Георгий Рамазвашвили

Общество, не желающее взрослеть

В книге "Россия, которой не было" написанной историком Андреем Буровским, есть глава "Цивилизация подростков".

"Один неглупый человек сказал, что авторитарные государства ведут себя так, словно их жители - подростки. <...> Известно и то, что более развитым, более цивилизованным народам более первобытные кажутся подростками или детьми. "Большими детьми" называли африканцев и индейцев почти все европейские переселенцы; кто с раздражением, кто с умилением, но называли. Менее известно, что "большими детьми" считали окрестные племена жители Древнего Египта еще во II тысячелетии до Рождества Христова, а Овидий, сосланный на берега Черного моря, писал о "взрослых детях" этих краев. Русские часто, слишком часто оказывались в этой же малопочтенной компании".

Этот феномен незрелости целого народа в книге объясняется особенностями исторического развития и полагается "прямым следствием давления общины и государства", которые "не дают развиться личности". "И в общине, и в государстве очень узок круг тех, кто может принимать ответственные решения. Этих "единственных взрослых" и называют "отцами родными", произнося без малейшего юмора формулу "Вы наш отец, мы Ваши дети" или называя князя отцом народа. Реально совершеннолетними в Московии считались разве что царь да патриарх. Подданные, в том числе и высшие, оставались "духовно младыми" и вполне серьезно именовали себя "худыми и малоумными" холопьями. Младшим считался вообще всякий подчинённый по отношению к господину или к начальнику".

Буровский настаивает на том, что незрелость только поощряется власть предержащими в России: "Большинство населения Московии, вырастая, уже имея собственных детей и даже внуков, остается большими детьми; государство и общество такие черты только культивируют, и это проявляется во множестве чисто бытовых деталей. <...> "Взрослые" черты характера вовсе не нужны почти никому; большинству людей и большую часть жизни нужны как раз качества подростка: эмоциональная преданность своему клану, храбрость, доходящая до беспечности, умение не задумываться, не задавать вопросы, жить больше руками и ногами, нежели головой".

 

Выводы Буровского созвучны многим публичным высказываниям Андрея Михалкова-Кончаловского, неоднократно повторявшего в своих выступлениях, что Россия проходит цивилизационное обучение в начальных классах той общемировой истории, которое значительно раньше прошли европейские страны. В интервью радио "Свобода" Кончаловский, по сути, обосновал необходимость держать российское население в бесправном положении: "Русскому сознанию еще далеко-далеко до правового общества, где каждый член этого общества знает свои права. Но он обычно не только права свои знает, но и обязанности. А поскольку <...> обязанностей человек не выполняет, то и прав он не может иметь." [www.svoboda.org/programs/ftf/2002/ftf.121502.asp].

Кончаловский утверждает, что "коррумпированность - это часть русского сознания. У нас чувства важнее закона. <...> Мне просто кажется, что русское сознание, с точки зрения западной философии, - абсолютно криминально. Просто потому, что мы чувственные, мы не уважаем законов абсолютно, и у нас чувства важнее, чем уважение вообще".

Подростки, совершившие преступления, получают в судах меньшее наказание, нежели совершивший аналогичное преступление взрослый. К ним проявляют снисхождение, исходя из того, что они живут, не осознавая своей ответственности за поступки. Живут сознанием, в котором нет места закону.

Возможно, и Буровский, и Кончаловский прибегают к неправдоподобным сравнениям. Но почему тогда столь часто мы сталкиваемся с абсолютно подростоковым поведением со стороны людей, которые, по паспортным данным, уже давно вышли из детского возраста?

Попытаюсь перечислить те качества, которые, вторя Буровскому и Кончаловскому, я причислил бы к подростковым:

воинствующий антиинтеллектуализм;

патологическая любовь к простым, примитивным решениям;

хроническое отсутствие стратегического мышления, то есть умения планировать свою жизнь в долгосрочной перспективе;

скептическое отношение к регулярному труду;

нежелание подчинять свою жизнь внутренней дисциплине;

поиск оправданий, а в идеале - пожизненной индульгенции;

уверенность в том, что любые, даже самые тяжелые ошибки и преступления могут быть поправимы.

