Речь адвоката Анатолия Пышкина. 2 июля 1999 г.
В одной средневековой легенде рассказывается об удивительном колоколе, обладавшем волшебным свойством: в его звоне каждый путник слышал тот напев, который ему хотелось услышать.
Как часто прения в судебных заседаниях напоминают этот колокол из легенды: одни и те же факты, одни и те же лица, но как по-разному, как несхоже они видятся обвинителям и защитникам.
Не является исключением и настоящее уголовное дело. Дело, о котором знают не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. О чем свидетельствуют более 21 тысячи писем и обращений, поступивших в адрес суда из многих стран мира, в том числе, и находящихся на далеком от нас африканском континенте, признание моего подзащитного ПАСЬКО Г.М. Международной амнистией узником совести, принятие его в члены ПЭН-клубов нескольких стран, присуждение различных международных и российских премий за освещение проблем экологии в средствах массовой информации.
За что же был задержан 20 ноября 1997 года, арестован и привлечен к суду начальник отдела боевой подготовки газеты Тихоокеанского флота "Боевая вахта", участник четырех дальних морских походов, более 20 крупных учений Тихоокеанского флота с боевыми стрельбами, участник четырех высадок десантов во время учений, награжденный четырьмя медалями, участник Первого Всеармейского офицерского собрания. Учредительного съезда подводников России, V-го чрезвычайного съезда журналистов России, Всеармейского совещания молодых писателей, член союза писателей России, член союза журналистов России, член международного союза журналистов, лауреат премии Приморского комсомола, Пушкинской премии Альфреда Генфера "За смелость в журналистике", премии Пауля Ватсона, присужденной 20 марта 1999 года за борьбу за чистоту мирового океана, награжденный "Золотой Никой" за проявленное мужество в защите окружающей среды, автор нескольких коллективных сборников стихов и прозы об армии и флоте, книги стихов капитан 2 ранга ПАСЬКО Григорий Михайлович?
***
Органами предварительного следствия ПАСЬКО Г.М. обвиняется в том, что в период 1996-1997 годов неоднократно, как по поручению представителей иностранных организаций - японской телерадиокорпорации "NHK" и японской газеты "Асахи симбун" - Такао Дзюн и Тадаши Окано, так и по собственной инициативе, собирал различными способами в воинских частях, отделах и управлениях Тихоокеанского флота, хранил по месту жительства в г.Владивостоке, ул.Ивановская, д.2, кв.24, с целью передачи названным представителям иностранных организаций и передал за материальное вознаграждение документы и сведения, составляющие государственную тайну.
Как указано в обвинительном заключении, падение Пасько началось в 1992 году, когда он познакомился с подданными Японии - сотрудниками японской телерадиокорпорации NHK, с которыми начал поддерживать тесные личные и профессиональные отношения и представлять им различную информацию.
В 1996 году глава представительства NHK в г. Владивостоке Пасу Хироюки представил Пасько своему преемнику - Такао Дзюн, с которым Пасько также стал сотрудничать. Он неоднократно посещал представительство NHK в г. Владивостоке, где лично встречался с названными иностранцами, а также общался с ними по телефону и представлял им различную информацию, в том числе закрытого характера.
В 1996 году Пасько Г.М. познакомился с подданным Японии Тадаши Окано -корреспондентом газеты "Асахи симбун" и стал оказывать содействие в получении различных материалов и информации, а также в получении разрешения на посещение частей и учреждений Тихоокеанского флота. В свою очередь, Тадаши Окано оказывал Пасько визовую поддержку при посещении им Японии.
Подданные Японии, имея намерение получить более достоверные и полные, а нередко секретные сведения о Тихоокеанском флоте, оборонной промышленности, социально-политической обстановке в Приморье и использовать их в интересах своей страны, неоднократно предлагали Пасько собирать и передавать им эти сведения за материальное вознаграждение.
При этом, указывается далее в обвинительном заключении, Пасько состоял на военной службе и являлся секретоносителем, то есть, ему были известны сведения, составляющие государственную тайну, за работу с которыми он получал в редакции газеты дополнительные надбавки к денежному содержанию в размере 20% от должностного оклада.
Испытывая неудовлетворенность своим материальным положением и имея намерение получить материальную выгоду, то есть, действуя из корыстных побуждений, и, принимая во внимание, что в силу исполняемых им служебных обязанностей он мог практически беспрепятственно собирать информацию и сведения, интересующие представителей иностранных организаций, Пасько стал выполнять поручения Пасу Хироюки, Тадаши Окано и Такао Дзюн, при этом отдавая себе отчет в противоправности совершаемых им деяний.
В этот же период, то есть, в 1995-1996 годах Пасько неоднократно установленным порядком предупреждался о том, что, исполняя возложенные на него служебные обязанности, он должен строго соблюдать установленные режимные ограничения при обращении с секретной информацией.
В ходе сотрудничества с представителями средств массовой информации Японии и собирая интересующие их сведения, Пасько неоднократно нарушал установленный порядок согласования подготавливаемых к печати материалов, что привело к разглашению сведений, не подлежащих открытому опубликованию. За это он в 1996-1997 годах наказывался в дисциплинарном порядке.
С целью исключить подобные нарушения Пасько вновь под роспись разъяснялись установленные в Вооруженных Силах РФ требования по соблюдению режима секретности.
Однако капитан 2 ранга Пасько, упорно не желая прекращать свою противоправную деятельность, умышленно пренебрегая требованиями законодательства, в течение длительного времени, действуя из корыстных побуждений в ущерб охраняемым государственным интересам, по поручению представителей иностранных организаций, а также по своей личной инициативе, собирал и передавал им за вознаграждение различные сведения, в том числе, и составляющие государственную тайну, что свидетельствует об умышленном совершении им государственной измены.
За сбор и передачу сведений Пасько Г.М. получал от телерадиокорпорации NHK материальное вознаграждение: ежемесячно по 300 долл. США и от 500 до 1000 долл. США за предоставляемые материалы, а также неоднократно разовые выплаты до 100 долл. США. Кроме того, он получил в качестве подарка от представителя газеты "Асахи симбун" Тадаши Окано факсимильный аппарат "Sharp" US-T8 N60129178.
В период сотрудничества с подданными Японии Пасько как по их поручению, так и по личной инициативе различными способами собирал и передавал представителям иностранных организаций сведения:
- о населенных пунктах и местах дислокации частей ТОФ;
- о местах хранения списанных атомных подводных лодок и их утилизации;
- о переподготовке увольняемых в запас офицеров Вооруженных Сил РФ, и другие сведения военного, оборонного и социально-политического характера.
В том числе, передал им:
- Справку-доклад "1 .Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ", содержащий сведения, позволяющие определить наличие (количество) ядерного горючего на атомных подводных лодках.
- Доклад помощника Командующего флотом по финансово-экономической работе по итогам финансово-хозяйственной деятельности флота за 1996 год", содержащий сведения в своей совокупности раскрывающие результаты ревизий финансово-хозяйственной деятельности флота за год.
- Схему режимного Объекта (375 береговой технической базы ТОФ) с указанием мест хранения ядерного топлива и с пояснениями, раскрывающими предназначение как самого объекта, так и расположенных на нем инженерно-технических сооружений.
