Главная страница Содержание номера

Андрей Волос
     Андрей Волос родился в г. Душанбе (Таджикистан) в 1955 г. в семье геолога. После окончания средней школы поступил в Московский нефтяной институт. Много лет совмещает разные виды деятельности с литературной работой. Автор книги стихотворений (1988), многочисленных стихотворных переводов с таджикского языка, сборника рассказов и повестей (1989), прозаических публикаций в журнадах "Новый мир", "Дружба народов", "Знамя" и др. В настоящее время живет и работает в Москве.

История одного покушения

    В апреле 1997 года в г. Худжанде было совершено покушение на президента Республики Таджикистан Эмомали Рахмонова.
     Через несколько дней пресс-служба президента РТ распространила следующую официальную информацию (орфография оригинала сохраняется, приводится с небольшими сокращениями):
     "Как ранее сообщалось, 30 апреля 1997 г. в г. Худжанде был совершен террористический акт в отношении Президента РТ Рахмонова Э.Ш., в результате чего двое мирных жителей погибли и более 70 человек получили различные виды телесных повреждений.
     Следственно-оперативной группой из числа сотрудников прокуратуры республики, Министерства безопасности (МБ), Министерства внутренних дел (МВД) и Налоговой полиции (НП) проведены следственные, оперативно-розыскные мероприятия, в ходе которых установлено, что данный террористический акт был осуществлен бандгруппой в составе более 10 человек, возглавляемой Абдушукуровым Хуршедом Абдухафизовичем, известным под кличкой Тайсон. В целях пресечения преступных действий бандитов, оперативно боевая группа из числа сотрудников МВД и МБ 4.05.97 прибыла к месту укрытия преступников. Было принято решение подавить огневое сопротивление, в ходе которого трое из преступников уничтожены, один подорвал себя гранатой, а главарь банды Абдушукуров покончил жизнь самоубийством выстрелом из имевшегося у него пистолета. Следственно-оперативная работа по делу продолжается."
     Так кто же были эти люди, рискнувшие покушаться на жизнь президента? И что их толкнуло на подобный шаг?
     Чтобы ответить на эти вопросы, придется вернуться в недавнее прошлое.
     У кормила центральной власти сейчас стоят представители южной части страны - Хатлона, историческим центром которой является Куляб.
     До событий 1992 года, т. е. до начала гражданской войны, в которой Куляб выступил в защиту законной президентской власти против демократической оппозиции, объединившейся с исламскими фундаменталистами, ключевые посты во властных структурах занимали представители Худжанда, города на севере Таджикистана.
     Худжандцы правили больше шестидесяти лет. Мандат им выписала Советская власть - как людям образованным и тяготеющим к промышленным центрам. С ее помощью они и удерживались столь долго, проводя ту политику, которую им позволяли проводить из Центра - политику партии.
     Когда перестройка вошла в силу и влияние Центра ослабло, то, по словам одного таджикского поэта, "к ним пришли несколько кулябских сторожей и лиц, употребляющих насвой* [* Насвой - табак, растертый с негашеной известью: для получения наркотического эффекта его закладывают под язык: употребление насвоя характерно для низших слоев населения.], и отобрали у них власть, как у младенцев".
     Разумеется, это преувеличение. Отстояв законную власть в кровавой схватке с оппозицией, Куляб естественным образом заменил прежних ее представителей, в основном худжандцев, на новых - по большей части, кулябцев.
     Но это только в центре, в столице. Что касается власти на местах, то здесь Кулябу еще многое предстояло сделать.
     В 1996 году был принят негласный закон о ротации, в соответствии с которым кулябцы должны были постепенно проникать в Худжанд и другие области страны и, соответственно, замещать местных руководителей, - или, по крайней мере, работать заместителями у прежних начальников, диктуя им новые правила жизни.