Наконец, отсутствие такого понятия, как репутация. Все это простительно подростку, но в человеке биологически зрелом становится нетерпимым.

Одним из неоспоримых признаков зрелости является способность осмысленно оценивать свои поступки и нести за них ответственность, отвечая перед собственным разумом, друзьями, законом, а в случае с верующим сознанием - и перед Богом. Чувство ответственности неразрывно связано с умением адекватно себя оценивать. В том случае, если человек или общество судят о себе исключительно в прекраснодушных категориях, что-то не в порядке либо с самим человеком и обществом, либо с его оценками.

 

Вспомним историю Григория Пасько. Журналист расплатился несколькими годами своей жизни за то, что предал огласке нарушение Российским тихо-океанских флотом международных договоренностей: славные подводники сливали отработанное ядерное топливо в Японское море. Есть незначительная часть населения, которая считает, что сливать ОЯТ в море не следует, даже если это преступление совершается в территориальных водах другого государства, но очевидно, что те, кто отдавал приказ на слив этой дряни, а также те, кто этот преступный приказ выполнял, пребывают в полной уверенности, что море большое, ему все равно. То есть такого понятия, как экологическая катастрофа, для них не существует в принципе. Они словно бы живут в вымышленном мире, где нет гибели, хронических болезней, преждевременного старения, дегенерации. В этом смысле они обладают незамутненным подростковым сознанием. Много ли подростки знают о смерти? Практически ничего, поскольку имеют о ней представление преимущественно по кино. О последствиях своих поступков они имеют представление не большее.

Бессмысленная жестокость распространяется не только на природу, формировавшуюся без участия Тихоокеанского флота на протяжении миллионов лет. С такой же жестокостью люди-подростки расправляются и с окружающими. Жестокость, свойственная населению, является отличительной чертой и политического истэблишмента. Газовая атака, которой подвергли театральный центр на Дубровке, как стало вскорости выясняться, была проведена вопреки тому, что уже была достигнута договоренность об освобождении нескольких человек утром 26-го октября. Бесланская история показала, что "Норд-Ост" не был пределом этой жестокости. Несколько сот человек оказались записаны в призраки, когда по официальным российским телеканалам стали объявлять, что террористами захвачены лишь 354 заложника. Как показали дальнейшие события, штурм театрального центра и штурм школы не преследовал такой цели, как сохранение жизни несчастным заложникам.

Подростковое пренебрежение к жизни пронизало политику страны. Складывается впечатление, что политикой в России занимаются люди, не давшие жизни детям, не вкладывавшие в их взросление своего труда, не защищавшие их от угроз, а потому не способные понимать значимость жизни другого человека. Подростки, не задумываясь подвергающие риску жизнь себе подобных, как правило, не осознают, что подвергают опасности не просто биологическую особь, а результат многолетнего труда, затраченного его родителями, преподавателями, социальной прослойкой. Но неспособность задумываться над этим отличает большинство наших сограждан.

Мы имеем возможность наблюдать за тем, что жестокость, проявляемая при ведении боевых действий, становится отличительной чертой взаимоотношения между людьми за сотни и тысячи километров от линии фронта. Пресса испещрена сообщениями о дикарских нападениях, избиениях и убийствах.

Андрей Буровский приводит в своей книге примеры, которые словно бы сошли со страниц криминальной хроники современных российских газет, а вовсе не были почерпнуты им в письменных свидетельствах многовековой давности.

Буровский, описывая отношения российских граждан к законам, ссылается на Карен Хъюит, автора книги "Понять Британию", которая "так объясняет одно из коренных отличий британца от россиянина: "Когда британец обнаруживает знак, запрещающий ему въехать в улочку, он рассуждает примерно так: "Я вместе с другим запретил мне сюда въезжать"". Русский же исходит из того, что это "кто-то запретил мне сюда въезжать"".

Комментарий Буровского, живущего и работающего в России, резок, но справедлив: "Но точно так же рассуждает русский, когда ему запрещают курить, обжираться, пить крепкие напитки или "заставляют" заниматься своим здоровьем и не употреблять экологически вредных дезодорантов".

