Александр Тарасов

Конфликт молодежных субкультур: пример Набережных Челнов

Александр Тарасов - содиректор Центра новой социологии и изучения практической политики "Феникс".

Полагаю необходимым предупредить читателя, что, несмотря на всю привлекательность случая Набережных Челнов как наиболее чистого примера поведения скинхедов в условиях внешнего давления, изучение и даже простое описание данного случая оказывается сопряжено с большими трудностями.

Во-первых, Татарстан - это регион с заметно большим уровнем авторитаризма, чем в среднем по Российской Федерации. Режим Шаймиева отличает очень высокий уровень контроля над СМИ - и чем дальше от Казани, тем этот контроль жестче. Общая правительственная установка направлена на сведение к минимуму "очернительской" (то есть выставляющей в неблагоприятном виде ситуацию в республике) информации. Особые усилия прилагаются для сокрытия, затушевывания и приуменьшения сложностей и проблем в межнациональных и межконфессиональных отношениях - тем более если речь идет не о титульной нации. Поэтому в контролируемых прямо или косвенно режимом Шаймиева СМИ просто невозможно найти сведения о скинхедах на территории республики (молчаливо предполагается, что их нет и быть не может). По причине "закрытости" темы центральные СМИ также не состоянии заполнить эту лакуну.

Во-вторых, специфические условия Набережных Челнов (о них будет рассказано ниже) не дают возможности опереться на независимые печатные (электронные) источники по теме в связи с отсутствием таких источников.

В-третьих, казанские социологи из Центра аналитических исследований и разработок, которые известны рядом пионерских работ, посвященных молодежным группировкам 80-х годов в республике, не занимались и не занимаются специально изучением молодежных политизированных субкультур и взаимоотношений между ними в Набережных Челнах, сосредоточившись на других темах (криминальные группировки, гендерные исследования и т.п.).

Таким образом, единственным источником для изучения случая Набережных Челнов оказались информаторы из местной молодежной среды, преимущественно принадлежащие (или близкие) к тем или иным субкультурам. Это ограничивает возможность всестороннего изучения феномена, увеличивает уровень субъективности информации и в целом сказывается на валидности исследования. Необходимо учитывать также, что информаторы, предположительно сами вовлеченные в ряд действий, выходящих за пределы правового поля (по ст.ст. 111-115 и, возможно, 213 УК РФ), даже при сохранении анонимности, вероятнее всего, склонны утаивать определенную часть информации.

Поэтому данная работа неизбежно должна страдать некоторой неполнотой и носить, во-первых, пилотный, а во-вторых, несколько схематичный характер.

 

Набережные Челны следует признать городом, неблагоприятным для развития субкультуры скинхедов, во всяком случае в ее ультраправом изводе. Трудно предположить, что руководство Татарстана может испытывать какие-либо симпатии и оказывать если не открытое, то скрытое покровительство сторонникам "арийской нации" и ненавистникам тюркских и мусульманских народов. Непосредственно в Набережных Челнах традиционно главой администрации города избирается татарин, а председателем горсовета - русский (или наоборот; в советский период такой парой были первый секретарь горкома и председатель горисполкома). Русские и татары являются двумя преобладающими национальными группами в городе, по численности почти равными друг другу (русских чуть больше) и дающими в сумме свыше 90% населения. Крупнейшие национальные группы за пределами этих двух - башкиры и украинцы. Достаточно высок (по сравнению с другими городами Татарстана) процент смешанных браков.

