Сергей Туманян

Лекарства, которые лечат и лекарства, которые убивают

Сергей Туманян - конструктор и технолог электронно вычислительной аппаратуры, программист. Вследствие крайне лабильного течения СД потерял зрение в 2001 году.

Мне было двадцать, когда мне сообщили, что я, увы, смертельно болен и теперь обречен всегда колоть лекарство пять раз в сутки. Поначалу было страшно -- несправедливо же так всю жизнь прожить! Врачи говорили, что это даже не болезнь, а образ жизни, что так живут многие с сахарным диабетом. Разве это жизнь!

Помню, какими болезненными были первые инъекции, какими тупыми были иглы, произведенные в Советском Союзе, как в первый раз попробовал иглы, привезенные лучшим другом из-за рубежа. Как удивлялся, какие они остренькие, как не больно они колят.

А эти чертовы шишки, которые появились на месте уколов практически сразу после начала инсулинотерапии! Это сейчас я уже давно знаю, что они появляются (и никуда не деваются) из-за плохо очищенного советского инсулина, а тогда не знал, даже не догадывался, поскольку другого инсулина просто не было. Это сейчас, проводя рукой по ногам и животу, каждый раз думаю, как плохо производили лекарства в Советском Союзе, а тогда пропаганда представляла все иначе, и я ведь верил...

Только в начале перестройки я узнал, что существует импортный инсулин, который практически не оставляет шишек. Как я радовался, когда этот инсулин стали давать всем, как прыгал от счастья, когда стали выдавать такие удобные инъекторы и инслулин в картриджах! Какое это было счастье – положил ручку для инъекций в карман и пошел или поехал куда угодно. Никакой возни со шприцами, никаких длинных процедур набора лекарства, просто крутанул головку и сразу колешь. Как же я благодарил Ельцина за то, что развалил советскую фармацевтическую промышленность! В новой России перестали выпускать инсулин, его покупали у мировых лидеров производства... Наконец можно было жить полноценной жизнью, и, несмотря на то, что пару лет в стране не было еды, Россия все же находила деньги на закупку самого качественного в мире инсулина, от которого зависела жизнь.

Примерно тогда же появились первые глюкометры для моментального измерения сахара крови. В Советском Союзе не делали таких глюкометров, хотя в мире их производили уже в шестидесятых годах. Не надо больше вставать в чертову рань и тащится за тридевять земель в лабораторию сдавать анализ, а можно просто легонько уколоть палец и капнуть капельку крови на полоску в глюкометре, и жизненно важный для тебя анализ уже готов. Только тогда я узнал, насколько важен анализ сахара крови, как сильно от нормального сахара зависит жизнь. Как не думать, что если бы не долгие советские годы, то, возможно, и осложнений было бы на порядок меньше и здоровее был бы...

И потому я вздрагиваю каждый раз при любом упоминании о попытках снова вернуться к производству инсулина в России. Когда Лужков собрался производить российский инсулин в Майкопе при участии польской фирмы «Польфа», я молился всем известным мне богам, чтобы у него ничего не получилось. А потом, когда не сложилось, не срослось, я радовался как ребенок, что хороший инсулин оставят и не будет всякой дряни, грязной и неочищенной. Я ведь к тому времени уже понимал, в чем разница, и знал, что подавляющее большинство теперешних осложнений связано исключительно со сверхнизким качеством и сверхплохой очисткой именно советского инсулина. Я же помню, насколько меньше было осложнений и проблем у людей, которым удалось добиться себе правдами и не правдами хорошего инсулина, который поставлялся в страну для членов Политбюро и ЦК КПСС. Иногда чудом некоторым простым гражданам доставались объедки с барского стола, и им давали, например, югославский инсулин. Конечно, не датский или американский, а югославский, но все же изготовленный по датской технологии и заметно качественнее советского. Знакомые диабетики, которые кололись более качественным инсулином, теперь гораздо здоровее именно поэтому.

