экология и права человека
Содержание и поиск
Последний выпуск
Предыдущий выпуск
|
Союз "За химическую Безопасность" экология и права человека |
Об издании Содержание и поиск Последний выпуск Предыдущий выпуск |
журнал Индекс
|
| Выпуск 530, 2 ноября 2001 |
Право на справедливый суд
ДЕЛО ПАСЬКО: НАЧАЛСЯ ОЧЕРЕДНОЙ ЭТАП
ДЕНЬ 45 (29 ОКТЯБРЯ)
Эксперты подложили нам месячную свинью
(Владивосток:) После 3,5 месяца работы эксперты попросили еще месяц.
Процесс по делу Пасько возможно затягивается до Нового года.
И вновь то же угрюмое, холодное здание тихоокеанского флотского военного
суда, та же тяжелая громадина стальной двери, захлопывающаяся за спиной
с таким грохотом, что поневоле вздрагиваешь. Та же массивная решетка в
коридоре, все тот же неистребимый запах казенного дома. Запах беды.
Матрос Вася, который в первые дни процесса сидел у двери в зал, чтобы я
не услышал государственных секретов, успел уйти на дембель, его заменил
крохотный матросик в спортивных штанах и кроссовках.
Процесс начался ровно в десять, появился с чрезвычайно бодрым видом
прокурор Кондаков, судейская бригада проследовала в зал, шелестя
мантиями, запасные заседательницы бежали вприпрыжку, не поспевая. Следом
вошел эксперт МВД Вячеслав Маслов, проводивший фонографическую
экспертизу, которой мы дожидались три с половиной месяца. Эксперт был
лицом бледен, и чрезвычайно хмур. Через пятнадцать минут судейская
бригада покинула зал. Заседание возобновилось в 11.30. Признаюсь, что в
этот день я волновался - процесс вышел на финишную прямую. И тут, как
молотком по голове прозвучало известие, - эксперты запросили на
экспертизу еще месяц. Александр Ткаченко, Иван Павлов, накануне
прилетевшие во Владивосток, были возмущены. Григорий Пасько стал еще
более хмурым.
Приехали коллеги из ТВ-6, установили в коридоре камеру. Пришли две
молодые женщины с младенчиками. Младенцы плакали, тревожились, кряхтели
в пеленках. Мамаши ждали полтора часа, и, наконец, дождались: конвойные
повели в караульное помещение арестованных, женщины бросились к ним, но
конвой преградил дорогу. Одна молоденькая мама заплакала, стала умолять:
- Дайте же отцу взглянуть на сына, он его еще не видел!
Конвойные сжалились - и дали взглянуть. Через решетку.
Во время обеденного перерыва адвокаты и Александр Ткаченко почти не
разговаривали, настолько их выбило из колеи известие о продлении
экспертизы еще на месяц. После обеда в зал вошли две дамочки невысокого
росточка, по-видимому, из ведомства господина Маслова. В 16.20 Маслов и
дамочки вышли из зала, заливаясь жизнерадостным смехом. Что бы это
значило? С чего такое веселье? Через пять минут в зал проследовал
контр-адмирал, стриженый бобриком. Это тот самый депутат ГД, который
месяц не реагировал на судебные повестки. Явился, сокол ясный, уважил
суд.
В 17.37 контр-адмирал вышел, напевая себе под нос какую-то веселую
песенку. Что же там такое в зале происходит: эксперты заливаются смехом,
контр-адмирал поет, как весенний соловей? Через двадцать минут заседание
закончилось, адвокаты остались в зале, подбивая итоги. Наконец, я смог
взять у них интервью. Вот что сказал адвокат Анатолий Пышкин,
сохранивший полную невозмутимость:
- Сегодня мы исследовали заключения двух экспертиз. Одна из них -
криминалистическая, по этому злосчастному протоколу осмотра документов,
изъятых якобы на квартире у Пасько, вторая экспертиза фонографическая,
которую эксперты проводили три с половиной месяца. Хотя Григорий еще
тогда встал и заявил, - зачем проводить экспертизу, это мой голос. Тем
не менее, экспертизу стали проводить, и, эксперты, исследовав десять
аудиокассет, по шести из них сказали, - вероятно, это голос Пасько.