Закон, как и культура, основан на принципе ограничения; закон содержит репрессивное начало, необходимое для разумного упорядочивания жизни. Поэтому народ-подросток воспринимает законы, как нечто чуждое анархичным принципам его существования. Если люди демонстрируют хроническую неспособность дисциплинировать свою жизнь в собственной стране, то легко догадаться, что и выход их на международную арену будет сопряжен с беспрестанной чередой скандалов и циничного попрания принципов законности.

Так называемая "миротворческая деятельность" России на территории Грузии, Азербайджана и Молдавии дискредитирует самое понятие "миротворчества", поскольку под прикрытием этих "замирителей" происходит, как минимум, контрабандная торговля оружием, наркотиками и людьми, а зачастую этнические чистки и дискриминация по национальному признаку.

 

Перспективы взросления туманны - лечиться от правового нигилизма и коррупции российские политики не желают в принципе. Тех, кто пытается противостоять этому варварству, попросту убивают.

Напомню историю генерала Рохлина. Отличившийся во время первой чеченской кампании генерал предал огласке нарушение Россией международной договоренности, согласно которой Кремль обязался не поставлять оружие участникам армяно-азербайджанского конфликта. Рохлин предъявил документы, а вскоре был застрелен. Вину, разумеется, свалили на жену.

Услышав сообщение об этой трагедии в теленовостях, я рассказал об этом приятелю: "Утверждают, что убила жена".

- Ну, если и жена, то, по крайней мере, жена генерала КГБ! - высказал очевидное подозрение мой собеседник.

Кстати, в этих катастрофически неубедительных легендах о громких убийствах тоже проступает какое-то подростково тупое неумение придумать сколь бы то ни было правдоподобное объяснение. Генерал, разоблачивший контрабандные поставки оружия, застрелен... собственной женой. Заложники "Норд-Оста" умерли вовсе не от газовой атаки, а от... сердечных приступов и обострения язвенной болезни. Для того, чтобы не повторился теракт, аналогичный бесланскому, надо отменить... губернаторские выборы. Погром в сергиево-посадской мечети произошел... "на почве совместного распития спиртного". Вы представляете совместное распитие спиртного в мечети? А сочинившие это сергиево-посадские милиционеры представляют ["Московские новости", N41 (1308), страница 21].

Вероятнее всего, от российских граждан и не требуется анализировать эти сообщения. Им предписано в них верить и не задавать лишних вопросов. То, что демагогический, основанный на пропаганде, а не информировании жанр стал доминировать и в политике, и в журналистике, лишь свидетельствует о том, что власти откликаются на общественный запрос. Телевидение поставляет информацию не в большей степени, чем люди готовы ее потреблять, а политики занимаются заклинаниями и гипнозом, поскольку Кашпировский пользуется у российской аудитории значительно большим спросом, чем академик Капица или Александр Солженицын.

Неудивительно, что политики видят в своем электорате толпу подростков, к которым нужен лишь умелый эмоциональный подход, поскольку никаких иных те и не признают.

Владимир Жириновский, выступая по телевидению, несколько раз повторял оппонентам, представлявшим демократически настроенных избирателей, что они проигрывают ему в зрительских симпатиях, поскольку апеллируют к человеческой логике, в то время, как он обращается к инстинктам. И аудитория его поддерживает. Наблюдая этот стабильный спрос на Жириновского, сложно не заподозрить, что люди, охочие до такого политического кликушества, не только во время телеэфиров Жириновского, но и повседневно живут теми инстинктами, к которым обращается их политический кумир. В определенном смысле эти люди психологически находятся на уровне развития подростка. Неслучайно, именно в подростковом возрасте люди наиболее охотно подчиняют свое поведение инстинкту, когда чувства опережают любое разумное осмысление.

Даже истеричность, психопатическая возбужденность Жириновского сродни подростковой истеричности - дикому гормональному всплеску, сопровождаемому взрывом агрессии, злобы или немотивированной жестокости.

