экология и права человека
Содержание и поиск
Последний выпуск
Предыдущий выпуск
|
Союз "За химическую Безопасность" экология и права человека |
Об издании Содержание и поиск Последний выпуск Предыдущий выпуск |
журнал Индекс
|
| Выпуск 830, 6 сентября 2002 |
Право на общественную активность
ОБЩЕСТВЕННЫЙ РЕНЕССАНС В ТАДЖИКИСТАНЕ
Ренесанс или выживание
"Неправительственные организации в Таджикистане переживают период
Ренесанса. Завершение гражданской войны изменило характер деятельности
НПО - произошла переориентация с оказания гуманитарной помощи и услуг
на такие направления как защита интересов и лоббирование на местном и
национальном уровнях. Центральные и региональные власти все больше
прислушиваются к рекомендациям НПО". Так начинается отчет по итогам
оценки деятельности и определения индекса устойчивости НПО в 2000 году,
которую ежегодно проводит Таджикистанское отделение Counterpart
Consortium в рамках программы развития гражданского общества и НПО в
Центральной Азии.
Состояние, в котором пребывают НПО в РТ вряд ли можно назвать
Ренесансом, хотя, безусловно, количество фондов и грантодающих
организаций, поддерживающих "гражданское общество" увеличилось, что
вызвало интенсивный рост численности местных НПО. В настоящее время в
Министерстве Юстиции зарегистрировано более 700 общественных объединений.
Динамика роста выглядит следующим образом: в 1998 году было
зарегистрировано 67 организаций; в 1999 - 117; в 2000 - 120 при
значительной доле региональных НПО.
Упомянутая переориентация стратегии фондов от гуманитарной
помощи к развитию в определенной степени авансировала активность
местных общественных организаций, но зримо отразилась пока что на
проектах иностранных международных НПО, работающих в Таджикистане.
Вместо хлеба, мыла и лекарств для бедных теперь проводятся семинары,
круглые столы и экспертные совещания по борьбе с бедностью. Грубая
аналогия, но хорошо отражает суть нынешней стратегии фондов. Так как
местные НПО почти не участвовали в реализации широкомасштабной
гуманитарной помощи, они эти стратегические изменения практически и
не почувствовали. Солидные международные доноры по-прежнему
предпочитают работать в РТ с известными и надежными Европейскими и
Американскими международными неправительственными организациями
(меньше риска и хлопот) или непосредственно с государством. Этой
стратегии придерживаются в Таджикистане такие крупные доноры как
Всемирный банк, Швейцарское агентство по развитию и сотрудничеству,
Агентство США по международному развитию (USAID), ООН, которые
финансируют деятельность местных НПО опосредованно - через различные
фонды и МНПО, часто совмещающие выдачу грантов с реализацией
собственных программ.
Например, Всемирный банк выделил около 12 млн. долларов США на
пилотный проект по смягчению бедности. Исполнителями этого проекта в
Таджикистане являются такие фонды и МНПО как фонд Ага-Хана, МНПО
"Спасение детей" США, МНПО "Спасение детей" Великобритания, Таджикский
социальный инвестиционный фонд (ТАСИФ), которые, в свою очередь, имеют
в своих бюджетах такие статьи как микро-проекты, гранты, микро-кредиты,
выдаваемые, в том числе НПО и гражданским инициативным группам. Такая
многоступенчатая финансовая схема очень затрудняет возможность учета
финансовых и иных ресурсов, направленных непосредственно на развитие
местных неправительственных организаций в РТ. Для примера, такая задачка:
Продовольственная программа ООН выделяет МНПО "Х" 20 тонн муки, "Х",
реализующая собственные проекты по развитию гражданских инициатив в
районном центре передает муку своей целевой группе - местным НПО,
реализующим проекты на сельском уровне, местные НПО раздают муку (из
расчета 2 кг в день) своей целевой группе - бедным людям, за то, что
они чистят ирригационные каналы или шьют накомарники. Вопрос: как
называется то, что получили люди? Если вы ответите: "муку" вы не решили
задачку. Люди в данном случае получили еду за работу, а гуманитарная
мука превратилась в муку развития (прошу прощения за невольный каламбур),
которая и слаще и полезней. Кроме того, местные НПО тоже вроде что-то
получили.
Вопрос на засыпку. "Ты знаешь, что такое развитие?" спросил меня
как-то в частной беседе один эксперт из-за бугра, корифей и зубр в
области международных европейских программ помощи и развития слаборазвитым
странам, и, не дав мне блеснуть эрудицией, ответил двумя понятными для
всех словами - "Ноу мани". "Разве можно без денег развиваться?"-
естественно реагирует любой пост-советский гражданин. "В определенной
степени - да",- осторожно отвечает зарубежный просветитель, ибо только
он знает, как и в какой степени.
