Владимир Лузин

Калининградское дело
Записки юриста

Звонок из Питера

В начале марта 2006 года я случайно узнал от Стефании Кулаевой (питерский "Мемориал") о ситуации в Дорожном в Калининградской области, где местные власти, заявившие о крестовом походе против наркоторговли, приступили к сносу целого цыганского поселка, в котором проживало около 200 человек. "Очень нужен юрист, людей буквально выбрасывают на улицу. Можете помочь?" - спросила Стефания. Честно говоря, мои сомнения были связаны в первую очередь с тем, что мои познания о рома ограничивались лишь несколькими страницами прозы Толстого да редкими встречами в шумных многолюдных местах с ярко одетыми цыганками, предлагавшими мне погадать на счастье. В какой-то степени работа юриста сродни работе врача, без контакта и доверия с клиентом или больным вряд ли что-то получится. "Ну, так как, вы готовы?" - тревожный, но настойчивый голос в трубке вернул меня к действительности. "Давайте попробуем..."

Я приехал в город на Неве поездом из Нижнего 10 марта. Оказалось, что достичь бывшей Восточной Пруссии можно только самолетом из Москвы или Питера. У меня оставалось буквально полчаса до встречи с сотрудниками "Мемориала", чтобы получить необходимую информацию о деле, часть документов, собранных на месте, а также "адреса и явки" в самом Калининграде. По пути я зашел в офис "Пулковских авиалиний" и купил билет на ближайший рейс до Калининграда, в котором я никогда до этого не был.

В "Мемориале" мне рассказали о том, что Калининградские власти по инициативе прокуратуры в судебном порядке признали уже большинство домов в цыганском поселке Дорожное самовольными постройками, подлежащими сносу без предоставления другого, хотя бы временного, жилья. Первые три дома уже были снесены. Община приютила бездомных, но над остальными домами нависла неотвратимая угроза сноса. Получив пару телефонных номеров и краткие сведения о том, где можно остановиться, я отправился в Пулково-1.

Табор уходит в... никуда

Из номера гостиницы "Калининград", единственным достоинством которой был вид на готический кафедральный собор, где находится могила Канта, я позвонил барону, неформальному лидеру общины, недавно избранному, и пригласил его на встречу. Вместе с ним приехали еще два представителя общины. Барон, назовем его Виктором, сразу расположил меня к себе. Внешне он был похож на артиста советского кино Баниониса, с которым у меня были связаны какие-то смутные и приятные детские воспоминания. Кстати, как я тут же узнал, большинство рома в Дорожном - это литовские цыгане, многие из которых свободно владеют тремя языками: своим родным, русским и литовским. При этом мало кто из них может написать свое имя.

Когда Виктор начал неспешно, уставшим голосом рассказывать - возможно, в десятый раз - историю поселка и своей семьи, другие двое откровенно изучали меня. Чувствовал себя я при этом неуютно. Не успел я задать свой первый совершенно безобидный, уточняющий вопрос Виктору, как один из них, глядя мне в глаза, спокойно спросил меня: "А что ты за человек такой и кто тебя сюда послал?" Только поздно вечером, у себя в номере, припоминая все детали нашего знакомства, я понял суть этого вопроса. Люди в Дорожном за неполный год столкнулись со столькими фактами обмана, в том числе и со стороны некоторых моих местных коллег, запугивания, вранья, что имели все основания не доверять никому, и я конечно же не был исключением. В тот момент, когда вопрос был задан, я отключил диктофон и начал рассказывать о себе. В общем, познакомились.

Со слов Виктора, Дорожное возникло в конце 50-х годов прошлого века как следствие указа 1956 года о запрете кочевого образа жизни. Надо прямо сказать, что, к моему профессиональному стыду, я никогда об этом указе ничего не слышал, и на юрфаке МГУ, где я учился, нам ничего об этом эпизоде советской национальной политики никогда не говорили. В Дорожном (приблизительно пять километров от Калининграда) сохранились в те годы немецкие бараки для военнопленных, куда и поселили странствующий табор литовских цыган. Затем с разрешения властей люди начали строиться. В дело шли железнодорожные шпалы, шифер, битый кирпич. Местные власти прописывали людей в этом поселке, выдавали паспорта со штампом "поселок Дорожное Калининградской области". Многие годы ситуация в Дорожном была откровенно плохой, тут не было минимальных благ цивилизации - водоснабжения, газа, нормальных, даже в российском понимании, дорог, хоть какого-нибудь магазина и общественного транспорта. Несколько лет назад поселок лишился последнего - было отключено электроснабжение.

