экология и права человека
Содержание и поиск
Последний выпуск
Предыдущий выпуск
|
Союз "За химическую Безопасность" экология и права человека |
Об издании Содержание и поиск Последний выпуск Предыдущий выпуск |
журнал Индекс
|
| Выпуск 220, 18 ноября 2000 |
Право на эко-правду
ТРЕХЛЕТИЕ РАТИФИКАЦИИ РОССИЕЙ КОНВЕНЦИИ О ХИМОРУЖИИ
(вновь о противоположных позициях - Зеленого креста и других)
ЗЕЛЕНЫЙ КРЕСТ И ЕГО ДРУЗЬЯ
ПРОБЛЕМЫ РОССИИ В РЕАЛИЗАЦИИ КОНВЕНЦИИ
ПО ЗАПРЕЩЕНИЮ ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ
В Москве 13-14 ноября 2000 года проходил Общественный форум по
проблеме уничтожения химического оружия. Он был приурочен к третьей
годовщине ратификации Россией Конвенции о запрещении разработки,
производства, накопления и применения химического оружия и о его
уничтожении, состоявшейся 5 ноября 1997 г. Он был организован
Российским Зеленым Крестом при поддержке правительства Швейцарии,
Швейцарского Зеленого Креста, Глобал Грин США.
В настоящее время подавляющее большинство российских политических
сил и общественности поддерживает необходимость экологически безопасного
уничтожения химического оружия в соответствии с нормами Конвенции.
Однако средств на это из федерального бюджета выделяется крайне мало.
Это не позволяет России своевременно выполнять взятые на себя
обязательства по уничтожению химического оружия.
Проблемы реализации Конвенции обсуждались с участием представителей
регионов хранения химического оружия, федеральных структур и ведомств,
посольств, общественных организаций. Особое внимание было уделено
вопросам иностранной помощи и возможностям улучшения международного
сотрудничества в этой области.
С российской стороны в форуме приняли участие:
Пак З.П., Генеральный директор Агентства по боеприпасам РФ, Капашин В.П.,
Директор федеральной целевой программы "Уничтожение запасов химического
оружия в Российской Федерации", Калинина Н.И., консультант аппарата
правительства РФ, Семин В.В., Главный советник МИДа РФ, представители
регионов хранения химического оружия, различных научных и общественных
организаций.
Среди иностранных участников на форуме были:
Джеймс Ф. Коллинз, Посол США в РФ, Адольф Эрнст III, руководитель
Международной программы "Совместное снижение угрозы", Ричард Рок,
Департамент обороны США, Икиро Акияма, Организация по запрещению
химического оружия, Ричард Райт, Посол, Глава делегации Европейской
комиссии, представители посольств Великобритании, Германии,
Нидерландов, Норвегии, Франции, Швейцарии, Швеции.
Было отмечено, что Россией предприняты значительные усилия по
выполнению своих международных обязательств. Так, проектом федерального
бюджета на 2001 год предусмотрен объем финансирования на цели
уничтожения химического оружия в шесть раз превышающий соответствующие
цифры 2000 года. Имеются позитивные сдвиги в строительстве социальной
инфраструктуры в местах хранения и будущего уничтожения химического
оружия. Эти усилия находят понимание у наших зарубежных партнеров.
Правительство США продолжает финансирование проектных и других работ
по объекту уничтожения химического оружия в Щучьем, к финансированию
строительства в Щучье присоединяется Великобритания, о своей помощи по
строительству завода в Горном рассказали представители Германии и
ТАСИС. Такие страны как Италия, Норвегия, Нидерланды также проявляют
интерес и собираются оказывать помощь России в процессе химического
разоружения.
Участники форума выразили единодушное мнение о полезности такого
рода мероприятий, где представители всех сторон, участвующих в процессе,
могли бы выразить свое видение проблем. Более того, назрела необходимость
создания постоянно действующего общероссийского общественного органа по
проблемам уничтожения химического оружия. Его можно было бы назвать
"Национальный диалог", по аналогии с существующим таким же в США. Он
должен обеспечить открытый диалог и консультации между всеми сторонами,
участвующими в процессе химического разоружения на всероссийском уровне.
Пресс-служба Зеленого Креста, 17 ноября 2000 г., gcrus@glasnet.ru
ДРУГАЯ ПОЗИЦИЯ
БОМБА ПОД ПОДУШКОЙ. Для всего мира Конвенция о химическом оружии
вступила в силу 29 апреля 1997 года. В России процесс ее ратификации
закончился три года назад, 6 ноября 1997 года, когда на тексте
соответствующего закона поставил свою загогулину Ельцин. Срок выполнения
Конвенции для России невелик - 7 лет, но только если понимать масштабы
проблемы.
