экология и права человека
Содержание и поиск
Последний выпуск
Предыдущий выпуск
|
Союз "За химическую Безопасность" экология и права человека |
Об издании Содержание и поиск Последний выпуск Предыдущий выпуск |
журнал Индекс
|
| Выпуск 455, 13 августа 2001 |
Судимся со стеной
ДЕЛО Г.ПАСЬКО ПЕРЕШЛО В ХРОНИЧЕСКУЮ ФОРМУ
ДЕНЬ 12
Намек прокурора. Темному народу знать не все положено
В суде изучали документы по утилизации АПЛ, запрошенные из
технического управления ТОФ. В документах было гораздо больше
информации, чем вменяется Пасько. Все они - несекретны. Двенадцатый
день процесса по делу Пасько.
--------------------------------------
Слушание дела начинается ровно в 10.00. Наша команда понесла потерю:
общественный защитник Александр Ткаченко отбыл на неделю в Норвегию на
большой писательский хурал. По законам военного времени это называлось
бы дезертирством с поля боя. У меня в пятницу разболелся плохо
запломбированный в Питере зуб, и пришлось идти к местным зубодерам. Они
вкатили мне от щедрот три укола в десну, и вечером в пятницу я был
вынужден разговаривать с адвокатами на языке глухонемых. Они,
жестокосердые, шутили, что такой - тихий, я им очень нравлюсь. У
Григория все выходные дико болело ухо. К нему пришел дядюшка отит. Так
что теперь говорить с Пасько нужно, заходя к левому уху. И погромче.
В 10.15 в зал приглашают свидетеля - полковника Кабира Амирова,
начальника одного из отделов Управления поисково-спасательных работ. Он
заметно нервничает, сигарета дрожит в пальцах. Спустя полтора часа он
выходит из зала. На обед судейская команда выходит в 13.30. На прокуроре
просто нет лица, он даже не отвечает на мои вопросы, - не поломал ли
прошедший циклон ветви яблонь в его саду. Наверное, опять адвокаты
посвирепствовали. Бросаюсь к Ивану Павлову и Григорию, мешаю им обедать,
тереблю вопросами.
- Кондаков сам нарвался, - поясняет Пасько. - Он по собственной
инициативе запросил из технического управления ТОФ документы по
утилизации АПЛ, по жидким радиоактивным отходам. И несколько часов их
зачитывал.
Инициативу перехватил Иван Павлов:
- Все документы несекретны. В них несколько десятков списков АПЛ. С
действующими наименованиями дивизий, с тактическими, заводскими
номерами, наименованиями проектов и с указанием мест дислокации. И -
подчеркиваю все несекретно. Кондаков спохватился и стал уверять судью -
"Так это же списанные лодки". Григорий тут же парировал: "А вы в моем
деле видели несписанные лодки?". Судья поправил Григория: "Прокурору
нельзя задавать вопросы". Ни прокурор, ни судья не знают, какой афронт
их ожидает, когда мы положим им на столы горы всевозможных книг, газет,
журналов, в которых все, что вменяется Григорию, напечатано задолго до
его ареста. И еще судья прокурору насыпал соль на свежую рану. Обратил
его внимание на один документ среди истребованных, сложенный в гармошку.
В нем были перечислены тактические номера лодок, дивизии, места их
дисклокации. Прокурор отмахнулся: Да это не документ, это закладка!?
И ту же получил от нас затрещину: если у вас такие сведения пишут на
закладках, за что из Пасько кровь пьете столько лет? Прокурор от такого
поворота дела впал в чернейшую мерехлюндию. И пообещал, что возбудит
против виновного в таком безобразном отношении к документам уголовное дело.
- А как шел допрос полковника Амирова? Опять гвоздодером действовал?
- Поначалу он говорил, что ничегошеньки не помнит. Когда мы стали
заставлять вспоминать, он стал говорить вещи, которые были прокурору как
коту, которого чешут против шерсти. Амиров заявил, что видел документы,
которые якобы были изъяты у Пасько, на квартире во время обыска, задолго
до этого у сотрудников 8 отдела штаба (это армейская ФСБ). Тут встрял
прокурор: "В протокол должно быть внесено не то, что сказал свидетель, а
фраза, что он ничего не помнит!".
Вот так идет наша драка за Григория. На каждом клочочке судейского
поля. У последнего редута. До последнего патрона. Как пел Высоцкий: Кто-то
встал в полный рост, и, отвесив поклон, принял пулю на вздохе. Но на
запад, на запад ползет батальон. Чтобы солнце взошло на востоке?
Кстати, Западом тут называют Петербург. Наш процесс медленно, но
верно начинает склоняться к тому результату, который огласил 29 декабря
1999 года судья Сергей Голец: "Подсудимый Никитин Александр Константинович
невиновен!".
Не могу удержаться и не наябедничать на прокурора. На одиннадцатый
день процесса, когда сорвался циклон, я сказал Кондакову:
- А вы знаете, почему погода так свирепствует? Потому что мы с вами
после окончания дня десятого не выпили по соточке.
Прокурор ответил глубокомысленно:
- Вот когда минует день десятый после оправдательного приговора, тогда
расслабимся.
Не успел я опомниться от такого престижитаторства, как Кондаков вновь
удивил:
- А вы все никак не можете акклиматизироваться? Все потеете. Нет, не
доживете вы до конца процесса в нашем климате.
Ай да Кондаков, ай да ..............! Какие кунштюки выкидывает, куда
там цирковой болонке - она может отдыхать.
В 16.05 суд удаляется на перерыв. Но адвокаты и прокурор не выходят из
зала. Заглядываю - идет ожесточенный спор. Горячие эстонские парни. Как
бы в рукопашную не схватились. На всякий случай принес им ледяной
водички. Пусть охолонут.
Судьи удалились из зала в 18.00. Во, стахановцы!
Успеваю догнать адвоката Ивана Павлова и, не дав ему опомниться, включил
диктофон. Он тоскливо посмотрел на уходящих коллег и дал комментарий:
- Сегодня перед нами предстал капитан первого ранга Владимир Панков,
заместитель начальника Технического управления ТОФ. Он сказал, что
передал Пасько перечень АПЛ, потерпевших аварию. И считает, что этот
документ секретным быть не может. И никто не докажет ему обратное.
Адвоката Анатолия Пышкина мне удалось застукать, когда он садился в
машину. Вот его комментарий:
- Сегодня судья зачитывал данные, представленные Техническим управлением
ТОФ. Это - подробнейшая информация о радиоактивном загрязнении
территории береговой технической базы (БТБ), где хранится отработанное
топливо и жидкие радиоактивные отходы. Данные ужасают - по некоторым
радионуклидам превышение в тридцать тысяч раз над санитарной нормой!
Была представлена и подробнейшая схема этой БТБ. С привязкой к
местности. А Пасько инкриминируется, что он нарисовал схему этой базы и
передал ее японским журналистам. На этой схеме, которой размахивает
следствие, нарисованы жалкие квадратики - тут это здание, а вот тут это.
По сравнению со схемой, представленной Техническим управлением, этот
рисунок - просто мазня дилетанта. Был судьей оглашен еще один
интереснейший документ: запрос из Думы Владивостока в штаб ТОФ, - что
происходит с отработанным топливом, списанными лодками, жидкими
радиоактивными отходами. Один вице-адмирал ответил Думе: все эти данные
нельзя представлять на суд общественности. Но ведь речь идет о жизни и
здоровье сотен тысяч людей!
Эх, жаль, что я выучился на журналиста. Был бы адвокатом, с каким
удовольствием вместе с думцами засудил бы этого вице-адмирала за
нарушение статьи 7 Закона "О Гостайне". Он бы у меня по большим срокам
пошел. И хорошо бы добиться, чтобы не на Колыму поехал, а поработал тут
- кайлом и лопатой. Убирая все ядерные экскременты, которые щедро
оставил ТОФ на земле, в воде, на дне. В 98-ом году вместе с коллегой
Татьяной Артемовой мы опубликовали в журнале "Посев" статью, в которой
щедро цитировали статьи Григория Пасько. В одной из них он писал: если
бы народ узнал, что флот наделал с землей и сушей, то взял бы дреколье и
стеной пошел на военных.
В.Терешкин, igor@bellona.no www.index.org.ru
ДЕНЬ 13
Еще одна "липа" ФСБ. Ко мне пришли на рассвете
Свидетели продолжают утверждать, что Григория Пасько интересовала
исключительно экологическая информация. Квартиру корреспондента Bellona
Web ограбили. Милиция предположила, что это дело рук ?смежников?.
Тринадцатый день процесса по делу Пасько.
