экология и права человека
Содержание и поиск
Последний выпуск
Предыдущий выпуск
|
Союз "За химическую Безопасность" экология и права человека |
Об издании Содержание и поиск Последний выпуск Предыдущий выпуск |
журнал Индекс
|
| Выпуск 441, 30 июля 2001 |
Право на беспристрастный суд
ДЕЛО ПАСЬКО: ПРОШЛА ЕЩЕ ОДНА НЕДЕЛЯ
ДНЕВНИК СУДА
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
Допрос свидетелей начался с вице-адмирала и сослуживца Пасько.
Адвокаты преисполняются восторгом от мощности российских вооруженных
сил, а прокурор боится, как бы они не сказали прессе лишнего. Восьмой
день процесса по делу Пасько.
Адвокаты Пасько за десять минут до начала заседания уже были на месте,
в зале их снимала съемочная группа ОРТ. Через час прибыла съемочная группа
ТВ-6 и НТВ. Наконец-то проснулись местные журналюги.
Перед дверью зала стоит вице-адмирал Александр Конев, заместитель
командующего ТОФ. Он высок ростом, импозантен, в театре его бы взяли на
роль героя-любовника. Телевизионщики бросаются к нему с просьбой об
интервью. Вице-адмирал отказывается: все комментарии после окончания
процесса. Его просят зайти в зал. А меня конвойные просят покинуть мой
пост у туалета, туда сейчас выведут арестованных. Хорошо, что конвойные
без знакомого мне ротвейлера, который на прошлой неделе так
неуважительно - тремя кучами - отнесся к зданию флотского суда.
Задушенный крик
В коридоре томится второй свидетель - капитан второго ранга запаса
Анатолий Фомин. Беру у него интервью:
- Я служил в подчинении у Григория Михайловича. Начальник он был
жесткий, требовательный, заставлял переписывать материалы по 3-4 раза.
Но все это делал для того, чтобы материалы подчиненных ему офицеров
читались с интересом и всегда соответствовали фактам. Он настоящий
профессионал нашего журналистского дела.
- ФСБ обвиняет его в том, что он проникал на военные объекты без санкции
командования.
- Я считаю, что это не соответствует действительности. Во всяком случае,
те командировки, в которых мы были вместе, совершались на основании
месячных планов редакции, были подтверждены командировочными
предписаниями и другими соответствующими документами. Главное - это то,
что без документов никто, будь он даже начальник отдела боевой
подготовки газеты ТОФ "Боевая вахта" просто не мог быть допущен на
территорию военного объекта.
- Ваш прогноз, - чем может закончиться этот судебный процесс?
- Я считаю, что это процесс политический. Григорий Михайлович не шпион,
не предатель. Это человек, который болеет душой за свою Родину. За то,
чтобы острейшие экологические проблемы флота решались. Они давно
назрели, но ведь ими никто не занимается. Это был крик души. Но его
задушили. Хотелось бы разделить оптимизм Григория Михайловича по поводу
исхода процесса, это было бы справедливо.
Допрос вице-адмирала длится ровно два часа. Когда он выходит из зала,
пытаюсь взять у него интервью.
- Порядок надо соблюдать! - наставительно говорит вице-адмирал и
окидывает меня строгим взглядом. Судорожно застегиваю верхнюю пуговицу
рубашки.
Как хорошо быть адмиралом
Из зала выходит Пышкин. Выглядит он как кот, объевшийся сметаны.
- Что выяснилось в ходе допроса вице-адмирала?
- После этого допроса я преисполнился таким восторгом от мощности наших
вооруженных сил, я еще больше ими стал гордиться! Даже не знаю, в какие
приличествующие торжественности момента слова эти отлить. После допроса
этого высокопоставленного офицера меня пронзила простая как мычанье
мысль - как хорошо быть адмиралом! А еще лучше - вице. Он не ответил ни
на один наш конкретный вопрос. Оказывается, он вообще ничего не знает.