Разговоры о химическом оружии в России стали гласными лишь с 1989
года, со времен знаменитого Чапаевского протеста. Тогда жители
малоизвестного городка остановили попытку армии начать уничтожение
химического оружия безо всякого соблюдения экологических норм. Попытка
эта была санкционирована генералом С.В.Петровым тогдашним главкомом
химических войск. Недавно генерал был отправлен на покой. А мы до сих
пор не выполняем своих международных обязательств и не можем понять, что
ликвидация химического оружия может быть или экологичной... или никакой.
СТОЛИЧНЫЕ ЗАЧИСТКИ
Москва первой пала жертвой советских военно-химических амбиций: в
трех ее районах до сих пор остаются забытые военными полигоны и склады
химического оружия. В Кузьминках, включенных, кстати, в число шедевров
мировой культуры, такой полигон существовал более 40 советских лет,
в Очаково центральный склад химического оружия остался еще с царских
времен и был таковым вплоть до Второй мировой войны, а на Богородском
валу еще в 1920-е годы построили институт химической войны НИХИ РККА,
который удалось выселить в Саратовскую глушь лишь в начале 1960-х годов.
В каждом из трех районов наши военные химики закапывали химические
боеприпасы. Разумеется, вместе с отравляющими веществами (ОВ).
Узнали мы об этом случайно. Дело в том, что постановление СНК СССР и
ЦК ВКП(б) "О генеральном плане реконструкции Москвы", принятое 10 июля
1935 года, планировало изменение границ столицы включением в нее
загородных Кузьминок и Очакова. Это обстоятельство озаботило председателя
Совета народных комиссаров СССР В.М.Молотова, у которого в министрах
обороны ходил К.Е.Ворошилов - большой любитель военно-химических игрушек.
Зная об экологической небезупречности своих работ с химоружием, Ворошилов
предпринял все, чтобы не попасть под топор того людоедского времени.
Очистные работы на полигоне в Кузьминках начались в начале октября
1937 г., а к концу декабря стало ясно, что военно-археологический сезон
следует отложить до весны. За небольшой срок из земли была извлечена бездна
химических боеприпасов - 6972 мины, 878 артснаряда и 75 авиабомб. А из
симпатичного озерка, оказавшегося на территории полигона и
использовавшегося отнюдь не для рыбной ловли, военные извлекли 109
артхимснарядов, 129 химмин, 22 баллона и 24 бочки с ОВ. Однако, ожидали
они найти в том озере совсем не то: не 24 бочки с ОВ, а около 100, и не
109 артснарядов с ОВ, а примерно 2000.
В последнем докладе 1937 года высший военно-химический начальник
докладывал наркому Ворошилову о новых планах: "Для безопасности района
полигона дополнительно к проделанным работам необходимо: а) весной 1938
года провести еще раз тщательную разведку всей территории специальным
отрядом; б) этому же отряду еще раз провести работу по раскопке мин и
снарядов в районе "Северного бугра" и подвесной дороги; в) закончить
работу по очистке территории НИХИ РККА, которая была приостановлена из-за
наступления морозов. Кроме того, предварительной разведкой установлено, что
и территория склада N 136, расположенного под Москвой (10-12 километров -
Очаково) точно так же заражена... На территории склада из года в год
закапывались в землю баллоны с ОВ, снаряды и бочки".
Карты, однако, легли иначе - гроза обошла "первого маршала" стороной,
и до очистки территорий в 1938 г. руки у армии уже не дошли. Кстати, к
тому времени и дела генплановские повернулись к военным другим боком -
Кузьминки и Очаково остались вне Москвы. В общем, все вернулось на круги
своя, и вместо раскапывания химоружия его вновь стали закапывать (есть
живой свидетель тому, что только в годы войны в "очищенное" озеро полигона
в Кузьминках затапливали отходы испытаний химоружия). А при очередном
расширении Москвы, на рубеже 1950-1960-х годов, Кузьминки и Очаково вошли,
наконец, в городскую черту.
ГРИБЫ В МЫШЬЯКОВОМ СОУСЕ
Возникает вопрос: а как вообще попадало в землю тех же Кузьминок все
то богатство, которое начали раскапывать осенью 1937 года? Тогда, кстати,
из полутора сотен (!) захоронений в Кузьминках были извлечены предметы,
которыми не принято стрелять ни в одной армии, например, 946 бочек,
заполненных ипритом. Ясно, что иприт в землю попадал не по рассеянности
военных. Закапывания химоружия всегда проводилось по окончании испытаний
и стрельб. А поскольку материалов для этих работ всегда заказывалось
больше, чем нужно, то неизрасходованное приходилось упрятывать в землю.
Скажем, той же осенью 1937 года из земли было извлечено 353 баллона с
синильной кислотой, фосгеном и хлором, для метания которых орудия не
изобретены и в наши дни.
