Марди Кейес

Молодежная культура и взросление

Марди Кейес вместе с мужем Диком возглавляет отделение фонда "Л'Абри Феллоушип" в Саутборо, Массачусетс. Эта статья, фрагменты которой печатаются в переводе, является сокращенным вариантом лекции, прочитанной Кейес на ежегодной конференции фонда в 2000 года и опубликованной на сайте www.ransomfellowship.org

Невозможно думать о "взрослении" в современной Америке без учета роли молодежной культуры, с которой сталкивается и вынужден иметь дело каждый молодой человек - даже тот, кто не ходит в государственную школу. Ведь невозможно жить в такой изоляции, когда ты никак не затронут окружающей культурой. Да мы и не хотим такой изоляции, коль скоро нас называют солью и светом в очень запутанном и разобщенном мире. Популярная культура заслуживает не безоговорочного приятия, но и не безоговорочного отрицания, а вдумчивого критического анализа.

Не существует единой монолитной молодежной культуры, которая характеризует всю сегодняшнюю молодежь. Популярная молодежная культура охватывает многообразие субкультур или "племен" - таких, как скейтбордисты и наркаши, мажоры и фанаты рока, сатанисты и "крезанутые на Христе", техноголики и компьютерные чудики, чернокожие, латинос и белая шваль [елая шваль - так в Америке со времен Гражданской войны называют люмпенизированных представителей белого большинства, отбросы общества. (Зд. и далее прим. переводчика.)]. Эти группы различаются по стилю одежды и стилю поведения, музыкальным вкусам и практике телесной модификации [Политкорректный термин, обозначающий нанесение на тело опознавательных социальных знаков вроде татуажа, пирсинга и проч.], расовой и национальной принадлежности, языку. Многие взрослые не умеют распознавать эти отличия, вот почему после бойни в Коламбайнской школе [Имеется в виду потрясший всю страну массовый расстрел двумя подростками учащихся и учителей Коламбайнской средней школы в штате Колорадо в апреле 1999 года. Оба подростка постоянно носили униформу так называемой "шинельной мафии" - черные пальто] многие ошибочно связывали моду на черную одежду среди старшеклассников с их предрасположенностью к насилию, наркотикам и даже сатанизму.

Мое поколение воздвигло на пути молодого поколения немало препятствий, тем самым чересчур затруднив для них процесс взросления. Мы оставляем им в наследство бремя национального долга, туманное экономическое будущее, глобальную экологическую катастрофу, коррумпированную политическую систему, продажных (и поэтому циничных) лидеров, разрушающийся институт семьи, а также - нередко - церкви, оторванные от их житейских проблем. И мы оставили их один на один со сверстниками и со СМИ, которые помогают им ориентироваться в своей жизни.

В книге "Взлет и падение американского тинэйджера" Томас Хайнс делает печальное наблюдение, что поколение бэби-бума, "похоже, перешло, на одном дыхании, от обвинения родителей во всех грехах нашего общества к обвинению детей. Мы требуем, чтобы дети олицетворяли добродетели, которые мы сами очень редко практикуем, мы требуем, чтобы они избегали привычек, от которых мы сами не сумели избавиться. Их отклонения не являются результатом их сознательного выбора. Они молча посылают нам неприятные сигналы о том, что мы, взрослые, потерпели поражение".

Если нам не безразличны наши дети, их друзья, и вообще судьба будущего поколения, нам необходимо попытаться понять мир, в который они, взрослея, вступают, и начать с ними диалог об этом. Нам нужно увидеть в них личностей и друзей, которые нам не безразличны, к которым мы прислушиваемся, у которых учимся и которых уважаем.