Именно поэтому большая часть бюджета в программах развития уходит на
оплату командировок, консультаций, эвалюаций и иных образовательных
мероприятий, проводимых зарубежными консультантами, а соотношение
гонораров, получаемых местными и зарубежными экспертами составляет, в
лучшем случае, один к десяти. Кое-что перепадает и на программы собственно,
о чем свидетельствуют большие красочные щиты, устанавливаемые возле
реабилитированных или вновь воздвигнутых водокачек и иных объектов
инфраструктуры в регионах Таджикистана. Там, где раньше слесарь Вася
приходил и чинил колонку, теперь висит табличка, повествующая о том, что
данная колонка отремонтирована или установлена в рамках такого-то проекта,
реализуемого такой-то международной организацией. Вот что имел в виду
честный международный эксперт, говоря о том, что "развитие" - это "ноу
мани" для получателей.
А получатели, обманутые в своих ожиданиях, все чаще стали поговаривать
о том, что двойные стандарты и "номенклатуру" не "коммуняки" придумали, а
просто взяли, как говорится, "лучшее" с Запада. И вообще, это уже не
секрет, что многие, в том числе международные эксперты, считают, что
большинство программ развития, осуществляемых ООН и рядом других
организаций в РТ имеет явный африканский уклон (не в обиду африканцам будь
сказано), который не совместим с региональным культурно-историческим и
геополитическим контекстом.
Мне не раз приходилось наблюдать с каким неподдельным изумлением
простые таджикские дехкане - бывшие колхозники узнавали от иностранных
просветителей, что, оказывается, всю свою жизнь, за исключением последних
десяти лет независимости, они жили в колонии и страдали от всех проявлений
колониального режима, таких как школы, больницы, родильные дома, детские
пособия, пенсии и т.д.
Такая поверхностность и вульгарное толкование новой истории не могут,
разумеется, способствовать успехам в адаптации многих программ развития
в РТ. Я думаю, это одна из многих причин того, что все чаще в последнее
время мне приходится выслушивать негативные отзывы о работе международных
организаций и фондов в РТ. Общественное недовольство в целом становится
все более ощутимым во всех социальных слоях, а эйфория от первых видимых
знаков перемен к лучшему после прихода иностранных фондов и МНПО в РТ
сменяется скрытым разочарованием, равнодушием и внутренней установкой на
неприятие навязываемых идей, подходов и ценностей. А такая установка, в
свою очередь, освобождает многих местных партнеров от мук совести за
плохую работу, а иногда и просто мошенничество при исполнении проектов.
Однако, отнюдь не они (местные партнеры-НПО) представляют организованную
и структурированную силу в Таджикистане.
Чей сектор? Если в Российской некоммерческой прессе профессионалы
третьего сектора часто дискутируют на темы - есть ли в России такой сектор
вообще и чего это, собственно, сектор, то в Таджикистане такие вопросы
неуместны - третий сектор у нас есть - он имеет свой форум, объединяющий
около 50 организаций, отстаивает свои интересы, активно взаимодействует
с государством, прессой, общественностью - одним словом, демонстрирует все
качества, характеризующие его как полноценный сектор общества, в котором
он живет и активно действует, продвигая свои ценности.
Парадокс в том, что всем этим занимаются отнюдь не местные, а
зарубежные международные неправительственные организации, реализующие
свои проекты в РТ. Они заняли то место и выполняют те функции, которые
должны занимать и выполнять местные НПО. Они лоббируют законодательство,
пишут петиции и обращения в различные государственные органы, встречаются
на ежемесячном форуме, который имеет выборные органы и организованную
структуру. Они говорят - наш форум открыт для всех Таджикских НПО -
присоединяйтесь, но местные НПО их не слышат, а вернее не понимают - ведь
говорят-то они на другом языке и петиции пишут, и общаются, и веселятся
тоже по-другому.
Дружбы не получается, а вот подмена, вернее подминание ценностей явно
происходит - глобальное гражданское общество гипнотизирует и парализует
своей силой и ресурсами робкие кроличьи попытки "местных партнеров". В
последнее время такие попытки и вовсе прекратились - поняв всю тщету
создания организованно действующих коалиций НПО в РТ, доноры, не
мудрствуя лукаво, сами же их и создают - это специализированные
экспертные группы, имеющие в своем составе лидеров НПО, которые
используются для продвижения либо оправдания определенной политики
фондов и обеспечения "поддержки снизу". Когда потребность в них
пропадает, то эти новообразования немедленно исчезают. Подавляющее
большинство местных НПО, лишенных какой-либо поддержки со стороны
государства, находящихся в состоянии острой конкурентной борьбы за
ресурсы, единственным источником которых в РТ являются иностранные
донорские организации, балансирует на грани "выживания".