А какой был кошмар, когда Лужков затеял эпопею с производством российского инсулина в Москве! Слава богу, этот инсулин выдавали только людям, страдающим вторым типом диабета – объемы не позволяли завалить им всю Россию.

Невозможно не думать о своих друзьях и знакомых, с кем лежал в больницах, кто тоже страдает этой болезнью. Леша уже на диализе, поскольку почки от диабета разрушились и отказали. Он тоже кололся советским инсулином. У Марины, с которой мы были довольно близкими друзьями, уже давно не видят глаза, поскольку она тоже кололась этими инсулинами. В прошлом году умер Денис – без ног, глаз и почек... И от бессилия что-либо изменить в этом государстве, которое всегда и всеми путями пытается сэкономить на своих гражданах, захлестывает ярость. Знакомым диабетикам, которые оказались причастны к правящей верхушке, давали датский или американский инсулин, и их невозможно не ненавидеть – ведь отняли у твоих близких друзей их здоровье и даже жизнь.

А Таня, любимая Таня... Как она хохотала над моими шутками! И вообще, никто не понимал меня так, как она. Ее уже больше двух лет нет на этом свете. Она тяжело уходила из жизни, из хохотушки она в течение года на диализе превратилась в развалину. Врачи ее мучили, никак не могли сделать фистулу для диализа – у неё были такие тоненькие руки и такие тонкие вены... Ее оперировали шесть раз, она плакала и говорила, как это больно, несмотря на наркоз, ее тонюсенькую фистулу протыкали, поскольку попасть в нее такой толстой иглой было очень сложно. Она рассказывала, как плохо и тяжело жить или, вернее, существовать на диализе, на так называемой искусственной почке.

Я уже давно знаю, что одной из основных причин ее мучений на диализе и после него были плохие и некачественные препараты, которые давали ей во время диализа, и отсутствие денег у государства на ее лечение. Танюшке сразу сказали, что для операции по пересадке почки ей нужно запастись суммой в пятьдесят тысяч зеленых американских президентов – как минимум. Нет, конечно, формально операцию сделают бесплатно, но реально мою Таню передвинут в первые ряды в очереди только за эту сумму. Ни мне, ни Тане взять такие деньги было негде. И помочь никто из друзей и знакомых не смог.

Таню поставили в очередь, но за те три года, которые она была на диализе, ее очередь так и не подошла. Руки сжимаются в бессильной злобе, когда я вспоминаю, как врачи спокойно говорили, что сосудистая система Тани уже не выдерживает таких нагрузок и что ей осталось недолго, но никто из них не назначал необходимые ей лекарства – они стоили дорого.

И вдруг тема российского инсулина всплыла снова. Я сразу же понял, к чему идет, когда ненавидимый с тех пор Путин сказал в одном из своих выступлений по телевизору, что слишком много в списке ДЛО лекарств импортного производства, слишком много денег уходит за рубеж, слишком мало представлено в этом списке российских производителей. В один миг я возненавидел и Путина, и всю российскую власть, и всех российских производителей вместе взятых. Было ясно, что теперь за несколько месяцев наладят производство новых лекарств, в том числе и лекарств, необходимых мне для жизни. Я понимал, что ценой моего здоровья и жизни эта власть будет поддерживать российского производителя, понимал, что это будет очередная афера по распиливанию государственного бюджета, что регистрация будет пройдена при помощи взяток и тебе станут навязывать этот инсулин в поликлинике.

Дальше – больше: через пару месяцев действительно стали строить заводы по производству инсулина, а тем временем закупать китайский, который вызывал у многих тяжелейшие осложнения. Двое-трое моих знакомых после датского инсулина стали колоть китайский и через месяц отправились в реанимацию... Я прилагал все усилия, чтобы избежать китайского инсулина, ходил и унижался, просил, требовал, скандалил...