Разное отношение к молодежи

Взрослые по-разному относятся к сегодняшней молодежи: они ее идеализируют и эксплуатируют, завидуют ей, снисходительно поучают, боятся и обвиняют. Признаки идеализации и зависти к молодежи можно встретить сегодня повсеместно. Райли Уэстон, автор сериала "Фелисити" на студии "Уорнер бразерс", была уволена, когда выяснилось что ей на самом деле 32 года, а не 19 лет. Но подростковые программы "Уорнер бразерс" пользуются особой популярностью у зрителей в возрасте от 25 до 54 лет. Статья о взаимоотношениях матерей и дочерей в журнале "Севентин" начинается так: "Она родила тебя, меняла тебе подгузники, научила тебя пользоваться ножницами - и что же это вдруг с ней стряслось, если она начала заигрывать с твоим бойфрендом и надевать твои шмотки?" Молодящиеся женщины прибегают к косметической хирургии, чтобы скрыть признаки старения. Говорит 21-летняя студентка: "Я до тридцати лет буду говорить, что мне двадцать один. А что хорошего в старении? Здоровье ухудшается, муж уходит к другой, на работу устроиться невозможно".

Но молодежь также подвергается и эксплуатации. Вот что пишет один бэби-бумер: "Мое поколение превратило юность в товар, который сорокапятилетние топ-менеджеры компании "Найк" или "Уорнер бразерс" продают по всему миру. В этом смысле мы держим молодежь в подчинении".

Впервые слово "тинэйдэжер" было использовано в рыночном контексте в 1941 оду. Тинэйджеры были помещены в одну категорию благодаря общности опыта (учеба в школе), юного возраста, психологической открытости всему новому и, самое главное, тому, что им легко было продать все что угодно. По словам журнала "Тайм", "молодежный рынок в высшей степени привлекателен для рекламщиков тем, что молодежь впечатлительна, готова бесконтрольно тратить деньги, а формирующиеся у нее привычки могут остаться на всю жизнь".

Хайнс дает яркий пример крупномасштабной коммерческой эксплуатации. Он пишет: "Создатели молодежной моды, такие, как "Найк", доходят до того, что посылают своих тайных агентов в гетто, чтобы те подсматривали, что носит молодежь на улицах и что пишет на стенах. Как в своей продукции, так и в своей рекламе "Найк" стремится отразить новейшие увлечения молодежи. Компания предлагает типичные образы тем, кто их придумывает, продавая то, что им самим недоступно как способ самоутверждения". В отличие от бунта 1960-х, который молодежь подняла в знак протеста против типичного для мира взрослых вещизма и потребительства, сегодняшняя молодежная культура и принимаемые ею формы мятежа освоены взрослым коммерческим истеблишментом.

Статья в "Трибьюн" размышляет об этом освоении мятежа: "Видеоигры вроде "Doom", которой увлекались оба (коламбайнских убийцы - Авт.), и "Wolfenstein #3D" рецензируются в ежедневных газетах и популярных глянцевых журналах. Татуировки, пирсинг в языке и экстремальный спорт способствуют продажам лимонада. Мятежные подростки внешне мало отличаются от тех, кого показывают по каналам MTV и ESPN (спортивный канал) или даже в семейных комедиях положений. В условиях, когда доминирующую роль играет как раз альтернативная культура, стало труднее ломать стереотипы, выделяться из общей массы и бунтовать против мейнстрима".

Эта ситуация дает Христианской молодежи уникальную возможность создать настоящую и привлекательную "контркультуру". (Какие формы она могла бы принять и как этого добиться - тема для межпоколенческой дискуссии, которую следует вести в наших церквах.)

Я спрашивала у старшеклассников и студентов: нравится ли им, когда их называют подростками или тинэйджерами. Ответ неизменно был один: нет. Они говорят, что такие ярлыки звучат слишком снисходительно, подразумевают незрелость и вызывают стереотипное отношение к подросткам как к ненадежным, непредсказуемым, неспособным брать на себя ответственность. Они считают, что зачисление их в категорию подростков или тинэйджеров оправдывает нежелание взрослых относиться к ним и к их идеям серьезно. Им претят заявления типа: "Ты сейчас переживаешь переходный период... когда станешь старше, ты сможешь встать на нашу точку зрения".

Я полностью согласна с этой реакцией. Статья в "Нью-Йорк таймс" описывает "американского тинэйджера" как "новое творение Франкенштейна... скучающего, беспокойного молодого человека с детскими эмоциями во взрослом теле". Как правило, слова "подросток" или "тинэйджер" относятся к группе людей, которых ничего не интересует и которые не способны ничем заняться в жизни, кроме секса, встреч с друзьями и шоппинга.