Потому что он заместитель командующего по общим вопросам. Когда мы
настойчиво пытались выяснить, за что же он отвечает конкретно,
вице-адмирал важно ответил - за все, и ни за что. Пытались выяснить -
вопросы боевой подготовки ваши, боеготовность - в вашем ведении? Он -
нет, для этого есть другие заместители и начальники управлений.
- Может быть, России нужно сократить таких вице-адмиралов. Смотришь,
тогда матросы не будут умирать от дистрофии?
- На такой должности было бы достаточно и толкового мичмана.
Тут в дело вмешался прокурор Кондаков:
- Вы это не смейте публиковать! А то опять буча начнется, - адвокаты
разглашают слова свидетелей.
Пышкин за словом в карман не лезет:
- Да я имею на это право!
- Нет, не имеете, не имеете, - кипятится прокурор.
Они входят в словесный клинч и удаляются по коридору. Прокурор
Кондаков решает поставить в споре точку.
- Это вопросы к Путину, кому дают адмиральские звания!
По моему транзистору передают репортаж с места гибели "Курска". Я
помню, что Главнокомандующий в те самые часы, когда Дмитрий Колесников
со своими подчиненными лютой смертью умирал в 9 отсеке, Путин в Сочи
осваивал водный мотоцикл. Иностранные спасатели сейчас работают на
суперсекретной российской АПЛ. На фоне этой трагедии то, что происходит
в зале владивостокского суда выглядит полнейшим абсурдом. В четверг,
например, битый час суд рассматривал фотографии из архива Пасько.
Григорий обнимает жену Галину. Григорий с друзьями на берегу моря пьет
водку. Все эти снимки на полном серьезе обозревали в закрытом судебном
заседании, все это - совершенно секретные тайны.
За что Пасько не любили адмиралы
После обеда заседание началось с опозданием. Зал был опять занят, -
рассматривался кассационный протест четверых подсудимых. Все они
выглядят совершенными пацанами. Наверное, - бегунки. Не хотели помирать
от дистрофии. Или быть изнасилованными дедами. Попасть в чеченский плен.
Жена одного из них с младенчиком на руках, рыдала у стенки.
Пока ждали начала заседания, Григорий рассказал, как он не слетал на
чеченскую войну.
- В 95-ом году я написал рапорт с просьбой направить меня в командировку
в Чечню. Наш 165 полк морской пехоты как раз отправлялся туда воевать. И
я засобирался с ними, потому что был начальником отдела боевой
подготовки газеты. А эта командировка была самая что ни на есть боевая.
Я пробивал ее долго. И, наконец, получил разрешение. Выдали мне пистолет
Макарова, кучу обойм к нему, все снаряжение морпеха. Я приехал в
аэропорт, там как раз шла погрузка в самолеты. И увидел, как три комбата
отказались лететь в Чечню. Потому что в их батальоны влили
прикомандированных пехотинцев. Комбаты сказали: мы этих людей не знаем,
кто их учил и чему тоже. В аэропорт примчался их командующий. Начался ор
- да мы вас сейчас под суд отдадим. Я быстренько поехал в город и
написал статью об этом. Редактор ?Боевой вахты? отказался ее публиковать
наотрез. Я помчался в редакцию городской газеты. Там моя статья и вышла.
Она называлась "Сумма страданий дает абсурд". Это сразу же стало
известно командующему флотом. И меня из списка прикомандированных к
полку вычеркнули. С такой формулировкой: "Если он еще не долетел до
Чечни, а уже пишет такие статьи, то, что он напишет, когда попадет на
эту войну?".
А действительно, что мог написать честный журналист Пасько про эту
войну? Правду. Про пушечное мясо. Эта правда адмиралам - не нужна.
Судебное заседание закончилось в 17.30. Итог дня подвел адвокат Иван
Павлов.
- Не представляю, как можно выносить обвинительный приговор на таких
свидетельских показаниях. Когда выступал вице-адмирал, было видно, что
самые трусливые люди - это военные, в период своих гражданских
взаимоотношений. Когда они не воюют. Потом допрашивали Фомина,
соучастника одного из эпизодов дела. Он вместе с Пасько ездил на базу,
где хранится отработанное ядерное топливо, вместе с Григорием брал
интервью у начальников, которые руководят этим объектом. Фомин
подтвердил, что вся информация, которую они собирали, была очень
интересной читателям. Это была информация о неудовлетворительном
состоянии хранилищ для отходов. Исключительно экологическая информация.