     Надо сказать, что, формально являясь представителями одной национальности, кулябцы и худжандцы демонстрируют довольно разные национальные характеры. Худжандец склонен к разумным компромиссам, к политическим способам разрешения конфликтов, в какой-то степени - к конформизму. Кулябец - человек гораздо более жесткий, решительный. Это вспыльчивый горец, малообразованные предки которого веками боролись с самой природой, а не с ее тайнами. Он решителен, всегда готов к столкновению, не склонен прощать обид и полагает кровную месть разумным и справедливым делом.
     В Худжанде настали плохие времена. На многих постах оказались люди, убежденные, что единственный смысл государственной службы - добыть как можно больше средств поборами и вымогательствами, и проводившие свою простую политику очень жесткими методами. За ними потянулись волонтеры - ехали под крыло к чиновным родственникам, резонно полагая, что те обеспечат им благоприятные условия существования. Город быстро криминализировался - за счет приезжих. Свои, местные криминальные элементы, ведшие упорядоченную жизнь всем известных добропорядочных рэкетиров, были потеснены борзыми пришлецами.
     Доходило до открытого и как бы узаконенного грабежа на улицах. Вооруженные патрули президентской гвардии останавливали автомобили, вымогали деньги. Если денег не было, могли предложить оставить заложника: "Это жена с тобой? Ну, тогда ты за деньгами сбегай, а она пока с нами побудет..."
     Обстановка накалялась, недовольство росло.
     В мае 1996 года был убит некий Ашур, владелец чайханы, известный тем, что время от времени устраивал бесплатные обеды для неимущих. Угрохали его свои, худжандцы, однако в чайхане, когда вспыхнула драка, находилось, действительно, несколько вооруженных кулябцев.
     Ашур был братом известного худжандского уголовного авторитета по имени Икром, который умело использовал это убийство: прошел слух, что чайханщика Ашура убили кулябцы. Начались стихийные выступления. Впрочем, стихийные выступления, как правило, кем-то в той или иной степени организованы. В данном случае их организовывали уголовники. На криминальные деньги закупались продукты. Людям, собравшимся перед зданием Хукумата (мэрии), раздавалась пища, оказывалась материальная поддержка. Это было важно, поскольку начало 1996 года было экономически чрезвычайно тяжелым.
     Митинг продолжался около недели и не мог не вызвать беспокойства Душанбе. В город прибыл Гафар Мирзоев по кличке Седой, командир президентской гвардии. Приказ у него был, видимо, простой: беспорядки прекратить. Однако беспорядки приняли такой размах (в сущности, беспорядков как таковых не было - люди просто стояли на площади, отказываясь расходиться), что Гафар Мирзоев, человек весьма решительный и известный своей фразой о том, что лучше застрелить сто человек, чем обрекать на несчастья миллионы, ликвидировать эти выступления силой не решился. Мирному разрешению конфликта способствовали и местные, худжандские, правоохранительные органы.
     Митингующие выдвигали незамысловатые требования: убрать кулябские кадры, приструнить президентскую гвардию и президентский ОМОН, учредить жесткий контроль за распределением гуманитарной помощи, благодаря которой воры набивают карманы, а народ как голодал, так и голодает. Кроме того, худжандцы требовали организовать в городе армейские учебки, куда первым делом попадают новобранцы. Прежде их увозили в Душанбе, и зачастую они возвращались через непродолжительное время искалеченными - разумеется, в постоянных стычках с кулябцами.
     Власть пошла на уступки. Митинг назначил представителей, которые должны были следить за ходом исполнения требований. Кулябцы стали покидать город.