Моя подруга как-то провела урок, посвященный "подростковым проблемам" и после занятия попросила учеников высказаться. Один старшеклассник высказал недовольство: "Вы же обещали обсудить с нами проблемы подростков, а мы только и говорили что о сексе. А меня волнует масса других проблем: школа, политика, дружба, деньги, религия, работа... Мне же нужно принимать решения по всем этим вопросам. Разве это не подростковые проблемы? Я-то надеялся, что в поможете мне во всем этом разобраться".

 

В то время как взрослые обращают мало внимания на отдельных молодых людей, их страх и неодобрение "подростков" в целом усиливается. Этот страх и неодобрение взрослых отражается в целом букете противоречивых законов. Во многих наших городах ввели комендантский час для молодежи, при том что многие преступления, совершаемые подростками, относятся к категории незначительных, а 83% из них совершаются как раз вне рамок комендантского часа (в основном, в первые часы после окончания школьных занятий). И тем не менее законодательство многих штатов требует судить 11-летних детей как взрослых за совершение ими определенных преступлений, перечень которых постоянно расширяется.

После серии массовых расстрелов на территориях школ школьные администрации совершенно оправданно пошли на ужесточение режима безопасности. Но растущая атмосфера недоверия травмирует всех детей, а не только опасных подростков. Многие подростки считают, что как личности они всем безразличны - за исключением спортивных тренеров и некоторых учителей.

В книге "Взлет и падение американского тинэйджера" Хайнс обобщает бытующие в нашем обществе противоречивые представления о современной молодежи: "Они должны получить свободу, чтобы стать самими собой. Им требуется много лет для обучения и подготовки к вступлению в жизнь. Они знают о будущем больше, чем взрослые. Они мало что знают вообще. Им надо узнать цену деньгам. Их надо ограждать от работы. Они слабые и ранимые существа. Они же дети. Они же помешаны на сексе. Они несут смерть культуре. Они наша последняя надежда".

Хайнс называет это мистикой тинэйджера - соблазнительным, но ущербным способом понимания молодежи. Эта мистика заставляет взрослых воспринимать подростка (а молодого человека - самого себя) не как личность, а как потенциальную проблему. Подобный пессимистичный взгляд на молодежь вынуждает взрослого ощутить свое бессилие в попытках помочь молодежи улучшить свою жизнь. Таким образом, тинэйджерская мистика может служить для взрослых оправданием их безразличия к молодому поколению и, в конечном счете, оправданием своих худших страхов".

Изобретение отрочества

Но правда состоит в том, что к молодежи отнюдь не всегда относились так, как сегодня. По сравнению со своими сверстниками, жившими в 1900 году и раньше, сегодняшняя молодежь посвящает гораздо больше времени учебе, чем работе. Молодые сегодня преимущественно потребители, а не производители.

В прошлом же огромная масса людей самых разных возрастов работали, проводили досуг, учились и молились вместе. А сегодня молодежь склонна взаимодействовать со взрослыми только в профессиональной, формальной или регламентируемой сфере. Глубокие перемены в социальных и экономических взаимоотношения между молодежью и взрослыми начались в XIX веке, когда индустриализация отделила рабочий процесс от домашних условий.

В то же самое время возникли новые представления о человеческом развитии. В 1904 году группа "экспертов" во главе с психологом Стенли Холлом популяризовала концепцию отрочества, согласно которой половое созревание является самым значительным, решающим событием в жизни подростка. Впервые "отрочество" определялось как период серьезных конфликтов и стрессов, душевного "смятения", из-за которого молодые люди становятся ранимыми, нескладными и даже недееспособными.

Эти обществоведы полагали, что для успешного перехода "отроков" во взрослый возраст их нужно институционально выделить в отдельную группу сверстников и освободить от "взрослых" обязанностей и забот. Считалось, что половое созревание оказывает на молодых людей настолько угнетающее и иссушающее воздействие, что они, мол, ни о чем не могут больше думать. Чтобы помочь им пройти через этот трудный период, была создана целая сеть молодежных организаций и учреждений под надзором взрослых, из которых самым важным стала средняя школа, разбитая на классы по возрастному признаку.

