Анна Лебедева
Начало...
А. Лебедева - собственный корреспондент "Новой газеты" в Ростове-на-Дону.
Сколько уже копий сломано вокруг судебной реформы, а дискуссия о том, какой она должна быть, продолжается. Мне запомнилось выступление перед журналистами на семинаре гильдии судебных репортеров заместителя председателя Верховного суда Владимира Радченко. Он рассказывал о своей недавней поездке в Англию, где знакомился с судебной системой. В одном из судов ему случилось присутствовать на рассмотрении самого обычного дела: группа школяров решила отметить в пабе успешную сдачу экзаменов. Выпили лишнего, затеяли драку, переросшую в форменный дебош, и слегка поколотили подоспевший наряд полиции. Ничего примечательного в этой истории нет, но российского законника в высоких чинах поразил приговор. Судья учел чистосердечное раскаяние проспавшихся школяров, а также возмещение их родителями материального вреда, причиненного пабу, и назначил наказание в виде лишения свободы сроком... на один месяц.
- Так в Англии берегут свою молодежь, у нас бы бузотерам впаяли будь здоров!
И Радченко перечислил все статьи, по которым пацанов на много лет упекли бы за решетку: злостное хулиганство, совершенное группой лиц, избиение сотрудников милиции, находящихся "при исполнении", и так далее. Года по три-четыре им бы точно дали, а то и все пять... Какие бы жизненные "университеты" прошли ребята в колонии, говорить, наверное, не стоит...
Значит, мы свое молодое поколение не бережем? Получается, что так. Не случайно Россия занимает второе место в мире по числу заключенных на душу населения (уступая только США). Так нужна ли нам реформа судебной системы, в первую очередь той, которая занимается несовершеннолетними правонарушителями?
Думаю, ответ очевиден: Россия просто обязана привести ювенальную юстицию в соответствие с нормами международного права, Конвенцией о правах ребенка, Минимальными стандартными правилами ООН, касающимися отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, и другими документами ООН, которые подписала наша страна. Не говоря уже о том, что гуманизация судебной системы отвечает нашим национальным интересам.
Но для начала ювенальную юстицию надо создать...
Первый ювенальный суд в новейшей российской истории появился в Ростовской области, в городе Таганроге. До Великой Октябрьской революции специальные суды, рассматривающие только дела несовершеннолетних, на Дону тоже были, в отличие от многих других российских губерний, - так что связь времен явно прослеживается... Причем сегодня инициатива создания ювенальных судов исходила от самого судейского сообщества. В течение трех лет Ростовским областным судом и Управлением судебного департамента при поддержке Программы развития ООН в Российской Федерации (ПРООН) внедрялся пилотный проект "Поддержка осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних".
Вот что рассказывает об этом проекте Елена Леонидовна Воронова, судья Ростовского областного суда [А также соучредитель и член Совета общественной организации "Ювенальный центр" (полное название: "Региональная ассоциация специалистов по поддержке судебно-правовой реформы и ювенальной юстиции в Ростовской области"), доцент Ростов-ского филиала Российской академии правосудия]:
"Суть проекта состояла в том, чтобы внедрить в нашу систему правосудия, при отсутствии специального закона о ювенальной юстиции, элементы опыта европейских стран, Канады и США. Прежде всего мы начали работать с судьями, ведь кроме знаний законов, они должны еще быть хорошо подготовлены в области подростковой психологии и педагогики. А главное, это должны быть справедливые, чуткие люди, понимающие сложные жизненные ситуации, в которые попадают подростки зачастую помимо собственной воли. Для них вынести приговор - не главное, они преследуют другую цель - не покарать, а попытаться решить проблемы подростка с помощью социальных служб. Поэтому во время эксперимента в судах Ростовской области были созданы новые должности - помощника судьи с функциями социального работника. И после того, как проект завершился, они остались работать в судах. Эти специалисты изучают личность ребенка, семью, в которой он вырос, его ближайшее окружение, отношения со сверстниками. Вся это помогает судье глубже изучить дело и принять правильное решение. И если было совершено нетяжкое преступление (тем более, в первый раз) - не выносить обвинительный приговор, связанный с лишением свободы. Возможно, ребенка из неблагополучной семьи, где он вряд ли сможет исправиться, или попавшего под влияние плохой кампании, откуда ему трудно будет вырваться, лучше направить в воспитательное учреждение закрытого типа. Значит, судья должен знать, что это за учреждения, какие там созданы условия для перевоспитания... К этой сложной аналитической работе обязательно привлекается психолог.