Кроме того, защита сделала сегодня четыре заявления: о не легитимности
применения секретного приказа 055 министра обороны, о заключении
экспертов, приезжавших из Москвы, которые исследовали документы, якобы
изъятые на квартире у Пасько, отдельное заявление было о фальсификации
доказательств в деле, и еще одно - о нарушениях УПК, допущенных ФСБ при
расследовании этого уголовного дела. Кроме того, был допрошен бывший
командующий Камчатской флотилией, депутат Государственной Думы,
контр-адмирал Дорогин. Ничего нового по делу он не показал, просто
рассказывал, как проходил военный совет и разбор зачетно-тактических
учений в сентябре 1997 года.
Иван Павлов не мог скрыть своего возмущения:
- Три с половиной месяца бригада квалифицированных специалистов из МВД
делала фоноскопическую экспертизу пленок. Но результаты их работы
невозможно использовать в качестве доказательств, поскольку их выводы
имеют вероятностный характер. Эксперты не смогли дать категорическое
заключение о соответствии голоса Пасько голосу лица, чей разговор
контрразведчики записали на пленку. Для проведения лингвистических
исследований эксперты запросили еще один месяц. Все это приводит к
существенному затягиванию сроков рассмотрения дела, что, несомненно,
нарушает права Григория Пасько. Защита использует этот месяц для
подготовки очередных заявлений с анализом уже давно развалившегося
обвинения. Мы также заявили ходатайство о приобщении к делу третьего,
переведенного на русский язык, доклада "Беллуны". И наше ходатайство
было удовлетворено. Контр-адмирал Дороги, допрошенный в качестве
свидетеля, ничего нового суду не сообщил.
- А зачем суд его с такой настойчивостью вызывал? Оплатил билет на
самолет из Москвы во Владивосток и обратно?
- Суд действует по принципу - вызвать и допросить всех лиц, которые
могут хоть что-либо знать по этому делу. Именно поэтому была выбрана
такая тотальная форма отбора свидетелей. Кстати, все они получают деньги
на дорогу за счет суда, то есть - за наш с вами счет. Например, бригада
экспертов, прилетевшая из Москвы, две недели тут жившая, корпевшая над
анализом подброшенных в квартиру Пасько документов, обошлась российской
казне в кругленькую сумму - более 150 тысяч рублей. Так что бюджет этого
дела скоро, возможно, будет влиять на экономику Приморского края.
Нас пытаются взять измором, затянуть процесс до Нового года. Расчет
прост, - глядишь, нервы у защитников сдадут, они начнут делать ошибки,
да и рождественские каникулы начнутся - никто из зарубежных журналистов,
дипломатов на приговор не приедет. Напрасны ваши хлопоты, гэбисты и
примкнувшие к ним криминалисты: выдержка у нас железная. А на
оправдательный приговор по делу Александра Никитина, который был 29
декабря 1999 года, прибыла и масса зарубежных журналистов, и послы с
консулами. Несмотря на Рождество.
А нам то как с Григорием будет приятно получить аккурат к Новому
году подарок - оправдательный приговор. Подождем!
В.Терешкин, 31 октября 2001 г.,
vlad@bellona.no, enwl-inf@lew.spb.org
ДЕНЬ 46 (30 ОКТЯБРЯ)
Полковой барабанщик
В суде допрашивали заместителя главкома ВМФ Захаренко. Он подписывал
документ о выдачи командировочных для поездки Пасько в Японию, но
вспоминать об этом не хотел.
Судебный процесс начался ровно по расписанию. В зал важно проследовал
адмирал, первый заместитель главкома ВМФ Захаренко. В 11.07 он вышел из
зала, тпрукая себе под нос "Катюшу". Надо же - какие у нас адмиралы
музыкальные, вчера контр-адмирал песенку пел, этот тоже не отстает! И до
того точно мотив выводит. Уж не знаю, какой он адмирал, но в полковые
барабанщики его брать можно - ритм хорошо чует.
В перерыве прокурор Кондаков привычно пошутил:
- А вы все пасквили пишете?
- Пишу, - согласился я. - Привычка такая выработалась.
И вынул из кармана складной нож - бумагу для черновиков порезать.
- Вы ножик то спрячьте, - отпрянул от меня прокурор. - Ни к чему он!
В 11.30 адмирал порадовал меня еще одной бравой мелодией, под которую
он проследовал в зал. За ним прошла судейская бригада.