Последним допрашивали начальника пресс-центра ТОФ Виктора Рыжкова. Он
не журналист, хотя так себя именует. Он специалист в области обработки
потоков информации и направления их в нужное русло. Я даже знаю, в какое
русло он эту информацию направлял. Я понял, что он просто противодействовал
распространению какой-либо информации. Он признался, что сам чисто
интуитивно понимает, что есть закрытая информация, а что - открытая. И
решает этот вопрос всегда с оглядкой на рекомендации командования. Никакой
нормативной базы он не анализировал, никаких правовых актов не читал и не
знает, на основании чего можно признать тот или иной документ секретным.
На завтра вызваны четверо свидетелей - русских сотрудников корпункта
NHK во Владивостоке.
В.Терешкин, igor@bellona.no, 25 июля 2001 г.
ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
24 июля суд продолжил опрос свидетелей, УФСБ по ТОФ выпустило
заявление о своем нежелании участвовать в пресс-конференции зашиты
Пасько, опасаясь надавить на суд. Девятый день процесса по делу
Пасько.
До начала судебного заседания адвокаты живо обсуждают заявление УФСБ
по ТОФ. Через РИА Новости оно распространило заявление о том, что "так
называемый Владивостокский общественный комитет в защиту Пасько
предложил УФСБ принять участие в намеченной на среду пресс-конференции и
обнародовать свои доводы о виновности Пасько. Управление напоминает
организаторам пресс-конференции, что в настоящее время в Тихоокеанском
флотском военном суде рассматривается уголовное дело по обвинению Пасько
в совершении преступления. Согласно российскому законодательству, вопрос
о виновности должен решать только суд. В связи с этим расцениваем
проведение подобных мероприятий как попытки давления на суд и
воспрепятствование осуществлению правосудия".
Появляются двое свидетелей. Это сотрудники бюро НЧК во Владивостоке.
Их по очереди вызывают в зал. Матрос Вася проникся ко мне таким доверием,
что приходит лишь изредка. В 14.00 в коридор заходит пожилой мужчина и
начинает креститься, словно он вошел в церковь. Потом подходит ко мне,
просит закурить. Пальцы его дрожат. Он жалуется:
- С двух часов ночи не сплю, все нервы вымотал этот процесс.
Секретарь вызывает его в зал. Судебное заседание продолжается до 14.30
и после этого суд удаляется на обед. Адвокат Иван Павлов вспоминает очень
важный эпизод вчерашнего дня.
- Прокурор Кондаков в своей речи обронил чудный перл. Мы как раз сделали
заявление о том, что ФСБ не уважает суд, опять направили очередную
отписку. Прокурор встал и произнес коронную фразу, которая золотой нитью
пройдет через весь этот процесс: ?Я за ФСБ отвечать не буду!?. Остальное
выступление мы уже не слушали.
Адвокат Анатолий Пышкин после обеда принес несколько бутылок "Фанты" и
предложил одну прокурору.
- Это вам, Александр Федорович.
Прокурор замахал руками:
- Не люблю сладенького!
Пышкин, не расслышав:
- Да это без слабительного. Не бойтесь!
Вся честная компания дружно засмеялась.
Судебное заседание закончилось в 17.30. Беру интервью у адвоката Ивана
Павлова:
- Сегодня мы допрашивали двух российских сотрудников НЧК - Унагаева и
Дека. Оба с 92 года работают в бюро НЧК. Оба показали, что Григорий
сотрудничал с бюро, как и многие другие журналисты. Тематика, по которой
готовил материалы Григорий, была связана исключительно с экологической
безопасностью региона. Эта тема очень актуальна и для России, и для
Японии. После перерыва суд стал допрашивать свидетеля Ралина, это
журналист, который тоже сотрудничал с бюро НЧК. Он показал суду то же
что и в первом судебном процессе: на него во время предварительного
следствия было оказано давление. Что многие обстоятельства, которые были
отражены в протоколах допросов, он не подтверждает. По всему видно - на
него было оказано жуткое давление. Этого человека пытались шантажировать
и поставили ему условие - либо ты идешь на тюремные нары вместе с
Григорием, либо будешь делать то, что мы говорим. Ралин набрался
мужества и сообщил суду, что следователи искажали его показания.