В начале нового века местные чиновники начали осознавать, что ситуация становится просто позорной для самой европейской части России. К тому же у части жителей поселка остались родственники в Литве, многие мужчины, занимавшиеся перегоном и перепродажей машин из Европы, видели, как живут рома за пределами России. В 2001 году власти вместе с общиной подготовили генеральный план реконструкции поселка, было предусмотрено строительство дорог, отделения связи, кафе, магазина, улицам в Дорожном начали присваивать названия, а домам номера, пообещали пустить школьный автобус для детей. Жителям было предложено оформить свои дома и земельные участки. В судебном порядке несколько семей в 2002 году получили решения о легализации своих домов. Ситуация в корне изменилась с приходом губернатора Бооса в Калининградскую область. СМИ и местные чиновники в один голос обвинили всех без исключения жителей поселка в наркоторговле и приступили к уничтожению поселка и общины.

"Три поколения людей прожили в Дорожном. Большинству жителей поселка просто некуда идти", - закончил Виктор свой рассказ.

Указ 1956 года

Прежде всего я хотел увидеть своими глазами указ 1956 года. Нет проблем - у нас есть Интернет, а в паутине есть все. Однако я нашел десяток пересказов указа, но самого текста не было. Нет проблем - есть ведь правовые базы "Гарант" и "Консультант". Искомый документ в них отсутствовал! Важнейший документ о том, как целый народ, десятки тысяч человек, был буквально "посажен" на землю, оказался каким-то правовым фантомом. После длительных поисков в отделе редких книг областной публичной библиотеки я нашел Ведомости Верховного Совета ССР. "К сожалению, - сказала сотрудник библиотеки, - Ведомости за 1956 год у нас не сохранились. Вам нужно ехать в Москву". Мои знакомые юристы и правозащитники только пожимали плечами и виновато извинялись. "Да, что-то слышали, но сам текст никогда не видели", - отвечали многие из них. Но в конце концов удача пришла, откуда ее не ждали. Кто в 1956 году подписывал подобные указы? Маленков? Хрущев? Оказывается, председателем Президиума Верховного Совета был тогда товарищ Ворошилов. От своего коллеги я получил и координаты военного историка, у которого хранилась масса интересных документов, в том числе и об этой стороне деятельности маршала Ворошилова. Среди этих документов я и обнаружил пожелтевший от времени листок с текстом Указа "О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством" от 5 октября 1956 года.

Объем журнальной публикации не позволяет мне привести полностью текст этого документа, который сам по себе сильнее любых комментариев. И все же.

Со студенческих лет и до настоящего времени я являюсь свидетелем юридической несостоятельности многих наших законов. Я имею в виду их юридическую технику. Например, чего стоит такая норма, как "природа должна быть сохранена" и тому подобные. Это все равно что сказать: "чиновники не должны брать взяток" или "вода должна быть чистой". Между прочим, не исключено, что подобные положения законов у нас действительно существуют, но их, естественно, никто не соблюдает.

Указ 1956 года провозглашал: "Запретить цыганам заниматься бродяжничеством и предложить (sic!) им перейти к трудовому оседлому образу жизни". Понимаете, cтолетиями жил себе народ, одним из важнейших элементов самоидентификации которого был кочевой образ жизни. Быт, ремесло, внутренний уклад каждого табора были неразрывно связаны с этим образом жизни. А оказалось, что кочевник (вот не знал же этого Владимир Даль) имеет синоним в русском языке - "бродяга". Конечно, это не поворот северных рек, но по-своему уникальный социальный эксперимент над целым народом. Все это было бы смешно, eсли бы - в отличие от приведенных выше норм - указ не предусматривал конкретную уголовную ответственность за бродяжничество - "до пяти лет с исправительными работами". Так что "мы сюда не шутки пришли шутить", как сказал небезызвестный нарком Крыленко, требуя сразу несколько смертных приговоров невинным жертвам террора.

Как вы понимаете, в тексте указа это объяснялось заботой советского государства о повышении культурного уровня цыган и борьбой с паразитическим образом жизни. Зачем на самом деле это было сделано, думаю, совершенно очевидно. Весь смысл указа состоял в том, чтобы следить, регистрировать, контролировать...