Поскольку Набережные Челны в современном их виде формировались вокруг Камского автозавода и в основном по оргнабору и по "комсомольским путевкам", традиционные родственно-соседские отношения выстраивались заново в кварталах массовой застройки и с очень небольшим учетом национального признака. Подавляющее большинство челнинцев связано с КамАЗом, объединено общей судьбой, производственными связями (поколение сегодняшних "отцов"), идеологией "ударной комсомольской стройки" и т.п. К моменту приезда в город это были в основном молодые люди, получившие советское воспитание, зачастую отобранные комитетами комсомолов и заведомо мало озабоченные национальными проблемами (в городе живут представители свыше 80 национальностей). Как правило, в течение первых 10-12 лет они обеспечивались достаточно комфортабельным (по советским меркам) жильем, что в сочетании со стабильными высокими заработками гарантировало высокую рождаемость (средний возраст населения в Набережных Челнах и сегодня 33 года).

Говоря иначе, лишь незначительный процент челнинской молодежи мог получить в семье воспитание националистического толка - и то почти сплошь это могла быть не русская, а татарская молодежь в "старом городе". Впрочем, численность даже такой молодежи невелика, судя по тому, что Татарский общественный центр (ТОЦ) в Набережных Челнах способен мобилизовать лишь около 800 человек, значительная часть которых - женщины старшего возраста. Набережные Челны - русскоязычный город; попытки ТОЦ в 90-е годы добиться изменения ситуации на волне "борьбы за язык" и навербовать себе больше членов и сочувствующих в Набережных Челнах не нашли понимания у местного татарского населения.

Подобная ненапряженность межнациональных отношений также не способствовала зарождению и развитию наци-скин-движения в городе.

Еще одним неблагоприятным для наци-скинов фактором является то, что с начала 90-х годов Набережные Челны стали одним из центров российского хип-хопа. Число приверженцев хип-хоп-культуры в Челнах к настоящему моменту оценивается в несколько тысяч человек. В Набережных Челнах проводятся региональные хип-хоп-фестивали "ТюБиТейка". Расцвет такой молодежной субкультуры, как хип-хоп - "сниженной", "дворовой", происходящей из гетто, - представляется вполне органичным для города рабочей молодежи с незначительным процентом студенчества, узкой культурной базой и т.п. В 80-е годы не менее популярны в Челнах были "моталки" - местный аналог "казанских команд" и "люберов". В этом смысле увлечение молодежи хип-хоп-субкультурой в Набережных Челнах можно считать явным прогрессом.

В рамках хип-хопа в городе расцвели рэперские группы, которых насчитывается три десятка и которые пользуются большой популярностью (некоторые - и за пределами Набережных Челнов, и даже за пределами Татарстана вообще). Наиболее известными рэп-группами города являются: "Big Race", "Блок", "Б.М.В.", "Spiders", "P.S.", "Пиратские копии", "B. Trad.", "Сила слов", "Карьера", "Белая нация", "Каратели Р.С.". При этом "Spiders" являются девичьей рэп-группой, что для российской рэп-сцены нехарактерно.

Челнинские рэперы чувствуют себя уверено и отличаются достаточной терпимостью по отношению к большинству других музыкальных стилей и молодежных субкультур. В частности, "Big Race" сотрудничает с рэггей-группами и в последнее время играет в редкой для России манере рагамафин (сплав рэпа с рэггей). Считаются нормальным явлением совместные выступления челнинских рэп-групп с панк-рок-группами "ЦеЦе", "Беспорядок", "Куски" и "Гербарий". По сравнению с хип-хопом панк-среда не слишком развита в городе, но достаточно укоренена (сформировалась в 80-е) и имеет отчетливо выраженные политические симпатии (левые, антифашистские, анархистские).

Неудивительно, что в таких условиях скинхеды в Набережных Челнах появились поздно и оказались малораспространенным явлением. По сведениям информаторов из челнинской молодежной среды, самые первые скинхеды были замечены в городе только в 2001 году. Относительно их численности информаторы расходятся во мнениях, называя цифры от 3 до 7 человек. Местная молодежная среда (и рэперы, и панки) отнеслась к скинхедам агрессивно, практически сразу имели место стычки и драки (по утверждению одного из информаторов, в одной из драк рэперы применили нож, впрочем, без серьезных последствий). В результате скин-среда, так и не успев сформироваться, в том же 2001 году исчезла. Наиболее заметная фигура этой "первой волны" скинхедов - старшеклассник по кличке "Толик-Фашист" - уехал, по слухам, в Пермь.