Мы хотим выстроить систему взаимодействия ювенальных судов и социальных служб. У нас есть законодательство, которое предписывает этим службам заниматься профилактикой безнадзорности и правонарушений среди подростков, и, если они не выполняют эту работу, судья должен вынести частное постановление в их адрес, дать поручение службам профилактики составить программу воспитательной работы с подростком и сделать ее руководством к действию. Во всем мире им в этом помогают волонтеры из общественных организаций (вспомните, у нас тоже к трудным подросткам прикреплялись общественные воспитатели из числа мастеров-наставников). Думаю, и у нас немало таких неравнодушных людей, которые возьмутся за это трудное дело - помогать споткнувшимся подросткам встать на ноги, найти себя и свою дорогу в жизни".
Сейчас "Ювенальный центр" начинает новый проект, на этот раз российско-канадский. Его цель - попытаться перенести на нашу отечественную почву опыт Канады по работе с несовершеннолетними правонарушителями уже после вынесения судебного решения. Она достаточно эффективна. В монреальском ювенальном суде, например, работает три работника пробации, которые следят за исправлением подростков после суда. Конечно, они не смогли бы справиться сами, без помощи 20 общественных организаций, получивших право заниматься этой работой. Фактически работники пробации только координируют и, при необходимости, контролируют работу общественных организаций. Среди волонтеров есть и такие, кому доверяют сопровождать подростка в суд - одни провожают в суд мальчиков, другие девочек и помогают ребенку пережить этот стресс с наименьшими последствиями для неокрепшей психики.
Возможно, именно в этом, в поддержке всего общества, секрет успеха канадских офицеров пробации? И неудач наших инспекторов по делам несовершеннолетних? Как он, один инспектор, может справиться с десятками трудных подростков? А помочь ему пока некому: гражданского общества с разветвленной сетью всевозможных фондов, благотворительных, некоммерческих организаций у нас еще нет.
Нет, по сути дела, и ювенальной юстиции, - ведь это не только ювенальное правосудие (специализированные суды для несовершеннолетних), которое у нас только-только начинает появляться, но еще и огромный спектр социальных и общественных служб в помощь подрастающему поколению. Когда они у нас появятся, сказать трудно, но, похоже, увы, не скоро.
* * *
"Помещение несовершеннолетнего в какое-либо исправительное учреждение всегда должно быть крайней мерой, применяемой в течение минимально необходимого срока".
Ст. 19 "Минимальных стандартных правил Организации Объединенных наций, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних" (Пекинские правила).
Оправдывают ли себя более мягкие приговоры? Это вопрос я задала судье ювенального суда города Таганрога Виталию Игоревичу Быкину. Вот его мнение:
"Я считаю, что в большинстве случаев это оправданно. Если подросток поддался уговорам или не посмел ослушаться "приказа" старших товарищей и забрался в чей-то гараж, вытащил оттуда запчасти, то я даю ему шанс исправиться. Отправляю под наблюдение комиссии по делам несовершеннолетних. На днях несколько подобных дел были прекращены до вынесения приговора, это значит, что подростки не получили судимости. В их биографии не будет этого позорного, как у нас принято считать, пятна, если только они сумеют остановиться, не совершат новые правонарушения. Правда, за год работы ювенальным судьей у меня было только два таких случая. Одного парня уже после прекращения дела несколько раз в позднее время в ресторане пьяным задерживала милиция. Пришлось пересмотреть его дело, он получил срок, но пока условный, с отсрочкой исполнения наказания. У него есть еще время подумать и взяться за ум.
Другого подростка пришлось отправить в спецшколу - воспитательное учреждение закрытого типа в Чертковском районе Ростовской области. Прежде об этой школе отзывались не очень лестно, по сути, это была полутюрьма, но теперь, как рассказывают возвращающиеся домой ее воспитанники, в спецшколе совсем другие порядки. Ребятам там нравится: хорошее отношение со стороны учителей и воспитателей, очень много спортивных, технических, художественных секций и кружков. Многие оттуда не хотят уезжать, тем более, что некоторым уезжать некуда. Парень, которого я туда направил, дома никому не нужен: семья неблагополучная, мать пьет и все время рожает новое пополнение ораве голодных детей. Не вырвавшись из этой обстановки, он не сможет исправиться".
Таганрогский ювенальный суд рассмотрел в 2004 году 109 дел в отношении 141 подростка. Десять из них, совершивших тяжкие преступления, получили реальные сроки лишения свободы, к исправительным работам приговорены условно четырнадцать человек, в отношении еще девятнадцати применены принудительные меры воспитательного воздействия согласно ст.90 УК РФ, семь человек освобождены от наказания путем помещения в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа Министерства образования. В отношении шестнадцати подростков дела были прекращены за примирением сторон.