Историки говорят об "изобретении", а не "открытии" отрочества, потому что новые взгляды были основаны не на эмпирическом изучении молодежного поведения, а на новейших психологических теориях. Вплоть до конца XIX века изменения в росте, половое созревание и развитие интеллектуальных способностей, ассоциируемые с подростковым возрастом, рассматривались как вехи на пути вступления во взрослый возраст, а не как причины кризиса и тревоги.

На самом деле, юноши и девушки издавна выполняли большой круг обязанностей, не испытывая при этом пагубных психологических последствий, о которых с тревогой заговорили психологи. Они были лесорубами на Диком Западе, предпринимателями, солдатами, ковбоями, шахтерами, моряками, школьными учителями и врачами. И очень немногие из них были студентами, жили в родительском доме и посвящали многие годы подготовке к взрослой жизни.

Начиная с 1950-х годов, взрослые стали предоставлять молодежи деньги и досуг и создали гигантскую индустрию электронных развлечений, нацеленную на поддержку и расширение "молодежной культуры". И совершенно очевидно, что этой многомиллиардной индустрии очень выгодно удерживать как можно больше своих потребителей - и как можно дольше - в состоянии так называемого "отрочества", то есть выключенными из взрослого мира, и при этом внушать им, будто в жизни нет ничего важнее, чем секс, популярность, мода и потребление.

Возрастная сегрегация

Взрослые меньше склонны идеализировать, завидовать, эксплуатировать, опасаться, обвинять и снисходительно поучать "подростков" как социальную группу, если у них завязывается настоящая дружба с отдельными молодыми людьми. В книге "Обособленное племя: путешествие в душу американского подростка" Патрисия Херш пишет: "Каждое утро по всей стране происходит одно и то же: молодежь сбивается в стайки, уходит от взрослых в свои мирки и лишь вечером вновь воссоединяется со взрослыми... Около трех часов дня.... школьные автобусы развозят подростков по домам... и большинство детей оказываются одни в пустых домах.

Никто не обращает особого внимания на отдельных подростков, но зато все громогласно бьют тревогу по поводу подростков в целом. Половина американских подростков так или иначе рискует столкнуться с какой-то серьезной проблемой. Нет недостатка в теориях, рассуждающих о том, как решать эти проблемы или как их избежать, точно это какие-то отходы конвейерного производства.... При этом все попытки как-то исправить, объяснить или миновать отдельные проблемы скрывают главное: мы просто не в курсе этих проблем.

Нам не дано составить четкого представления о подростках - даже о своих собственных детях - вовсе не потому, что они бунтуют, или сторонятся нас, или выше нашего понимания. Все дело в том, что нас нет с ними рядом. Не только родителей, но вообще взрослых. Подростки взрослеют в отсутствие взрослых, испытывая дефицит их внимания, и никто даже не задается вопросом, какое это для них имеет значение. Полная выключенность из взрослого мира создает условия взросления, которые взрослые совершенно не могут понять именно потому, что их отсутствие и создает эти условия".

Обособленная молодежная культура не могла бы существовать вовсе, если бы не эта самая "полная выключенность молодежи из взрослого мира". Как пишет Херш, "будучи больше, чем просто группой сверстников, (это племя. - Авт.) в изоляции превращается в сообщество со своими ценностями, этикой, правилами, мировоззрением, ритуалами, тревогами, радостями и внутренней логикой развития. Оно становится учителем, советчиком, увеселителем, соперником, утешителем, вдохновителем, а иногда и разрушителем.

Компоненты молодежной культуры

Нижеследующее описание характерных черт молодежной культуры далеко не полное, и в нем скорее делается упор на негативных проявлениях, однако я не считаю молодежную культуру сплошь порочной. Многие фильмы, музыка и мода пронизаны незаурядной творческой энергией, молодые люди могли бы научить взрослых умению дружить, научить преданности и верности своим друзьям, способности жертвовать своим временем во имя построения крепкой дружбы. Многие подростки дают своим друзьям то, чего они не получают от взрослых, совместно переживая горести и радости и помогая друг другу в кризисные периоды, причем порой это обходится им очень дорогой ценой.