Такая ситуация во многом обоснована отношением государства к
общественным объединениям. Оно, как и прежде, недооценивает необходимость
всемерного поощрения благотворительности, а ведь успех благотворительной
деятельности в огромной степени зависит от государственной политики.
Учитывая трудности государственного строительства в пост конфликтном
Таджикистане, НПО и не просят "помочь материально", а взывают лишь к
милосердию со стороны государства, которое на данный момент могло бы
выразиться в принятии цивилизованных законов, где было бы четко
определено понятие благотворительности, установлены льготы в
налогообложении и внешнеэкономической деятельности. Но что об этом
говорить, если местные благотворительные организации до сих пор даже не
внесены в государственный реестр на право получения гуманитарных грузов,
что исключает возможность прямого взаимодействия с зарубежными
жертвователями. Они вынуждены искать для этой цели иностранные НПО
в качестве посредника.
Кто, сколько и как помогает НПО в РТ. Вопросы, на которые, как
выяснилось, никто не может ответить - официальной статистики просто не
существует. Сбор информации через фонды также затруднен, так как многие
из них, оказывающие поддержку НПО не имеют представительств в Таджикистане,
а те, которые имеют зачастую не дифференцируют в отчетах статус
организаций-грантополучателей, некоторые из грантодающих организаций,
особенно работающие с "гражданским обществом", на запросы о предоставлении
отчетов о деятельности предоставляют только описательную, а не бюджетную
часть, боясь "подставить" своих местных партнеров - ведь подавляющее
большинство таких фондов в РТ работает с НПО напрямую, выдавая
наличные деньги.
Одним из немногих фондов, публикующих финансовые отчеты о
деятельности является в РТ фонд Евразия. За период с 1993-1997 годы
фонд выделил грантов на сумму более полумиллиона долларов США, из
них по разделу правительственные реформы и неприбыльный сектор
(почему-то их объединили в один раздел) сумма составила около 160
тысяч. В 1998 году из почти двухсот тысяч, выделенных на гранты в РТ,
раздел "Развитие НПО" составил всего лишь около 30 тысяч долларов
США. В 1999 из общих почти 350 тысяч на сектор "Гражданское
общество" пришлось около 20 тысяч. В 2000 году - 21 тысяча из годовых
380 тысяч. В текущем году из уже профинансированных проектов на
сумму более 100 тысяч раздел "гражданское общество" представлен
по-прежнему лишь одним проектом на сумму около 23 тысяч. Хотя фонд
Евразия является, как говорится, многоотраслевым фондом, и в его
приоритетные задачи не входит развитие НПО, этот сектор представлен
все же вопиюще диспропорционально по сравнению с остальными.
Беседуя с представителями фонда из головного офиса, участвуя в
семинарах и встречах, которые они регулярно проводят в РТ, становится
очевидным, что такое положение не является, собственно,
целенаправленной политикой фонда, а создается в процессе
взаимодействия грантополучателей с чиновниками регионального
отделения фонда в Ташкенте.
Результаты экспертного опроса, проведенного среди лидеров десяти
наиболее известных и профессиональных в РТ общественных организаций,
показали следующее: девять из десяти опрошенных сказали, что больше
никогда, ни при каких обстоятельствах не подадут проекты в фонд Евразия,
так как кроме объективных трудностей, возникающих из-за несовершенства
банковской системы в РТ, общение с региональными финансовыми чиновниками
"Евразии" связано с серьезными психологическими проблемами на уровне
"поведения и отношения". Это выражается, в частности, в агрессивном
нежелании понимать специфику работы некоммерческого сектора в
пост-конфликтном государстве с его разрушенной инфраструктурой и
параличом законодательных механизмов, вникать в особенности
контекста и тем самым способствовать адаптации программ фонда к
каждой конкретной среде. Это хлопотно и неудобно для чиновника.
Гораздо легче отстаивать интересы фонда, прикрываясь спасительным
лозунгом чиновников всех времен и народов, что "Закон суров, но это
закон" и требовать исполнения мелочных и непринципиальных процедур
или, например, требовать от горной региональной организации открывать
свой банковский счет не в столице, куда платежи хоть и с опозданием, но
все-таки, поступают, а у себя в регионе, где есть гарантия не получить их
никогда.
