|
| Содержание |
Г. Пасько
Литературная газета N 44, 4 ноября 1998 года
Я знал, что вызову начальственный гнев,
Но считал своим долгом продолжать расследование
Разграбление Тихоокеанского флота началось с приснопамятного приказа министра обороны, разрешившего продавать "устаревшее и высвобождаемое военное имущество". Поскольку перечни этого имущества были обширны, а критерии устареваемости неопределенны, то, естественно, грабеж шел неимоверный. Но, странное дело, о фактах циничной распродажи помалкивают военная прокуратура ТОФ и управление ФСБ по ТОФ. Между тем одно исчезновение Бог знает куда трех тонн серебра со списанных торпед чего стоит! Не нашли. Сколько раз на военных советах флота заходила речь о бесконтрольной и незаконной сдаче в аренду флотских земель, пирсов, зданий и помещений! Но никто не был наказан. И только история с продажей авианесущих крейсеров "Минск" и "Новороссийск" дала кое-какой резонанс.
Занимался этой темой и я. Даже специально ездил поглядеть на этих списанных, переживших пожары и бесславие, стоящих у стенок монстров накануне их отправки в корейский Пусан. Так вот, крейсера отправлялись с блоками, содержащими золото и платину, а также с ценнейшим оборудованием, за секретными документами по которому охотилась не только американская разведка. Говорят, что воинская таможня обратила на эти факты внимание флотского и хабаровского УФСБ. Интересно, куда смотрели сами контрразведчики?
Потом была продажа большого морского транспорта ТОФ "Анадырь". Об этой истории стоит напомнить читателям подробнее. В июне 1994 года БМТ "Анадырь" незаметно вышел из бухты Улисс и взял курс к берегам, известным лишь узкому кругу лиц. БМТ был уникален тем, что предназначался только для нужд флота и мог использоваться как корабль-док, вбирая в свое чрево шесть (!) дизель-электрических подводных лодок и транспортируя их хоть до Австралии. Практически с 1991 года он уже не использовался. Его арендовали фирмы "Совьет американфуд" и "Руссо-Ориент". Но дыры в кармане флота, платившего пять миллионов рублей в сутки за содержание БМТ, залатать не удалось.
Об этом доложили главкому. Вскоре судьба "Анадыря" оказалась в руках Центрального управления материальных ресурсов и внешнеэкономических связей (ЦУМР) Министерства обороны России.
Именно это управление, по словам компетентных людей, и ударило по рукам с одной шведской фирмой, продав ей уникальный корабль под плавучую буровую установку за 25 млн. долларов. По мнению тех же специалистов, это просто даром.
Печальная участь ждет сейчас и крейсер "Адмирал Лазарев" (бывший "Фрунзе"), и большой разведывательный корабль "Урал", и корабль "Академик Крылов", и многие-многие другие корабли ТОФ, не вписавшиеся в строй нужных современному боевому флоту, зато ставших вдруг очень привлекательными для чиновников из ЦУМРа.
В свое время мне довелось быть участником учредительного съезда союза подводников России. Зачем нужен был этот союз?
На мой взгляд, понадобилась некая общественная организация, которая от имени всех заслуженных подводников России через коммерческие фирмы продавала бы списанные подводные лодки, в том числе атомные, а на вырученные деньги строила коттеджи для этих же самых подводников. Союз создали, так и не услышав возражений несогласных, например, любимца всех подводников адмирала Э.Балтина. Герой Советского Союза в присутствии высоких адмиралов говорил мне: "Гриша, они же не лодки, они родину нашу продают!"
А тем временем на ТОФ зачастили бывший начальник главного технического управления ВМФ адмирал Д.Алпатов и бывший начальник техцентра контр-адмирал В.Гарбарец. Они представляли фирмы "Новикон" и "Компас", которые интересовались списанным и затонувшим железом ТОФ.
Именно эти люди стояли и у истоков сделки с "Минском" и "Новороссийском", проданными тоже, по сути, за бесценок.
Прокурор ТОФ и руководитель ФСБ ТОФ хранили молчание. Во всяком случае, утечка информации из их ведомств не происходила. И, можно предположить, не потому, что "бойцы невидимого фронта" не привыкли к громкой славе, а скорее всего - по иным причинам. Первая: доблестным сыщикам нечем было похвастать, они плохо знали и делали свое дело. Вторая: им, провинциалам, дали приказ из столицы не совать свой нос куда не следует. Третья: они все знали и ведали, но имели свой кусок в том или ином деле.
Разумеется, все это лишь предположения, никоим образом не ставящие своей целью облить грязью уважаемые правоохранительные ведомства. Однако же нельзя не задаться и вопросом: почему так бездарно прохлопывались сыщиками ФСБ и прокуратуры ТОФ махинации с продажей кораблей, сделки со сдачей в аренду пирсов и зданий, задержки с выплатой зарплат.
Быть может, самая плотная завеса секретности экологических проблем России и Дальнего Востока окружает утилизацию химического оружия. Сотни тысяч тонн этого смертоносного арсенала в очень скором будущем по своей опасности перевесят все другие угрозы. Если тема ядерного оружия еще хоть как-то освещается под давлением зарубежной и отечественной общественности и экологов, то проблема утилизации и хранения химического оружия освещения почти не находит.
