Содержание

ПРОБЛЕМЫ ХИМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Сообщение UCS-INFO.222, 13 февраля 1998 г.

НОВОЕ В ДЕЛЕ ПАСЬКО

    20 января истек двухмесячный срок предварительного заключения Григория Пасько под стражу. Согласно УПК РФ следствие выступило с ходатайством перед прокуратурой ТОФ о продлении этого срока еще на 2 месяца. Прокурор ТОФ Владимир Сучков, естественно, продлил. Защита написала жалобу в суд, и 2 февраля этот суд состоялся. Присутствовавшая там (не в зале, а под дверью) жена Пасько Галина Морозова рассказывала, что сотрудники УФСБ по ТОФ явно волновались, опасаясь, что суд может изменить Григорию меру пресечения. Его привезли с вещами и, как говорила Галина, выходившие из зала охранники предлагали ей забрать вещи мужа, так как по всему выходило, что аргументы защиты явно превосходили доводы обвинения. Тем не менее, судья благополучно продлил срок пребывания Пасько под стражей.

     КОНТРРАЗВЕДКА

     Это, вероятно, настолько обрадовало начальника флотской контрразведки контр-адмирала Германа Угрюмова, что уже на следующий день, 3 февраля, он устроил вторую встречу с журналистами, на которой вел себя, как герой дня. Галина Морозова не сомневается, что для следствия жизненно важно держать Григория под стражей, мытарить его, понуждая к даче показаний. А на свободе он сможет активно защищаться и обнародовать факты, разоблачающие методы следствия и истинные причины, по которым Григорий арестован. Присутствовавший на встрече Угрюмова с журналистами корреспондент газеты "Новости" сообщил, что адмирал привел несколько новых фактов. Так, с его слов, получены данные экспертизы изъятых у Пасько документов (правда, без уточнения, где изъятых - на таможне или при обысках в квартире, гараже и на рабочем месте), проведенные 8-м управлением Генштаба. Вроде бы 4 документа признаны секретными, содержащими сведения, представляющие государственную тайну. Еще 3 или 4 документа находятся на экспертизе в независимой экспертной комиссии при президенте РФ.
     Угрюмов сказал, что установлены 11 офицеров штаба ТОФ, предоставлявшие Пасько информацию, "но это не значит, что они сядут", - заметил Угрюмов. эти слова противоречат тем, которые он говорил раньше, утверждая, что поставщики информации для Пасько тоже пойдут по уголовным делам, но "немножечко по другим статьям".
     Угрюмов в очередной раз отверг идею преследования Пасько за экологические изыскания, подчеркнув, что сравнение его с Александром Никитиным неуместно.
     Адмирал сообщил также, что установлены иностранные организации, которым Пасько передавал за плату информацию, но не назвал их. Зато он сказал, что сумма вознаграждений, получаемых Пасько, достигала 1 тыс. долларов в месяц. Более того, если верить Угрюмову, в одной из таких организаций Пасько числился чуть не ли военным советником, за что ему была установлена регулярная оплата.
     Все это звучит очень страшно, но на самом деле, как комментирует жена Григория Галина Морозова, речь может идти только о представительстве во Владивостоке японской телекомпании NHK, с которой он действительно сотрудничал, не делая из этого никакой тайны, и об этом все знали.
     Словосочетание военный советник означает, по убеждению Галины, только то, что японские тележурналисты обращались к Григорию за советом при подготовке своих материалов, просили разрешения использовать его публикации для той же цели и т.п. То есть следствие интерпретирует нормальную журналистскую практику как государственную измену.
     Угрюмов также высказал диковинную мысль о том, что пребывание Пасько под стражей - в его же собственных интересах, поскольку, якобы, некие (неназванные) зарубежные структуры уже пытались "давить на следствие". что это за структуры и как они могли пытаться давить на военную контрразведку, осталось за пределами угрюмовской откровенности. Еще адмирал сказал, что следствие и подследственный живут чуть ли не душа в душу, что подвижки есть (какие - не сказал) и только отказ Пасько от дачи показаний омрачают картину нарисованной фээсбешным начальником братской дружбы Пасько с контрразведкой. Все это если и не откровенная ложь, то полностью передернутая и искаженная реальность, о чем убедительно говорит нижеследующий материал. Этот материал, сделанный в виде интервью с собственным мужем, принесла в редакцию газеты "Новости" Галина Морозова - жена военного журналиста Григория Пасько, третий месяц находящегося под стражей во Владивостокском СИЗО по обвинению в государственной измене. Но сих пор все, связанное с этим громким делом, флотская контрразведка хранила под покровом глубокой тайны. Но сегодня, похоже, в нем появилась изрядная прореха: получен ответ на один из самых главных вопросов: что же за документы, послужившие основанием для его ареста, вез с собой в Японию Григорий?