Почему именно в землю? Вот, что писалось в утвержденной главным
военным химиком тех лет в мае 1934 года "Инструкции по перевозке и
хранению авиационных химических бомб, снаряженных БХВ". Было установлено,
что при перевозке авиахимбомб "гужем, на автомашине, в поездах и водным
транспортом... все давшие течь авиахимбомбы уничтожаются закапыванием".
Если же бомбы находились не в пути, а в "стационаре", то складским
работникам предписывалось авиахимбомбы с течью выносить из хранилища с
последующей разрядкой или уничтожением. По другим типам химбоеприпасов
аналогичные тексты. А все потому, что до 1934 года учет химоружия в
стране просто отсутствовал. В секретном приказе N 066 наркома К.Ворошилова,
датированном маем 1934 года, это бесхитростно и проконстатировано:
"Точный учет расхода боевого и военно-химического имущества... не
установлен и данных о фактическом их расходе не имеется".
В последующие годы в этой сфере начали наводить порядок, который
свелся к закапыванию химоружия на отдельно взятых участках страны. Это
и было "экологическим" стандартом Красной Армии, но чем он обернулся для
нынешних жителей России, можно понять из заключительных фраз последнего
доклада 1937 наркома обороны К.Ворошилова предсовнаркома В.Молотову:
"...эта территория (полигон в Кузьминках - Л.Ф.) должна быть взята под
особое наблюдение и пользование ею людьми (заселение, устройство
общественных гуляний, постройки и проч.) необходимо категорически
запретить".
Мы не знаем, расслышал ли это предостережение второй человек страны.
Но нынче по бывшему полигону спокойно разгуливают москвичи, не
смущаясь вонью, которая иногда прорывается из ядовитой преисподней,
особенно летом или после дождя. С густо удобренных мышьяком лесных угодий
грибы спокойно перекочевывают на рынки Москвы. А в недоочищенном от
химоружия озере москвичи беззаботно ловят рыбу. Кстати, дома, с одной
стороны улицы Головачева стоят как раз на территории бывшего
военно-химического полигона. Да и лейб-овощесовхоз "Белая дача" совсем
рядом, равно как и охраняемый бравыми милиционерами подземный водозабор.
Что до ОВ под названием иприт, то его мы с корреспондентом "Московской
правды" и с ученым из Российской академии наук нашли. Это случилось в
октябре 1998 года на берегу полигонного озера. Ни один военный химик мира
не поверит, что иприт смог прожить в земле 70 лет без естественных
возрастных изменений, однако мы уже не нуждаемся в их подтверждении - в
Москве прожил и продолжает жить. Как и во многих других местах России
закопанный иприт (по данным науки, - жесточайший мутаген) тоже жив.
НЕМЕЦКИЕ КОРРЕКТИВЫ
По меркам военных химиков размер военно-химического полигона в
Кузьминках небольшой - 9 квадратных километров, но все они до сих пор
напичканы химбоеприпасами. Еще больше досталось очень большому - 900
квадратных километров - военно-химическому полигону в Шиханах
(Саратовская область). В его земле лежат сотни тысяч химических снарядов,
мин и авиабомб. В феврале 1939 г. военно-химический руководитель Красной
Армии доложил в наркомат обороны, что за 1938 г. на полигоне в Шиханах
будто бы было уничтожено около 100 тысяч артхимснарядов и авиахимбомб.
Делалось это просто: артиллеристы стреляли химическими снарядами и
минами. Причем не только в Москве и Шиханах, но и по всей России: на
артполигонах в районе Луги, что недалеко от Санкт-Петербурга, городка
Юрга в Кемеровской области, в районе Чебаркуля (Челябинская область), на
учебном полигоне химических войск во Фролищах (граница Нижегородской и
Ивановской областей). Не говоря уж о тех районах, которые "обрабатывалсь"
химбомбами. Причем известны случаи, когда жертвами этих стрельбищ
оказывалось окрестное население. И везде в земле остались - не могли не
остаться - опасные следы тех стрельб: кто знает, сколько бомб и снарядов
не взорвалось и не было найдено?
Летом 1940 года в Казахстане южнее Лбищенска (в районе которого
погиб В.И.Чапаев) был создан гигантский авиационно-химический полигон,
по размерам не меньше иного государства - 6400 квадратных километров.
Химические учения и испытания различных боеприпасов успели провести в
осенние месяцы того же года. Что до "излишков" авиабомб, то вывозить их
не стали, а оставили на следующий сезон. Однако фашистская Германия
внесла коррективы в эти планы, а прикопанные землей 35 бомб ХАБ-200
с синильной кислотой, 48 бомб ХАБ-200 со смесью иприта и люизита, 120
бомб ХАБ-100 со смесью иприта и люизита до сих пор лежат в земле, не
известно, правда, какой.
