Хроника казни Юрия Галанскова в его письмах из зоны ЖХ-385, свидетельствах и документах

<...> Я встретился с Юрием почти полвека назад, на грани отрочества и ранней юности. Знакомство переросло в дружбу. Чуть ли не каждый вечер бродили по нашим родным замоскворецким переулкам, декламируя стихи, переваривая политические новости. Вместе работали на реставрируемых объектах... учились в школе рабочей молодежи, посещали литобъединения, ездили на побывку в деревню Сергиево под Звенигородом. Нередко доводилось сидеть в его осветительской ложе на знаковых для того времени спектаклях... И конечно же я был очевидцем легендарных событий вокруг Маяка, у меня на глазах зарождалось любимое детище Галанскова - альманах "Феникс".

Затем случилось непоправимое: Лефортовское 12-месячное сидение, судебный фарс, строгорежимный лагерь в Мордовии. В течение нескольких лагерных лет мы вели переписку, а потом... Были поездки на его могилу при зоне - с тетей Катей (так звали мы, друзья Юрия, его маму Екатерину Алексеевну); было, спустя почти два десятилетия, перезахоронение на Котляковском кладбище в Москве, а перед тем - символическое прощание Юрия с Маяком: Доставленный из Мордовии гроб (точнее, громоздкий ящик, сколоченный на месте эксгумации) был установлен у подножия фигуры "горлана-главаря", здесь же состоялся многолюдный митинг...

Готовя книгу к печати, работая с подлинниками лагерных писем Галанскова (в большинстве своем публикуемых здесь впервые), а также ответных родительских писем к нему (эти документы разительной впечатляющей силы вообще не были доступны до сих пор постороннему глазу), и обдумывая необходимые пояснения, реплики,? я никак не мог соблюсти академическую отстраненность. Заранее прошу прощения у тех читателей, кого будет царапать прорывающийся кое-где субъективный акцент.

<...>

Г. К.