Я стоял у своего боевого поста - подоконника и расшифровывал
диктофонную запись. И тут за моей спиной возник, яко тать в нощи
председатель суда генерал Волков.
- И что же вы тут записываете? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Что адвокаты рассказали, то и записываю.
Генерал недоверчиво покрутил головой, знаю, мол, я вас, бумагомарак, и
подошел к двери зала. Долго слушал, убедился, что ничего я с моего места
на диктофон записать не смогу и важно удалился.
В 13.05 судейская бригада покинула зал, и секретарь Анна шепнула мне,
что объявлен перерыв до четверга, первого ноября. Тут из зала выплыл
сияющий от счастья прокурор Кондаков. Впервые он разоткровенничался со
мной, и стал рассказывать, что же происходило в зале, с чего бы это
такая информационная щедрость напала на прокурора?
Оказывается, адмирал Захаренко, когда был командующим флотом, многого
не знал, а вот когда перевелся в Москву, такое понял и выучил, что углядел
в записях, которые вел Пасько на военном совете и на разборе
зачетно-тактических учений такое-такое! Тут прокурор закатил очи горе, а
после закатился в хихиканье. С этим хихиканьем он и удалился.
Первым мне дал интервью адвокат Анатолий Пышкин:
- Сегодня был допрошен 55 свидетель - это бывший командующий ТОФ адмирал
Захаренко. Допрашивали его о порядке проведения разбора
зачетно-тактических учений, а также по тем рукописным записям, которые
приобщены к материалам дела. Их якобы сделал Пасько на заседании
военного совета и на разборе учений. Общее впечатление адмирал
производит чрезвычайно тягостное, как и другие, к сожалению, адмиралы.
Среди капитанов первого, второго рангов очень много классных
специалистов, с которыми можно работать, разговаривать на
профессиональном языке. А вот как только приходит в суд контр-адмирал,
адмирал, - сколько мы уже их допросили - ни один свидетель не смог
ответить ни на один конкретный вопрос. Все ответы, которые они давали,
носили расплывчатый характер, изобиловали общими, никому не нужными
рассуждениями, лозунгами о великих задачах, которые выполняет флот.
Те показания, которые он дал, носят предположительный характер. Он
рассказывал не то, как было, а как могло быть и как должно быть. Он
договорился до полнейшего абсурда - мол, в записях, а они поместились на
одном листочке обычного формата писчей бумаги, раскрыт замысел Главкома
флота о применении стратегических сил флота, связанных с выполнением
задач, поставленных верховным главнокомандующим - президентом Российской
Федерации. Сколько офицеров, вплоть до адмиралов, видели эти записи на
протяжении четырех лет, дважды их изучали эксперты 8 управления
Генштаба, и никто не усмотрел ничего подобного.
Александр Ткаченко был более эмоционален:
- Я сегодня смотрел на первого заместителя главкома российского флота, -
а он мне почти ровесник, и мне было стыдно за мое поколение. И я задавал
себе вопрос, - откуда выросло такое поколение генералов, адмиралов -
лживых, трусливых, лжепатриотов. Их головы набиты фразами о защите
отечества, что они денно и нощно пекутся о защите государства. Видел бы
ты, что произошло с этим героем-патриотом, когда стали выяснять,
подписывал ли он документ на командировочные расходы офицеру Пасько,
отбывающему в Японию для розыска могил русских моряков! Он лгал на
каждом шагу. А почему? Да потому что боялся, что скажут - ага, у тебя на
флоте был шпион, куда смотрел? В Японию послал! Адмирал дрожит только за
свое тепленькое место в столице. Больше ни о чем у него голова не болит!
Ты знаешь, чем сегодня закончился суд? Григорий получил задание от
судьи написать сочинение - журналистскую статью для "Боевой вахты", на
основании записей, сделанных Григорием на военном совете и разборе
учений. И мы в четверг будем на полном серьезе обсуждать статью
журналиста Пасько. Григорий был в числе лиц, приглашенных на заседание
военного совета ТОФ, на котором происходил разбор учений. Естественно,
что эта тема интересовала его - он в "Боевой вахте" отвечал за освещение
боевой подготовки всего флота. И Гриша, как любой журналист, как ты или
я, попав на интересное мероприятие, делал заметки, как это обычно делает
любой журналюга: делая сокращения, ставя аббревиатуры. И заметки эти
были ему нужны для того, чтобы написать большую итоговую статью о боевой
подготовке. Такие статьи он писал каждый год после каждых
зачетно-тактических учений. И вот теперь, когда все попытки обвинения
провалились, пытаются в этом листе бумаги усмотреть страшенную
государственную тайну!