- Сведения о разборе зачетно-тактических учений мобильных сил Тихоокеанского флота, имевшего место II сентября 1997 года на заседании Военного совета ТОФ, раскрывающие состав органов военного управления и войск (сил), привлекаемых на мероприятия оперативной подготовки и действительное наименование воинских частей (соединений), содержание задач, способы и последовательность их выполнения войсками (силами) в ходе маневров и учений, сведения о боевом составе сил средств, привлекаемых на учения и тренировки, отчетные данные о проведенных мероприятиях оперативной подготовки, сведения о деятельности частей радиоэлектронной борьбы (РЭБ) в ходе учений и тренировок.
То есть, являясь гражданином Российской Федерации и действуя умышленно в ущерб военной безопасности Российской Федерации, собирал, хранил в целях передачи, а также передал за денежное вознаграждение представителям иностранных организаций сведения, составляющие государственную тайну, чем совершил государственную измену в форме шпионажа, то есть преступление, предусмотренное ст. 275 УК РФ.
***
Таковы пункты обвинения, предметом исследования которого и было судебное заседание, длившегося более пяти месяцев. Нашло ли оно свое подтверждение в ходе судебного разбирательства? Виновен ли мой подзащитный?
Посмею заявить - виновен!
Виновен в том, что был честным и принципиальным при выполнении своего профессионального журналистского долга. Виновен в том, что не прислуживал перед власть имущими и не умел прогибаться перед ними. Писал о злоупотреблениях на флоте, о его разворовывании, о преступном уничтожении радиоактивными отходами всего живого в дальневосточном регионе. Виновен в том, что не заметил, как в стране вновь было покончено с гласностью в 1993 году после расстрела из пушек избранного народом парламента и закрытия ряда газет и журналов, и постепенного удушения свободы слова. Хотя в вооруженных силах его никогда и не было.
***
Прежде чем ответить на вопрос о доказанности виновности моего подзащитного в предъявленном органами ФСБ обвинении, я хотел бы более подробно остановиться на отдельных формулировках обвинительного заключения.
Начну с того, на основании чего было возбуждено уголовное дело.
Как указано в обвинительном заключении, основанием для возбуждения настоящего уголовного дела послужили "материалы оперативной проверки, проводимой установленным порядком 1 отделом УФСБ по ТОФ".
А теперь давайте обратимся к ст. 108 УПК РСФСР, которая называется "поводы и основания к возбуждению уголовного дела". Если внимательно перечитать указанную статью, то убедимся, что такого повода и основания к возбуждению уголовного дела, как указали органы ФСБ, законом не предусмотрено.
И так мы видим, что уже в томе первом на листе дела номер один подшит документ, составленный с нарушением требований закона. И с этими нарушениями Закона мы сталкиваемся на каждом шагу. О чем мы будем говорить еще неоднократно. Только очень жаль, что мы ничего не услышали по этому поводу из уст представителя прокуратуры. Органа, призванного не только осуществлять надзор за соблюдением закона, но и принимать меры к тем, кто посягает на законы.
Далее
Из текста обвинительного заключения следует, что мой подзащитный познакомился с сотрудниками телекомпании NHK в 1992 году. Кстати, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого указано, что это знакомство произошло в 1993 году. И таких неточностей в обвинительном заключении более тридцати. Как выразился во время допроса в судебном заседании следователь Егоркин, это техническая ошибка. Посмею заявить, что все это уголовное дело -ошибка. Только не техническая. Какая - я скажу несколько ниже.
Какой же в том криминал, что Г.М.ПАСЬКО познакомился с гражданами Японии? Оказывается, он заключается уже и только в том, что мой подзащитный является военнослужащим. И тут на помощь создателям уголовного дела приходит Приказ N010 Министра обороны несуществующего уже 8 лет государства - СССР. Государства уже давно нет. Нет и такого министра обороны СССР. А его приказы действуют. Да еще как действуют. Особенно если надо кого-то наказать или растоптать.
Ведь надо же. До сих пор не отменен приказ, согласно которому никто из офицеров Российской Армии не вправе без разрешения командования пустить себе в дом родную мать, если она, благодаря мудрой политике наших правителей, оказалась иностранкой и проживает в настоящее время на Украине, или в Белоруссии, или в Узбекистане или в другой бывшей союзной республике, а ныне - в независимом государстве.
Ведь, не преступив требования этого приказа, никто из военнослужащих не может купить себе носки на китайском рынке в своем родном российском городе, не доложив об этом командованию. Всякое несанкционированное командованием с иностранцами является нарушением закона и может быть расценено как государственная измена.
Звучит дико. Дико вдвойне от того, что я нисколько не утрирую, а очень точно и близко к тексту излагаю требования указанного приказа МО СССР N010-1990 года. Но этот приказ позволяет Егоркину записать в обвинении, что мой подзащитный поддерживал с иностранцами "тесные личные и профессиональные отношения и представлять им различную информацию".
Жуть какая-то. Но одни эти контакты с иностранцами даже без передачи им какой-либо информации подводят органы ФСБ к выводу, что ПАСЬКО Г.М. - враг народа и непонятно какого строя в нашем государстве. Скорее всего, дикого, недоразвитого капитализма. Того строя, создатели которого только за последние 10 лет столько раз обворовывали свой народ, что подвели основную его часть до грани выживания.
И ведь в обвинительном заключении делаются неоднократные ссылки на нарушения моим подзащитным этого приказа N010.
Таким образом, само по себе пребывание на военной службе предопределяет каждому военнослужащему быть изменником Родины только за одни встречи, контакты с иностранцами.
Этот мой вывод, как бы он не звучал абсурдно, подтверждается формулировками обвинения. Позволю процитировать выдержки из него: "Капитан 2 ранга Пасько состоял на военной службе и (можно сказать "поэтому") являлся секретоносителем, ТО ЕСТЬ, ЕМУ БЫЛИ ИЗВЕСТНЫ СВЕДЕНИЯ, СОСТАВЛЯЮЩИЕ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ТАЙНУ, ЗА РАБОТУ С КОТОРЫМИ ОН В УСТАНОВЛЕННОМ ПОРЯДКЕ ПОЛУЧАЛ В РЕДАКЦИИ ГАЗЕТЫ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ НАДБАВКИ К ДЕНЕЖНОМУ СОДЕРЖАНИЮ В РАЗМЕРЕ 20% ОТ ДОЛЖНОСТНОГО ОКЛАДА".
Какая железная и завидная логика! Раз военнослужащий, раз получает 20% надбавку к должностному окладу, значит, является секретоносителем. А значит и знает сведения, составляющие государственную тайну. Остается только найти побудительный мотив для того, чтобы начать торговать этими секретами.
И Егоркин добывает этот мотив: "неудовлетворенность своим материальным положением и намерение получить материальную выгоду". То есть, налицо корысть продажного журналиста. А чем это подтверждается? Да тем, что однажды в разговоре с одним из коллег-журналистов мой подзащитный высказался о жадности японцев при оплате труда журналистов. И это, кстати, было мнением многих, кто работал с японцами. Но для органов ФСБ этих высказываний вполне достаточно для того, чтобы расценить их как доказательство предательства.
