Борис Пантелеев

Неуютная свобода

Жилье – наверное, главная проблема для освобождающихся из мест лишения свободы, и складывается она из многих других плохо решаемых или вовсе нерешаемых проблем, предшествующих освобождению и следующих сразу за ним.

Начнем с того, что подготовка к освобождению должна быть многоплановой и проводиться как органами исполнения наказания, так и органами «гражданской» власти. Исправительные учреждения (ИУ), исходя из индивидуальной ситуации и особенностей конкретного сидельца, должны, как минимум, подобрать (истребовать, получить) документы, дать консультации освобождающемуся по дальнейшему бытовому и трудовому устройству (вплоть до подготовки заявлений со всеми приложениями и разъяснений куда, когда и к кому обратиться); оказать психологическая помощь, чтобы после освобождения не получилось, что «пьянящий воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером злую шутку». К моменту освобождения администрацией ИУ, жилищными органами, района или населенного пункта должен быть решен вопрос бытового устройства, а органами занятости – вопрос возможного трудоустройства (для трудоспособных), а в случае необходимости – профессиональной подготовки и переподготовки. Хотя профподготовку лучше было бы проводить в ИУ. Причем готовить надо, учитывая конкретные условия. То есть готовить надо по востребованным специальностям, которые могут дать приличный или хотя бы сносный заработок и которые нужны там, куда собирается возвращаться после освобождения человек в тюремном бушлате.

Но что происходит на самом деле? Если человек утратил социальные связи на воле, то зачастую он не знает, что ему надо делать. Нередко возвращение освобожденных в криминальную среду становится результатом неподготовленности к освобождению. А также следствием почти полного равнодушия и общества, и власти к судьбам этих людей.

Человек в большинстве случаев оказывается предоставлен самому себе. Решение всех вопросов начинается только после его личного обращения – если у обратившегося хватит на это решимости и компетентности. Решение ключевого вопроса – о получении жилья взамен утраченного – начинается после обращения потерявшего жилье во время отсидки в межведомственную комиссию и тянется месяцами. И далеко не всегда этот вопрос решается в пользу заявителя. Как было, например, с бывшим осужденным Евгением Ивановым, потерявшим за время заключения свою комнату. К кому только не обращался этот человек, зная о гарантированном Основным законом страны праве на жилье. Даже самому Грызлову писал, да получил стандартную отписку. Глава администрации Московского района Санкт-Петербурга, некто Полукеев, отреагировал более «тонко». В письме за его подписью [ Исх. № 116/05 от 24. 02. 05. ] Иванову сообщается о том, что «...согласно ст. 60 Жилищного Кодекса РСФСР [ Согласно этой статье, лицо, прописанное в той или иной квартире или комнате, могло быть выписано из этой жилплощади в случае непроживания в ней более полугода. ]... учитывая срок наказания, к которому Вы были приговорены ... и давность регистрации, Администрация Московского района не находит законных оснований для удовлетворения Вашей просьбы о восстановлении прав на утраченное жилое помещение».

Вот так вот просто и незатейливо работают наши чиновники, ссылаясь на нормы закона, давно исключенные из законодательства [ Статья 60 Жилищного Кодекса РСФСР была упразднена, как антиконституционная, еще в 1992 году. ]. И что этому чиновнику конституционная норма о праве граждан на жилье?!

Но что говорить о своем жилье, когда даже вопрос устройства в Центр социальной адаптации (ниже об этой инициативе петербургских властей будет сказано подробнее) – это вопрос не одного дня. Сколько справок должен собрать освободившийся, чтобы получить заветное койкоместо? Сколько это займет времени? Где все это время он будет ночевать (и в холодное время года тоже)? Где найдет хлеб насущный в то время, пока бегает за этими самыми справками? А на какую работу может рассчитывать недавний зек? Как правило, это неквалифицированная, низкооплачиваемая работа.

(И это еще далеко не весь набор «прелестей» после освобождения. Есть еще и другие варианты. Скажем, житель Калининграда сидел «на материке». При освобождении ему выдают – если вообще выдают! – внутренний, российский паспорт, с которым на поезде, через границу, не проедешь – прибалты не пропустят. А самолет среди средств доставки бывших заключенных к месту жительства не предусмотрен существующим законодательством. Да и вряд ли у освободившегося зэка найдутся деньги на авиабилет.)

Часть 1 статьи 180 Уголовно-исполнительного кодекса РФ требует: «Не позднее чем за два месяца до истечения срока ареста либо за шесть месяцев до истечения срока ограничения свободы или лишения свободы, а в отношении осужденных к лишению свободы на срок до шести месяцев – после вступления приговора в законную силу администрация учреждения, исполняющего наказание, уведомляет органы местного самоуправления и федеральную службу занятости по избранному осужденным месту жительства о его предстоящем освобождении, наличии у него жилья, его трудоспособности и имеющихся специальностях». Еще есть и «голая», то есть ничем не обеспеченная, норма статьи 182 УИК РФ: «Осужденные, освобождаемые от ограничения свободы, ареста или лишения свободы, имеют право на трудовое и бытовое устройство и получение других видов социальной помощи в соответствии с законодательством Российской Федерации и нормативными правовыми актами.