Процесс начался ровно в назначенное время. В зал зашел свидетель
капитан первого ранга запаса Василий Ворожбит. Допрос шел полтора часа,
после чего судейская бригада вышла из зала. Оказалось, что из шестерых
вызванных свидетелей пришел только Ворожбит. Поэтому судья объявил
перерыв до четверга, второго августа. Адвокат Иван Павлов рассказал:
- Ворожбит заявил суду: вся экологическая информация, которая здесь
исследуется об утилизации устаревших ракет, не секретна. Пасько
вменяется в вину то, что он хранил у себя некий список вопросов. Вся
абсурдность обвинения состоит в том, что следствие утверждает, - если на
эти вопросы ответить развернуто, полно это будет являться гостайной. Еще
сегодня исследовались документы с заседания военного совета ТОФ,
состоявшемся в сентябре 1997 года. В деле есть доклад генерал-майора
Шевченко, начальника финансово-экономического управления ТОФ. Мы еще раз
убедились, - и на этом документе нет никаких грифов. И это мнение не
только самого Шевченко, но секретаря военного совета, который приобщил
этот документ к протоколу заседания. Самое главное, что сказал Василий
Ворожбит: заключение о том, что изъятые у Пасько документы содержат
гостайну готовилось не штабом ТОФ, а представителями ФСБ. Они потом
ходили к офицерам штаба и предлагали подписать эту ?липу?. Смелый и
мужественный офицер Ворожбит отказался подписывать и написал свое особое
мнение - нет никаких секретов в этих документах! Он рассказал суду, что
Григорий ни у него, ни у других офицеров штаба никогда не интересовался
новыми ракетами, стоящими на вооружении, а только списанными, несущими
опасность для населения края и окружающей среды.
Адвокат Анатолий Пышкин добавил:
- Следователи ФСБ обвиняют Григория Пасько в том, что он бывал на базе,
где хранятся списанные ракеты. На этой же базе раз в десять год бывают с
дотошными проверками американцы, - делают замеры состояния грунта,
растительности. Им представляется вся документация по этим ракетам.
Кража со взломом
На рассвете первого августа в квартиру, где я живу, проникли грабители,
вскрыв дверь. Я спал в маленькой комнате и ничего не слышал. Они унесли
мой компьютер, видеокамеру, фотоаппарат, диктофон, жилет с ключами от
квартиры, телефон. Из сумки, в которой был компьютер, они вынули книгу,
которую мне накануне подарил Григорий ?Цвет времени? и инструкции по
пользованию видеокамерой и фотоаппаратом. А еще эти странные грабители,
которые знают, как пользоваться цифровыми камерами, унесли оба моих
блокнота, в которых я вел записи во время процесса. Прибыла следственная
бригада РУВД. Эксперт не обнаружил никаких отпечатков пальцев. Работали
в перчатках. Следователь задумчиво спросил меня:
- А это не могли поработать смежники - из ФСБ?
Второй день глотаю таблетки, стучит сердце, ломит голову, - скакнуло
давление. И вспоминаю слова прокурора Кондакова о том, что не дожить мне
в этом климате до конца процесса. А еще вспоминаю старый анекдот: "Хаим
Моисеевич, как вы себя чувствуете? Не дождетесь, суки!".
В.Терешкин, igor@bellona.no www.index.org.ru
ДЕНЬ 14
Самый военный суд на Тихом океане
Были допрошены начальник отдела Техупра ТОФ, секретарь Военного
совета ТОФ и местный профсоюзный деятель. Все они заявили, что Пасько не
интересовался секретами. Четырнадцатый день процесса по делу Пасько.
Владивосток закрыло туманом, из которого тихо сыплется морось. Все
пропитано водой, одежда липнет к телу, дышишь с трудом, давление упало,
люди движутся замедленно, словно рыбы в аквариуме. Но наш судебный
процесс, как паровоз, набирающий ход, едет к оправдательному приговору.
Я это чувствую всеми фибрами души, покалывает кончики пальцев. В зал
приглашают свидетеля Владимира Голуба, капитана первого ранга,
начальника отдела Технического управления ТОФ. Он занимается проблемами
утилизации списанных АПЛ и отработанным топливом. Через час он выходит и
быстро удаляется из здания. Секретарь приглашает другого свидетеля, это
Михаил Ушаков, секретарь Военного совета ТОФ, капитан первого ранга.
Судебное заседание заканчивается в 18.00. Беру интервью у адвоката Ивана
Павлова:
- Капитан первого ранга Голуб показал, что Григорий Пасько посещал
береговую техническую базу (БТБ), но только с разрешения командования.