По этому поводу Пасько Г.М. показал, что у него никогда не было материальной неудовлетворенности. В те, описанные в обвинительном заключении, годы Пасько Г.М. проживал один, без семьи. Так случилось, что его семья распалась. И тех денег, которые он получал по месту службы, а также за свои многочисленные публикации в различных местных и центральных, гражданских и военных, российских и зарубежных изданиях ему вполне хватало для безбедной жизни. До сих пор им не получены гонорары за видеосюжеты, показанные по РВК. Все как-то было недосуг. Неужели бы не получил, если бы очень нуждался в деньгах и был таким алчным, как пишет следователь в обвинительном заключении?
Многим допрошенным в суде задавался вопрос о материальной неудовлетворенности Пасько Г.М. Его жадности к деньгам, корыстолюбии. И ни один из допрошенных в суде свидетелей не подтвердил указанного утверждения в обвинительном заключении. И хотя в ходе предварительного следствия эти обстоятельства вообще не выяснялись, тем не менее, в обвинительном заключении сделан вывод о материальной неудовлетворенности. Иначе Пасько Г.М. не вписывается в классический образ изменника родины, описанного в учебниках ВЧК. НКВД, ОПТУ, МТБ, КГБ, МБ, ФСК, ФСБ.
Таким образом, мы в очередной раз сталкиваемся с фактами фальсификации уголовного дела.
И это не единственный пример, когда органы ФСБ пытались примерить Пасько Г.М. кафтан с чужого плеча.
В материалах уголовного дела имеется справка службы внешней разведки РФ о деятельности иностранных спецслужб, в том числе и Японских, в современных УСЛОВИЯХ.
В ней приведены общие теоретические рассуждения, не имеющие абсолютно никакого отношения к конкретному уголовному делу. А в конце делается вывод, что поведение Пасько Г.М. вполне укладывается в схему деятельности японской разведки, а потому он является их агентом.
Каково! Не правда ли, лихо! И не надо ни суда, ни следствия. Виновен, и все тут. Еще бы дали возможность спецслужбам назначать меру наказания, как это уже было в нашей истории. И о чем некоторые вновь мечтают. В частности, я имею в виду как всех авторов настоящего уголовного дела, так и высказывания сотрудника УФСБ по ТОФ капитана 1 ранга Алексеева, который заявил Пасько Г.М., что сожалеет, что сейчас не 37-й год,а также сказал, что хороший журналист, мертвый журналист.
Только очень жаль, что эти борцы за кладбищенский порядок в стране, не думают о том, что и сами могут оказаться в жерновах террористической машины, как это уже было с их старшими коллегами.
Хочу обратить внимание суда, что эта справка СВР не имеет никакого доказательственного значения, поскольку получена не процессуальным путем, не основана на имеющихся в деле доказательствах, носит предположительный характер, неизвестно как и почему оказалась в материалах уголовного дела.
В обвинительном заключении указывается, что Пасько Г.М. "мог беспрепятственно собирать информацию и сведения, которые интересовали японских журналистов". Я полагаю, что в ходе судебного разбирательства было бесспорно установлено, что такой возможности у него не было. Возможностей для получения какой-либо информации у него было не больше, чем у любого другого журналиста. А для посещения режимной части он должен был получить разрешение минимум от 4-5 адмиралов, в том числе и начальника штаба всего Тихоокеанского флота. По прибытии в такую часть он обязательно докладывал об этом командиру части и сотруднику ФСБ, обслуживающему эту часть. По территории части мог перемещаться только в сопровождении как минимум двух офицеров в звании, как правило капитана 2 ранга. Для американских специалистов, бывающих в этих частях, меньше ограничений, чем для российских военных журналистов. И действительно, чего нам от них скрывать. Они и так знают больше нас об истинном положении в наших вооруженных силах.
ПАСЬКО Г.М. вменили в вину даже то, что он якобы разгласил в газетной статье сведения, не подлежащие открытому опубликованию. Почему же тогда не привлекли его за это к уголовной ответственности? Или редактора газеты Отекина, пропустившего материал в печать? Или цензора Большакова, визировавшего все статьи?
Все дело в том, что записано это в обвинительном заключении для создания общего фона общественной опасности в действиях врага народа.
Что стоит за формулировкой "стал поддерживать тесные личные и профессиональные отношения и представлять им различную информацию", имеется в виду японским журналистам, также указано в обвинительном заключении. Только криминала в этом нет никакого.
Так, из текста обвинительного заключения следует, что преступные действия Григория Пасько заключались в том, что он неоднократно посещал представительство NHK в г. Владивостоке, где лично встречался с Пасу Хироюки и Такао Дзюн, а также общался с ними по телефону и представлял им различную информацию, в том числе и закрытого характера.
Примерно так же описаны контакты Пасько Г.М. и с другим "заказчиком" шпионской информации корреспондентом японской газеты "Асахи симбун" Тадаши Окано. В частности, указано, что Пасько Г.М. "стал оказывать ему содействие в получении различных материалов и информации, а также в получении разрешения на посещение частей и учреждений ТОФ. В свою очередь, Т.Окано оказывал Пасько Г.М. визовую поддержку при посещении им Японии".
Согласно предъявленному обвинению, по его поручению Пасько Г.М. в октябре 1997 года, используя обман и различные ухищрения, получил у председателя краевого комитета профсоюза работников судостроения Бомко Н.И. ряд документов, содержащих сведения, относящихся к служебной информации ограниченного распространения. А в ноябре 1997 года в Управлении сельского хозяйства Администрации Приморского края получил документы, содержащие сведения, относящиеся к служебной информации и не подлежащие опубликованию в средствах массовой информации, поскольку это могло нанести ущерб политическим и экономическим отношениям между Российской Федерацией и КНДР.
13 ноября 1997 года Пасько Г.М. пытался вывезти эти документы в Японию, чтобы передать Тадаши Окано.
Ну, во-первых, в судебном заседании бесспорно установлено, что никакого обмана и ухищрений Пасько Г.М. не использовал для получения этих материалов. Об этом показал не только Пасько Г.М., но и свидетели, которые передавали указанные документы. Они также показали, что передали документы Пасько Г.М., которого ранее не знали, только потому, что в них не было чего-либо такого, что нельзя было сообщать другим лицам, в том числе, и в средствах массовой информации.
Во-вторых, как показал свидетель Пономарев В.В., те сведения, которые он передал Пасько Г.М., он готовил их сам. Они уже публиковались в средствах массовой информации. Но, по его мнению, проблемы, связанные с работой северных корейцев в Приморье, недостаточно освещаются в СМИ. Именно поэтому он передал указанные материалы журналисту Пасько Г.М.
В-третьих, то, что их распространение может нанести ущерб взаимоотношениям между Россией и КНДР, не более чем предположение. Кстати, именно как предположение это высказано и в заключении экспертов. То есть, "могло причинить вред". А значит, в такой же мере и не могло. Исходя только из этого, и руководствуясь принципом презумпции невиновности, нельзя было вменять Пасько Г.М. этот пункт обвинения.