Спустя полгода, весной 2002-го, в городе вновь появились скинхеды, которые, впрочем, избегали столкновений с рэперами и "отметились", помимо демонстрации традиционной внешности, лишь надписями на стенах. По мнению информаторов, весной 2002 года в Челнах было 2 скин-группы по 3 человека в каждой (по другим сведениям - 3 скин-группы по 3 человека в каждой). Одну из них возглавлял "ветеран" еще 2001 года по кличке Букель (впрочем, "ветеранство" Букеля недостоверно: некоторые информаторы убеждены, что Букель просто приписал его себе в целях саморекламы).

Пиар-кампания, устроенная российскими СМИ наци-скинам весной 2002 года, оказала прямое мощное воздействие на молодежную среду Набережных Челнов. Уже в августе 2002 года в городе насчитывалось до 35 скинхедов, объединенных в 4 или 5 групп. Осенью рост продолжился. Разные информаторы из челнинской молодежной среды называют, однако, разные цифры. К концу декабря 2002 года в Набережных Челнах было, по данным этих информаторов, от 60 до 90 скинхедов. Они были объединены в 5 или 6 групп, крупнейшие из которых возглавляли Букель и Штрольх.

Основной формой деятельности челнинских скинхедов с осени 2002 года стали нападения на рэперов. Однако поскольку численность скинов была на два порядка ниже численности рэперов, а хип-хоп-субкультура вовсе не отличается неприятием насилия, попытки скинхедов сорвать рэп-концерты имели место лишь два или три раза в самом начале противостояния и всегда лишь в крохотных зальчиках. Зато типичной стала практика нападений поздно вечером на рэперов-одиночек или на небольшие группы рэперов, возвращавшихся с концертов. При этом скинхеды всегда старались обеспечить себе хотя бы двукратный численный перевес. При нападениях скинхеды считали своим долгом заниматься "пропагандой": выкрикивали расистские лозунги и "объясняли" рэперам, что те - "предатели белой расы" и поклонники "музыки черных".

Однако в 500-тысячных Набережных Челнах очень трудно сохранить полную анонимность в молодежной среде - даже при условии проведения "акции" в максимально удаленном от места жительства или учебы районе (город делится всего на 7 префектур). Поэтому довольно быстро нападавшие были "вычислены" жертвами и их друзьями, и последовали "акции возмездия" со стороны рэперов. Очень скоро такие адресные "акции возмездия" сменились безадресными, то есть атаками рэперов на скинхедов на основании одного только внешнего вида последних. Эта "мини-война" длилась с осени 2002 года по начало 2003 года и закончилась, как и следовало ожидать, сокрушительным поражением скинхедов. К весне 2003 года скинхед с классической внешностью и атрибутикой стал на улицах города исключительным явлением.

По согласному мнению всех информаторов, в целом драки носили "относительно не жестокий" характер, без применения "железа" (то есть ножей, заточек, арматуры и т.п.) и "дерьма" (камней, палок и т.п.). Не использовались также и распространенные в 80-е годы одноразовые самопалы и самодельные бомбочки. Наиболее серьезным оружием в драках были армейские ремни с пряжками. Поэтому обошлось без тяжелых увечий и смертельных случаев. За весь период "мини-войны" госпитализация понадобилась, по одним сведениям, четырем, по другим - семи пострадавшим. В самой крупной стычке (в конце 2002 года), по мнению одного из информаторов, участвовало свыше 60 человек (15 скинхедов во главе со Штрольхом, остальные - рэперы). По мнению же другого информатора, самая крупная стычка имела место еще в начале "мини-войны", когда группа Букеля (15-20 человек) напала на зал, где собрались на концерт 40 рэперов (включая музыкантов), - впрочем, во втором случае непосредственно в драке (в дверях и в коридоре) участвовало не более 6 человек, так как при звуке сирены скинхеды разбежались (причем сирена принадлежала не милиции, а "скорой помощи").

Таких столкновений, которые потребовали бы привлечения специальных сил милиции, в городе не наблюдалось (хотя за локальные драки милиционерами было задержано свыше десятка несовершеннолетних). Специального освещения этой "мини-войны" в местных СМИ также не было, хотя милиция была, разумеется, в курсе и именно с этого времени стала проявлять на улицах "повышенный интерес" к подросткам с типично скинхедской внешностью и экипировкой. У занятых борьбой с рэперами челнинских наци-скинов не хватало ни времени, ни сил на какие-либо другие "акции", включая нападения на "инородцев". Лидер приблизительно 2-тысячной челнинской азербайджанской общины Гасан Мамедов даже неоднократно высказывался в местных СМИ в том духе, что в Набережных Челнах скинхедов не было, нет и не будет.

Сообщить какие-либо подробности об идеологии, связях или структуре наци-скин-групп 2002 года челнинские информаторы оказались не в состоянии. Собственной прессы эти группы не выпускали, листовок не распространяли. Надписи "Skinheads" и свастики на стенах давали лишь самое общее представления об идеологических пристрастиях этих групп. Похоже, у них не было даже самоназваний. К весне 2003 года наци-скин-группы в Набережных Челнах распались - кто-то вышел из субкультуры, кто-то, видимо, "ушел в подполье" (отрастив волосы и "сменив прикид"), кто-то уехал. В частности, город вынуждены были покинуть и Букель, и Штрольх (причем последний уехал учиться в Ижевск - и на каникулах появляется в Набережных Челнах).

До весны 2004 года никаких данных об активности скинхедов (и даже просто об их существовании) в Набережных Челнах не было. Однако весной 2004 года стало очевидно, что скинхеды в городе появились вновь, причем сразу в двух ипостасях: наци-скины и "ред-скинз".

"Рез-скинз" сразу заявили о своей принадлежности к "шарпам" (Skinheads Against Racist Prejudice - Скинхеды против расовых прерассудков). Никакими громкими уличными "акциями" челнинские "шарпы" не отличились, о существовании их известно исключительно из-за проводимой ими в молодежной (преимущественно школьной) среде пропаганды, в основном через панков. Достоверно известно, что челнинские "шарпы" - это русская, а не татарская молодежь, и что они поддерживают (или поддерживали до недавнего времени) контакты с Ассоциацией движений анархистов (АДА). Свою численность "шарпы" скрывают. Местные информаторы не сходятся в оценке численности челнинских "ред-скинз": по мнению одних, "шарпов" 2-4 человека, по мнению других, 8-10.

Наци-скины также отличаются от своих предшественников. Во-первых, они полностью (или почти полностью) отказались от имиджа и внешней атрибутики: не бреют головы, не одеваются как скинхеды (или носят только какой-то один атрибут, например, высокие шнурованные ботинки), не проводят уличных "акций". О существовании их известно, в основном, из настенных надписей и очень активной пропаганды, развернутой в молодежной среде. Все челнинские информаторы дружно утверждают, что действующие сегодня в городе наци-скины занимаются в основном устной пропагандой (и лишь в незначительной степени распространением праворадикальной литературы различных направлений) преимущественно в среде "гопоты" (то есть неполитизированной, некультурной, алкоголизированной хулиганской молодежи).