     Таким образом, уголовный авторитет Икром стал победителем кулябцев, победителем власти, вынужденной отступить перед возмущением народа, организованного уголовниками. Должно быть, успех вскружил Икрому голову. Через некоторое время Икром заехал по пустяковому делу к начальнику УВД, предполагая, что его, известного человека, народного героя, тот примет без всяких проволочек. Однако то ли начальник УВД действительно в тот момент был серьезно занят, то ли хотел показать зарвавшемуся рэкетиру, кто в доме хозяин. Ждать долго Икром не стал: выйдя из здания, сел в машину, разбил ею автомобиль начальника, а затем, когда его стали урезонивать милиционеры, выхватил нож. Крови не было, однако на одном из милиционеров он порезал рубашку.
     Этого ему не простили. Он был арестован и без проволочек осужден. Уже через две недели Икром оказался одним из заключенных ИТК-19.
     Он стал вторым серьезным авторитетом, отбывавшим срок в этой исправительно-трудовой колонии. Первым был Ашур Абдушукуров, родной брат Хуршеда Абдушукурова, более известного под кличкой Тайсон - в прошлом боксера, а ныне влиятельного бандита.
     Брат Тайсона Ашур сидел за убийство своей невестки - собственно говоря, жены Тайсона. Убил он ее за то, что она, на его взгляд, вольно себя повела с посторонним мужчиной. В воспитательных целях Ашур Абдушукуров взял пистолет Макарова и точным выстрелом разнес ей голову. Брат Хуршед, от же Тайсон, претензий к нему не имел - брат есть брат. Скорее всего, дело было бы замято. Только благодаря неудачному стечению обстоятельств Ашур оказался в тюрьме.
     В ИТК-19 авторитеты быстро подружились. Оба считали себя обиженными незаслуженно: разве можно сажать в тюрьму героя, спасшего Худжанд от засилия кулябцев? разве можно наказывать за то, что человек отстаивает необходимость соблюдения элементарных приличий?
     И принялись будоражить заключенных, объясняя им, что тех тоже посадили зря. Что единственным правильным решением в такой ситуации является бунт. Что всю ответственность они берут на себя. Что гарантируют полный успех задуманной операции. Что в процессе достижения справедливости ни с одной головы не упадет ни один волос. И что не пройдет и недели, как всех заключенных выпустят на волю, а на воле встретят с распростертыми объятиями.
     И тюрьма поднялась - под водительством Икрома и Ашура.
     Кто начинал - неизвестно. Может быть, главари. Так или иначе, взяли в заложники двух контролеров - работников тюрьмы. Выпустили из камер три сотни заключенных. И стали выдвигать требования.
     Деваться им было некуда - они получили свободу только внутри жилой зоны. Вооруженная пулеметами охрана, немедленно усиленная, торчала на вышках, не позволяя сделать лишнего шага.
     Сначала потребовали, чтобы освободили всех и немедленно.
     Их не освободили.
     Потом - тридцать человек.
     Тот же результат.
     Потом - чтобы к ним пришел прокурор области на переговоры.
     Прокурор области не сделал и шагу - боялся, что и его оставят заложником.
     Освободите десять!
     Нет ответа.
     Им предложили разойтись по камерам, по жилым помещениям, запереть друг друга, и тогда все сделают вид, что ничего не было. Ну, может быть, только зачинщиков...
     Они отказались.
     Конечно же, все УВД было поднято на ноги. Обратились к военным - в мотострелковую бригаду МО РТ, штаб которой находится в Худжанде. Военные оцепили с одной стороны забор - с уговором, что если из-за забора станут прыгать, стрелять без предупреждения, но стрелять по ногам. Через час комбриг приказ изменил - не стрелять вовсе, будут прыгать - брать живыми и невредимыми.
     Снова предложили прекратить бунт.
     Тюрьма отказалась.
     Тогда стали готовиться к штурму.
     Спецсредств в наличии не было. Сгоняли в Ташкент за "Черемухой". Разрабатывали план. Знатоки утверждали, что штурмовать тюрьму следует под утро. Подогнать несколько пожарных машин. Вломиться под струями воды. И пока они, ошеломленные... и т.д.
     Но пока судили-рядили и готовились, из Душанбе прибыла часть спецназа. