ПОКА СУД ПЕРЕСТРАИВАЕТ СВОИ РЯДЫ, ЧЕЛОВЕК СИДИТ

Дело дипломата Валентина Моисеева рассматривается уже четвертым составом суда

"Новые Известия", 9 февраля 2001 года

Беспрецедентный характер нарушений закона, допущенный в ходе судебного разбирательства Московским городским судом, находящимся под постоянным давлением со стороны ФСБ, нежелание вышестоящих судебных инстанций обратить на это должное внимание, серьезные опасения за здоровье подсудимого, заставляют "Новые Известия" снова привлечь внимание общественности к делу российского дипломата Валентина Моисеева, обвиняемого в государственной измене и шпионаже.

"Надругательство над правосудием"

"Валентин Моисеев находится на грани нервного срыва. 16 января во время судебного заседания он заявил о своем отказе участвовать в процессе, поскольку считает, что рассмотрение его дела четвертым составом суда является "надругательством над правосудием", - говорит адвокат подсудимого Анатолий Яблоков.

Отказ мужа от участия в процессе Наталья Денисова расценила как жест отчаяния. Российский дипломат, признанный специалист в области российско-корейских отношений, заместитель директора 1 департамента Азии МИД РФ, содержится в Лефортовской тюрьме ФСБ с 4 июля 1998 года. Его обвиняют по статье 275 УК (измена Родине и шпионаж в пользу иностранного государства).

Следователи ФСБ утверждают, что он был завербован южнокорейской разведкой и передавал сведения и документы, составляющие гостайну, за что получал соответствующее вознаграждение.

16 декабря 1999 года Московский городской суд приговорил Валентина Моисеева к 12 годам лишения свободы. После кассационной жалобы Верховный суд отменил этот приговор и направил дело на новое рассмотрение. "Судебная коллегия Верховного суда не оставила камня на камне от приговора Мосгорсуда, посчитав, что в деяниях, инкриминируемых Моисееву, не усматривается состава преступления", - говорит Анатолий Яблоков.

Вынося это решение, не желая брать на себя ответственность, Верховный суд никак не отреагировал на многочисленные ходатайства от общественных организаций и коллег Моисеева, которые просили изменить ему меру пресечения и отпустить под подписку о невыезде.

Процесс под председательством судьи Губановой

5 сентября 2000 года Московский городской суд начал повторное рассмотрение этого дела. На этом процессе не было представлено никаких новых доказательств вины дипломата и, как говорят адвокаты, дело распадалось на глазах. Хотя некоторые свидетели изменили свои показания. Например, один из сотрудников ФСБ, участвовавший в обыске на квартире Моисеева, на первом судебном процессе говорил, что он не видел семи конвертов с долларами (в которых, по версии следствия, содержалось "шпионское" вознаграждение Моисеева), а на втором процессе почему-то слово в слово подтвердил то, что было записано в обвинительном заключении. Речь идет о 4600 долларов, которые, по словам Моисеева и его жены, хранились в отдельном конверте и являлись личными сбережениями семьи. "Во время заграничных командировок муж зарабатывал в несколько раз больше денег, чем у нас нашли при обыске", - рассказывает Наталья Денисова.

На протяжении второго судебного процесса защитники Моисеева выступали с многочисленными ходатайствами о необходимости исключения из дела основных доказательств, на которых строилось обвинение, поскольку все они были получены с явными нарушениями закона. По мнению адвокатов, следствие допускало фальсификации и подлоги: и в случае "с семью конвертами с валютой", и с документом, содержащим приказ южнокорейской разведки АПНБ, в котором говорится о якобы состоявшейся вербовке российского дипломата. Несмотря на ходатайства защиты, суду не был представлен подлинник этого приказа, а лишь ксерокопия перевода, на которой были видны следы монтажа. После окончания судебного следствия судья Губанова, регулярно отклонявшая все ходатайства адвокатов, все же пообещала, что вопрос об исключении недопустимых доказательств будет решаться вместе с вынесением приговора. Все ждали приговора┘ Вопреки ожиданиям судья Губанова его не вынесла.

Процесс под председательством судьи Коваль

29 ноября прошлого года, когда Валентина Моисеева привезли в суд и он собирался произнести последнее слово, в процесс неожиданно вышла новая судья - Галина Коваль. Она заявила, что в связи с болезною Губановой и.о.председателя Мосгорсуда Коржиков поручил ей рассматривать это дело. В третий раз!

Замена состава суда практически на стадии вынесения приговора является беспрецедентной: такое бывает только при стойкой невозможности судьи вести процесс. Однако судья Губанова через неделю вышла на работу. Кроме того, в нарушение всех законов были заменены и народные заседатели, прослушавшие весь процесс под председательством Губановой.

Эти вопиющие нарушения заставили наблюдателей и адвокатов прийти к выводу, что дело Моисеева искусственно затягивается. "Мы попали в заколдованный круг нашего правосудия, - говорит адвокат Юрий Гервис, - когда суд не может отпустить человека в связи с его невиновностью и осудить его не может в связи с отсутствием законных на то оснований".