Так как фонд Евразия поддерживает организации разных форм
собственности, имеет смысл дифференцировать финансовый менеджмент
в зависимости от формы собственности подотчетных организаций,
потому что с психологической точки зрения не может чиновник, далекий
от понимания местной специфики и интересов общественности,
адекватно с ней взаимодействовать. А поведение и отношение - это, как
известно, те ценности неприбыльного сектора, которые не стоит
игнорировать, ибо игнорируя их, такой чиновник подрывает общественный
имидж фонда, а он у "Евразии" и так уже в достаточной степени подорван,
благодаря "стараниям" все тех же "принципиальных" чиновников украинского
отделения фонда, уличенных в коррупции все теми же "незаконопослушными"
и не удобными для всякого чиновника НПО-шниками.
Мой личный опыт работы с фондом "Евразия" также был чрезвычайно
интересен и, я бы сказала, иллюстративен, ибо наш проект по социальной
журналистике и взаимодействию СМИ с НПО, уже получивший официальное
одобрение Совета и признанный одним из лучших проектов года, был, в итоге,
забракован, одним-единственным финработником Ташкентского офиса фонда
"Евразия". На основании 10-минутного собеседования и беглого просмотра
наших отчетов, им был вынесен вердикт о неспособности организации
реализовать данный проект. То, что чиновник вынес такой вердикт не
удивительно, но то, что мнение одного человека оказалось весомее
коллективного мнения всех членов Совета внушает серьезную тревогу за
демократию вообще и дает мне полное право сказать, что ташкентский
авторитаризм в данном конкретном случае победил-таки американскую
демократию.
Есть, разумеется, и такие фонды, которые работают, преимущественно,
с местными партнерскими НПО и максимально адаптируют свои программы к
местному контексту. Например, американский юридический консорциум
(который завершил свои программы в РТ), по мнению все той же экспертной
группы, реализовал чрезвычайно своевременную мобильную и эффективную
программу, в буквальном смысле давшую жизнь третьему сектору в РТ.
Британская организация "Крисчиан эйд", которая работает индивидуально с
каждой партнерской организацией, разрабатывая долгосрочные программы и
определяя приоритеты с учетом специфики каждого региона. Канадский
Фонд развития демократии и Демократическая Комиссия Посольства
США в РТ, создающие режим наибольшего финансового и морального
благоприятствования для развития НПО в Таджикистане.
Их практика еще раз подтверждает идею о том, что чем меньше
чиновников от благотворительности стоит между фондом и НПО, тем
эффективнее их взаимодействие и выше КПД реализуемых проектов. А
попробуйте получить хоть один реальный некоммерческий продукт от
финансово благополучных, с точки зрения чиновников "Евразии" НПО.
Мы попытались получить для библиотеки "Вестника благотворительности"
хоть по одному экземпляру изданных и бесплатно распространяемых
бюллетеней, пособий и руководств для НПО. Увы, все наши просьбы и
обращения остались без ответа - нет таких продуктов и мы не нашли
таких представителей НПО, которые их получали или хотя бы видели.
Что делать? Помню, как на заключительной конференции по
нашему партнерскому ТАСИС-ному проекту мы, лидеры НПО из 4-х стран
СНГ, азартно обсуждали пункт в проекте нашего совместного обращения о
возможностях влияния на политику доноров. А милая молодая женщина с
умными глазами - представитель этого самого донора - совершенно
искренно и заинтересованно спросила: "А вы думаете, что это можно
сделать? Интересно - как?" Вопрос, на который мы до сих пор так и не
нашли однозначного ответа, но в процессе поиска приобретаем понимание
и осознание необходимости и важности постоянно ставить перед собой эту
задачу и каждый раз пробовать ее решить. Каждая такая попытка делает
наше видение общей картины все более объемным и реальным, а процесс
становится не менее важен, чем результат. Одна только забота и остается -
как бы про НЕГО, нашего клиента не забыть, для которого, собственно, и
производятся все наши, отнюдь не самоценные, некоммерческие продукты.
Поэтому, на вопрос "Что делать?", напрашивается однозначный ответ -
просто посмотреть на все это дело именно с ЕГО точки зрения, встать на
ЕГО позицию, взять за отправную точку отсчета и оценки ЕГО мнение, что я
и попыталась сделать, написав все это.
Э.И.Рязанова, главный редактор журнала "Вестник
благотворительности-Таджикистан". Табиат
Источник: Desertification Bulletin No 41-42,
июль -август 2002