Наш самый гуманный суд

Изучив доступные документы и переговорив с несколькими пострадавшими, в понедельник утром 13 марта я составил кассационные жалобы в Калининградский областной суд. План включал в себя попытку доказать законность домов в Дорожном ссылками на приобретательскую давность. В бывшем Советском Союзе возводились многочисленные самовольные постройки. В соответствии с российским гражданским правом лицо, которое открыто, непрерывно и добровестно владело недвижимостью более 15 лет, при соблюдении ряда условий могло легализовать свои права в суде. Кроме того, самовольные постройки можно было признать законными, если орган власти в компетенции которого находятся земельные отношения, не возражает против выделения земельного участка, на котором возведен дом.

В самом начале мая я прилетел вновь в Калининград, чтобы участвовать в рассмотрении дел в кассации. Калининградский областной суд, что находится в старой сохранившейся немецкой части города, приятно поразил меня хорошим ремонтом, чистотой и вежливыми приставами, элегантными новыми мантиями на судьях, и при их появлении в первом заседании судебной коллегии у меня мелькнула мысль: "До них можно достучаться". Дело в том, что я очень люблю свою профессию и верю в состязательный процесс, я по-прежнему наивно верю в то, что, имея ясные и убедительные аргументы, могу убедить судью как своего коллегу, который также служит праву. Увы, чуда не произошло.

Жаль, что в кассации не ведется стенограмма заседания: два-три формальных вопроса, пять-семь минут на каждое дело, и решение после минутного (!) отсутствия в совещательной комнате: снести.

Финальная сцена. Вопрос представителя из зала поднимающимся со своих мест судьям, готовым покинуть зал заседания: "Ваша честь, а как насчет малолетних детей и больного астмой старика, живущего в этом доме последние двадцать лет?" Вместо ответа - спины уходящих судей. Занавес.

Недавно я случайно наткнулся на частично сохранившуюся диктофонную запись одного из майских судебных разбирательств в Калининграде.

"Представитель: Ваша честь, уважаемые члены коллегии, я просил бы вас отменить решение суда первой инстанции, поскольку в отношении моего доверителя и членов его семьи были нарушены не только нормы российского материального и процессуального права, но целый ряд положений Европейской Конвенции по правам человека, в частности статьи 3, 6, e, 14, статья 1 Протокола... Представитель Администрации фактически вводит высокий суд в заблуждение, когда говорит о том, что земельные участки в Дорожном никогда не предназначались для выделения людям, которые там проживают. Я просил бы суд приобщить письменный ответ главы Администрации г-на Юхтенко, датированный 2004 годом, в котором говорится о завершении полного обследования всех домов и о возможности выделения земли некоторым жителям.

Председательствующий (прерывает): Некоторым. А про вашего доверителя там что-нибудь говорится?

Представитель: Да, ваша честь, некоторым. Как вы слышали, про моего доверителя здесь ничего не говорится. Странность ситуации как раз в том и заключается, что ни одной цыганской семье Администрация не согласилась выделить земельный участок. Из 45 домов в поселке только владельцы одного дома, по странному стечению обстоятельств принадлежащего русской семье, не получили иск из прокуратуры. Я имею основания говорить о дискриминации в отношении моего доверителя. Высокому суду хорошо известно, как Европейский суд требует доказывать дискриминацию. Позвольте...

Председательствующий (прерывает): Говорите только по существу.

Представитель: В деле Начова против Болгарии...

Председательствующий (прерывает): При чем здесь Болгария?

Представитель: Госпожа председательствующий, я прошу вас меня не перебивать и дать мне высказаться. Если вы забыли, то напоминаю вам, что, в соответствии с позицией Верховного Суда России, практика Европейского суда является обязательной для российских судов и должна приниматься во внимание, в том числе и в этом суде... Нам удалось собрать за несколько последних дней здесь в Калининграде решения местных судов по аналогичным делам в отношении лиц нецыганской национальности, в которых местные органы власти не возражали против выделения земельных участков, на которых строились или уже были возведены самовольные постройки, в том числе в самом Калининграде, где земля стоит на порядок дороже, чем в Дорожном. Это очень важные документы для доказывания дискриминации, я прошу суд приобщить их к делу прямо сейчас.

Председательствующий (после обмена мнениями с другими членами коллегии): Суд, совещаясь на месте, решил не приобщать указанные документы.

Представитель: Суд не может не принять во внимание аналогичность ситуации.

Председательствующий (прерывает): Но в вашем случае Администрация отказалась выделить земельный участок.

