагия» находилась на месте, где сейчас располагается Большая парижская мечеть, в Пятом округе. В тюрьму этот монастырь был преобразован в 1792 году, а снесли ее в 1898 году. В течение бурного XIX века в нее направляли политических преступников и представителей прессы, что в ту эпоху было практически одно и то же. Тогда Виктор Гюго официально возглавлял газету «Событие», Прудон стоял во главе «Представителя народа», а Жюль Валлес получил три месяца тюрьмы за статью о полиции, появившейся в газете «Мир» в 1868 году.

Во времена Июльской монархии и Второй империи цензура была особенно жестока. Памфлетисту попасть в «Святую Пелагию» было обычным делом. А для многих это составляло и предмет гордости. Чемпионами среди журналистов, побывавших в этой тюрьме, оказались республиканцы, поскольку цензура в первую очередь занималась оппозиционными изданиями, имевшими недостаточную финансовую поддержку, и их постоянно душили штрафами.

Первая жертва того века – карикатура. Газета «Гвалт», провозвестница этого направления, «отправила» в тюрьму, своего директора Оноре Домье и художника Филиппона – на шесть месяцев каждого – за четыре рисунка короля Луи-Филиппа, изображенного в виде груши. А популярные у читателей памфлеты ультралевого направления будут преследоваться во времена Второй империи. Эти памфлеты не будут давать спуска власть предержащим. Одна из самых саркастических газет, «Лампа», свой первый номер открывала следующими словами: «Во Франции, учит нас журнал “Имперский альманах”, имеется 36 миллионов сюжетов, о которых можно писать. Но это – не считая сюжетов, связанных с недовольством граждан». Анри Рошфор, директор «Лампы», за эти слова был приговорен к 13 месяцам тюрьмы и к 13 000 франков штрафа.

Все враги режима сидели в тюрьме в очень комфортабельных условиях. Политические пользовались различными поблажками. Размещались они в самом лучшем помещении тюрьмы, которое называлось «корпус принцев», и вели там приятную жизнь. А все остальные, обычные, заключенные были плотно набиты в разные камеры. С редакторами газет также обращались очень хорошо. Тому же Анри Рошфору, например, обеды приносили из ресторана, и он даже имел собственного слугу. Каждый из таких привилегированных лиц имел право покидать тюрьму четыре раза в месяц и в любое время. С 1834 года по распоряжению Адольфа Тьера, министра внутренних дел, все политические были освобождены от работы.

Тюрьма «Святая Пелагия» была веселым местом. Ходить по ней можно было свободно, никакого режима изоляции не существовало. Родственники и друзья могли прийти в гости в любое время. Заключенные отмечали различные праздники, а столы сервировались заказанными на воле блюдами. По сути, это был салон, как и множество других парижских салонов. В 1833 году здесь даже был организован сольный концерт, на котором исполнялись произведения для рояля и арфы.

В сентябре 1831 года свобода политических заключенных была такова, что префект полиции хотел наложить запрет на посещения камер, но натолкнулся на сопротивление со стороны заключенных. Привыкшие к своим привилегиям, они взбунтовались и поломали всю мебель в комнате для свиданий. К каждому из них пришла жена, и все вместе они поднялись в общие камеры и в спальни, чтобы вместе пробыть весь день. В «Святой Пелагии» этот знаменитый день останется в памяти под названием «Похищение сабинянок». Такое разное отношение в обращении с различными категориями заключенных возбуждало зависть, и однажды вечером, когда политические вовсю отмечали какой-то праздник, осужденные за общеуголовные преступления также потребовали себе различных поблажек. Чтобы успокоить страсти, их пригласили в гости к политическим.

В общем, жизнь продолжалась: карты, игры в прятки и в чехарду во дворе тюрьмы. В один из дней в стенах «Святой Пелагии» даже состоялась свадьба Пьера-Жозефа Прудона с Евфразией Пьегар. Ведя вполне комфортабельную жизнь в тюрьме, политические заключенные продолжали заниматься своими делами вне стен «Святой Пелагии», как если бы они полностью находились на свободе. Каждый продолжал свою деятельность, политическую или журналистскую. Жюль Валлес, например, организовал в тюрьме газету. Эта газета, под названием «Journal de Sainte-Pélagie», вышла два раза. Заключенные на общем собрании избрали Валлеса главным редактором. Газета распространялась за пределами тюрьмы и в виде вкладки появилась в газете «Париж». Что касается Прудона, то его в конце концов перевели в тюрьму Консьержери. Мотив: постоянные публикации во время заключения статей в газете «Голос народа».