     ЖЕНА

     Вина моего мужа только в том, что он честно исполнял свой профессиональный долг.
     22 января у меня было второе с момента заключения его под стражу свидание с мужем. Надо признать, что после моих жалоб краевому прокурору и в комиссию по правам человека при губернаторе края произошли изменения в условиям содержания Григория в СИЗО.
     Во-первых, он опять был переведен в камеру к "интеллигентным", как говорил Угрюмов, людям. К нему прислали врача, правда, когда кризис болезни уже миновал. Ему передали все мои письма и разобрались с передачами. Так как я пожаловалась, что от прошлого свидания у нас украли 30 минут, время этого свидания засекли по часам. Выглядел он получше. Мы поговорили о наших личных и семейных делах, а затем я задала ему несколько вопросов, которыми меня наиболее часто одолевают журналисты.
      - Гриша, почему бы нам не назвать те документы, которые у тебя изъяли на таможне? Ты знаешь, что у тебя было. Я это знаю. Разве есть в них какая-то тайна?
      - Никакой тайны я из этого не делал, скрывать мне нечего. Это следующие документы:

1. Некоторые вопросы по сельскому хозяйству северных корейцев на территории Приморья. Я получил их свободно в управлении по сельскому хозяйству Приморского края.
2. О готовности некоторых предприятий Комсомольска-на-Амуре утилизировать списанные подводные лодки и перерабатывать радиоактивные отходы. Речь шла о профсоюзной работе: сокращение штатов, забастовки, невыплата зарплаты и т.п. Документы были получены мной официальным путем буквально накануне отъезда в совете профсоюзов Приморского края.
3. О реформировании армии и флота. Это открытый документ для СМИ. - Как ты считаешь, какие статьи или имеющиеся у тебя сведения привели к неприятностям? Может, готовились какие-то публикации, которые ФСБ необходимо было предотвратить?
4. Самым серьезным основанием для опалы послужили мои статьи в "Боевой вахте" и некоторых других изданиях на "радиоактивную" и другие острые темы, в которых приводились факты, тщательно скрываемые от общественности. Мне никогда не простят статью "Гибель "Муссона", которая полностью была опубликована впервые в газете "Приморье" 8.07.97 г. По этому событию и сейчас можно возбуждать уголовные дела против некоторых адмиралов. это фильм "Зона повышенной опасности", сделанный мной в 1994 году для местного ТВ. Готовился к выпуску второй фильм про РАО, также предназначенный для местного ТВ. Работая над этим фильмом, я обращался к Куроедову, Захаренко, Коневу (флотские руководители), показывал им и утверждал у них сценарий. Однако выход этого фильма был явно кому-то нежелателен.

