Валентин Моисеев - условный предатель

23 ноября 2000 г. "Общая газета"

ПОЛТОРА месяца в Мосгорсуде идет повторный процесс по делу бывшего дипломата Валентина Моисеева, обвиняемого в шпионаже в пользу Южной Кореи. В декабре 1999 года Мосгорсуд приговорил его к 12 годам строгого режима. Верховный суд это решение отменил и передал дело на доследование, посчитав вину обвиняемого недоказанной. В ходе повторного процесса выясняется, что за 9 месяцев следствию так и не удалось собрать прямые улики против Моисеева. Однако суд близок к тому, чтобы снова вынести обвинительный вердикт.

Похоже, суд пошел по накатанной следствием и предыдущим процессом дороге: судья Губанова с ходу отклонила ходатайства защиты о рассмотрении дела в открытом процессе, о допуске защитников от общественных организаций, об отводе военному прокурору и др. - всего более 20.

Отклонила судья и ходатайства депутатов Госдумы, сотрудников МИД, Андрея Битова, Фазиля Искандера, Аркадия Ваксберга, Александра Ткаченко и многих других - об изменении меры пресечения Моисееву. С момента ареста - 4 июля 1998 года - он находится в СИЗО.

Таким образом судья Губанова нарушила многие российские законы. О чем, кажется, нисколько не сожалеет.

Подумаешь, не допустила на процесс общественных адвокатов, лишив Моисеева законного права на защиту в суде (ст. 47 и 250 УПК РСФСР). Велика ли беда в том, что отклонила ходатайство об отводе военного прокурора, нарушив закон "О Прокуратуре РФ", ст. 46 которого определяет, что военная прокуратура может участвовать в делах гражданских лиц лишь в строго определенных случаях: "В местностях, где в силу исключительных обстоятельств не действуют иные органы прокуратуры РФ, а также за пределами РФ, где в соответствии с международными договорами находятся войска РФ, осуществление функций прокуратуры может быть возложено Генеральным прокурором РФ на органы военной прокуратуры". Чьи же, хотелось бы знать, пожелания выполняет независимая судья Губанова?

Еще в первом процессе другая судья Мосгорсуда - Кузнецова - в приговоре утверждает, что поскольку Моисеев имел доступ к секретной информации, он мог ее передавать корейцам. То есть приговор строится на предположении. О каком правосудии может в данном случае идти речь? Такие формулировки возможны только при полном произволе суда, выполняющего волю спецслужб. Очевидно также, что оперирование предположительными понятиями свидетельствует об отсутствии доказательств виновности Моисеева.

Следующая цитата из приговора дает представление о квалификации суда и его "беспристрастности": "Признавая, что Моисеев В.И. иностранной разведке по ее заданию сообщил все те сведения (чего уж там разбираться, просто "все те", и точка. - Авт.), которые были установлены предварительным следствием, суд исходит из показаний самого Моисеева В.И. о том, что он по своему служебному положению о конкретных документах и сведениях был осведомлен как до, так и после их составления, а поэтому считает, что Моисеев В.И. имел реальную возможность передать информацию и при условии нахождения его в краткосрочной заграничной командировке". Фантастика: это суд пишет в своем приговоре по делу, требующему исчерпывающих доказательств!

На основании таких "доказательств" судья Кузнецова определила Моисееву 12 лет заключения. Тем не менее повторное рассмотрение дела Моисеева начато и проходит с нарушениями законов РФ.

В последнее время многие общественные организации склоняются к тому, что Моисеев мог стать жертвой операции по прикрытию настоящего шпиона. Предлагается несколько сценариев, два из них - выглядят наиболее достоверно. Первый: Моисеева подставили корейские спецслужбы, чтобы сохранить своего настоящего агента, а ФСБ проглотила наживку, своими силами завершив операцию корейцев. Второй: корейский агент имеет отношение к российским спецслужбам и МИДу, его возможности достаточно велики - по крайней мере, для того, чтобы организовать масштабную операцию по нейтрализации назначенного им или его коллегами "корейского шпиона" - Моисеева.

В любом случае организаторы сделали верную ставку: ФСБ, вцепившись в привлекательную версию, никогда не дает задний ход. Эту черту наших контрразведчиков успешно используют их зарубежные коллеги. Поэтому и не сходятся концы с концами у следствия и суда.

А как же аналитические службы, высокие чиновники ФСБ? Где их реакция? Нет реакции, потому что нет профессионализма.

Поэтому за доказательства в таких сложных делах выдаются желания и декларации следствия, допускаются натяжки, подтасовки, подлоги, фальсификации. На таком фоне возникает опасная видимость благополучия и успешной борьбы со шпионами. На самом деле террор против неповинных людей создает условия наибольшего благоприятствования настоящим шпионам.

Генерал ФСБ Зданович 2 августа 1999 года сказал: "Факт задержания Моисеева с поличным... в ходе следствия полностью подтвержден". Печальное для генерала заблуждение. "Поличное" было изъято у корейского дипломата Чо Сон У - открытый доклад Моисеева, прочитанный на Российско-Корейской конференции. Доклад, кстати, следствие вернуло семье обвиняемого. Спустя два года ФСБ об этом казусе даже не упоминает.

Один только такой факт должен бы в демократическом государстве привести к немедленной отставке фальсификаторов. У нас же суд и прокуратура согласованными усилиями продолжают прикрывать провал или преступление сотрудников ФСБ.

Очевидно, что порочное единство следствия, прокуратуры и суда должно быть рано или поздно разорвано. Чем позднее это будет сделано, тем выше вероятность того, что мы в очередной раз вляпаемся в 37-й год.

Эрнст Черный

СОДЕРЖАНИЕ | В начало страницы