Потребительство

Молодежь обычно трудоустраивается в сфере услуг - такую работу Дуглас Коупленд называет "макдёнщиной" (то есть это скучная, однообразная и бесперспективная поденщина, которую считают "достойной" лишь те, кто никогда так не работал). Очень немного подростков могут оказывать ощутимую материальную помощь родителям или хотя бы зарабатывать себе на учебу. Наши подростки-потребители тратят ежегодно около 100 миллиардов долларов только на себя. Две трети этой суммы составляют их собственные заработки, а остальное добавляют родители. Вечно занятые, обуреваемые чувством вины, родители послушно покупают подросткам все, что те ни пожелают, и это им гораздо легче сделать, чем уделить детям время.

Один старшеклассник, который учится вместе с моим сыном, написал в школьной газете: "существует межпоколенческая связь, которая объединяет нас всех как молодежь Америки. С некоторой натяжкой можно сказать, что этой объединяющей нас связью является наша общая вера в этику массового потребления. Мы любим наши торговые центры. Мы доверяем нашим вещам. И поэтому мы, все вместе, оказываемся в проигрыше". Конечно, далеко не все ощущают себя "в проигрыше", как он выразился. Как и взрослые, большинство молодых людей просто не задумываются очень глубоко о воздействии на них потребительской культуры

Сексуализация

Подростковое кино, телевидение, пресса, отчасти музыка пронизаны темой секса. Они агрессивно уверяют нас, что секс - самая главная сфера интересов подростка. Но они рисуют картинку, которую еженедельник "Нью-Йорк таймс мэгэзин" назвал "фантазийным представлением о подростке - этаком острослове, помешанном на своих сексуальных подвигах".

Отношение к сексу изменилось существенным образом после 1960-х годов, когда сексуальное освобождение ассоциировались с бунтом против пустоты, тривиальности и морализма 1950-х. Тогда в нем ощущалась некоторая квази-религиозность с привкусом благоговения.

Теперь же общераспространенным является совсем иное отношение - безразличие: "Да это же только секс - что тут такого?" Одна 17-летняя девушка призналась мне, что она сама и ее подружки не больно-то любят секс, но заниматься сексом куда легче, чем поддерживать беседу. Точно так же изменилось и отношение к наркотикам. В 1960-е студенты принимали наркотики в целях расширения сознания. Начиная с 1970-х, они прибегали к наркотикам главным образом для того, чтобы облегчить душевные страдания и преодолеть скуку.

Большинство детей относится с таким же безразличием ко многим своим тревогам и страданиям. С утратой широкого общественного консенсуса по вопросам сексуального поведения и морали, в условиях разброса противоречивых сигналов, посылаемых культурой, прессой, учителями, родителями и сверстниками, неудивительно, что секс в настоящее время занимает воображение многих мальчиков и девочек.

Среди новых представлений о сексе одно из самых пугающих сводится к постоянно растущему ощущению, будто мальчики-подростки имеют право на секс. Опрос, проведенный Центром помощи жертвам изнасилования в штате Род-Айленд среди учащихся 6-х и 9-х классов показал, что 65% мальчиков и 57% девочек считают приемлемым, когда после свиданий в течение полугода мужчина насильно склоняет женщину к сексу.

Христианские проповедники, которые внушают своей пастве, что Господь требует от девушек и женщин в целом "покорности" (и в частности мужчинам) серьезно искажают библейское учение и не подготавливают женщину к той ситуации, когда она должна твердо проявить свою "непокорность".

Отчуждение от образования и учебного процесса

В подростковых кинофильмах и телепрограммах школа всегда рисуется в отрицательном свете. Учителя и школьные администраторы изображаются сплошь неудачниками: они или зануды, или недотепы, или злыдни. К счастью, есть замечательные исключения, но по мнению многих подростков, школа не обеспечивает ни положительных знаний, ни нормальной социальной среды.