В-четвертых, как показал Пасько Г.М., он взял эти документы, чтобы использовать содержащиеся в них сведения для подготовки статьи в газету. И это его заявление ничем не опровергнуто. И в связи с этим должно трактоваться как соответствующее действительности. То есть, по его пояснениям он намеревался использовать не весь имевшийся у него материал, а только часть его. Какую именно часть и могло ли причинить какой-либо вред распространение этой части сведений, эксперты не исследовали.
Как пояснил Пономарев, после того, как эти материалы побывали в руках у Пасько Г.М., отношения с Северной Кореей нисколько не ухудшились.
При таких обстоятельствах, считаю, что этот эпизод должен быть исключен из обвинения.
Что же касается утверждения в обвинительном заключении, что мой подзащитный оказывал содействие Тадаши Окано в получении разрешения на посещение воинских частей и учреждений, то, полагаю, что в судебном заседании однозначно установлено, что он никакого отношения к этому не имел.
С этим журналистом его познакомил бывший редактор газеты "Боевая вахта" Отекин. А вопросами организации посещения воинских частей и кораблей, получения разрешений для этого занимался пресс-центр ТОФ. То есть, мы вновь сталкиваемся с подтасовкой фактов.
Действительно, Пасько Г.М. обращался к Тадаши Окано за помощью в оформлении выездной визы в Японию. Но этот факт, так же как и многое другое из обычной, повседневной жизни моего подзащитного изложено в деле с криминальным оттенком.
Возьмите, к примеру, как записаны показания свидетелей-сотрудников NHK о посещениях этого корпункта Пасько Г.М.: "Когда приходил Пасько Г.М., они с директором корпункта уединялись в отдельную комнату, о чем-то там говорили. Также Пасько Г.М. приносил директору какие-то документы, с которых переснимались ксерокопии. Когда приходил Пасько и что-то приносил с собой, то директор корпункта выходил из комнаты, в которой они о чем-то разговаривали, подходил к своему сейфу и брал оттуда конверт и бланк расписки, на которой расписываются за получение денег". И так далее и тому подобное.
Когда же допросили всех этих сотрудников в суде, то выяснилось, что в NHK никаких отдельных комнат нет, и все помещение состоит из одной комнаты. Просто в углу комнаты за шкафами стоял диван и два кресла. И там сотрудники NHK беседовали со всеми, кто приходил в корпункт, а не только с Пасько Г.М. А поскольку там никаких дверей не было и не могло быть, а шкафы были немногим выше человеческого роста, то все сотрудники могли видеть и слышать, что там происходит.
Точно так же было и с документами, которые приносил Пасько Г.М. Ксерокопировал их, как правило, кто-нибудь из российских сотрудников корпункта. А если иногда это и делал директор корпункта, то из этого не делалось секрета для остальных присутствующих. И никто из сотрудников NHK, допрошенных в суде, не подтвердил, что видел хоть один раз, что директор корпункта передавал ПАСЬКО Г.М. деньги.
Неужели так ведут себя шпионы? Ведь должны же они как-то скрывать свои действия. Нельзя же действовать так открыто и опрометчиво. Между прочим, то обстоятельство, что никто из свидетелей не подтвердил обвинения Пасько Г.М. в шпионаже, государственный обвинитель как раз и расценил, как скрытность в действиях Пасько Г.М., являющаяся подтверждением виновности. Не правда ли здорово! Раз никто не подтверждает, значит, действовал тайно. А значит, виновен!
Помните, как во времена инквизиции. Обвиняемого бросали в воду. Если тонул, значит невиновен. А если нет, то надо четвертовать
Так значит получается, что все то, что есть в материалах дела не является подтверждением шпионской деятельности? Тогда где же доказательства?
Следователь Егоркин, отвечая на этот вопрос в суде, заверил всех участников судебного разбирательства, что они, доказательства, все в материалах дела.
А если их в деле нет, то где они? Почему их скрывают от суда, от защиты, от подсудимого, от общественности?
Говоря о необъективности и предвзятости предварительного следствия, нельзя не обратить внимания, как описано в обвинительном заключении предупреждение Пасько Г.М. о необходимости соблюдать режим секретности.
Это действо, предусмотренное все тем же приказом МО СССР N010-1990 года, изложено так, что можно подумать, что только его одного предупреждали об этом. А предупреждали потому, что он сотрудничал с японскими журналистами и поэтому публиковал в печати сведения, не подлежащие разглашению.
Рассчитано это на тех, кто не знает, что в начале каждого календарного года все военнослужащие и гражданский персонал всех без исключения воинских частей, имеющие хоть какое-то отношение к секретным документам, предупреждаются о необходимости проявлять бдительность. А не только один "шпион" ПАСЬКО Г.М. во всех вооруженных силах предупреждался об этом.
Но если даже допустить, что Пасько Г.М. являлся агентом японских спецслужб, то неужели бы он вел себя так неосмотрительно и вызывающе? Конфликтовал с сотрудниками ФСБ, цензором Большаковым, офицером 8 отдела Олейником, публиковал острые статьи о коррупции на флоте, халатности руководства флота и преступном загрязнении окружающей среды? То есть, делал все, что бы оказаться в поле зрения УФСБ по ТОФ?
Уж как-то не по шпионски он вел себя. Но как прозвучало в речи государственного обвинителя, ПАСЬКО Г.М. следует признать виновным в государственной измене, так как:
* Он был военнослужащим;
* Имел доступ к секретным документам;
* Общался с офицерами и адмиралами, также имевшими доступ к секретным документам;
* Общался с японскими журналистами, которых интересовали "достоверные и полные, а также секретные сведения, о Тихоокеанском флоте";
* Получал от японцев деньги.
Все. Круг замкнулся. Попался. Теперь ответь по заспугам по всей строгости!
Нет, погодите, уважаемые судьи. Не все, чего-то здесь не хватает. А не хватает самого главного: а где же доказательства, что передавал сведения, составляющие государственную тайну?
Где передавал, когда, кому, при каких обстоятельствах? Чем подтверждается?
Ведь в статье 68 УПК РСФСР, предъявляющей одинаковые требования при расследовании любого преступления, будь то убийство, разбой, изнасилование, государственная измена и т.д., говорится, что при производстве дознания, предварительного следствия и разбирательства уголовного дела в суде подлежат доказыванию, наряду с другими обстоятельствами:
- Событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);
- Виновность обвиняемого в совершении преступления;
- Характер и размер ущерба, причиненного преступлением.
И так далее. Но ничего этого не выяснено по настоящему делу. В течение пяти месяцев в судебном заседании мы выясняли все, что угодно, только не эти обстоятельства.
А ведь в соответствии со ст. 303 УПК РСФСР, при постановлении приговора суд также должен разрешить вопросы, имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, содержит ли это деяние состав преступления и каким именного уголовным законом оно предусмотрено, виновен ли подсудимый в совершении этого преступления и т.д. и т.п.
Считаю, что ответы на эти вопросы не получены в ходе судебного разбирательства.
