 |
Дело Пасько - 2 |
Содержание Главная страница |
Возражения на кассационный протест
государственных обвинителей Осипенко и Погодина
В целом в тексте кассационного протеста гособвинители грубо исказили факты и даже прибегли к откровенной лжи.
Так, по утверждению прокуроров Осипенко и Погодина, военный суд Тихоокеанского флота якобы доподлинно установил, что я передавал подданному Японии из Эн-ЭйчэКей сведения о месте и времени отправки спецэшелона с ядерным топливом и получил за это вознаграждение.
Между тем даже беглого взгляда на протокол судебного расследования достаточно, чтобы убедиться в абсолютном отсутствии подобных фактов либо их доказательств. Сведения о месте и времени отправки, во-первых, мне не были известны. (При этом обращаю внимание на то, что суд указал словосочетание "примерную дату отправки".) Во-вторых, они не были известны и тем лицам, у которых я брал интервью, выполняя редакционное задание как журналист. В-третьих, данные сведения секретными не являются. В-четвертых, в деле нет доказательств факта передачи мною этих сведений кому-либо, тем более японскому подданному. В-пятых, нет доказательств и факта якобы получения мною денежного вознаграждения. Отсутствуют данные, указывающие на конкретное место получения, сумму, время, свидетельские показания на этот счет.
Гособвинители ссылаются на цитату из приговора, где сказано, что в "июне - июле 1996 года" я якобы сообщил директору NНК "служебную информацию ограниченного распространения". Как видим, прокуроры сознательно указали в тексте протеста, что сведения об эшелоне составляют гостайну, несмотря на то, что в приговоре они названы информацией ограниченного распространения. Таким образом, ни следствие, ни суд ТОЧНО НЕ УСТАНОВИЛИ, каковы же на самом деле эти сведения.
Фраза "не менее 500 долларов" также не является соответствующей закону, а именно статье 314 УПК РСФСР. Кроме того, известно, что свидетель Такао Дзюн и другие говорили, что при выплате гонорара журналистам японцы ВСЕГДА выписывали расписку. В уголовном деле таковые отсутствуют, за исключением чистого бланка, который неизвестно откуда взялся и который вполне мог быть подброшен недобросовестными лицами из ФСБ.
Далее прокуроры утверждают, что суд согласился с мнением экспертов о том, что данные о дате и месте отправки эшелона с ОЯТ являются секретными. При этом прокуроры сознательно умалчивают о том, что 8 управление МО НЕ ИМЕЛО права делать экспертное заключение, так как для этой цели специально создана Межведомственная комиссия по гостайне. Также в данном случае проигнорирована ст.7 Закона "О государственной тайне", в соответствии с которой "не подлежат отнесению к гостайне и засекречиванию сведения о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, о состоянии экологии, здравоохранения и т.д. Информация об эшелоне с ОЯТ - это данные о состоянии экологии, о состоянии объекта, угрожающего безопасности и здоровью граждан.
Таким образом, если бы даже мне стали известны данные о передвижении особо опасного радиоактивного вещества по населенной территории России, то я имел право сообщить об этом, а как журналист ОБЯЗАН был бы сделать это. К сожалению, мне такие данные не были известны, что видно и из материалов дела. А вот те люди, которым эти данные были известны и которые секретили эти данные, должны в соответствии со статьей 237 УК РФ понести уголовную ответственность.
Несостоятельность утверждений прокуроров о моей виновности очевидна из текста самого протеста. Так, обвинители ссылаются на показания свидетеля Деки, который сказал, что Пасько якобы сообщил директору NНК, что намерен поехать в " КАКОЙ-ТО населенный пункт", из которого "КАКОГО-ТО числа" отправляется поезд с ОЯТ. То есть, здесь не указаны: точные место, время, дата отправки этого эшелона. И нигде в материалах дела вы их не найдете. Если я их называл, то почему их нет нигде в материалах дела?
Ничем не подтверждается утверждение о том, что я якобы дважды получал от NНК "разовые вознаграждения". ОТ кого, где, когда и сколько точно получал - этих данных нет в материалах дела. примечательно, что эти данные и не появятся в деле даже в том случае, если дело, как того требуют прокуроры, будет направлено для рассмотрения новым составом суда.
Далее гособвинители ссылаются на такой абзац из приговора: "Сообщалась ли Пасько информация о месте и времени отправки эшелона Такао Дзюн не помнит, возможно и говорил об этом". То есть, налицо предположение, точнее домысел следствия и суда при полном отсутствии конкретных фактов!