Радостная и одновременно рабочая атмосфера. С таким количеством оппозиционеров на один квадратный метр «Святая Пелагия» стала настоящим храмом идей, в котором политические дебаты проходили с такой же регулярностью, как и раздача обедов. Политические собрания следовали одно за другим. В тюрьме схлестнулись два клана. С одной стороны – легитимисты, с другой – республиканцы. Во время прогулок каждый клан выходил со своим отличительным знаком. У легитимистов это был зеленый колпак. У республиканцев – кто б сомневался – красный. Коридоры, в которых размещались камеры, также получили свои названия, например, «якобинский», «пожиратель королей»… В одном из тюремных помещений республиканцы установили стол и выгравировали на нем надпись «стол прав человека», вокруг которого устраивали дискуссии на самые разные темы.

Сценка из тюремной жизни: «вечерняя молитва», придуманная заключенными. В центре двора стоит трехцветное знамя, республиканцы поют либо «Марсельезу», либо созвучную эпохе песенку: «Филипп принесет свою голову/ На твой, о Свобода, алтарь». Церемония заканчивается тем, что каждый целует знамя. Ирония истории: именно из тюрьмы «Святая Пелагия» вышли многие политические течения XIX века. Там были написаны и знаменитые произведения, например «Исповеди революционера» Прудона. Как коротко сказал Жюль Валлес, «после того как попал в заключение за то, что почти ничего не сказал, здесь можно было говорить все, что угодно».

Тюрьма апостолов Петра и Павла

Мамертинская тюрьма, или «Туллианум», – наверное, единственная, сохранившаяся на земле тюрьма, история которой уходит в глубокую древность.

По существовавшей в Древнем Риме традиции она была вырыта у подножия Капитолия в VII веке до нашей эры во времена правления Анка Марция. Затем при Сервии Туллии, в VI веке до нашей эры, она была значительно расширена. Но кто бы сейчас помнил это правителя, если бы не тюрьма, которой он оставил свое имя – «Туллианум». При римском императоре Тиберии тюрьма была еще увеличена. Впрочем, от Тиберия этого и стоило ожидать. Этот император вошел в историю не только как гонитель христиан, но и как успешный правитель, правивший Римской империей твердой рукой и безжалостно подавлявший любое инакомыслие и неподчинение. Свое же нынешнее название – Мамертинская – тюрьма получила в Средние века.

Что собой представлял «Туллианум»? Это было подземное здание в два этажа. Вот как описывает тюрьму знаменитый римский историк Саллюстий в своей книге «Заговор Катилины»: «В тюрьме имеется нижний уровень, который называется «Туллианум», который спускается на двенадцать футов под землю. Стены у тюрьмы толстые, свод ее также выложен из камня. Это грязная темница, мрачная и зловонная, и впечатление она оставляет страшное и ужасное». На нижний уровень можно было попасть только через дыру в потолке.

Тюрьма служила не только местом заключения, в ней же проводились и казни. Здесь в разное время казнили Югурту, царя Нумидии, и Верцингеторикса, вождя кельтского племени арвернов в Галлии. Сначала эти два плененных вождя находились какое-то время в тюрьме, пока их не провели в цепях по улицам Рима во время триумфа. Затем их возвратили в тюрьму, где и уничтожили, как и других пленных, кого с помощью петли, а кого уморили голодом.

Верцингеторикс провел в тюрьме целых шесть лет, пока не состоялся триумф Гая Юлия Цезаря. Большинство же заключенных казнили очень быстро, буквально в течение нескольких дней.