Между тем, по данным специалистов ТОФ, мне известным, в конце 50-х годов в Японском море были затоплены емкости с химическими отравляющими веществами. Сведения о том, в каком состоянии сейчас находятся эти резервуары, отсутствуют, мониторинг не ведется.
Некогда, готовясь к воине с мировым империализмом, СССР вооружался не только танками и самолетами. В секретных лабораториях изо дня в день лучшие достижения отечественной и зарубежной науки применялись для создания все более мощного химического оружия. Дальний Восток всегда считался - и считается поныне - одним из основных театров будущей войны. Естественно, здешние запасы химического оружия соответствовали решению этой главной задачи - одержать победу любой ценой.
Даже я, военный журналист, занимаясь по долгу службы и совести последние 5-6 лет проблемой ядерной и радиационной безопасности в регионе Дальнего Востока, не представлял себе степени смертельной опасности захороненного в земле Приморья и в Японском море химического оружия. Для того чтобы ее понять, отмечу такой факт: в различных арсеналах хранятся такие виды химического оружия, которые даже при частичном их применении и попадании в океан способны нанести невосполнимый ущерб всему живому не только на побережье российского Дальнего Востока, но и на всей акватории Японского моря и, возможно, Тихого океана.
Я пришел к однозначному выводу: как журналист и как гражданин должен и обязан постоянно освещать эти страшные темы, поскольку их замалчивание, нефинансирование программ по решению этих проблем могут нанести ущерб, не сопоставимый с масштабом чернобыльской аварии. У меня нет иллюзий по поводу того, что мои попытки приподнять завесу секретности не будут пресечены каким-либо образом. Военная бюрократия в этом отношении надежно защищена от излишнего любопытства и контроля: сотни инструкций и приказов по этой тематике несут гриф "Секретно" и "Совершенно секретно".
Я не самоубийца и прекрасно понимаю степень опасности и последствий чиновничьего гнева в отношении меня как журналиста. Но понимаю и то, что не вправе замалчивать подобные факты, касающиеся здоровья и безопасности людей и планеты в целом. А в том, что такая опасность существует реально, я убедился, изучив объекты ТОФ вдоль и поперек, побывав на могильниках, на выходах кораблей ТОФ в море для затопления жидких радиоактивных отходов и списанных боеприпасов.
В течение длительного периода в отечественных и зарубежных СМИ всячески замалчивалась проблема утилизации ракетного топлива и его компонентов, в частности - гептила. Отдельные публикации о так называемых "желтых детях" лишь констатировали факт попадания ракетного топлива на территории, где проживают люди (Красноярский край, Якутия), при запуске космических ракет.
Однако никто не задавался целью исследовать вопрос: куда девалось и как хранится ракетное топливо со списанных баллистических ракет, несомых атомными подводными лодками?
Ракетная база в Приморье, где хранятся списанные подлодки и топливо гептил, находится сейчас в плачевном состоянии. Корпуса ракет не утилизируются из-за дороговизны их транспортировки через всю Россию на заводы-изготовители. Емкости с гептилом заполнены до конца. Вывозить его - очень опасная и трудоемкая операция. В то же время резервуары, где хранят гептил, под воздействием агрессивной среды самого топлива подвергались коррозии. Возможны случаи протечки емкостей и выхода в воздух ядовитых паров. О том, какую опасность представляет собой гептил, говорят следующие данные: одной тысячной грамма достаточно для того, чтобы человек, вдохнувший его, погиб. Земля же, на которую попадает гептил, рекультивации не подлежит. Это будет мертвая зона, своего рода оспина на теле планеты Земля.
Чревата страшными последствиями для жизни людей и процедура слива топлива с корпусов ракет. Полной герметичности шлангов-рукавов достичь, как правило, не удается, дегазация и дезактивация снаряжения и оборудования тоже связаны с большими проблемами.
Я несколько раз побывал на самой ракетной базе. Убедился, что проблемы не только не решаются, но и накапливаются. Сужу об этом по крышкам емкостей с гептилом, зъеденным коррозией. Их мне показали специалисты базы. Кроме того, они рассказали,
что во время посещения базы американской комиссией по разоружению один из американцев взял пробы здешней земли и увез с собой.
На ТОФ был большой переполох. Можно догадаться почему.
Недели полторы назад Пасько перевели в одиночную камеру и ныне знакомят с обвинительным заключением. Даже в тюрьме, в одиночке - с соблюдением строгой секретности. Заключение с грифом "Совершенно секретно" хранят в сейфе тут же, в камере, и только надзиратель достает документ, чтобы его почитал обвиняемый.
Понятно, что в сложившейся ситуации мы не в состоянии потребовать от автора публикуемых заметок документального подтверждения каждого из приведенных в них фактов. Однако общественная значимость информации столь высока, что мы напечатали наброски Пасько в том виде и объеме, в каком они поступили в редакцию. Естественно, мы готовы опубликовать возражения, коль они есть, тех ведомств и конкретных военачальников, что затронуты в публикации, если они, возражения, поступят не в форме общих рассуждений, а будут конкретны, по принципу "факт против факта".
Рассчитываем мы и на беспристрастную проверку уголовного дела высшими надзирающими за следствием структурами, в первую очередь - Генпрокуратурой России.