В тексте протеста сказано, что " судом тщательно исследовались личности японских подданных". Данное утверждение не соответствует действительности, так как суд даже не счел нужным вызвать в суд японцев не только в качестве обвиняемых (а ведь следствие называет их заказчиками секретной информации, получателями этой информации и агентами спецслужб Японии), но и даже в качестве свидетелей, что сделать должен был обязательно, как того требует статья 20 УПК РСФСР.
Ссылка обвинителей на показания Ралина, Казимирова, Колесника о том, что японские журналисты якобы интересовались оборонными предприятиями к обоснованию отмены приговора суда отношения не имеет. Интерес журналистов, пусть даже иностранных, оборонными предприятиями сам по себе преступлением не является. Кроме того, японские подданные- журналисты за этот свой интерес, как нам известно, к уголовной ответственности не привлечены и даже по линии МИД к ним претензий никаких не было.
И уж совсем никакого отношения ко мне не имеет факт задержания журналистов Японии в районе пос. Хасан. То есть, налицо нагнетание прокуратурой ТОФ фона преступности на вполне законную деятельность как мою, так и японских журналистов.
Также гособвинители безосновательно сослались в тексте протеста на какие-то справки ФСБ России и службы внешней разведки. К сожалению, суд ТОФ не удосужился дать правовую оценку фактам незаконного появления в материалах дела этих справок. Так, нетрудно заметить, что подобные справки УПК не предусмотрены, официально УФСБ по ТОФ в связи с конкретными обвинениями не запрашивались и как в деле появились - непонятно. То есть, снова - нагнетание истерии, фона, попытка давления на вынесение судом правильного решения.
И уж совсем безграмотной и вопиющей по своей установке является фраза прокуроров о том, что "суд не учел, что между Россией и Японией не заключен мирный договор". В огороде бузина, а в Киеве дядька - так это можно было бы назвать, если бы данное утверждение не носило характер явно антигосударственного выпада, а также агрессивного несогласия представителей прокуратуры ТОФ с международной политикой двух стран, в том числе России. По идее, носителям таких мыслей давно не место в органах исполнительной власти, тем более - в органах прокуратуры, призванной стоять на страже законов.
Судом бесспорно не установлено, как хочется того прокурорам, что японцы поручали мне сбор данных о флоте, что японцы платили мне деньги, что я передавал документы - в деле НЕТ НИ ОДНОГО ФАКТА, сплошная болтовня, клевета и домыслы.
Суд совершенно верно указал, что доказательств сбора в целях передачи, а также передачи сведений, составляющих гостайну, не обнаружено. Так почему прокуроры уверены, что суд в ином составе их обнаружит, если их вообще нет в деле?
В тексте протеста гособвинители, помимо эпизода с эшелоном, говорят еще о каких-то эпизодах: вопросы российской стороны, утилизация АПЛ и вывоз ОЯТ. Как видим, вывоз ОЯТ уже повторяется прокурорами, ибо он относится к эшелону. Эпизод с вопросником российской стороны судом не исследован до конца по той лишь причине, что яйца выеденного не стоит. Установлено ведь, что вопросник написан в МИД России, официально послан на ТОФ и официально предан мне офицером управления флота. мне же вменяется то, что если бы были ответы на эти вопросы, то они были бы секретными. При этом - ни единого факта того, что я собрал эти ответы и передал их кому-либо.
Таким образом, протест прокуроров абсолютно беспочвен, юридически несостоятелен и продиктован лишь необходимостью сохранить свои должности и не понести уголовного наказания за вступление в сговор с ФСБ при преследовании заведомо невиновного лица. При этом ссылка на ч.2 ст. 342 УПК несостоятельна в том плане, что вывод суда не соответствует представлениям прокуроров о статье 275 УК РФ.
На основании изложенного считаю, что приговор суда ТОФ от 20 июля 1999 года должен быть отменен по мотивам, указанным мною в замечаниях и возражениях на приговор, а не по надуманным аргументам прокуроров. Полагаю, что военная коллегия Верховного суда имеет достаточно полномочий, опыта и квалификации для вынесения мне оправдательного приговора и оставления прокурорского протеста без удовлетворения.
Капитан 2 ранга ПАСЬКО г. М.
5 августа 1999 года