В.Терешкин, 2 ноября 2001 г.,
vlad@bellona.no, enwl-inf@lew.spb.org
ДЕНЬ 47 (1 НОЯБРЯ)
Суд убедился - Пасько журналист. Прокурора пора сажать?
Прокурор Кондаков, несмотря на то, что идет закрытое заседание, сидит
и строчит на неучтенных листах. Наверняка не все, что запишет, потребуется
для того, чтобы осуществлять государственное обвинение.
Заседание началось ровно в назначенное время. Был лишь один перерыв,
во время которого в зал заводили читать ответ на свою жалобу здоровенного
заключенного. Как на грех оба конвойных были - метр с кепкой, так что
зрелище было хоть куда. Судебное заседание закончилось необыкновенно
рано - в 12.25. Прокурор вышел чем-то раздосадованный и сказал:
- Вот вы адвокатам и Пасько все воду минеральную носите, а они работать
не хотят!
- Так может им яду? - решил умаслить я суровое прокурорское сердце.
- А неплохая идея, - одобрил он. - На этом и процесс бы закончили.
Я знал, что в этот день суд заслушивал статью Григория, поэтому решил
обратиться к литературному мэтру, поэту и писателю Александру Ткаченко.
- Сегодня в суде был знаменательный день, - стал делиться он
впечатлениями. - Суд убедился, что Пасько действительно прекрасный
журналист. Он прочитал статью, которую написал за сутки на основании
тех записей, которые он вел на заседании военного совета и разборе
зачетно-тактических учений. Григорий создал вещь, которая полностью -
концептуально и структурно соответствует сделанным записям. Сегодня
впрямую встал вопрос - кто же такой Григорий Пасько? Нам давно понятно,
что он журналист, но прокуратура, ФСБ, военные, в том числе и адмирал
Захаренко утверждают, что он делал эти записи, как шпион. Здесь и
начинается принципиальное расхождение: мы говорим, что он личность,
журналист, выполнял свой журналистский долг, что любая запись, которую
он делал, имеет личностные характеристики. В этих записях объемом в одну
страничку уже просматриваются основы статьи. Причем суд скрупулезно
опросил Пасько по каждой цифре, приведенной в статье - как эта играет в
контексте, что эта значит. Григорий дал подробные пояснения.
Я в своем выступлении сказал, что, к сожалению, ни суд, ни прокурор не
читали статей журналиста Пасько. А я их изучил все. И понимаю, за что
его ненавидело командование ТОФ. Потому что он их драил как сидоровых
коз. В каждой статье Григорий писал о том, что не могло нравиться
флотскому начальству: почему повесился матрос, как флот дожил до такого
позора, что матросы умирают от дистрофии, почему взрываются арсеналы,
как распродовали боевые корабли, топили боеприпасы. Откуда взялись
паркетные адмиралы. Налицо был конфликт военного журналиста Пасько с
командованием. И этот конфликт ярко проявился, когда в суде появился
адмирал Захаренко, бывший командующий ТОФ. Не может Захаренко быть
объективным, потому что он давно ненавидит Пасько. Ершистого и
задиристого журналиста. Но за характер, за острое перо, за смелость,
за талант журналиста не должны судить, обвиняя в шпионаже!