Челнинские информаторы согласны в том, что в настоящий момент в городе действуют как минимум 4 различные наци-скинхедские организации. Это мнение основывается на следующих наблюдениях. Одна группа скинхедов поддерживает контакты с местным отделением Национальной державной партии (НДПР) и распространяет в первую очередь литературу НДПР, в частности, брошюры и книги А. Севастьянова. Другая группа скинхедов поддерживает контакты с ижевским отделением Партии Свободы и распространяет литературу партии (предположительно посредником в этих контактах является упоминавшийся выше Штрольх). Третья группа, преимущественно ведущая пропаганду в школах, настойчиво аттестует себя православными (и, по некоторым сведениям, монархистами) и относится к пастве о. Олега Богданова, благочинного округа. Наконец, четвертая группа, видимо, наиболее прогитлеровски настроенная, известна тем, что единственная пытается активно вести пропаганду среди татарской молодежи, особо прославляя "заслуги" одновременно и РОА, и мусульманских подразделений, созданных гитлеровцами. Опираясь на косвенные признаки, челнинские информаторы полагают, что именно пропаганда этой последней группы наиболее успешна, так как основана не на националистическом или конфессиональном подходе (такой подход не встречает в молодежной среде Набережных Челнов понимания), а на идеологическом, к тому же не сильно расходящимся с официальными правительственными установками (основной мотив этой пропаганды: большевики - зло, те, кто с ними боролся, были правы).

Хотя все эти группы сами себя называют скинхедами, фактически их деятельность носит полулегальный характер, типичный для организованных ультраправых нескинхедских групп. Они отказались от открытой конфронтации с представителями "неправильных" молодежных субкультур (рэперами, панками), и их субкультурность, насколько можно судить, заключается исключительно в пропаганде и восхвалении субкультуры скинхедов в ее ультраправом варианте.

Информаторы единодушны в том, что число наци-скинов в Набережных Челнах медленно растет, но не сходятся в оценке их нынешней численности, называя цифры от 60 до 120 человек. Видимо, это можно объяснить закрытостью нынешней наци-скин-среды Набережных Челнов.

Три информатора сообщают, что челнинские наци-скины с большей или меньшей регулярностью проводят какие-то выездные мероприятия (обычно на выходные или праздники), собираясь вместе и выезжая из города. Причем были предложены три взаимоисключающих версии относительно характера этих поездок: по мнению одного из информаторов, речь идет о выездных "акциях" (уличных нападениях), проводящихся в Ижевске, Альметьевске, Ульяновске (раз практика показала, что это опасно делать дома); по мнению другого, скины ездят на концерты "ой!"-групп в соседние республики и области, преимущественно в Ижевск (до которого из Набережных Челнов ближе, чем до Казани) и в Самару; по мнению третьего, они просто "выезжают в лес, где переодеваются в нацистскую форму, жгут кресты, напиваются как свиньи и орут свои фашистские гимны".

Нет никаких достоверных данных о взаимоотношениях между этими группами - сотрудничают ли они, конкурируют или противоборствуют друг с другом. Группы не издают своих газет или бюллетеней и не имеют сайтов в интернете. Если они выпускают какую-либо печатную продукцию, то она носит закрытый характер, если они как-то представлены в Сети, то, вероятнее всего, в закрытых рассылках и форумах.

В целом, поведение челнинских наци-скинов в условиях внешнего давления надо признать типичным: в Москве и Петербурге, где скинхеды также столкнулись с давлением (уже со стороны правоохранительных органов - после Царицынского погрома и убийства Хуршеды Султановой), поведение тех скин-групп, кого это давление коснулось, было точно таким же - отказ от внешней атрибутики и уличных "акций" и уход наиболее "стойких" в полуподполье. Случай Набережных Челнов можно считать наиболее чистым, поскольку в силу неразвитости субкультуры внешнее давление в городе распространилось, в отличие от Москвы и Петербурга, на всех скинхедов, а не на отдельные группы, что облегчило восприятие картины и ее анализ. То, что в Набережных Челнах в роли внешней силы выступили не правоохранительные органы, а другая, более сильная и численно преобладающая субкультура, не принципиально. Относительная неанонимность молодежной среды в 500-тысячном городе дала возможность субкультурным противникам наци-скинов выявить их с той же легкостью, с какой это могли бы сделать спецслужбы в мегаполисе. Прямое физическое давление, возможно, даже более эффективно в данном случае, чем институционализированное давление правоохранительных органов и власти.