Ему командование давало указание оказать военному журналисту помощь.
Пасько снимал объекты БТБ видеокамерой, а мы потом вместе с ним
осматривали весь материал. И однажды попросили его стереть один эпизод.
При этих словах Голуба прокурор Кондаков встрепенулся, а у меня екнуло
сердце. А дальше капитан первого ранга пояснил, что на пленке был снят
рабочий без специальной одежды, который ходил по территории, где без
этой одежды находиться запрещено. Естественно, что мы, адвокаты, тут же
спросили свидетеля, - что же тут секретного? Он ответил - секретного тут
нет ничего, но нам был неприятен факт фиксации грубого нарушения правил.
А еще Голуб пояснил, что он не видит ничего секретного в тех документах,
которые фигурируют в деле Пасько.
- Из этого офицера тоже показания приходилось тянуть клещами?
- Так это же не адмирал! Голуб тоже подтвердил, что на БТБ часто бывали
американцы с инспекционными проверками. Голуб сказал очень важную вещь:
к нему обращались офицеры ФСБ с просьбой признать наличие гостайны в
документах, которые они изъяли у Пасько, но он отказался это сделать.
Больше они к нему не приходили. Потом перед нами предстал еще один
свидетель - Михаил Ушаков, секретарь Военного Совета ТОФ. Он рассказал,
что когда проходил в сентябре 1997 года Военный Совет и на нем
обсуждались секретные вопросы, Пасько при этом не присутствовал.
Пояснил, что Григорий Пасько зарекомендовал себя хорошим, грамотным
офицером. Этому свидетелю предъявлялись записи, сделанные Пасько на
Военном Совете, и Ушаков пришел к выводу, что в них ничего секретного не
содержится. Сегодня же мы заслушали показания еще одного свидетеля -
Николая Бомко, председателя профорганизации ряда предприятий. Пасько
брал у него интервью о положении дел на этих предприятиях, где были
большие проблемы с выплатой зарплаты. Бомко дал ему документы. Все они
следствием были признаны несекретными. В обвинение этот эпизод не входит.
- Тогда зачем на него потратили время?
- Чтобы создать обвинительный уклон. Вот какой Пасько негодяй, собирал
информацию о ситуации на оборонных предприятиях! И таких свидетелей
пройдет перед нами еще сорок. Тихоокеанский флотский военный суд - самый
военный на Тихом океане!
В.Терешкин, igor@bellona.no www.index.org.ru
ДЕНЬ 15
Японцы ответили уклончиво. Натасчики из ФСБ
В городе Большой Камень в Приморье американцы построили установку по
переработке жидких радиоактивных отходов. А во Владивостоке продолжается
процесс по делу Григория Пасько - день пятнадцатый.
Во Владивостоке с утра - солнце. После недели циклонов, мороси,
шквальных ветров. Светланская улица, где расположен суд, раскалена уже с
утра. Душно и в зале.
Показывается торжественная процессия судейской бригады: впереди Дмитрий
Кувшинников в развевающейся мантии, за ним кругленький, как Азазелло
заседатель с кошачьими усиками, это мичман Морозов, за ними вприпрыжку
поспевают народные заседательницы. Основная и две запасных. Мы мило
здороваемся. Стали почти родными. Тут то и кроется опасность. Эти,
милейшие на первый взгляд, люди через три, а может и четыре месяца,
будут решать судьбу Григория Пасько.
Накануне все радиостанции города сообщили, что в городе Большой Камень
на заводе по утилизации и ремонту АПЛ запущена установка по переработке
низкоактивных радиоактивных отходов. Все сделано на деньги американских
налогоплательщиков. Причем. мне в глаза бросилось, что радийные
журналисты ограничились набором дежурных фраз из пресс-релиза, а местные
газетчики тоже отделались информашками. А расширенной информации, -
сколько же всего в крае накоплено этих самых низкоактивных отходов, где
они хранятся, как, сколько времени уйдет на их переработку, какова
производительность новой установки никто не дал. Не было и комментариев
местных экологов - насколько экологически безопасна новая установка. Вот
какой пердимонокль получается: местные адмиралы дуют щеки вместе со
своими гэбэшными собутыльниками, чтобы доказать, что Пасько - ужасный
шпионище, которого не то, что посадить, а в распыл давно пора пустить, и
лишь по недосмотру он еще землю топчет. И даже пиццу ест. А американцы,
сложив все им известные саксонские матюки на головы этих придурков в
погонах, выделяют деньги: возьмите, но не соприте, запустите установку,
но не испортьте при помощи лома и кое- какой матери. Так ведь об этом и
писал военный журналист Пасько: море радиоактивных отходов, накопленных
флотом, списанных ракет с ядовитым гептилом, затопленные боеприпасы
угрожают Приморью, его жителям, его будущему. А журналиста бросили на
тюремные нары, в одиночку. Представляю, сколько шампани и водяры
выкушали флотские начальники на презентации новой установки, сколько
слов за экологию они сказали!