Хайнс критикует современную монолитную структуру образования, которая заставляет "всех молодых людей считать подростковый возраст лишь периодом подготовки ко взрослой жизни". Многим не помешало бы чередовать учебу в школе и работу. У тех же, чьи способности и интересы позволяют им посвятить долгие годы образованию, трудоустройство должно быть совмещено с учебой. Эти предложения вытекают из его убеждения, что "подросткам очень трудно себе представить, что они могут вести полезную жизнь. У них явно недостаточно наглядных и убедительных способов проверить свои новые возможности, ощутить свою необходимость, быть полноценным членом общества. Весь опыт социальной истории молодежи должен вдохновить нас на творческий поиск новых возможностей для нашего настоящего и будущего".

Насилие

Хочу поделиться одним своим наблюдением. Джексон Кац и Сат Джалли доказывали и документально обосновывали то обстоятельство, что насилие в нашей культуре в подавляющем большинстве случаев имеет мужское лицо. Они пишут: "Тот факт, что насилие - будь то такая его шокирующая разновидность как массовый расстрел в школе или нечто более тривиальное: убийство, драка или изнасилование - инициируется в подавляющем большинстве случаев лицами мужского пола, свидетельствует, что половая принадлежность является одним из важнейших - а может быть и наиважнейшим - фактором".

 

В своем очень талантливом образовательном фильме "Косящие под крутизну: образы СМИ и кризис мужественности" Кац и Джалли на конкретных примерах убедительно доказывают, что в нашей культуре существует равенство между насилием и мужественностью-мужеством. Авторы фильма утверждают, что коламбайнские подростки-убийцы чувствовали себя униженными и обиженными доминирующей в их школе системой представлений о мужественности, вот они и отомстили системе с помощью автоматов - этих великих уравнителей.

Кац и Джалли обращают наше внимание на "насущную необходимость в общенациональной дискуссии о том, что такое быть мужчиной, потому что культурные дефиниции мужественности и мужества вообще очень зыбки, а в наше время стали особенно расплывчатыми".

Растущее увлечение мистикой

Существует потребность в трансцедентном незримом мире, который может дать нам силу и направление, смысл и тайну, и заверить нас в том, что мы больше, чем просто телесные существа. Увлечение черной магией распространяется быстрее среди девочек, чем среди других групп. Это главным образом является протестом против "традиционной" религии, особенно христианства, которое они считают антиженским, экологически безответственным и духовно мертвым учением.

Нам следует очень серьезно отнестись к этим тревожным тенденциям, коль скоро церковь обязана удовлетворять духовные запросы молодежи посредством истинной религии, а именно Евангелием Иисуса Христа.

Утрата идентичности

Изготовители молодежной культуры движимы отнюдь не желанием видеть моральный, духовный, интеллектуальный или психологический рост молодых людей. Индустрию развлечения и моды стимулируют мощные экономические интересы. Они нуждаются в молодежной культуре, потому что на ней основано само их существование, и их цель в том, чтобы молодежь вела "подростковый" образ жизни, оставаясь изолированной от взрослого мира, и черпала из СМИ свои представления о том, чем себя занять, что покупать, как жить.

"Отрочество" когда-то трактовалось как уникальный период в жизни, когда молодой человек обретает и закрепляет ощущение себя как личности на фоне родителей, но независимо от них. Теперь же сама идея и надежда обретения целостного представления о своем "я" подорваны как постмодернистской наукой, так и меняющимися нравами и популярной культурой.

Например, фрагментация жизни - кризис семьи и мобильность, поклонение "многообразию", головокружительное мельтешение "жизненных стилей на выбор", созданный новейшими технологиями и СМИ мир без границ - все это подрывают саму идею и опыт целостного "я".

Человек более не считается достославным образом и подобием Бога. Мы даже не считаемся природными тварями в духе Просвещения - как вершина эволюции, как разумные существа, обладающие способностями построить более совершенное человеческое общество. Поп-культура педалирует постмодернистскую идею, что мы - лишь тела, обуреваемые многообразными и изменчивыми желаниями.