Для сравнения: в 2002 году, до открытия в городе ювенального суда, в Таганроге было рассмотрено 107 дел в отношении 157 подростков, 41 из них были приговорены к реальному лишению свободы. Исправительные работы условно не получил никто, и ни один подросток не был направлен в учебно-воспитательные учреждения закрытого типа. А освобожден от ответственности за примирением сторон только один несовершеннолетний правонарушитель.
Почему первый в новой, демократической России ювенальный суд появился именно в Таганроге с его тремястами тысячами жителей, а, например, не в миллионном Ростове? Потому что администрация Таганрога выделили суду прекрасное помещение - крепкий двухэтажный особнячок в центре города. После ремонта он очень стал похож на монреаль-ский ювенальный суд, только размерами, конечно, поменьше. В зале судебных заседаний нет привычной "клетки", новая мебель светлого дерева под цвет стен радует глаз и никак не вызывает того безотчетного страха, который появляется у всякого, кто переступает порог "взрослого" суда. Сотрудники ювенального суда не хотят вызвать шок, нанести психическую травму, наконец, просто испугать... Они хотят вразумить. Этой цели все и подчинено - и обстановка, и доброжелательная атмосфера в кабинетах судей и социального работника, и в зале заседаний, и в комнатах адвокатов, которым здесь тоже выделены помещения для "постоянного базирования". Для общественных организаций - помощников суду и самим подросткам - место тоже зарезервировано.
В июне ювенальный суд должен открыться в городе Шахты; а вот ростовская мэрия все никак не найдет подходящее помещение. Это не значит, что в Ростове нет судей, занятых исключительно рассмотрением дел несовершеннолетних. Они есть в каждом районном суде, как и помощники судей с функциями социальных работников. Однако, собрав всех вместе, можно было бы наладить их работу гораздо эффективнее.
Объединяться, действительно, нужно - всем, кто хочет работать в ювенальной юстиции.
Для всех, кого волнует эта проблема, ростовский "Ювенальный центр" скоро откроет информационный портал в Интернете, который так и будет называться: "Ювенальная юстиция в России".
Эти благородные идеи реформы судебной системы, в первую очередь, ювенальной, ее гуманизации, все равно пробьются, как трава через асфальт...
В качестве послесловия - еще две цитаты [Фрагменты выступлений на международном семинаре в Ростове-на-Дону В. Гюбо, сотрудника Управления судебной защиты молодежи Министерства юстиции Франции, и П. Рив, специалиста по ювенальной юстиции, Швейцария]...
"Наше специализированное управление состоит из семи тысяч человек. В основном это воспитатели, люди, получившие специальную подготовку и постоянно работающие с несовершеннолетними. Они сразу после принятия судом решения о том или ином наказании подростка вступают с ним в контакт и как можно более тесно общаются для того, что обеспечить воспитательную или восстановительную программу. Французское законодательство не снимает с судьи ответственности за судьбу несовершеннолетнего даже после вынесения судебного решения. Остается ли несовершеннолетний в рамках своей семьи, переводится ли он в приемную семью или в какое-то специализированное учреждение, воспитательные работники должны регулярно подавать судье отчеты о том, как ребенок адаптируется к новым условиям и как проходит процесс его перевоспитания.
В зависимости от рекомендаций судьи мы разрабатываем специальную программу мер, которая согласовывается с самим подростком. И он сам, и его родители могут в любой момент обратиться к судье с просьбой эти меры пересмотреть и назначить другие. Довольно часто применяются промежуточные воспитательные меры, предположим, на полгода, чтобы проследить, насколько изменения в поведении подростка соответствуют тем, что мы ожидали. В зависимости от этого принимается окончательное решение, в каком направлении двигаться.
Воспитатель всегда остается для подростка-правонарушителя старшим товарищем. Он, конечно, не приятель, с которым можно поиграть, не родитель, который от подростка что-то требует, а именно товарищ - старший и более опытный, направленный к нему для того, чтобы помочь ему вырваться из неприятной ситуации. Когда ребенок по решению судьи остается в семье, воспитатель должен приходить в эту семью раз в неделю или каждый день - в зависимости от того, как потребуют обстоятельства. Он должен встречаться с подростком и его родителями, учителями или руководителями, если подросток работает, и постоянно на основе своего педагогического опыта вносить коррективы и помогать ребенку.