Что касается обращения Пасько Г.М. к Тадаши Окано с просьбой сделать вызов для оформления выездной визы в Японию, то делалось это с соблюдением существующего порядка выезда за границу. И никаких нарушений требований закона ПАСЬКО Г.М. нарушено не было.
К тому же, выезжал 13 ноября 1997 года Пасько Г.М. в Японию в служебную командировку по заданию командующего ТОФ для приведения в порядок захоронений русских моряков, погибших во время русско-японской войны в 1905 году, а не с частным визитом.
И не получал ПАСЬКО Г.М. от Т.Окано и факсимильного аппарата. Он его купил сам в Японии и в подтверждение этого представил суду чек.
Я думаю, что любому, даже не только мало-мальски грамотному юристу, но и человеку, не имеющими юридического образования, очевидно, что встречи с иностранцами, общение с ними по телефону, а также представление им различной информации само по себе не является преступлением.
Это могло быть признано преступлением по УК 1926 года, но не по УК РФ, действующего с 1 января 1997 года. Тем более, не является государственной изменой.
Что же касается передачи информации, как указано в обвинительном заключении, "закрытого характера", то, во-первых, необходимо установить, какая информация была передана. А во-вторых, передавалась ли информация, составляющая государственную тайну. И не надо валить все в одну кучу - сведения для служебного пользования, секретные, совершенно секретные сведения, сведения, составляющие государственную тайну. А тут появились еще и сведения "закрытого характера". Что это за сведения, чем они предусмотрены?
Как указано в обвинительном заключении, японских журналистов интересовали более достоверные и полные, а нередко секретные сведения о Тихоокеанском флоте, оборонной промышленности, социально-политической обстановке в Приморье и они намеревались использовать их в интересах своей страны.
Полагаю, что всем понятно, что каждый солидный журналист должен использовать как достоверную, так и полную информацию по любой освещаемой им проблеме. В этом я ничего преступного не вижу. Идет ли речь о вооруженных силах своей или чужой страны, или об оборонной промышленности, или о социально-политической обстановке. Если при этом не причиняется вред охраняемым законом интересам.
Каким же образом японские журналисты могли использовать полученные ими сведения в интересах своей страны и в ущерб внешней безопасности России, в обвинении не указано. Нет ответа на этот вопрос и в материалах уголовного дела. Значит, этот вывод органов ФСБ не более, чем плод фантазии, пораженной шпиономанией.
Но для ответственности по ст. 27 5 УК РФ необходимо установить, что виновными действиями причинен ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Есть ли этот ущерб? В материалах дела эти данные, являющиеся обязательным элементом состава такого преступления как государственная измена, отсутствуют.
В ходе судебного разбирательства мы попытались восполнить этот пробел. Вопрос о причинении вреда Тихоокеанскому флоту, где действовал так называемый шпион Пасько, задавался всем допрашивавшимся судом адмиралам, генералам и офицерам. Но ни один из них не сказал, что ущерб причинен. Что что-то изменилось в состоянии обороноспособности и боевой готовности флота именно в связи с разоблачением "шпиона Пасько".
Ну, а теперь о том, какие секретные сведения якобы интересовали японских журналистов.
Если отбросить все человеческие возможности мыслить разумно и попытаться допустить, что Пасько Г.М. действительно передал японским журналистам документы, перечисленные в обвинительном заключении, то мы увидим, что из 10 указанных в нем документов, как минимум 7, а то и все 8 относятся к вопросам экологии и утилизации списанных атомных подводных лодок и отработанного ядерного топлива.
То есть, выходит, что японских журналистов интересовали не боевые корабли и воинские части, соединения, объединения флота, то есть то, что действительно составляет государственную тайну. А их интересовало то, что уже отработано и списано, и подлежит утилизации. То, что уже не находится в составе боевых сил флота, а является хламом. Но хламом, опасным для людей, опасным для всего живого.
Причем с учетом характера этих отходов они представляют опасность не только для всего живого, находящегося на территории Приморья, но и далеко за его пределами, в том числе, и в соседней с нами Японии, Просто в богатой соседней стране у государства и живущих там людей есть возможность думать не только о сегодняшнем дне, но и заботиться о будущих поколениях.
В нашей стране, где человеческая жизнь никогда не представляла ценности, эти проблемы мало кого заботят. Люди думают, в основном, как выжить, как прожить еще день на нищенскую зарплату, которая бывает реже, чем новогодний праздник. А те, кто пытается думать иначе, тот оказывается за решеткой.
Правда, на допросе в ходе предварительного следствия свидетель Ралин показал, что директора корпункта NHK Токао Дзюн якобы интересовали сведения о боевых частях, расположенных на Курильских островах.
Но когда в судебном заседании допросили этого свидетеля без какого-либо давления, то выяснилось, что японского журналиста интересовали только те сведения, которые опубликованы в открытой печати. Как пояснил свидетель Ралин, он давал такие же показания и в ходе предварительного следствия. Но изложены они были тенденциозно. То есть, так как нужно было органам ФСБ, чтобы состряпать уголовное дело о шпионаже.
О необъективности изложения показаний в ходе предварительного следствия показали в суде многие свидетели. Некоторых из них допрашивали в ФСБ без перерыва по 9-12 часов, в том числе и в ночное время. Я считаю, что суд просто обязан вынести по этим и другим многочисленным фактам нарушения УПК частное определение.
ПАСЬКО Г.М. обвиняется в том, что передал в августе-ноябре 1997 года "Справку-доклад. 1.Утилизация и содержание на плаву атомных подводных лодок ТОФ".
Как указано в заключении экспертов 8 управления Генштаба МО РФ, этот документ содержит сведения, позволяющие определить наличие (количество) ядерного горючего на атомных подводных лодках, а также сведения, раскрывающие действительное наименование атомных подводных лодок, то есть режимных объектов, что относится к государственной тайне.
Не знаю, на кого рассчитаны такие страсти. Все больше убеждаюсь, что не на профессионалов, а на дилетантов.
В своем выступлении государственный обвинитель сослался на заключения экспертов как на доказательство, поскольку оно является, по его мнению, научно обоснованным и дано специалистами высокого уровня. Я же позволю себе не согласиться с такими высокими оценками тех, кто давал заключение.
Ну, как можно считать заключение экспертов научно обоснованным, если в нем не указано, какие же сведения содержатся в докладе, с помощью которых можно определить наличие ядерного горючего на атомной подводной лодке.
Да к тому же, если лодка атомная, то почему она должна быть без ядерного горючего? Правда, в заключении экспертов, только почему-то в скобках, указано, что в докладе сведениям можно определить и количество ядерного топлива. Но при этом не расшифровано, так что же можно определить: наличие или количество ядерного топлива. Если можно определить, то, каким образом, с использованием каких данных из доклада и кто может определить. Без приведения в заключении таких данных нельзя признать заключение научно обоснованным. То есть, оно носит предположительный характер, а потому не может быть признано доказательством.
К тому же, для суда ни одно из доказательств не может иметь преимущества перед другими доказательствами. Все они подлежат оценке в совокупности с другими доказательствами.