 

Когда руководство первого телеканала и контролирующие его политики назначили постоянным ведущим ежедневной аналитической программы Михаила Леонтьева, идеологическая составляющая государственной пропаганды приобрела стойкую подростковую интонацию. Сам Леонтьев определяет свою функцию как "промывку мозгов", из чего можно понять, что в собственной аудитории он видит лишь психиатрического пациента, которому нужно дать психологическую установку, раз уж невозможно подвергнуть лоботомии.

Михаил Леонтьев представляет собой тип площадного задиры, выступающего из-за спины властного покровителя.

В своих прежних интервью Леонтьев не скрывал, что уклонился от службы в Советской Армии. По существу он остался тем 18-летним подростком, который в свое время не захотел служить во вполне благополучной Советской Армии, а теперь, так и не научившись собирать автомат Калашникова, разглагольствует о том, как надо бороться за сохранение российских военных баз.

При этом Леонтьев, подобно действующему при подростковой шайке провокатору, выступает в роли крикливого шпаненка, задача которого заключается в том, чтобы вызвать прохожего на конфликт, дабы появившиеся из подворотни пацаны постарше и покрепче намяли бедолаге бока. Босяцкое хамство, допускаемое этим пятидесятилетним подростком, по адресу руководителей других стран, нахрапистое горлопанство, безапеляционность, шапкозакидательские настроения - все это характеризует Леонтьева как человека незрелого. Оратор-подросток, обращающийся к аудитории таких же подростков, неспособных выключить телевизор, когда поклонник президентских пуделей начинает в очередной раз показывать воображаемым "врагам России" свою излюбленную кузькину мать.

 

Следует признать, что Кашпровский, Жириновский, Леонтьев - все это божья кара за то, что в России отсутствует институт авторитета. Подлинных авторитетов нет, зато процветают самозванцы. Попытайтесь назвать хотя бы 10 человек, которых наши сограждане считали бы авторитетами. Мда... Я все же надеюсь, что это не Борис Моисеев с Борисом Гребенщиковым. А ведь среднестатистический прохожий не перечислит и пяти. Но для подростков и не существует иных авторитетов, кроме лидера дворовой шайки и двух-трех любимых поп-исполнителей.

Это не было бы значимой социальной проблемой, если бы таким же пренебрежением к авторитетам и заслугам не были инфицированы люди старших возрастных групп.

В России в принципе отсутствует такое понятие, как репутация. Если у выходцев из Закавказья существует представление о репутации, хотя бы применительно к своей семье, роду, национальности, то чем ближе к Москве, тем реже встречается, чтобы представление о репутации вообще закладывалось в воспитание детей.

В этом отношении общество безответственно не менее, чем подросток. Попробуйте убедить московского школьника в том, что, вульгарно ведя себя на улице или бесчестно поступая по отношению к однокласснику, он позорит не только себя, но и свою семью. Не поймут.

Это пренебрежение к репутации в России люди переносят из одной возрастной группы в следующую. Поэтому абсолютно закономерно, что в России не может быть самоубийства, спровоцированного политическим или финансовым скандалом.

Отсутствие репутации сопряжено и с тем, что здесь никому и в голову не придет связывать свое поведение в единую цепь с прошлым своего народа и его будущим. Российские политики и не возьмутся провидеть последствия своих действий хотя бы в 50-летней перспективе. Пятилетки оказались максимальным отрезком, с помощью которого можно измерять их стратегическое мышление. Эти любители пятилеток сперва оказались не в состоянии разумно реформировать СССР, а теперь проводят долгосрочное планирование в пределах трех лет, причем основная их задача заключается в том, чтобы их нынешние экономические преступления подпали в ближайшем будущем под амнистию по принципу "срока давности".

Создается впечатление, что не только народ, но и государственный аппарат видит свои жизненные перспективы с позиций подростка. Нынешним обитателям Кремля (причем в этом плане выходцы из ФСБ не особо отличаются от комсомольских активистов из СПС), вероятно, кажется, что "вся жизнь впереди".

 

Когда Жириновский призвал журналистов не показывать пожилых людей по телевидению, дабы они не создавали негативное представление о России, а заодно не портили настроения молодежи, провокатор-политик лишь использовал это подростковое отношение к возрасту.