Другая распространенная ситуация, когда ребенка по решению судьи помещают в специализированное учреждение для правонарушителей или же для тех детей, которые находятся в неблагоприятной жизненной ситуации. В былые времена эти учреждения могли принимать сотни подростков, но после 1945 года в них в среднем воспитывается десять несовершеннолетних, и на них приходится примерно столько же воспитателей и других взрослых сотрудников. Как правило, эти учреждения являются смешанными, то есть для обоих полов. Однако, учитывая, что психология 11-летнего подростка разительно отличается от психологии 16-летнего, учреждения разбиваются по возрастным группам: в одном живут дети 11-13 лет, в другом - 13-15 и т.д. Сейчас рассматриваются новые модели аналогичных заведений, где в одном доме будет не больше шести подростков и на них будет приходиться шесть воспитателей. Это будут учреждения для подростков, которые полностью потеряли ориентацию в мире и вообще не имеют представления, что такое норма, что такое подчинение какому-то закону. Этим абсолютно дезориентированным людям надо помочь в течение трех месяцев хотя бы осознать себя, свое место в обществе, чтобы потом их можно было перевести в другие, более обычные учреждения.
Однако я хочу подчеркнуть, что речь не идет о заключении под стражу в общепринятом понимании. Эти учреждения носят относительно открытый характер, мы не закрываем их на ключ, и любой из этих подростков может убежать оттуда. Мы исходим из главного нашего принципа: основное в работе с несовершеннолетними - это их воспитание. Такую возможность побега мы даже иногда предвидим и включаем в программу воспитательной работы. Это не значит, что мы подталкиваем или содействуем этому. Нет, конечно. Но если это побег, значит, мы должны подумать о том, что этот подросток своим бегством хотел сказать, что тут у нас не совсем нормально. Представьте себе, что причиной побега явились тесные взаимоотношения с семьей и что ребенок тяжело переживает разлуку с близкими. Возможно, когда судья выносил решение, отношения подростка с родителями были прохладными, но со временем его снова потянуло в семью. А потом, не каждому ребенку удается психологически адаптироваться в группе из 10-12 человек.
А возможно, у него назревает конфликт с кем-то из персонала. Мы специально предоставляем подростку возможность убежать, чтобы не доводить до какого-то психологического или психического срыва.
Примерно треть таких специализированных учреждений входят у нас в систему Министерства юстиции и две трети - частные учреждения, владельцы которых получили у государства соответствующую лицензию и работают в тесном контакте с Министерством юстиции".
"Я хотела бы акцентировать ваше внимание на том, что швейцарская ювенальная юстиция категорически против меры лишения свободы. В рамках всей страны 95% приговоров, связанных с лишением свободы, сегодня назначаются с отсрочкой, либо условно. Только 5% из приговоренных реально лишаются свободы и то не потому, что такова мера наказания за совершенное злодейское преступление, а потому, что эти 5% не выдерживают этого условного срока и их помещают в тюрьму. И профессионалы в этой сфере, и общественное мнение Швейцарии единодушны в том, что лишение свободы должно всегда оставаться исключительной мерой.
Широко распространена в Швейцарии такая мера наказания как штраф. 30% всех судебных вердиктов, вынесенных в стране, - это штрафы. Подвергнуться этому наказанию можно только с 15 лет. Это минимальный возраст, когда несовершеннолетний может начать работать, а штраф должен платить он сам, а не родители. Если судья устанавливает, что подросток работает, допустим, учеником слесаря, то он может платить штраф, который в Швейцарии по закону не может превышать 2000 швейцарских франков (1100 долларов).
Приведу один конкретный пример. Подростка приговорили к штрафу за порчу чужого имущества: он краской рисовал на домах, поездах, заборах - всего успел "украсить" 40 объектов. Судья назначил ему наказание: во-первых, вытереть все свои "художества", а во-вторых, выплатить максимальный штраф. Подросток взмолился: где же ему взять такие деньги? А надо сказать, что этот "художник" работал учеником у какого-то мастера и это значит, что ему была гарантирована зарплата 1800 франков в месяц. За несколько месяцев он мог бы выплатить штраф. Потом судья спросил, чем подросток увлекается. Тот ответил, что обожает кино и ходит туда 5-6 раз в месяц. И судья говорит: хорошо, теперь ты будешь ходить только 4 раза, а сэкономленные таким образом 25 франков пойдут в бюджет правосудия. Эта мера сработала великолепно: парень в минимальный срок стер все, что нарисовал на стенах, и потом попросил судью: а можно, я не буду выплачивать 25 франков? Лучше я вымою еще несколько зданий... Мой педагог по уголовному праву в Швейцарии говорил: как только вы затронете кошелек швейцарца, все пойдет нормально".