Но, оценивая заключение экспертов по данному документу, необходимо иметь в виду, что эксперты не учли самого важного: в докладе речь идет о списанных атомных подводных лодках. То есть, АЛЛ, выведенных из состава боевых сил флота, и любые сведения о них не являются секретными. Именно об этом сообщил следователю Егоркину начальник штаба ТОФ 5 декабря 1997 года (л. д. 152-154 т. 7). Об этом же показал в суде и офицер штаба флота Догадько, действительно являющийся специалистом в работе с документами, относящимся к списанным АЛЛ.
2 июня в судебном заседании к материалам дела была приобщена справка, поступившая из штаба флота и аналогичная имеющейся в деле "Справка-доклад. 1.Утилизация и содержание на плаву АЛЛ ТОФ". И эта справка является несекретной. Еще хотелось бы обратить внимание суда на следующие обстоятельства. В материалах уголовного дела имеется еще одна справка - Перечень АЛЛ, на которых имели место ядерные и радиационные аварии. Эта справка по заключению тех же экспертов 8 управления Генштаба МО РФ является несекретной. Между тем, если сравнить эти две справки, то станет очевидным, что в них перечислены одни и те же атомные лодки с указанием одних и тех же тактических данных. Тогда тем более становится непонятным, почему один документ признан секретным, а другой - нет.
Далее, нельзя не заметить того, что в приобщенной к материалам дела Справке-докладе имеются данные за весь 1997 год. Если верить обвинению, то Пасько Г.М. передал этот документ в августе-ноябре 1997 года. То есть, до поездки в Японию 13 ноября. Невольно возникает вопрос: каким образом в документе, изготовленном, даже если допустить в ноябре 1997 года, оказались сведения за весь 1997 год. То есть, за весь ноябрь и за декабрь 1997 года?
Когда осматривалась в судебном заседании Справка-доклад, поступившая в суд, которая была изготовлена в январе 1998 года, то участники судебного разбирательства смогли убедиться, что по существу эти два документа похожи как близнецы братья за исключением незначительных расхождений. В связи с этим можно сделать вывод, что имеющаяся в деле Справка также была изготовлена в январе 1998 года, то есть спустя почти два месяца после ареста Пасько Г.М.
В таком случае возникает вопрос: как она появилась в деле? Да так же, как и другие документы.
Как видно из протокола обыска в квартире Пасько Г.М. от 20 ноября 1997 года, ни один из 10 документов, которые он якобы передал японским журналистам, в квартире при обыске у него не изымался. Во время обыска, как следует из протокола, значатся изъятыми только 10 страниц одного из этих 10 документов - РПСО КА-93. И даже 8 управлением Генштаба МО РФ эти 10 страниц признаны несекретными. То есть, в суде установлено, что ни один из 10 документов у моего подзащитного не изымался ни в квартире, ни в другом месте. То есть, были подброшены.
К тому же обыск произведен незаконно, так как лица, проводившие его, получили отдельное поручение следователя Егоркина на производство указанного следственного действия спустя 6 дней после его производства. Между тем, как следует из СТ.СТ.127 и 132 УПК РСФСР, любое следственное действие по делу, которое не находится у него в производстве, следователь или орган дознания может выполнять только при наличии поручения следователя, занимающегося расследованием этого дела.
Не может служить доказательством и протокол от 21 ноября 1997 года осмотра документов, изъятых в квартире во время обыска 20 ноября, так как в суде установлено, что этот документ сфальсифицирован органами ФСБ. Это подтвердил один из понятых, участвовавших в осмотре документов, а также подтверждено заключениями двух экспертиз. В связи с этим, в соответствии со ст. 50 Конституции РФ и ст. 69 УПК РСФСР, эти доказательства, как полученные с нарушением закона, не могут служить доказательством по делу. Если же верить этому сфальсифицированному протоколу, то из него следует, что на квартире ПАСЬКО Г.М. были изъяты все 10 документов, которые он до этого передал японским журналистам...
Как следует из показаний допрошенного в судебном заседании свидетеля Догадько, в сентябре-октябре 1997 года, то есть до ареста Пасько Г.М. и производства обыска у него в квартире, к ним в управление поступили документы, часть из которых аналогична тем, что были похищены у Пасько Г.М. 2 сентября 1997 года в редакции "Боевой вахты". В последующем эти документы могли оказаться и в материалах уголовного дела.
***
Пасько Г.М. также вменяется в вину передача японскому журналисту Токао Дзюн доклада помощника командующего ТОФ по финансово-экономической работе по итогам финансово-хозяйственной деятельности за 1996 года, содержащего сведения о результатах ревизий финансово-хозяйственной деятельности флота за 1996 год.
В соответствии с приказом МО СССР N010-1990 года, на который ссылаются и органы ФСБ, секретность документа определяет то лицо, которое его готовит. Это же лицо и отвечает за соблюдение степени секретности документа. С чем же мы столкнулись в данном деле?
Начальник финансовой службы флота генерал-майор Шевченко подготовил указанный доклад и после выступления с ним на заседании Военного совета передал его Пасько Г.М. для подготовки статьи в "Боевой вахте". Пасько Г.М. снял с него ксерокопию и вернул доклад генералу. Использовав содержащийся в докладе материал, Пасько Г.М. опубликовал статью в газете.
Как пояснял на неоднократных допросах в ходе предварительного следствия и в суде свидетель Шевченко, подготовленный им доклад, который он передал Пасько Г.М., не являлся секретным. Аналогичные доклады он готовил и ранее, в том числе и во время прохождения военной службы в Московском военном округе. Там они также составлялись как несекретные.
После возбуждения уголовного дела в отношении Пасько Г.М., по показаниям Шевченко, такие же доклады им также готовились и в 1998, и в 1999 годах. Они тоже составлены как несекретные. Возглавляемое им управление неоднократно проверялось 8-м отделом штаба ТОФ, но никогда не делалось замечаний по поводу не секретности докладов.
Более того, по показаниям Шевченко в суде, он знаком с такими же докладами за весь ВМФ РФ, и они также не являются секретными. В ходе судебного заседания он представил суду доклад по финансово-экономической работе за все Вооруженные Силы РФ. И этот доклад также не имеет грифа секретности.
При таких обстоятельствах полагаю, что Пасько Г.М. не должен нести ответственности, даже если бы он и передал кому-либо такой документ
К тому же, уголовное дело в отношении Шевченко, подготовившего доклад и передавшего его моему подзащитному, уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления. Тогда почему же есть состав преступления в действиях ПАСЬКО Г.М.? Не понятно.
***
Также ему вменяется в вину передача Токао Дзюн схемы береговой технической базы. Это обвинение построено в основном на показаниях свидетеля Ралина, который пояснял на предварительном следствии, что якобы ему показывал Токао Дзюн схему, аналогичную той, которая была изъята во время обыска на квартире у Пасько Г.М. И что при этом Т. Дзюн якобы пояснял, что эту схему ему передал один из военнослужащих.
Органы ФСБ тут же сделали вывод, что этим военнослужащим является капитан 2 ранга ПАСЬКО Г.М.
Допрошенный в судебном заседании, Ралин показал, что та схема, которую он видел у Токао Дзюн, в деталях не совпадает с имеющейся в деле и предъявленной ему для опознания схемой, которая якобы была изъята на квартире у ПАСЬКО Г.М.