В «Туллиануме» содержались, а затем и были казнены участники знаменитого заговора Катилины. Заговорщики планировали провести отмену долгов и устроить проскрипции для улучшения своего финансового положения. Катилина также обещал раздать своим сторонникам различные гражданские и жреческие должности. Участниками заговора были многие известные римляне, в том числе и бывшие консулы. Возможно, к нему были также причастны Марк Лициний Красс и Гай Юлий Цезарь. Вскоре заговор был раскрыт, во многом благодаря действиям Цицерона, бывшим в то время консулом. 5 декабря 63 года пятеро из числа находившихся в Риме заговорщиков были казнены по решению сената, но без формального судебного решения. Саллюстий так описывает казнь заговорщиков: «Как только Лентула спустили туда (в «Туллианум». – Ред.) палачи, исполняя приказание, удавили его петлей. Так этот патриций из прославленного Корнелиева рода, когда-то облеченный в Риме консульской властью, нашел конец, достойный его нравов и поступков. Цетег, Статилий, Габиний и Цепарий были казнены таким же образом». Сам же Катилина был убит несколько позднее, во время битвы при Пистории, в которой его войска потерпели полное поражение.

Тела казненных в «Туллиануме» выбрасывались на Гемониеву террасу [ Терраса, или ступени, в античном Риме, на которых при императорах выставлялись на показ тела казненных преступников; впервые упоминается при императоре Тиберии; терраса вела от Капитолия к Форуму мимо Мамертинской тюрьмы к Тибру, куда затем и сбрасывались тела казненных ] .

Здесь же в течение нескольких дней содержался, а затем был казнен Сеян, государственный и военный деятель Римской империи, командующий преторианской гвардией с 14 (или 15) г. н.э., консул до 31 года. Сеян при императоре Тиберии был вторым лицом в государстве, но замышлял свергнуть Тиберия и захватить власть. Однако Тиберий, лишив с помощью интриг Сеяна массовой поддержки, вызвал его в сенат под предлогом передачи трибуната. Когда 18 октября 31 года Сеян пришел в Сенат, командование гвардией захватил ставленник Тиберия – Макрон, а сам Сеян был арестован. В тот же день сенат приговорил его к смерти и постановил уничтожить саму память о Сеяне: его имя было стерто со стен домов, документов и даже с монет. Постепенно, в течение года, были убиты и все родственники бывшего могущественного командира преторианцев, в том числе и дети.

По средневековой легенде именно здесь содержались и были казнены апостолы Петр и Павел. Согласно сохранившимся легендам и письменным источникам, апостолы Павел и Петр были брошены в тюрьму императором Нероном. Там они явили тюремщикам и заключенным чудо и обратили их в свою веру. Петр был распят головой вниз в 64 году н.э. По преданию, его захоронили на холме, на котором 250 лет спустя император Константин построил первую базилику Святого Петра.

В 2010 году археологи под руководством доктора Патриции Фортини из департамента археологии города Рима обнаружили свидетельства, подтверждающие, что до распятия апостол Петр содержался в заключении именно здесь – в подземной темнице императора Нерона.

Это место продолжало использоваться в качестве тюрьмы до конца IV века нашей эры. После этого Мамертинская тюрьма стала местом паломничества, над которым в XVI веке была построена церковь св. Иосифа Плотника, которая возвышается над древним узилищем и в настоящее время.

Сегодня Мамертинская тюрьма – это музей, открытый для посещения. По современным ступеням можно спуститься на верхний уровень античной тюрьмы. Двери, которые ведут в Мамертинскую тюрьму, также современные. На стенах, выложенных из блоков туфа, можно прочитать имена наиболее знаменитых узников, включая и христианских святых.

Вздохните на прощанье, или Пьомби, Поцци и Карчери

Прекраснейший итальянский город Венеция является одним из самых посещаемых туристических мест в Италии. Часами можно ходить по его узким улочкам, передвигаться на катере по его каналам (а если есть деньги, то и нанять гондолу – это, надо сказать, недешевое удовольствие), пить, как считается, самый лучший в мире кофе на площади Святого Марка, любоваться дворцами, называемыми здесь «палаццо», возникающими прямо из воды…

Но здесь есть и места особенно интересные не только для обычных туристов, но и для сотрудников пенитенциарного ведомства любой страны. В Венеции находятся три знаменитые средневековые тюрьмы – Пьомби, Поцци и Карчери.

Дворец (Палаццо) дожей – самый известный и, без сомнения, самый красивый дворец в Венеции. В Средние века именно в нем располагались власти этого города-государства, именно здесь решались важнейшие дела, заключались союзы, подписывались соглашения, осуждались на смерть или вечное заключение провинившиеся граждане.