Мы ничего не знаем о том, что стало с ненужными химснарядами и
бомбами на московском складе в Очаково, которые были закопаны на его
территории (косметические раскопки выполнялись лишь летом 1939 года,
когда очевидцев грязных событий уже не было в живых). Как и о многих
других "захоронках", где оружие хранили все предвоенные годы - ст.Красная
речка (Хабаровский край), ст.Сунгач (Приморский край), Чита-II,
ст.Ржаница (Брянская область), Бердск (Новосибирская область)...
КОНВЕНЦИЯ КАК КАПКАН
Конвенция о химическом оружии обошлась мировому сообществу дорогой
ценой. Многолетний поиск компромисса стоил потери ее универсальности:
в последний момент ведущие державы мира - в первую очередь Советский
Союз и США - договорились скрыть от мирового сообщества все факты
захоронений и затоплений химоружия, осуществленные после 1 января 1946 года.
Этот сговор давал всем странам шансы на сокрытие экологических
последствий послевоенной военно-химической активности. А были они
поистине варварскими. Достаточно вспомнить, что 120 тысяч тонн ОВ,
которые советские люди ценою своего здоровья и тысяч жизней создали за
годы Отечественной войны, исчезли. Исчезли потому, что после войны наша
армия решила пожертвовать еще одним поколением создателей химоружия и
провести полное химическое перевооружение.
Конечно, сговор сговором, а обязательства перед собственным
населением остаются. По крайней мере в США имеется программа уничтожения
химического оружия на восьми складах его хранения, а также сноса
цехов, где оно производилось в прошлые годы: по подсчетам специалистов
общая масса ОВ там составляет 32 тысячи тонн ОВ. Кроме того, в США
существует программа преодоления последствий прошлой военно-химической
активности. Армия по заданию Конгресса скрупулезно проанализировала
архивы, выявила 215 мест прошлых работ с химоружием на территории США -
довоенных и послевоенных - и о результатах подробно доложила всей стране.
А вот насчет того, где и что США затапливали в открытом море или
закапывали на территории чужих стран, например в Германии после 1946 года,
то тут американские генералы прикрывались Конвенцией, которая разрешала
не отвечать на подобные вопросы.
В России тоже существует программа уничтожения химоружия, хранящегося
на семи объявленных складах. Программа невыполнимая, потому что задача
уничтожения 40 тысяч тонн ОВ очень сложна для любой индустриальной державы,
не говоря о нынешней Россия с ее ослабленным военно-техническим комплексом.
Долго и с муками готовится у нас документ, касающийся ликвидации цехов
выпуска ОВ, но мест прошлых работ с химоружием у нашей армии не нашлось -
они "пропали".
Начиная с 1989 года экологи не раз пытались получить ответы на
вопросы: где, когда, чего и сколько было затоплено и захоронено. Ответ
химические генералы давали в духе "меньше знаешь - лучше спишь". Тогда
экологические активисты предприняли собственный поиск. Некоторые данные
о практике закапывания химоружия удалось разыскать в архиве, хотя
генералитет принял недюжинные меры, чтобы этому помешать. Что до мест
послевоенного уничтожения химоружия, то в Пензенской области поиск был
настолько успешным, что места уничтожения были определены с точностью
до метров.
У экобандитизма армии есть и уголовный аспект. Страсть к сокрытию
от сограждан экологической информации настолько увлекла генералов, что
они спровоцировали прямое нарушение Россией (не каким-то там С.Петровым,
а именно Россией) международных обязательств, вытекающих из подписанной
ею Конвенции о химическом оружии. Ратифицировав ее, Россия должна была, в
соответствии со статьей 3 Конвенции огласить информацию по очень большому
кругу вопросов: о запасах и местах нынешнего хранения химружия, о цехах
его прошлого выпуска, о старых и оставленных его видах. Старое - это то,
что было закопано и потеряно на полигонах и складах своей страны до 1946
года. Оставленное - то же самое оружие, если оно относится не к своей
стране, а к вышедшим из советской шинели Украине, Белоруссии, Казахстану,
Узбекистану.
Ничего этого правительство России не сделало. А между тем, не
представив в Гаагу все эти данные, наши генералы загнали Россию в
опаснейшую ловушку. А заодно подставили себя под прямое действие немалого
числа статей Уголовного Кодекса России. И было бы полезно, чтобы юристы
примерили к ним эти статьи. Если, конечно, у нас закон един для всех.
Захотят ли обо всем этом вспомнить наши власти - российские и московские?
Или напоминать должны господа из Гааги?
Федоров Л.А., доктор химических наук,
президент Союза "За химическую безопасность",
"Новое время", 19 ноября 2000 г.