Пример Набережных Челнов, однако, показывает, что одними силовыми методами проблему наци-скинов решить невозможно. И не только потому, что ядро субкультуры при давлении уходит в подполье или полуподполье, превращаясь в "типичных" ультраправых, но и потому, что субкультура "самозарождается" вновь, из других людей, не имеющих прямого отношения к устраненным с общественной арены силовыми методами предшественникам.

Говоря иначе, в России Путина имеются объективные причины - экономические, социальные, политические, идеологические, культурные - для появления и возобновления движения наци-скинхедов. Эти причины ведут к зарождению и регулярному возрождению наци-скин-субкультуры даже в столь неблагоприятных для этого регионах, как Татарстан, где местная власть или отдельные ее структуры и представители заведомо не оказывали и не оказывают никакой поддержки и покровительства наци-скинам и русским националистам вообще, и даже в столь неблагоприятном для этого городе, как сплошь рэперизованные Набережные Челны. Смело можно предположить, что такими объективной причиной является политика режима Путина в области экономической, социальной, идеологической, пропагандистской, национальной, образовательной, молодежной, культурной и военной.

Молодежь ни в одном из городов России (в том числе и в Набережных Челнах) не живет изолированно от всей остальной страны. В современной России не решены породившие движение скинхедов экономические и социальные проблемы (более того, социальное расслоение нарастает, а социальное государство методично и целенаправленно демонтируется). Не урегулированы национальные проблемы (в частности, на Северном Кавказе, где эти проблемы, напротив, обостряются), а попытки их "урегулирования" носят преимущественно силовой характер (начиная с войны в Чечне и кончая планами укрупнения регионов, что автоматически повлечет за собой уменьшение прав национальных субъектов Федерации). Предлагаемая правительством "реформа образования" закрепит и углубит социальное расслоение в обществе, а от финансирования федеральной молодежной программы правительство уже отказалось (при том, что до того эта программа просто не действовала). Нарастает пропаганда милитаризации и клерикализации общества - и эта пропаганда исходит из Кремля или близких к Кремлю сфер. Она сочетается с "антитеррористической" антимусульманской пропагандистской кампанией. При этом в стране не ведется целенаправленная антифашистская пропаганда, лишь раз в год - на 9 Мая - властные структуры разражаются ритуальными заклинаниями. В качестве идеологического ориентира, при сохранении неолиберальной экономической политики, власть все откровеннее выбирает дореволюционную Россию, то есть примером служат монархическо-православно-великодержавно-антиреволюционные (говоря другими словами, черносотенные) образцы.

Собственно, режим Путина - это типичный бонапартистский режим. Все известные в мировой истории бонапартистские режимы были режимами правого авторитаризма различной степени жесткости (в пределе - фашистскими, как режимы Гитлера или Дольфуса). При всех этих режимах неизбежно возникали благоприятные условия для успешного существования и развития организаций, движений и/или массовых настроений правоконсервативного и/или праворадикального, националистического, милитаристского, имперского, ксенофобского характера. Непонятно, почему Россия должна быть исключением из этого правила.

В принципе, наличие большого числа молодежных субкультур считается признаком духовного кризиса общества: увлечение молодых субкультурами свидетельствует, что "взрослое общество" не способно предложить молодежи такие цели, мировоззрение и нормы поведения, которые были бы привлекательными и авторитетными для молодых, и молодежь предпочитает им самоизоляцию и социальный эскапизм. В специфических условиях путинской России, однако, обнаруживается, что наличие разных молодежных субкультур может выступать - при благоприятном стечении обстоятельств - в качестве позитивного социального фактора, а именно в качестве формы стихийного сопротивления общества навязываемым властью националистическим, милитаристским и антидемократическим установкам.