Кроме того, видимо, кое-кому из сотрудников ФСБ лично было на руку изолировать Григория, чтобы не всплыли некоторые неприглядные события из их биографий... Я в свое время обращала внимание журналистов на то, что при обыске в квартире мне сразу не понравилось, что некоторые лица из ФСБ производили обыск с каким-то особым пристрастием. это, в частности, оперуполномоченные Алексеев и Малышев. Причем, Малышев, несмотря на мой протест, продолжал участвовать в обыске, однако его фамилия в протоколе обыска не значится.
     Григорий сказал, что был очень удивлен, узнав, что в процессе обыска изъяли дневник его вьетнамской командировки десятилетней давности. Зачем он понадобился? Все прояснилось, когда Гриша сказал, что в то время его впервые пыталась завербовать ФСБ. А Малышев однажды доверительно поведал Григорию, кто он, с какой целью к нему приставлен и предложил сотрудничать.
     Не этот ли дневник имел в виду Олег Иванович Малышев, когда на кухне радостно сообщил мне: "Кое-что уже нашли!". Я далека от мысли, что этот факт послужил причиной ареста Григория, но убеждена, что главный режиссер театра на Алеутской ставил свой спектакль с участием кровно заинтересованных в нем актеров, в профессионализме которых нам предлагалось "не сомневаться". Как, видимо, и в профессионализме другого актера - оперуполномоченного Алексеева, который посещая Григория в изоляторе, использует очень "тонкие" подходы к обвиняемому, делая заявления типа "скажи спасибо, что мы тебя еще не избили" и соглашается с утверждением, "что мертвый журналист - лучший журналист".
     Еще один "профессионал" - Боровских - уже примелькался и всем надоел в "Боевой вахте". Абсолютно всем известно, что он курирует редакцию от ФСБ, тогда как официально посещает "Боевую вахту" под другим предлогом. По всей видимости, ему в этом сценарии тоже отводилась достойная роль: он отслеживал хронологию перемещений Григория, фиксировал его встречи и знакомства. Представившись его приятелем, зачастил летом ко мне на работу, выпытывая подробности нашей частной жизни. В работал так "профессионально", что Григорию все это в конце концов надоело. Однажды он подошел к Боровских и заявил: "Если твое начальство что-то имеет ко мне, то я готов поговорить открыто". С этим же предложением Гриша подходил к зам. начальника флотской контрразведки Турейскому во время визита в Японию на БПК "Адмирал Виноградов". Тот пообещал поговорить, но разговор так и не состоялся. это лишний раз говорит о том, что с Пасько собирались расправиться по-подлому. Некоторые начальники, поначалу отказавш иеся подписать разрешение
     Григорию на командировку, в какой-то момент вдруг слишком быстро дали свое согласие и подписали бумаги. Знали...)
      - Гриша, зачем они добиваются твоих показаний?
      - Хотят, чтобы я оговорил себя. Формально спрашивают, от кого я получил те или иные документы, прекрасно зная ответы. К примеру, как можно расценить такой вопрос: "С какой целью вы посещали заседания штаба?" (смеется). Мне не в чем каяться, потому что каждый шаг в своей профессиональной деятельности я совершал открыто, и там, где необходимо, будь то съемка или сбор материалов для статей, ВСЕГДА получал официальные разрешения от редактора "Боевой вахты" и руководства флота. (Сказал он и о том, что очень часто в последние годы его посещала мысль бросить все, уйти из "Боевой вахты", уволиться из армии. Но держало то, что до пенсии оставалось полтора года).
      - Гриша, спрашивают, какие у тебя были планы на будущее?
      - Я собирался отойти от темы РАО, устал сопротивляться ФСБ и военной системе. Хотел серьезно заняться темой захоронений русских моряков в Японии, написать книгу, на эту тему у меня собран богатейший материал. Собирался издать книгу "Полет за истиной" - о буднях и лучших людях флота. Ее уже читал Куроедов (бывший командующий ТОФ, ныне - Главком ВМФ). Почти готова вторая книга стихов.
      - Спрашивают и о том, видишь ли ты этические проблемы в том, что как военный журналист печатался за рубежом?
      - По понятиям ФСБ, если военный журналист напечатался за рубежом, значит он предатель. А в свое время, к примеру, только газета "Мы" согласилась опубликовать статью о гибели малого ракетного корабля "Муссон". Кроме того, я никогда не отказывал иностранным журналистам в просьбах использовать какие-то мои статьи, а интервью с этими журналистами проводил только с ведома руководства "БВ".
     (Отдельно поговорили мы и об "иностранных организациях" в пользу которых Григорий якобы шпионил. Если его обвиняют в том, что он передавал секретную информацию "представителям иностранных организаций", то какие же организации, как подразумевает следствие, эту секретную информацию получали? Почему об их роли скромно умалчивают? Почему бы им тоже не предъявить обвинение в незаконной деятельности на нашей территории, то есть в сборе шпионской информации? А поскольку ни для кого не являлось секретом, что Григорий поддерживал отношения с японской компанией NHK и газетой "Асахи", то, видимо, представителей именно этих организаций и имеет в виду следствие.
     Кстати, Тадани Окано - журналиста из "Асахи" - в свое время устным распоряжением поручил Григорию редактор "Боевой вахты" Юрий Отекин. А с ребятами-телевизионщиками из NHK Григорий дружил давно и не делал из этого тайны. На их транскодирующей аппаратуре он монтировал свои фильмы. Наверняка общался и с шефом NHK как журналист с журналистом...)
     Прощаясь со мной, Григорий попросил передать привет всем, кто верит в него и ждет его возвращения, и надеется, что коллеги не оставят его на "съедение" "профессионалам" из ФСБ, действующим методами и по сценарным разработкам 1937 года.