Прецедент, созданный Верховным судом

Валентина Моисеева обвиняют в том, что он передавал секретные сведения, составляющие гостайну в период с 1993-го по 1998 год. Но закон о гостайне был принят только 6 октября 1997 года. И Моисеев мог его нарушить только после октября 1997 года. Эпизоды же, касающиеся деятельности Моисеева в тот период времени, слабо доказаны следствием. Этим дело российского дипломата напоминает дело Александра Никитина. Именно отсутствие закона о гостайне дало возможность президиуму Верховного суда решить дело в пользу российского эколога, которого обвиняли в разглашении гостайны, когда закона о ней еще не существовало. Таким образом, Верховным судом был создан определенный прецедент. На этом основании второй обвинительный приговор по делу Моисеева, если он когда-нибудь будет вынесен, заранее обречен на отмену в Верховном суде.

Чрезвычайность суда

В настоящее время дело Моисеева слушается четвертым составом суда, который адвокат Анатолий Яблоков называет "чрезвычайным судом". Об этом он поставил в известность Конституционный суд, куда 24 января направил соответствующую жалобу. В чем же чрезвычайность суда над Моисеевым?

Судья Коваль, так же как и судья Кузнецова, вынесшая обвинительный приговор, являются уполномоченными судьями. Их статус определен законом о гостайне. Но в то же время существует определение Конституционного суда, которое указывает на то, что необходимости в подобном судебном институте нет и дела о гостайне могут рассматривать обычные судьи, которые обязаны в таких случаях давать подписку о неразглашении, подобную той, что дают стороны, участвующие в процессе. Без всяких на то оснований сторону обвинения в суде поддерживает военный прокурор. Судья не допускает к делу общественных защитников, права адвокатов нарушаются на каждом судебном заседании: им не разрешается вести досье, и они не имеют возможности дома готовиться к процессу. У дверей судебного заседания постоянно дежурят сотрудники ФСБ, в суде присутствует работник следственной группы Василий Петухов.

Аппаратура неизвестного назначения

Жена Моисеева обращалась к генеральному прокурору и председателю Верховного суда, сообщая им, что в зале суда установлена аппаратура неизвестного назначения, которая создает непрерывный звуковой фон. Защитники подсудимого просили, чтобы был предоставлен сертификат, свидетельствующий о санитарной безопасности этой аппаратуры для здоровья присутствующих на процессе. Ни судья Губанова, ни судья Коваль никак не отреагировали на подобные ходатайства. Ни генеральный прокурор, ни председатель Верховного суда не ответили жене Моисеев на четко поставленный вопрос. Подобное молчание красноречиво свидетельствует: прокуратура и суд что-то скрывают. Наблюдатели считают, что эта электронная аппаратура установлена с ведома ФСБ для того, чтобы оказывать определенное давление на суд, который должен особенно "ответственно" отнестись к делу бывшего дипломата, "шпионившего" в пользу южнокорейцев и, несмотря на некомпетентность следствия, наскоро состряпавшего дело, осудить "предателя". Пищу для подобных размышлений дает беспрецедентная пропагандистская кампания, раздутая по поводу дела Моисеева. Сразу после ареста, в нарушение презумпции невиновности, высокопоставленные государственные чиновники, включая Владимира Путина, Евгения Примакова и Александра Здановича, публично заявляли о том, что Валентин Моисеев - шпион. И только после отмены обвинительного приговора Верховным судом в процессе появились осторожные публикации, ставящие под сомнение виновность российского дипломата.

Существует ли солидарность российских дипломатов?

"Валентин Моисеев не представляет опасности для общества, состояние его здоровья за два с половиной года пребывания в тюрьме сильно ухудшилось", - говорит Леонид Моисеев, непосредственный начальник подсудимого, директор департамента Азии МИД РФ, выступавший в суде свидетелем и заявивший ходатайство об изменении меры пресечения своему бывшему подчиненному. К сожалению, среди сотрудников российского дипломатического корпуса не так много людей, которые отваживаются интересоваться судьбой своего бывшего коллегии или даже просить об изменении ему меры пресечения. Создается впечатление, что профессиональная солидарность в этой среде развита чрезвычайно слабо. Николай Шубников, дипломат в отставке, бывший посол СССР в Пхеньяне уверен: Валентин стал пешкой в большой игре. Скорее всего, его подставили спецслужбы или подвели люди, работавшие рядом с ним".

Отчаявшись найти справедливость у российского правосудия, Валентин Моисеев подал жалобу в Европейский суд по правам человека в Страсбурге и составил доверенность на имя директора Центра содействия международной защите для ведения всей переписки с международной судебной инстанцией. Жена Моисеева уже больше месяца не может получить этот документ. На все ее запросы судья Коваль отвечает, что раз дело Моисеева не рассматривается в Страсбурге, в доверенности нет никакой необходимости. Между тем, жалоба Валентина Моисеева была зарегистрирована в Европейском суде еще 15 ноября. Может быть, судья Коваль об этом не знает. А может быть, ощущая поддержку ФСБ, чувствует свою полную безнаказанность и считает, что вправе нарушать всевозможные законы, не заботясь о последствиях.

10 марта Валентину Моисееву исполнится 55 лет. Неужели свой юбилей он в третий раз встретит в Лефортовской тюрьме? А вдруг у суда хватит гуманности отпустить этого измученного человека домой под подписку о невыезде? Мне почему-то кажется, что Моисеев не похож на человека, способного скрыться от правосудия.

"Когда я вижу моего мужа на свидании, я думаю, что каменные стены тюрьмы высосали из него жизнь", - с грустью говорит Наталья Денисова. Неужели она права?

Зоя Светова

СОДЕРЖАНИЕ | В начало страницы