В.Терешкин, igor@bellona.no, 26 июля 2001 г.
ОБЗОР ПУБЛИКАЦИЙ
"НОВАЯ ГАЗЕТА"
КАК ЖУРНАЛИСТОВ ПРИНИМАЮТ ЗА ШПИОНОВ.
Записи "прослушки" Пасько потеряли
На прошлой неделе суд исследовал все документы, связанные с
обвинением. Ворох бумаг на столе судьи растет медленно, но растет.
Появляются фотографии, пачки газет с опубликованными статьями, записи,
командировочные удостоверения... Проанализировав журнал учета "Боевой
вахты" начиная с 1990 года до момента ареста, я пришел к выводу, что за
эти годы Григорием Пасько было написано более четырехсот пятидесяти статей,
то есть примерно пять-шесть в месяц. Почти семьдесят процентов
опубликованных материалов касаются экологии - списанных подлодок,
утилизации жидких радиоактивных отходов, строительства заводов по
утилизации, плачевного состояния береговых технических баз, где хранятся
радиоактивные отходы... Наконец, о таких трагических случаях, как гибель
подлодки в бухте Чажма, гибель малого ракетного корабля "Муссон"...
Невольно возникает мысль: ведь это так просто - здесь судят журналиста
Пасько, приобщив в качестве доказательств вины все его работы...
Прослушиваются пленки с записями телефонных разговоров. Секретов нет.
Вот читаются записи разговоров Пасько с японскими и российскими
журналистами. А пленки с записями почему-то размагничены. Их попросту нет.
Но почему суд должен верить бумагам без голоса?
Прокурор задает общие вопросы об оборонке, о работе в сельском
хозяйстве Приморья северных корейцев... Даже судья вынужден попросить
прокурора быть конкретным в вопросах и спрашивает: откуда известно, что
японцы - представители спецслужб Японии? Ответа нет. Но прокуратура
Тихоокеанского флота стоит на своем. За прокуратурой стоит ФСБ ТОФ, и суд
ведет разбирательство по делу журналиста Григория Пасько, принятого за
шпиона... А.Ткаченко, "Новая газета", 23 июля
Источник: panfilov@monitoring.ru, 24 июля 2001 г.
"ВРЕМЯ МН"
ПАСЬКО СОБИРАЛ МАТЕРИАЛ ПОД ПРИСМОТРОМ КОНТРРАЗВЕДКИ. Вчера
военный суд Тихоокеанского флота приступил к допросу свидетелей по
делу военного журналиста Григория Пасько, повторно обвиняемого в
государственной измене.
Выступивший в качестве свидетеля обвинения заместитель командующего
Тихоокеанским флотом адмирал Александр Конев подтвердил, что давал
Пасько разрешение на посещение режимных объектов и проведение там видео-
и фотосъемки. Согласно показаниям другого свидетеля, принимавшего участие
в одной из таких "экскурсий" вместе с обвиняемым, бывшего сотрудника
флотской газеты "Боевая вахта" Анатолия Фомина, на территории воинских
частей журналисты постоянно находились в обществе представителей
командования и военной контрразведки, в присутствии последних велась
любая съемка. По мнению адвоката обвиняемого Анатолия Пышкина, эти
показания не подтверждают виновность его подзащитного. Сам Пасько считает,
что главнокомандующий ВМФ России адмирал Куроедов - он возглавлял
Тихоокеанский флот в то время, когда происходили интересующие суд события, -
мог бы оказаться намного более информированным свидетелем. Однако
ходатайство Пасько о вызове главнокомандующего в суд в качестве свидетеля
не было удовлетворено. Всего же в ходе суде бного следствия планируется
заслушать показания около 60 человек, в том числе и трех давно отбывших на
родину японских журналистов - к ним через МИД Японии обратились с просьбой
оказать помощь российскому правосудию. Как известно, Пасько инкриминируют
передачу гражданам Японии 10 секретных документов. Однако пока неизвестно,
сочтут ли нужным приглашенные зарубежные журналисты явиться для дачи
показаний. Ведь некоторые из них сами какое-то время являлись фигурантами
этого уголовного дела. А.Корня, "Время МН", 24 июля
Источник: panfilov@monitoring.ru, 25 июля 2001 г.
"НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА"
Свидетели выступили в пользу Григория Пасько
ВО ВЛАДИВОСТОКЕ продолжается судебный процесс над бывшим военным
журналистом Григорием Пасько, обвиняемом в государственной измене. В
понедельник, 23 июля, суд допросил в качестве свидетелей заместителя
командующего Тихоокеанским флотом Александра Конева и бывшего сотрудника
флотской газеты "Боевая вахта" Анатолия Фомина. Оба свидетеля не дали
показаний, подтверждающих виновность Григория Пасько. Так, вице-адмирал
заявил, что разрешал обвиняемому посещать определенные воинские части и
проводить там видео- и фотосъемки. А бывший коллега Пасько Фомин рассказал,
что участвовал вместе с обвиняемым в поездках в различные флотские
соединения, но всякий раз при этом журналистов сопровождали представители
командования и военной контрразведки.
П.Смуров, "Независимая газета", 24 июля 2001 года
Источник: panfilov@monitoring.ru, 25 июля 2001 г.
"НОВЫЕ ИЗВЕСТИЯ"
Адвокат Пышкин: "В деле Пасько нет доказательств его виновности"
- Второй процесс разительным образом отличается от первого, - говорит
Пышкин. - Конечно, во многом это зависит и от личности судьи. Сейчас это
Дмитрий Кувшинников. На первом процессе была настоящая война с судьей.
Суд пытался нас строить, чтобы защитники маршировали под его команду.
Сейчас спокойная деловая обстановка. В определенной степени это и
результат деятельности Конституционного суда. Последнее время в своих
постановлениях Конституционный суд настаивает, чтобы судебный процесс был
состязательным. Суд обязан взвешивать аргументы обвинения и защиты и дать
каждой стороне возможность предоставить свои доказательства по делу.
Удивительно, что сейчас прокурор Александр Кондаков занимает очень
пассивную позицию. Почему - не очень понятно. Быть может, он ищет варианты
для отхода от дела? В обвинении Пасько можно выделить десять основных
пунктов. Три пункта из них сейчас выпадают автоматически. Дело в том, что
были внесены изменения в секретный приказ министра обороны, тот приказ,
который определяет, какие вещи можно засекречивать, а какие нет. Так вот,
перестали быть секретными данные, связанные с утилизацией радиоактивных
отходов.
...Первые десять дней суд посвятил исследованиям документов,
использованных в деле. В частности, изучались материалы, изъятые из
квартиры Пасько в ходе обыска. И здесь обнаружилась очень интересная вещь.
Мы предоставили доказательства того, что в материалах дела Пасько оказалось
на 202 документа на 265 листах больше, чем было изъято во время обыска. В
том числе у Пасько якобы нашли на квартире те десять документов, которые
он будто бы передал японцам. Позвольте, если он их "передал", то как их
могли найти у него дома?
...Кроме того, мы сделали несколько официальных запросов и заявление о
незаконности создания следственной группы, которая расследовала деятельность
Пасько. Дело в том, что она была создана по распоряжению помощника прокурора
Тихоокеанского флота, но включала в себя в том числе и сотрудников не только
военной контрразведки, но и сотрудников территориального управления ФСБ,
которые военному прокурору не подчиняются... Но если следователь не имел
права участвовать в следствии, то и представленные им материалы незаконны.
Особое внимание мы уделили экспертизе протокола дополнительного осмотра
документов, якобы изъятых у Пасько. В качестве понятых были привлечены
военнослужащие срочной службы. По протоколу видно, что, когда его составляли, то
просто оставили места, куда потом стали вписывать фамилии этих понятых. Они
не вмещались в эти пробелы. Возникает законный вопрос, а присутствовали ли
эти понятые при всей процедуре или просто подмахнули потом протокол?