Подпись - Галина Морозова

    РАДУШКЕВИЧ

     Таким образом, вполне логичным становится предположение о том, что изъятые у Пасько на таможне документы НЕ МОГЛИ служить основанием для его ареста - НИЧЕГО секретного в них не было и вез он их ОТКРЫТО. Очевидно, флотским контрразведчикам нужно было задержать Пасько ПОД ЛЮБЫМ предлогом. А если какие- то из документов и признаны экспертизой генштаба содержащими гостайну, то эти документы были изъяты у Григория ПОСЛЕ, во время обысков. По мнению бывшего сотрудника военной контрразведки Максименко, высказанному им в интервью телекомпании РИК, это могли быть черновые записи заседаний Военного совета флота, на которые Пасько как начальника отдела боевой подготовки флотской газеты направляло руководство редакции, каких-то закрытых совещаний в штабе и управлениях, журналистские блокноты с записями, сделанными во время командировок в части и на корабли ТОФ. Едва ли они содержали секретные сведения по отдельности, но могли стать таковыми ПО СОВОКУПНОСТИ. Тем более не факт , что он эти сведения продавал иностранным организациям.
     Этот же эксперт высказал предположение, что задержание Пасько и предъявление ему обвинения могут иметь кадровую причину. Дело в том, что нынешние редактор "Боевой вахты" и его заместитель выслужили возрастной ценз (50 лет) и готовятся к увольнению в запас. Григорий Пасько был единственным человеком в редакции, имевшим все основания претендовать на место редактора флотской газеты: у него за плечами, кроме Львовского военно-политического училища, - Гуманитарная военная академия, он участвовал в нескольких дальних походах, досконально знает флот, член Союза писателей России, Международного союза журналистов, имеет государственные награды и множество других качественных показателей, очень важных при назначении на вышестоящую должность. Увы, мало кого в руководстве флота и УФСБ могли устроить другие черты и свойства Пасько: принципиальность в отстаивании профессиональных интересов, стремление поднимать острые темы, освещать темные флотские углы и закоулки. Григорий не отличался избытком диплома тичности и гибкостью позвоночника. И о должности редактора флотской газеты вроде бы не мечтал, зная, в каких тесных цензурных ограничениях тот работает. Но кто знает, какие резоны имеют в виду профессионалы контрразведки, разрабатывая свои планы?

Александр Радушкевич, зам. гл. редактора газеты "Новости"