Более того, как видно из материалов уголовного дела, опознание схемы Ралиным в ходе предварительного следствия проведено с нарушением закона.
В частности, ему были предъявлены две сухопутные и одна морская схема. Это все равно, что при опознании подозреваемого с европейскими чертами лица поставить среди негров. Те замечания, которые Ралин сделал при проведении опознания и зафиксированные на видеопленке, не отражены в протоколе опознания.
Кроме того, в материалах уголовного дела фигурирует четыре разных схемы БТБ, якобы изъятых в квартире. Но по утверждению органов следствия ПАСЬКО Г.М. составлял только одну из них. Которая из них изымалась и изымалась ли вообще, установить невозможно, так как согласно протоколу обыска она не значится изымавшейся.
Также не проверено, составлена она рукой моего подзащитного или нет, в одно и то же время или в разное, пастой одного цвета или нет.
Вопреки выводам экспертов 8 управления Генштаба, в сообщении начальника штаба ТОФ органам ФСБ от 5 декабря 1997 года (л.д. 152-154 т.7) указывается, что эта схема не является секретной.
Как установлено в судебном заседании, в кабинетах различных должностных лиц указанной воинской части на стенах висят схемы с указанием на них имеющихся объектов. Эти схемы являются не секретными. Также установлено, что эту часть, в том числе и кабинеты, где имеются схемы, посещают американские специалисты, и никто от них не скрывал этих схем.
Более того, допрошенные в суде многочисленные свидетели показали, что имеющаяся в деле схема, как якобы изъятая в квартире Пасько Г.М., не соответствует истинному расположению и наименованию объектов, является неполной и составлена до 1993 года.
При таких обстоятельствах не понятно, как эксперты могли дать заключение о секретности какой-то бумажки с непонятными квадратиками, без указания на ней даже сторон света, не имея при этом подлинной схемы этой воинской части с истинным изображением на них имеющихся объектов?
Таким образом, если даже и допустить, что Пасько Г.М. и передавал японским журналистам схему, то передал неточную, подложную. То есть, ввел их в заблуждение и за это его надо не судить, а награждать.
Но дело в том, что он не передавал этой схемы, также как и другие документы, передача которых вменяется ему в вину.
***
Наряду с другими документами, согласно предъявленному обвинению, он якобы передал японским журналистам и сведения о разборе зачетно-тактических учений, проводившегося II сентября 1997 года.
По записям, которые якобы были изъяты в квартире во время обыска 20 ноября 1997 года, но не отраженным в протоколе обыска, проведено две экспертизы офицерами 8 управления генштаба МО РФ. В одном случае записи признаны секретными, в другом - совершенно секретными.
Но ни в первом, ни во втором заключении не раскрыто, какие же конкретно сведения и данные подлежат засекречиванию. В заключении имеются лишь общие фразы и рассуждения
При оценке этих заключений следует иметь в виду, что в материалах уголовного дела на л.д. 152-154 в т.7 есть письменное сообщение начальника штаба ТОФ от 5 декабря 1997 года в ФСБ, согласно которому записи от 10 сентября 1997 года, якобы сделанные на заседании Военного совета, не являются секретными.
Кроме того, в томе 7 на л.д. 156 есть сообщение начальника штаба ТОФ о том, что выступления участников Военного совета при разборе зачетно-тактических учений не протоколировались.
В таком случае, как же эксперты могли сделать вывод, что в рукописных записях ПАСЬКО Г.М. содержатся сведения, составляющие государственную тайну. Ведь у них при экспертном исследовании не было подлинных сведений. И почему эксперты пришли к выводу, что в записях моего подзащитного не плод его воображения, а точные сведения о воинских частях, кораблях, силах, точные данные о количестве выпущенных ракет и т.д. и т.п.? Соответствуют истине, записаны им точно и правильно?
В связи с этим такое заключение не может быть признано научно обоснованным и не может, в таком случае, служить доказательством по делу.
***
И это при всем том, о чем я уже говорил выше, в деле нет ни одного доказательства передачи моим подзащитным хотя бы одного секретного документа японским журналистам.
Правда, в своем выступлении с обвинительной речью государственный обвинитель ссылался на магнитофонные записи телефонных разговоров, которые, по мнению органов ФСБ, велись якобы между ПАСЬКО Г.М. и Т.Окано, как на одно из доказательств виновности моего подзащитного.
Ну, во-первых, в деле отсутствует заключение экспертов, что эти разговоры велись именно ими.
Во-вторых, нет экспертного заключения, что аудиозапись не подвергалась монтажу.
В-третьих, согласно заключению экспертов 8 управления генштаба МО РФ, в этих разговорах никаких секретных сведений нет.
Что же касается утверждения гособвинителя, в разговорах речь идет о заказе японского журналиста на получение секретных сведений, то это не более, чем плод его воображения. Имеющиеся в записях разговоры можно толковать как угодно. Но это в любом случае будет только предположением и догадками. И не больше. Как и все уголовное дело.
Не могу не остановиться и на фактах нарушения закона о подсудности дел в отношении военнослужащих, допущенных руководством Приморского краевого суда при даче разрешения на прослушивание телефонных разговоров ПАСЬКО Г.М., выемку его корреспонденции, проникновение в жилище.
Поскольку органами ФСБ оперативная разработка велась в отношении военнослужащего, то разрешение на проведение оперативных мероприятий должен был давать военный суд.
***
По версии органов ФСБ ПАСЬКО Г.М. передал японским журналистам 10 документов со сведениями, составляющими государственную тайну. Читаешь такую чушь и невольно возникает вопрос: неужели ПАСЬКО Г.М. настолько глуп (я прошу прощения у Григория Михайловича, но это не мое мнение), чтобы один экземпляр отдавать японцам, а второй хранить дома? Для чего и для кого? Для органов ФСБ, чтобы им легче было разоблачить его? То есть, с целью оказать им содействие в раскрытии преступления?
В таком случае, даче если бы он в самом деле совершил государственную измену, уголовное дело в отношении него подлежит прекращению в соответствии с примечанием к ст.275 УК РФ.
***
В судебном заседании мы столкнулись с многочисленными нарушениями уголовно-процессуального законодательства. За 27 лет работы в прокуратуре, суде и адвокатуре я не встречал более низкого качества предварительного следствия. И это по такой серьезной категории уголовных дел!
Доказательств виновности ПАСЬКО Г.М. в деле нет. Качество предварительного следствия нижайшее. И тем не менее уголовное дело направляется в суд для рассмотрения.
Невольно возникают вопросы: что это, нижайший профессионализм или уверенность, что каким бы дело не было, все равно будет вынесен обвинительный приговор? Если это так, то кому же нужно принести ПАСЬКО Г.М. в жертву? И в жертву чему?
И что это, месть, расправа с неугодным журналистом или он стал пешкой в большой игре? Если так, то в чьей и в какой? Ведь все знают, что он не шпион.
Кто может знать ПАСЬКО Г.М. лучше, чем человек, с которым он прожил вместе не один год? Думаю, что трудно не согласиться с народной мудростью, которая гласит, что нет страшнее врага, чем бывший друг или бывшая жена. Что верно, то верно.