Накануне я почти всю ночь читал новую книгу Григория "Цвет времени".
В ней есть строки, переворачивающие душу. В особенности строки из его
писем любимой жене Гале. Жаль, что тираж книги столь мал. Я все время
пишу, - обвиняют журналиста, посадили журналиста, пытаются сломить
журналиста. Григорий - настоящий русский литератор. И вся эта гебешная
свора, даже приняв страшный допинг, разработанный в совершенно секретных
институтах, никогда не сможет выдавить из своих куцых мозгов ни одной
строчки, которая бы могла оказаться рядом со строками из "Цвета времени".
Люди, друзья, знайте, - во Владивостоке судят русского писателя, поэта.
Ему хотят дать двадцать лет лагеря строгого режима. Этому режиму не
нужны ни журналисты, ни писатели, пишущие правду.
Время в судейских коридорах тянется томительно долго. Наконец, в 18.00
судейская бригада удаляется из зала. Оба адвоката в этот вечер пятницы
настолько измочалены, что я, - как ни пытался не смог взять у них
интервью. И только Григорий смог прокомментировать прошедший день:
- В начале судебного заседания было зачитано письмо из НЧК. В первых
строках они всячески расшаркались перед Тихоокеанским флотским военным
судом. Такая японская учтивость была разведена - куда там! А дальше в
письме сообщалось, что прибытие в суд сотрудников НЧК компания считает
нецелесообразным. Насу Хироюки очень, ну очень занят в Хоккодате. А
Такао Дзюн загружен еще больше. Снимает фильм о десятилетии распада
СССР. Сегодня был допрошен бывший начальник медслужбы береговой
технической базы (БТБ), подполковник медицинской службы Анатолий
Лукьянец. Он показал, что видел, как я работал на территории БТБ,
интересовался исключительно вопросами утилизации радиоактивных отходов.
Судья предъявил ему схему базы, якобы изъятую у меня на квартире во
время обыска. Лукьянец твердо ответил, - ничего секретного в этой схеме
нет. А после допроса, в перерыве, сказал мне в коридоре: до суда со мной
общались представители ФСБ. И пояснили - Пасько торговал материалами,
сливал их японцам, заешь, какая у него квартира во Владивостоке, да еще
в Москве?
Давняя, паскудная тактика, которая не меняется у гэбни уже много тысяч
лет, потому что гэбня, она и в древнем Египте - гэбня. Посмотри, какой у
соседа дом, это потому что он работает на Месопотамию.
Вторым свидетелем был командир БТБ Николай Олару. Этот орел, в отличие
от многих, уже представших перед судом, говоривших - да я не особенно
хорошо помню, что там делал Пасько в 97 году, назубок знал все даты.
Какая глыба, какой матерый человечище! Натаскали своего питомца местные
Карацупы, прикормили человечинкой. Этот начальничек очень твердо заявил,
что схема БТБ, изъятая у Пасько, совершенно секретна. И потом очень
долго и нудно стал объяснять, по каким именно критериям можно вычислить
гостайну. Но запутался. Тогда он стал рассказывать про технические
характеристики тепловыделяющих элементов, про тонкости секретного
делопроизводстава. И тут адвокат Иван Павлов спросил знатока гостайны,
какое у него образование. Олару ответил - я закончил общевойсковое
командное училище, служил командиром роты охраны. После этого судья
попросил Григория подтвердить или опровергнуть показания свидетеля. На
что Пасько ответил просто: в технических вопросах, и проблемах
секретного делопроизводства я разбираюсь столь же плохо, как и
свидетель. Олару промолчал.
За пятнадцать дней судебного процесса в зале побывал 21 свидетель.
Осталось допросить еще 45.
В.Терешкин, igor@bellona.no; www.index.org.ru