На фасаде Дворца дожей ровным рядом расположились белые колонны. Но если присмотреться, то посередине можно увидеть две розовые. Это место, где дожи появлялись перед жителями Венеции во время торжественных случаев, основными из которых являлись карнавалы и смертные казни. Есть во Дворце дожей и Зал пыток (sala de Tormenti), где демонстрируются прикрепленные к потолку блоки, на которые жертву подвешивали со связанными за спиной руками.

Надо сказать, что в Венецианской республике большое распространение получили доносы. Причем, анонимные доносы не рассматривались: необходима была подпись самого доносчика и двух свидетелей. В подвалах дворца имелся огромный зал с документацией на венецианских граждан. Здесь можно было отыскать сведения на любого. И в нужное время эти сведения извлекались, человек арестовывался и попадал в знаменитые венецианские застенки, где спустя какое-то время после суда его либо казнили, либо приговаривали к заключению.

Тюрем при Дворце ожей было две: подземная тюрьма Поцци и Пьомби, тюрьма, находившаяся под самой крышей.

Свое имя «Поцци» подземная тюрьма получила оттого, что ее камеры представляли собой каменные колодцы (по-итальянски – pozzo).

В этой тюрьме некоторое время провел и знаменитый итальянский авантюрист Казанова. Вот как он описывает в своих воспоминаниях эти казематы: «Во Дворце дожей в распоряжении государственных инквизиторов есть девятнадцать ужасных подземных темниц; туда отправляют преступников, заслуживающих смерти. Эти девятнадцать подземных тюрем в точности напоминают могилы, но называются Поцци, колодцы, ибо там всегда стоит на два фута морская вода, попадающая через то же зарешеченное отверстие, откуда проникает в камеры немного света; размером эти отверстия всего в квадратный фут. Узник, если не предпочитает стоять целыми днями по колено в соленой воде, должен сидеть на козлах, где лежит его тюфяк и куда на рассвете кладут ему воду и кусок хлеба; хлеб ему надобно съесть сразу, ибо, если он замешкается, жирнейшие морские крысы вырвут его из рук».

Казанову схватили 26 июля 1755 года по доносу и обвинению в ереси и общении с духами. Впрочем, в список обвинений вошли также разврат и мошенничество. Казанова с успехом облегчал кошельки богатых венецианцев. Чтобы его арестовать, инквизиция прислала сорок солдат во главе с начальником стражи – настолько власти опасались его способности одурачить кого угодно и незамедлительно скрыться.

В тюремных камерах, находившихся в полуподвальных помещениях, почти ничего не было видно. Из-за высокой влажности тюремные условия в венецианской тюрьме были особенно тяжелыми. Узники часто болели и умирали.

Заключенные сидели на хлебе, воде и... вине. Хлеб закупался по весу, поэтому булочники, чтобы сэкономить, добавляли в него воду, ну а вино разбавляли водой уже сами тюремные надзиратели.

Нужно также отметить, что после отбытия назначенного тюремного срока, узники, если они умудрились выжить, могли покинуть тюрьму, но только после оплаты за свое содержание. Кто не в силах был собрать указанную сумму денег, оставался в застенках на неопределенное время. Правда, в помощь таким малоимущим в Венеции был создан религиозный орден, занимавшийся сбором пожертвований для этих заключенных.

Легко представить все эти ужасы, блуждая по подземелью в полном одиночестве. Здесь с непривычки можно даже заблудиться. Некоторые подземные коридоры вроде ведут к свету, но прибыв туда, оказываешься прямо во внутреннем замкнутом дворе тюрьмы, выхода из которого на волю нет.

Но подземелья тюрьмы Поцци не единственное место во Дворце Дожей, где томились узники. Камеры для заключенных имелись и на чердаке Дворца, под самой крышей, покрытой свинцом, отсюда и их название Пьомби, что значит «свинцовые» (piombo по-итальянски «свинец»). Эти камеры не заливала вода, но ее узники страдали летом от жуткой жары, доходившей до 60 градусов, а зимой от холода и сырости.