Так вот что сказала допрошенная в ходе предварительного следствия бывшая жена моего подзащитного НЕКЛЮДОВА Татьяна Константиновна (л.д.99 т.З): "Убеждена, зная его, что он на предательство пойти не мог". С учетом того, что расставались они тяжело и больно, не прислушаться к ее словам нельзя.
Да что там бывшая жена, ведь и сами сотрудники ФСБ не считали и не считают его шпионом. Ведь если бы было иначе, разве они выпустили бы его в Японию 13 ноября 1997 года? Его выпустили, даже не проверив содержимое сумки и портфеля, даже не произведя личного досмотра! Вести ПАСЬКО Г.М. в течение 8 месяцев и так просто выпустить! Такое возможно только в том случае, если есть 100-процентная уверенность, что он никакие секреты не вывозил и что он не шпион.
Ведь, как видно из материалов уголовного дела, 13 ноября 1997 года при таможенном досмотре у него спросили, есть ли с собой какие-либо документы. Он ответил "есть" и отдал папку с документами. И ему разрешили вылет без всяких проблем. И никто не собирался в тот момент арестовывать его и привлекать к уголовной ответственности. Такая необходимость появилась несколько дней спустя. И не потому, что он пытался вывезти в Японию документы с секретными сведениями. Таких документов не было. Да и кто повезет шпионские сведения открыто, в обычной папке через таможенную границу. Средневековье какое-то.
Просто этот эпизод на таможне 13 ноября оказался как нельзя кстати для тех, кому нужен был скандал с Японией. Почему с Японией? Попытаюсь объяснить.
Давайте вспомним, что согласно материалам уголовного дела, 14 ноября 1997 года на хасанской границе была задержана группа журналистов из NHK, прибывшая для съемок. Они имели все необходимые документы для этого. Получили разрешения на это от всех, от кого требовалось: и на месте, и во Владивостоке, и в Москве.
Все, кто работал с японцами, утверждают, что те всегда предпочитают запастись всякими справками в 10 раз больше, чем необходимо.
Поэтому случившееся задержание было для них шоком. К тому же они ранее уже производили там съемки, в том числе и за неделю до задержания, и никаких проблем не было.
Допрошенные в ходе предварительного следствия и в суде сотрудники NHK показали, что в течение первых суток все вопросы работников ФСБ сводились только к деятельности этой телерадиокорпорации в Приморье. Выяснялось, не занимаются ли ее сотрудники шпионской деятельностью. Когда выяснилось, что фактического материала против NHK нет, а скандал нужен был, вспомнили о капитане 2 ранга ПАСЬКО Г.М. О журналисте который, будучи военнослужащим, общался с иностранцами. Да, к тому же на днях при вылете в Японию у него изъяли папку с документами. Ну и что из того, что там не было секретных документов. Это уже детали. Главное, что есть за что зацепиться. И зацепились.
Возникает вопрос, а кому нужен был этот скандал? А нужен он был тому, кто не хотел, чтобы был подписан мирный договор между Россией и Японией.
Ведь незадолго до этого, 1-2 ноября 1997 года в Красноярске произошла встреча между Президентом России Б.Ельциным и премьер-министром Японии г-ном Хосимото. По итогам встречи Б.Ельцин заявил, что не исключено заключение мирного договора до 2000 года, а вместе с этим и решение территориальных проблем.
Вот тут то противники передачи Курильских островов и решили как-то умерить аппетит японской стороны. Для этого и нужен был скандал. Надо сказать, он получился. После этого разговоры о Курилах стихли.
***
А органы ФСБ не стали привлекать японских журналистов к уголовной ответственности за шпионаж совместно с ПАСЬКО Г.М. Да и как привлечешь, ведь для этого нужны доказательства. А их не было и нет. Об этом заявил в своем интервью газете "Владивосток" 27 мая 1999 года и начальник УФСБ по ТОФ капитан 1 ранга Н.Соцков. Он, в частности, сказал: "Для того, чтобы предъявить какие-либо обвинения работникам иностранной компании, необходимо достаточное качество доказательств. Таковых на период расследования не имелось".
Лучше и не скажешь. Только вот почему для привлечения иностранцев к уголовной ответственности нужны доказательства, а для привлечения российского гражданина они, что не нужны? Он что, только материал в этих политических играх?
Видимо так и есть. Ведь и командующий Тихоокеанским флотом адмирал М.Захаренко 25 февраля 1998 года в своем письме заверил Генерального консула Японии во Владивостоке, что у органов УФСБ по ТОФ нет никаких претензий к японским журналистам (л.д.314 т. 6).
Но если согласно имеющемуся в материалах уголовного дела постановлению следователя Егоркина в действиях японских журналистов, так называемых заказчиков шпионской информации по версии того же следователя, нет состава преступления, то почему он есть у ПАСЬКО Г.М.?
На этот раз УФСБ по ТОФ решило, видимо, ограничиться одной жертвой. Ее оказалось достаточно для достижения поставленной цели. Именно поэтому были вынесены постановления о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления в отношении всех, кто передавал ПАСЬКО Г.М. документы, которые потом, задним числом в интересах дела были признаны секретными. Ну и что, что ПАСЬКО Г.М., получая их, не знал, что они секретные. Он же получал 20-процентную надбавку за работу с секретными документами. Значит, должен был знать. А раз не знал... И так далее по тому же кругу до бесконечности. Вернее до вынесения обвинительного приговора.
В связи с этим хотелось бы верить, что председательствующий по делу САВУШКИН Д.П., не разрешив сегодня общественному защитнику ТКАЧЕНКО А.П. вручить ПАСЬКО Г.М. "Золотую Нику", просто оговорился, сказав, что это можно будет сделать после окончания судебного процесса в СИЗО. Или уже все решено до удаления в совещательную комнату?
Государственный обвинитель, предлагая суду назначить моему подзащитному минимальное наказание в виде лишения свободы сроком на 12 лет, заявил, что он проявляет такое милосердие в связи с тем, что удалось предотвратить причинение ущерба ПАСЬКО Г.М. внешней безопасности стране. Вот только жаль, что мы не услышали от него, кто, когда, где и как предотвратил этот ущерб. Страна должна знать своих героев. Или это те, кто получил новые звания и должности за поимку шпиона?
Да, действительно, мы с прокурором по-разному смотрим на одни и те же вещи. Может быть он любит Родину больше, чем я? Но как можно любить Родину и одновременно ненавидеть тех, кто в ней живет?
Становится очень грустно от мысли, что человек в нашей стране по-прежнему беззащитен.
Впрочем, это логический итог всего того морального беспредела, который незаметно для нас стал нормой жизни во всех слоях общества.
Можно задавать еще сто тысяч "почему", но ответ будет один: мы разрушили нравственные устои прежнего общества и пока не научились еще жить по новым правилам.
Я глубоко убежден в невиновности моего подзащитного ПАСЬКО Григория Михайловича. А поэтому присоединяюсь к десяткам тысяч других голосов и прошу суд оправдать его за отсутствием события преступления и немедленно освободить из-под стражи в зале суда.