...Мы также поставили вопрос о неуважении к суду со стороны прокурора
ТОФ и начальника управления ФСБ по Тихоокеанскому флоту. Еще первый суд
вынес частное определение в адрес следователей по фактам фальсификации
документов. По закону флотский прокурор и начальник контрразведки должны
были в месячный срок сообщить о принятых мерах. А ответ из прокуратуры
датирован апрелем 2001 года. Начальник УФСБ подписал ответ 20 августа 1999
года, то есть в отведенный срок. Но... в этом ответе написано, что он
направлен в "Тихоокеанский флотский военный суд", это новое название суда,
в августе 1999 года он назывался по-старому "военный суд Тихоокеанского
флота".
Флотская прокуратура и УФСБ призваны следить за соблюдением законности,
но раз так, то они сами должны быть в первую очередь безупречно законны в
своих действиях...
К тому же из ответов непонятно, был ли как-то наказан следователь
Доровских? Вот следователь Егоркин был наказан. Ему объявлен строгий
выговор. Правда, вскоре ему присвоили очередное воинское звание "майор
юстиции"...
Да, и еще. 24 июля управление ФСБ по Приморскому краю распространило
заявление, в котором оно отказывается принять участие в пресс-конференции.
В этом заявлении верно указывается, что "вопрос о виновности должен решать
только суд". Но как тогда понять ответ из УФСБ, в котором говорится, что в
отношении следователя Егоркина отказано в возбуждении уголовного дела по
фактам фальсификации? Такое заключение мог бы сделать только прокурор, а не
начальник УФСБ.
Можно напомнить, что в материалах дела есть протокол от 20 ноября 1997
года. В нем следователь Егоркин указывает, что Пасько 10-11 сентября был на
заседании военного совета ТОФ и делал записи не в специальную секретную
тетрадь, а на отдельных листках. И эти листки якобы были изъяты у Пасько.
Получается, что еще до обыска следователь внес в протокол эти листки. Как
это понять?
...Или еще один момент, говорящий о квалификации наших законников. В
материалах дела есть разрешение суда Приморского края на прослушивание
телефонных разговоров Пасько. Но оно незаконно, потому что вопрос
рассмотрен председателем суда, а подписан его замом. К тому же
"прослушивание" - это одно, а записывание телефонных прослушек - это
совсем другое. На него нужно отдельное разрешение.
- К тому же часть пленок такой "прослушки" уничтожена, - подчеркнул
адвокат. - Остались только записи расшифровок разговоров. Как можно
убедиться в том, что они подлинные? Какие телефоны прослушивались, законно
или нет? Потому что в разрешении на "прослушку" должны указываться
конкретные номера телефонов, а если подозреваемый звонил от соседа или из
другого кабинета - его прослушивание было незаконным. И если записи
размагнитили, то как удостовериться, кто вел разговор? Шесть кассет
сохранилось, и Пасько не стал отрицать, что на них его голос. Но
ничего крамольного в этих разговорах нет...
С 23 июля суд начал допрос свидетелей. В суде уже был заместитель
командующего флотом вице-адмирал Конев. Он подтвердил, что давал Пасько
разрешение на посещение режимных частей. Мог ли Пасько в ходе этих
посещений собирать "секретную информацию"? Каким образом? Каждый подобный
визит строго регламентировался. Без разрешения командования флота попасть
в такие части невозможно даже военному журналисту. Прибыв в такую часть,
Пасько должен был представиться командиру и показать ему все необходимые
разрешительные документы. Командир части в свою очередь ставил в известность
сотрудника военной контрразведки о таком визите. По территории части можно
было передвигаться только с местным офицером.
Свидетель Анатолий Фомин, который работал с Пасько в газете "Боевая
вахта", подтвердил, что во время подобных командировок их всегда
сопровождали 4-6 человек. Фото- и видеосъемки можно было делать только с
разрешения. Да и что было на этих снимках? Ворота части, какие-то строения
без привязки к местности, люди...