Представитель: Ваша честь, данный вопрос был решен на более высоком уровне еще в середине 50-х годов. В соответствии с указом 1956 года Президиума Верховного Совета СССР цыгане помимо своей воли были фактически "посажены" на землю. Данный Указ предусматривал наделение цыган землей, помощь им со стороны местных органов власти и управления в обустройстве, регистрацию их в этих домах. Родители моего доверителя получили эту землю на законных основаниях! Я думаю, что в местных архивах сохранились даже соответствующие документы. Не могли же сами тысячи цыган в конце 50-х и начале 60-х годов прошлого века захватить тысячи гектаров земли на всем пространстве бывшего СССР?

Председательствующий: К чему эти эмоции? Говорите по существу".

После суда

То, что случилось в начале мае в калининградских судах, не идет ни в какое сравнение с тем, что произошло тремя неделями позже. В питерском "Мемориале" есть фильм, снятый любительской камерой и с помощью мобильного телефона, который свидетельствует о сносе поселка. Это страшный фильм.

А теперь - только факты.

3 мая. Вынесены окончательные решения.

4 мая. Мы с юристом питерского "Мемориала" обратились к Уполномоченной по правам человека в Калининградской области г-же Вершининой, которая заявила: "Они получили то, что заслужили". Вероятно, она имела ввиду около пятидесяти детей, проживавших в поселке. Ну кто, как не они, мог организовать наркотрафик? Далее общаться с этой дамой было бессмысленно.

15 мая. Безуспешная попытка приостановить исполнение судебных решений, вступивших в законную силу.

17 мая. Около 10 часов вечера мне позвонил Виктор и сообщил, что начался масштабный снос поселка: по 4 дома в день с применением спецтехники и спецназа.

18 мая. В 9:30 утра я послал факс в Европейский суд по правам человека с просьбой применить Правило 39 Суда и обязать Российскую Федерацию временно приостановить снос домов в связи с угрозой жизни жителей поселка, особенно малолетних детей.

19 мая. Суд отклонил мою просьбу.

21 мая - 1 июня. Поселок разрушен и сожжен. Колодцы с питьевой водой отравлены и засыпаны.

Начиная с июля, вместе с юристами международной правозащитной организации "Justice Initiative" мы начали шаг за шагом, кропотливо и тщательно собирать доказательства нарушений прав человека и Европейской Конвенции в поселке Дорожном, чтобы свободно и полно рассказать в Европейском суде о том, что произошло в Калининграде.

"Это неправда"

Я хотел бы написать в заключение об одной очень важной для меня вещи: о том, что я благодарен судьбе за встречу с людьми из Дорожного. Во время одного из последних интервью в Калининграде с нашими клиентами, которое я проводил вместе с американским юристом, мы задавали вопросы об акциях устрашения, проведенных спецназом в Дорожном после сноса домов.

Многие люди не выдерживали напряжения и чувств, которые переполняли их. Вопросы, поставленные моей американской коллегой, требовали мысленно вернуться к тем событиям. Одна женщина (назовем ее Тамарой), которая пришла на интервью с четырехлетним сыном, всегда сдержанная и корректная, рассказала с искренней болью в голосе: "После сноса домов среди ночи, в пьяном виде приходили омоновцы и гражданские лица, угрожая сжечь наши палатки, если мы не уберемся. Несколько раз они даже били людей. Они использовали специальное устройство с электротоком. Моя мать - старая женщина, они пытались бить и ее. Я встала между ней и представителями власти и закричала, чтобы они уходили. Я думала, она умрет. Они кричали на нас: "Вы цыгане". Они говорили, что сожгут палатки, чтобы избавиться от нас. Они приходили среди ночи в масках. Очень шумели, стреляли. Мы боялись, чтобы не застрелили детей. Дети были очень напуганы. Они говорили: "Если вы не уйдете, мы изнасилуем вас и ваших маленьких девочек". Они ломали все, что находили, даже в наших маленьких палатках. Если осталось что-нибудь на сковороде для детей, они просто переворачивали ее. Не знаю, что мне делать с детьми. В чем дети виноваты? Они нас не считают за людей. Они, русские, все такие..." Женщина внезапно остановилась и посмотрела на меня - я механически записывал ее слова, следил за тем, чтобы ни одно сказанное слово не пропало. Я оторвался на мгновение от клавиатуры и поддержал ее: "Продолжайте, пожалуйста". "Извините меня, - сказала она, - это неправда".

Да, подобные стереотипы - "все они, русские, армяне, цыгане...", стереотипы, которые живут где-то очень глубоко в каждом из нас, - это неправда. Спасибо, Тамара, что вы напомнили мне об этом.