Спорить с тем, что в России редко проявляют уважение к возрасту, бессмысленно. Люди, которым хотя бы за пятьдесят, презрительно именуются хамским словом "старпёры". Меня неоднократно поражало, что, по-хамски обращаясь с людьми, годящимися им в отцы, а то и деды, подростки ведут себя так, словно бы видят в них не зрелых людей, а таких же, как они сами, подростков, которые по непонятной причине преждевременно физически состарились. То есть с Петром Ивановичем Растаковским обращаются, как с корешем Петькой, у которого всего лишь больше морщин, да волосы поседели.

Отказываясь от уважения к возрасту, подростки демонстративно презирают сопряженные с ним заслуги и опыт. Человек, обладающий большим, чем у них самих опытом, воспринимается ими без всякой дистанции. Возможно, это является следствием войны. После того, как мужчины 20-35-летнего возраста не вернулись с фронта, осиротевшие дети и подростки учились жизни не у своих отцов, а у себе подобных. В итоге, не получив нормального воспитания, многие из них, повзрослев, сохранили моральные императивы и взгляды на жизнь, полученные в подростковой послевоенной среде.

Эта психологическая и интеллектуальная незрелость является причиной многих социальных проблем в нашей стране.

Сейчас ведутся регулярные споры о том, можно ли интеллектуализировать российскую армию, привлечь туда молодых людей, способных проявлять инициативу и брать на себя ответственность в кризисной ситуации. Это очень сложная задача, поскольку эти качества, не культивируясь в обществе, вряд ли заведутся и в армии. Куда существеннее то, что у людей, которые на протяжении нескольких (а возможно, и многих) поколений заменяют слово "мужчина" на слово "мужик", а понятие мужественности свели исключительно к физическому аспекту, будет сохраняться подростковое отношение к военной профессии. Признаком мужчины будет считаться исключительно и только физическая сила. Решение умом тактических и стратегических задач будет презираться, зато метод, заключающийся в том, чтобы без каски лезть под пулеметный обстрел, станет чуть ли не признаком геройства.

Жлобская косноязычная речь многих российских генералов ужасает не потому, что они редко говорят литературным языком, а потому что очень сложно поверить в способность человека, не умеющего четко выразить свою мысль, решать не то что долгосрочные, но даже тактические задачи. Какой приказ может сформулировать этот отец-командир, если он испытывает нечеловеческое напряжение, силясь доходчиво выразить элементарную мысль?

Временами начинаешь думать, что лучше бы они вообще молчали, а еще лучше вновь были бы закабалены крепостным правом, потому что и так не мнят себе жизни без царя-батюшки и мироустройства, отмершего еще при царе-горохе.

 

Не знаю, согласятся ли со мной этнографы и социологи, но я уверен в том, что о народе можно судить по тому воспитанию, которое дается его отрокам и подросткам.

Для тех, кто пытается в современной молодежи провидеть будущее России, основное разочарование может заключаться в том, что в своем большинстве молодые люди будут и в дальнейшем оставаться такими же, какими они являются сейчас. Не имея авторитетов, они и сами не станут таковыми ни для своих ровесников, ни для поколения собственных детей. Не уважая возраста, не будут вызывать уважения, когда доживут до седин. Возлагая бремя принятия ответственного решения на старших и боясь ответственности за свои собственные поступки, они, и биологически повзрослев, будут перекладывать ответственность за свои неудачи на старшего патрона. В условиях практически полного отсутствия традиционной культуры, общество не предлагает подрастающим поколениям механизма интеллектуального и духовного взросления. Лет через тридцать сегодняшние 18-летние будут с непонимающим любопытством вглядываться в лица своих детей, пытаясь прочесть в их чертах признаки грядущего взросления. Взросления, которое в обществе подростков не предусмотрено.

 

Внимательный читатель может заметить, что весь этот текст буквально пропитан чуть ли не раздражительным неодобрением, с которым автор относится к своим, так и неповзрослевшим соотечественникам. Этот же читатель может даже предположить, что указанное неодобрение является следствием все того же подросткового - через губу - взгляда на окружающий мир. Что ж... Может быть, он не так уж неправ...