Адвокат Иван Павлов прокомментировал это заседание так:
- Суд сегодня имел возможность исследовать статью, специально
подготовленную Пасько. И суд имел возможность убедиться, что записи,
которые вел Григорий, действительно являлись тем самым материалом, на
основании которого он, как начальник отдела боевой подготовки газеты
"Боевая вахта" должен был подготовить тематическую статью. Статья
отвечала всем требованиям, предъявляемым к статьям: она была очень
информативна, интересна для читателей, причем не только военных, но и
гражданских. Защита сделала свои комментарии: суд уже давно перешел к
анализу методов работы журналистов, мы объясняли, что журналисту
действительно приходится собирать материалы. Мы обсуждаем какие-то
банальные вещи: для чего и как журналист делает записи, потому что
кто-то может сказать, что он осуществляет сбор информации, как это
звучит на канцелярском, юридическом языке. Я сравнил - вот прокурор
Кондаков, несмотря на то, что идет закрытое заседание, в котором могут
обсуждаться, по оценке самой прокуратуры, сведения, составляющие
государственную тайну, сидит и строчит на неучтенных листах. Не в
секретной тетради. А с какой целью он делает и не первый день эти
записи? Наверняка не все, что запишет, потребуется для того, чтобы
осуществлять государственное обвинение. Поэтому кто-то из его собратьев
может обвинить Александра Федоровича в том, что он осуществляет сбор
секретных сведений. Наверное, если отправить его записи тем самым
экспертам из министерства обороны и Минатома, которые сюда приезжали,
они там обнаружат не только несколько пунктов из секретного приказа 055
министра обороны, но и пунктов тридцать из других приказов.
- А действительно, интересно, с какой целью Александр Федорович ведет
столь подробные записи?
- А он уже будет сидеть в камере, когда цель нарисуется сама. Тот, кто
будет писать обвинение, тот и выберет цель, с которой заключенный
Кондаков эту информацию собирал. Какую захочет для Александра Федоровича
придумать, такая и будет. Как придумали Григорию. Никаких доказательств,
что Григорий вел записи на разборе учений с целью передачи их японцам, в
суде ведь до сих пор не обсуждались. Этих доказательств попросту нет. В
суде обсуждались вопросы - как эти записи появились? И - все. Поэтому
если обвинение считает, что этого достаточно для обвинения человека в
шпионаже, то напротив нас уже три месяца сидит такой же обвиняемый,
потому что он осуществляет сбор сведений, составляющих гостайну. А цель
очень легко придумать: для передачи в Японию, в Китай, Занзибар, Берег
Слоновой Кости.
- А визитки иностранных консулов в квартире Кондакова найдут?
- Не найдут, так подбросят.
Нельзя было не спросить и самого создателя статьи.
- Как работалось, Григорий?
- Нормально, Константин! Кроме шуток, я был очень рад, что, наконец-то,
в судебном заседании меня использовали по прямому назначению. Не в виде
шпиона. Виртуального. А именно как журналиста. Я был просто счастлив.
Единственное, из-за чего я огорчился, что суд предложил мне написать
статью за сутки. Я был готов ее сделать, не выходя из зала, за час.
- А у тебя не было ощущения, что тут не суд, а первый курс факультета
журналистики? Как собирать информацию, как ее обрабатывать, как
обрабатывать записи?
- Суд уже давно идет в этой плоскости. Когда вызывали журналистов из
лБоевой вахты?, внештатных сотрудников НЧК. И мы суду объясняли, для
чего журналист собирает информацию, как ее обрабатывает, сколько ему
нужно сделать фотографий, как мало их потом идет в номер.
PS. Ничто на земле не проходит бесследно. Если Кондакову действительно
впаяют срок, после его отсидки он легко сможет стать внештатным
сотрудником какой-нибудь местной газеты. Он ведь столько за время
процесса узнал нового о работе журналиста, что сможет заработать на
кусок хлеба
В.Терешкин, 2 ноября 2001 г.,
vlad@bellona.no, enwl-inf@lew.spb.org
ДЕНЬ 48 (2 НОЯБРЯ)
ФАРШИРОВЩИКИ ИЗ ФСБ
В суде разбирали материалы прослушек разговоров Григория Пасько с
японскими журналистами. Ничто в их содержании не свидетельствует о
криминальном характере отношений Пасько с японцами.
Ледяной ветер напал на Владивосток, во многих домах, в том числе и в
том, где я живу, еще не топят. Когда ночью принимается дуть сиверко с
близкого залива, он воет в трубах тоскливо, как голодный пес.
Но в здании суда отопление уже дали. Так что я на своем посту у
подоконника отогреваюсь, прижимаясь к батарее. Заседание начинается по
расписанию. В перерыве ко мне с видом отца благодетеля подходит прокурор
Кондаков, бросает соболезнующий взгляд на мои видавшие виды туфли,
качает головой:
- И зачем же так мучиться? Вон скоро пальцы из носков вылезут. А у нас
зимы - суровые. А гонорары у вас, небось, маленькие. Может, вам лучше
домой улететь? А Иван Павлов когда улетает?