Тюрьма Пьомби также связана с именем Казановы. Великий авантюрист и сердцеед, переведенный в эту «поднебесную» тюрьму из тюрьмы подземной, единственный за всю ее историю умудрился из нее сбежать.

После того как знаменитого авантюриста перевели из Поцци в Пьомби, он сразу же стал готовить план побега. В общей сложности он провел здесь больше года. Наконец, план побега был разработан. Сначала он проделал дыру в полу своей камеры, располагавшейся прямо над одним из залов дворца. Казанова собирался спуститься туда в праздничный день, когда там никого не будет. Но когда все было готово к побегу, Казанову (вот невезение!) неожиданно переводят в другую камеру. А вскоре один из надзирателей обнаружил дыру в полу его старой камеры и собирался доложить об этом своему начальству. Но Казанове удается договориться с охочим до денег тюремщиком и замять дело. И хотя побег сорвался, Казанова не утратил воли к свободе и тут же начл разрабатывать новый план, оказавшийся более удачным. Через несколько месяцев с помощью заключенного из соседней камеры он проделал дыру на крышу дворца, через слуховое окно они пробрались в одно из дворцовых помещений и затем, минуя стражу, выбрались на свободу.

Его побег до сих пор представляет собой нечто феноменальное: Казанова сумел вырваться из самых охраняемых застенков, за которыми следили не только стражи дожа, но и служители Совета Трех – страшной венецианской инквизиции.

Казанова покинул Пьомби чуть ли не при мистических обстоятельствах: при звуке полночного колокола. Во всех красках эта история, как и вся история жизни великого авантюриста, описана в его воспоминаниях, которые называются «История моей жизни».

Реальный Джакомо Джироламо Казанова был личностью выдающейся и, как отмечают историки, намного более интересной, чем все легенды о нем вместе взятые. Тайный агент, алхимик, маг, авантюрист, литератор, один из образованнейших людей своего времени, Казанова был и остается именем нарицательным. Однако любовные похождения, ныне в первую очередь ассоциирующиеся с его именем, были далеко не главным увлечением самого Джакомо.

Казанова много путешествовал по Европе, лично знал Вольтера, Моцарта, Гете, не говоря уже о крупнейших аристократах и правителях различных стран, начиная от Фридриха Великого и заканчивая российской самодержицей – императрицей Екатериной II. Согласно одной из версий его биографии (а их существует множество помимо той, что предложил он сам), Казанова был тайным агентом на службе Франции. Именно этот факт, а вовсе не очередная любовная авантюра или богохульство, как это указывается порой, привели Казанову в венецианские тюрьмы Поцци и Пьомби. А спустя двадцать лет после своего феноменального побега он вернулся в Венецию и стал агентом уже той самой инквизиции, от которой сумел так ловко ускользнуть. Затем он вновь не угодил властям, снова бежал и осел в Чехии, где тихо и мирно доживал свои дни личным библиотекарем графа Вальдштейна. Там он и скончался 4 июня 1798 года, не зная, что спустя века его имя по-прежнему будет известно всему миру.

Но вернемся к венецианским тюрьмам.

Когда для узников, томящихся в камерах Поцци и Пьомби, стало не хватать места, была построена новая тюрьма по соседству с Дворцом дожей, на набережной Скьявони. С Дворцом ее соединил мост, известный как Мост Вздохов.

Эта тюрьма Карчери (сarceri по-итальянски и означает «тюрьма») окутана легендами и тайнами, не менее ужасными, чем Пьомби и Поцци. Достоверно известно, что в одной из ее камер добровольно провел ночь великий английский поэт Байрон в надежде пережить то, что чувствовали узники Карчери.

Условия в этой тюрьме едва ли были более комфортными, чем в двух других венецианских тюрьмах: тесные камеры, мощные решетки, вездесущие крысы, сырость, отвратительное питание, пытки.

Тюрьма Карчери выполняла свои функции вплоть до конца Второй мировой войны. Затем она была закрыта и превращена в музей, куда с удовольствием заходят туристы. Чтобы войти в нее, необходимо пройти через знаменитый, недавно отреставрированный Мост Вздохов, названный так потому, что именно с этого моста заключенные могли бросить последний взгляд на волю, увидеть кусочек моря, вздохнуть воздух свободы, перед тем как, возможно, навеки проститься с родными и близкими.