Потом снова грянуло страшное событие – в Орле открылся завод по производству российского инсулина. И снова борьба, чтобы мне не давали на этот раз польский инсулин, который лишь фасовали в России.

Я начал сходить с ума от страха, когда на Урале в тайне от всех – чтобы не взбунтовались диабетики, – в каком-то военном городке, закрытом от всех проверок и информации, по-тихому, как воры, построили завод по производству российского инсулина. Как было не возненавидеть армию и все, что с ней связано? А по телевизору Россель сказал, что этот завод может завалить всю Россию инсулином.

Со стороны невозможно представить, что переживаем мы, смертельно больные люди, когда слышим, что в России создается новый препарат от любой опасной болезни, будь то диабет, рак, муковисцидоз или что-нибудь еще. То есть создается новое производство подделок под импортный препарат. Ведь фирма-разработчик оригинального препарата получает патент на определенный срок, после чего кто угодно может выпускать копии на совершенно законных основаниях. Это называется копиями, а если кто-то выпускает их до истечения срока патентной защиты, это называется подделками. Поскольку незаконные производства выпускают подделки только в странах, где отсутствует какой-либо контроль, то и качество получается соответствующее. Скажем, в бытовой технике в этом нет никакой опасности или, если она и есть, то минимальная. В фармакологии же это вызывает массу проблем – даже законные более дешевые копии всегда намного уступают оригиналам по качеству, очистке, эффективности и пр. А незаконные копии вообще бывают просто токсичны. Если человек принимает лекарство неделю-две, все может обойтись, но если приходится принимать препарат в течение всей жизни, как, например, при диабете или муковисцидозе, то токсические примеси медленно подтачивают организм, приводя в результате к его полному отказу. Особняком в этом ряду стоит диабет, поскольку прием инсулина производится до десяти раз в сутки и только при помощи инъекций. И какой объем ядов и токсинов обрушивается на организм, когда инсулин недостаточно очищен или даже загрязнен посторонними примесями!

Российский инсулин собираются выпускать на основе либо китайской, либо польской, либо индийской субстанций. Ни одна из этих стран не значится в лидерах производства инсулина, да и других высокотехнологичных препаратов. В мире существуют три общепризнанных лидера производства инсулина -- датчане, американцы и франко-германская компания. Только они производят инсулин проверенного высочайшего качества, к тому же для этих компаний репутация часто имеет большее значение, чем даже доходы, что не менее важно. Ни один из партнеров, избранных нашим правительством, в мире не известен. Это же относится и к другим производителем высокотехнологичных лекарств, таких, как имунносупрессоры для больных после пересадок органов, высококачественные ферменты и антибиотики для людей с муковисцидозом и пр.

Нетрудно догадаться, какого качества будут препараты, выпускаемые в России при российском-то разгильдяйстве и взяточничестве. Надо сказать, что китайские, индийские и польские инсулины поставляются только в страны третьего мира и ни один из них не поставляется в страны Евросоюза или в США, что говорит о многом. Нам уже все уши прожужжали, что Россия – великая держава, но неужели великая держава, решая задачу поддержки отечественного производителя, станет таким образом уничтожать свое нездоровое население? При Ельцине, несмотря на то, что никто не верещал по телезомбатору целыми днями о величии России, несмотря на то, что даже еда не всегда была в магазинах, хорошие и качественные препараты бесплатно предоставлялись всем нуждающимся и перебоев с их поставками не было.

Итак, наши власти сделали выбор в пользу поддержки низкокачественных производств медицинских и других товаров. Почему-то в самом Китае не используют инсулин собственного производства, а закупают у тех же мировых лидеров. Все вышесказанное относится не только к инсулину, но и ко всем высокотехнологичным препаратам, которые подделывают, именно подделывают в России. По данным исследований американских исследователей, ни один из дженериков (копий) не соответствует требованиям безопасности и эффективности, принятым в США. Этим все и сказано.