Одежда и мода больше не являются способом выражения своего "я", потому что "я" нет. Взамен мы получаем искусственное конструирование этого "я". Вот, к примеру, картинка из жизни: мама и дочка обсуждают в магазине платье. Мама говорит: "Мне это платье не нравится". Дочка отвечает: "Но, мам, ты только подумай: в таком платье я буду так классно выглядеть!"

Согласно опросу социологической службы "Никелодеон-Тайм", подростки 12-14 лет в числе трех важнейших факторов "вписанности" в круг сверстников в школе называли (по степени важности) одежду, популярность и красоту. То есть опять-таки речь шла о внешних данных и образе.

Неудивительно, что общенациональные опросы свидетельствуют о снижении ценности внутренних достоинств личности вроде честности, которые лежат в основе самоидентификации. По результатам нашего обследования 236 тысяч молодых людей, от 25% до 40% подростков не считают зазорным обманывать учителей на экзаменах, воровать на рабочем месте или присваивать чужие деньги. По данным двух других опросов, от 65% до 75% учащихся старших классов признались в обмане учителей.

Самое знаменательное, что респонденты, объясняя причины, подтолкнувшие их к обману учителей, ссылались на родителей, которые заставляют их "добиваться успеха" любой ценой. В таких условиях получение хороших оценок оказывается куда важнее, чем честность. То есть опять-таки ответственность во многом лежит на взрослых. Майкл Джозефсон в книге "Этические ценности, типы поведения и отношения к окружающим в американской школе" справедливо указывает, что этика нынешнего поколения является ничем иным как "усиленным эхом худших моральных сигналов, посылаемых им родителями".

Постмодернисткая наука и некоторые отрасли современного бизнеса, неверное, могут только приветствовать утрату идентичности, но молодые люди, пребывающие в депрессии и суицидальном настроении, толпами бегут за советом к психиатрам. Они находят спасение от тягот жизни и от бессмысленности своего существования в алкоголе, наркотиках, вседозволенности, беспорядочном принятии пищи, нанесении себе физических увечий, в целом букете разных вредных привычек и иных видах саморазрушительного поведения.

Отсутствующие родители

Многие исследования раз за разом показывают, что родители в общем и целом почти не в силах помочь своим детям противостоять агрессивному влиянию молодежной культуры. Многие дети начинают свой день, завтракая в одиночестве или с младшими братьями и сестрами, за которыми они должны присматривать, а потом после школы возвращаются в пустой дом. И неслучайно, наиболее серьезные инциденты случаются с детьми в период между 15.00 и 18.00, когда они сидят дома одни (а вовсе не поздно вечером, когда детям законодательно запрещено появляться на улицах!).

Вечером родители приходят домой с работы слишком усталые, взвинченные и обуреваемые массой своих проблем, чтобы уделять много внимания детям. К тому же они склонны думать, что их дети (особенно подростки) будут только рады, если их оставят в покое.

Опираясь на мудрые уроки социальной истории, Томас Хайнс замечает: "То, чего пытаются добиться современные американцы - даровать своим чадам продленный период безопасного детства и беззаботной подготовки к будущему, пока оба родителя вкалывают вдалеке от семейного очага - это что-то новенькое. В прошлом, когда оба родителя работали, их дети также работали вместе с ними. На фермах работа и семейная жизнь в основном были неотделимы друг от друга. А когда учеба в школе превратилась для молодежи в работу, неработающая мать стала вести домашнее хозяйство, чем и подчеркивалось важное значение образования... Наша же попытка поддерживать новый стиль семейной жизни - когда дома никого нет - это эксперимент, который, похоже, обречен на провал".

Если родители почти не проводят время с детьми, то они и не могут узнать их и тот мир, в котором те живут, а значит мало чем могут им помочь. Патрисия Херш пишет: "Суть в том, что мы можем читать детям нотации сколько нашей душе угодно, но если им все равно, что мы о них думаем, или если у нас с ними не сложились отношения, которыми они дорожат, или если они считают нас чуждыми своему миру, они просто не будут нас слушать".