Ох, непрост прокурор, ох хитрован. Вынюхивает наши планы. Что-то
замышляет.
Судебный процесс заканчивается в 13.05. После перерыва на обед
адвокаты, Пасько вместе с прокурором будут изучать документы из ФСБ,
присланные по запросу суда.
Комментарий к прошедшему заседанию дал Григорий Пасько:
- Сегодня я комментировал и пояснял суду сводки, которые имеются в
одном из протоколов материалов уголовного дела. А также содержание
разговоров, приведенное в экспертном заключении, которое сделали недавно
горе эксперты из МВД. В той части, которую они подготовили, расшифрованы
при помощи специальной аппаратуры те разговоры, которые имеются на
аудиокассетах. Я давал свои пояснения, судья Кувшинников был столь
дотошным, что спрашивал - а какая интонация была у вас, когда вы
сказали эту фразу? И я подробно пояснял - с кем я беседовал, когда,
зачем и по какому поводу. Вопросов было очень много, но ни один из них
не поставил меня в тупик, не застал врасплох. Более того, я подкреплял
свои ответы оригиналами документов - письмами, факсами, картами,
схемами. Чему судья, как мне показалось, был слегка удивлен. Потому что
он знает - у меня в квартире сотрудники ФСБ проводили многочасовой
обыск. Но в том то все и дело, что проводился он таким странным образом,
что очень многие документы доблестные контрразведчики не изъяли. С
начала этого судебного процесса я и адвокаты представили суду около 200
страниц оригиналов всевозможных документов. А не изъяли их сотрудники
ФСБ потому, что они свидетельствовали о том, что я невиновен. Они увезли
с собой кучи всевозможного бумажного хлама, а то, что меня могло
оправдать - оставили.
Из этих "подслушек" видно, что идет обычный журналистский разговор. Я
разговариваю с одним российским журналистом, обещаю дать ему статью в
его газету, разговариваю с японским журналистом, он обещает мне дать
информацию по радиоактивным отходам. Идет обычный журналистский треп. Но
когда этот треп слушали спецы из ФСБ, они на его основании сделали
протокольчик, умело фаршированный. Они всунули туда два три предложения
- в каждой сводке, которая состоит из 2-3 страниц. Эти предложения, по
их замыслу, должны свидетельствовать о совершении мною преступления.
Приведу пример: японец мне говорит: "когда ты будешь в Японии, ты мне
дай расписки, как ты там будешь, где будешь - по времени, в каком
городе". Наши гэбисты сделали вывод, что я должен дать расписки за
получение денежных сумм. На самом деле японец, не очень хорошо владеющий
русским языком, под словом "расписки" имел в виду, чтобы я расписал план
своего пребывания в Японии. Что я и сделал и этот план я суду
представил. А фээсбешники из пленки не вписали в протокол мои слова ?да,
да, я подробно распишу все это?. А слово "расписки" оставили. Это еще
одна фальсификация в моем деле. Я думаю, что мы должны по этому факту
сделать очередное заявление.
Адвокат Иван Павлов подвел такой итог происходившему в зале суда:
- Сегодня суд с дотошностью разбирался в телефонных разговорах Пасько.
Это обычные разговоры журналистов между собой, порой на бытовые темы.
Ничто в их содержании не свидетельствует о криминальном характере
отношений Пасько с японскими журналистами. Я не понимаю, как их
собирается использовать обвинение. Сегодня Пасько пришлось вспоминать о
подробностях телефонных звонков, которые были четыре с половиной года
тому назад.
Сегодня в суд поступили документы из ФСБ, свидетельствующие о том,
что значительное количество аудиозаписей, на которых зафиксированы
телефонные переговоры, уничтожены.
P.S. Ну что же, стоит поприветствовать стахановский порыв пламенных
сотрудников ФСБ, которые начали уничтожать материалы из дела Пасько.
Вскоре после оправдательного приговора та же участь постигнет все три
десятка томов уголовного дела. Впрочем, Александр Егоркин, который
начинал это дело, может мелко нарезать в лапшу все эти толстые томики и
съесть. Приятного аппетита!
P.S.P.S. От редакции Bellona WEB: Виктору Терешкину дано поручение
пойти и купить себе новые ботинки.
В.Терешкин, 2 ноября 2001 г.,
igor@bellona.no, enwl-inf@lew.spb.org