Во что это выливается на практике? Ну, уведомляют администрации учреждений ФСИН органы местного самоуправления и федеральную службу занятости по избранному осужденным месту жительства о предстоящем прибытии того или иного фигуранта после освобождения. И что? Законодательством, к сожалению, не предусмотрена обязанность указанных органов и служб каким-либо телодвижением реагировать на такие уведомления. В лучшем случае, пошлют в учреждение ответ с описанием ситуации по трудовому и бытовому устройству предполагаемого освобождающегося. Никаких реальных действий по подготовке к приему, размещению и трудоустройству до момента его личного обращения не будет. А в зоне тоже уже ничего сделать практически невозможно. Например, у человека нет специальности, которая в соответствующем населенном пункте могла бы приносить достойное вознаграждение за труд. Возможно ли за несколько месяцев (и это в лучшем случае), оставшихся до освобождения с момента получения ответов на посланные запросы провести профподготовку по специальности? Подготовку по той специальности, которая востребована и хорошо оплачивается в соответствующем населенном пункте?

Нельзя сказать, что власти вообще ничего не делают. Мэрия Санкт-Петербурга однажды выделила для решения этого вопроса энное количество метров жилой площади в бывшем общежитии по адресу ул. Будапештская, 103 и создала впоследствии филиал на улице Смоленской. Назвали это красиво: Центр социальной адаптации. Есть еще один центр, поменьше, в Колпино. Далее было издано распоряжение о компетенции наблюдательных комиссий при районных администрациях решать жилищные вопросы с лицами, освободившимися из мести лишения свободы. На этом мэрия сочла свою миссию выполненной. Но всем ли известно об истинном положении вещей?

Знает ли кто-нибудь об условиях пребывания в Центре социальной адаптации тех, кому все же посчастливиться получить там крышу над головой? Известно ли благополучным гражданам о том, что несколько десятков людей, бывших осужденных, потерявших за время отсидки кров, собраны фактически в одном помещении? При этом надо учитывать, что тюремные неписаные традиции очень живучи и на свободе. Известно ли им, что перед входом в это помещение установлен фактически милицейский пост с решеткой и замком? Одно это само по себе не может не напоминать людям, вышедшим из тюрьмы, об этой самой тюрьме.

Ну, и конечно же сотрудники ЦСА, следуя милицейским инструкциям, не могут забывать об еще одной своей функции – «держать и не пущать». Согласно полуофициальному запрету, всем проживающим в этом помещении возбраняется входить и выходить из него с 23. 00 до 6 утра. Запрещается приводить к себе в гости женщин (а как же право на личную жизнь?) и т. д. То есть, идя по пути наименьшего сопротивления, заботясь не о правах и законных интересах граждан, а о собственном удобстве, власти создали на свободе этакую мини-тюрьму.

Разумеется, те, кто освобождается – далеко не ангелы. И бывали в этом заведении и пьянки с дебошами, и прочие срывы. Но их и не могло не быть при таком подходе властей. Кто приходит в ЦСА? Живые люди, не в институтах благородных девиц воспитанные. Порядочность, гуманизм и милосердие среди них распространены не более, чем среди основной массы обывателей. Мозги у многих свихнуты на «понятиях» настолько, что иногда думать о сути происходящего они просто не способны. Живут и реагируют они на внешние проявления действительности по этим самым «понятиям» (как бы ни пытались администрации колоний ломать эти неписанные традиции, а заодно и людей, через колено) – к этому зона приучает прочно.

Поэтому реальное положение дел, в общем-то, не удивит ни одного психолога, который, кстати, в штате этого заведения, насколько известно, теперь вообще отсутствует… Понятна вполне ситуация, когда тот или иной бедолага, потерявший за время отсидки и жилье, и работу, и родственников с друзьями, намаявшись-набегавшись безрезультатно по различным жилищным инстанциям и всевозможным биржам труда, срывается в глухой штопор. Не оправдываю таких, но понять их можно! И в этой связи странно слышать рассуждения-сетования некоторых наших чиновников о том, почему, дескать, у нас растет рецидивность преступлений.

Почему бы власти не задуматься и о своей ответственности за тех, кого она – власть – так немилосердно пытается приручить? Почему бы нашему государству и региональным властям не задаваться ежедневно вопросом о невозможности решения таких важных проблем по остаточному принципу?

Вышел человек на волю, а там он никому не нужен. Койка в ЦСА или ночлежке, если очень повезет, и топай устраиваться на работу, если и тут подфартит. Вот и вся социальная реабилитация. Сотрудники ЦСА пытаются оказывать помощь своим постояльцам при трудоустройстве и восстановлении жилья, но действуют опять же в рамках тех инструкций, которыми регламентируется их деятельность. А инструкции эти, как известно, бывают весьма далеки от жизненных реалий, по той хотя бы причине, что штампуют их такие же чиновники, только рангом повыше.