Родители утратили моральные ориентиры

Поколение родителей создало потребительскую культуру и изобрело сексуальную революцию, причем многие родители находятся в большей зависимости от этих явлений, чем их дети. В статье 1994 года, озаглавленной "Молодежная внешность" девочка-подросток спрашивает: "Если взрослые используют секс, чтобы продавать косметику, почему детям нельзя использовать секс, чтобы продавать себя?"

Многие родители либо избегают разговоров о подростковой сексуальности, либо занимают двусмысленную позицию: запрещают раннюю половую жизнь (мотивируя запрет заботой о здоровье ребенка, а не моральными соображениями), но при этом снабжают детей презервативами. Другие начинают читать детям нотации, не слушая, что им те говорят. Как правило, подростки получают первые сведения о свиданиях, сексе и любовных отношениях от друзей, из телевидения и кино, хотя, по их же собственным словам, они бы предпочли узнавать это от родителей. Специалист по психологии развития, работающий в крупной евангелической церкви Бостона, рассказывал мне, что многие прихожане приводят к нему своих детей и просят: "Расскажите им про секс".

Многие взрослые боятся и стесняются своих детей-подростков, думая, что детям с ними неинтересно разговаривать. Они обычно уходят из комнаты (или из дома), когда дети приглашают в гости друзей. Печальная ирония ситуации в том, что дети трактуют такое самоустранение родителей как отсутствие у них интереса к их личной жизни.

Совет фонда Карнеги по развитию подростков делает такой вывод: "Подростки не хотят быть предоставленными сами себе. Участвуя в опросах и работе фокус-групп, американская молодежь озвучивает очень серьезные чаяния. Им необходим более регулярный контакт со взрослыми, которые бы проявляли к ним уважение и заинтересованность".

Один 17-летний подросток признался мне, что, по его ощущению, в семье от него ожидали бунта против родителей. Но он не хотел бунтовать. Больше всего на свете он мечтал о дружбе с отцом (уважаемым христианским лидером). Но он стыдился того, что инициатива в этом всегда исходила от него самого.

Верующие родители, озабоченные проблемой взаимоотношений с детьми, часто обращаются за помощью к церкви, возлагая свои надежды на молодых священников, которые смогли бы найти общий язык с их детьми-подростками. Но очень многие лидеры церковной молодежи попросту копируют типичное для нашей культуры снисходительно-покровительственное отношение к подросткам. Вместо того, чтобы возлагать на них важные обязанности, привлекать к обсуждению серьезных проблем и к социальной активности, священники, работающие с христианской молодежью, ограничиваются лишь лекциями о том, что в жизни есть много чего интересного помимо секса, алкоголя и наркотиков - тем самым невольно подразумевая, что, кроме развлечений и шоппинга, молодежь ни на что больше не способна.

Одна 18-летняя девушка с неприязнью рассказывала мне о "Библии для подростков", где в снисходительно-покровительственном тоне давались советы о том, как избавиться от угрей и как строить отношения со сверстниками. А ведь она в ее возрасте уже вполне созрела для того, чтобы читать "настоящую" Библию! К счастью, у нас есть молодежные группы гораздо более конструктивные, чем те, что я описала выше.

Если же говорить о положительных сторонах проблемы, то, как показывают опросы, подростки, у которых "родители имеют активную жизненную позицию, и четкие принципы", больше склонны разделять ценности родителей и отвергать деструктивные элементы молодежной культуры. Как пишет Хайнс, "есть данные, что если родители проявляют живой интерес к жизни своих детей, но не занимают при этом оборонительную позицию, их дети-подростки в меньшей степени предрасположены к совершению преступлений, употреблению наркотиков или к ранней беременности. Например, подростки, которые привыкли ужинать в кругу семьи, значительно реже попадают в неприятные ситуации на улице, чем те, кто лишен такой привычки".

Подобные выводы вряд ли открывают Америку, но, похоже, сегодня просто необходимо, чтобы социологи говорили нам прописные истины.

Перевод с английского О. Алякринского