Бывший начальник пресс-центра ТОФ Виктор Рыжков рассказал суду о
деятельности газеты "Боевая вахта" и о работе пресс-центра. Ни один из
свидетелей не дал каких-либо уличающих Пасько показаний. Фомин сказал,
что в разговоре с офицерами частей Пасько задавал обычные "журналистские"
вопросы, не касающиеся характеристики секретных объектов.
Сотрудники владивостокского офиса японской широковещательной корпорации
Эн-эйч-кей операторы Юрий Дека и Николай Унагаев рассказали о сотрудничестве
с Пасько. По их словам, именно они отбирали те видеоматериалы, что приносил
Григорий. Общение Пасько с директором представительства Такао Дзюном
происходило открыто при всех. Они не уединялись и не шептались...
Свидетель Юрий Ралин показал, что схема военной части, которую якобы
изъяли дома у Пасько, только похожа на ту, которую ему показывал Такао Дзюн.
Но похожа как? Такие же квадратики в виде объектов да надпись "бухта
Сысоева". Ралина в ходе следствия допрашивали 9 часов подряд - это, как
следует по протоколу, а по его словам, 12 часов подряд, и не давали ему
даже в туалет выйти. Следователи предупреждали его о том, что он свидетель
"только пока"... и все это ради того, чтобы Ралин назвал схему не похожей,
а "подобной"... По международным нормам такое поведение следователей в
отношении свидетеля расценивается как пытка.
26 июля после небольшого перерыва процесс возобновляется. Приглашены
владивостокские журналисты, которые имели контакты с Эн-эйч-кей - Олег
Жунусов, Федор Гурко и Борис Паденко. Всего планируется заслушать около
60 свидетелей. Мы надеемся, что в суд прибудут лица, участвовавшие в обыске
у Пасько. Было бы очень интересно послушать показания тех японских
журналистов, которым Пасько якобы передавал сведения, составляющие
государственную тайну. Двое из них сейчас в Москве в представительстве
Эн-эйч-кей. Это Такао Дзюн и Тосихику Ямаучи. Если Пасько шпион, то почему
не предпринято никаких действий в отношении тех, кому он передавал
"шпионские сведения"?
А.Калачинский, "Новые Известия", 26 июля 2001 года
Источник: panfilov@monitoring.ru, 30 июля 2001 г.
ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ
В среду 25 июля во владивостокском Доме Журналиста состоялась первая
пресс-конференция по делу Григория Пасько. Журналистов было пятнадцать,
практически все СМИ города. Адвокаты долго и тщательно готовились к
этому событию. Общественный защитник Григория Александр Ткаченко зачитал
письма-протесты, поступившие в адрес суда из самых разных Пен-центров
мира. Александр констатировал:
- В этом городе достаточно прищурить глаза на бухту Золотой Рог, - и ты
уже японский шпион. Любого из вас, пишущего на острые темы, могут так
же, как и Пасько бросить на тюремные нары и растереть в лагерную пыль.
Защищая Григория, вы защищаете демократию, защищаете себя.
Адвокат Иван Павлов начал свое выступление с анекдота.
- Медведь собрал на полянке зверей и сел играть с ними в карты. А из
медведя дипломат плохой. Тасуя колоду, он предупредил: тому, кто будет
мухлевать, я сразу же дам в морду, в наглую рыжую морду. Лис страшно
возмутился. Вот и мы, открывая каждый том дела Пасько, видим, что вместо
закладок торчат длинные рыжие уши ФСБ. Мы все время будем разоблачать
подтасовки и фальсификации этой службы.
Адвокаты подробно рассказали обо всех ходатайствах, о допросах
свидетелей. Журналисты особенно много вопросов не задавали. Сегодня, 26
июля всего в трех местных газетах вышли небольшие материалы.
Чувствуется, что у представителей второй древнейшей профессии интерес к
процессу, на котором судят их коллегу за профессиональную деятельность,
угасает.
В.Терешкин, igor@bellona.no, 30 июля 2001 г.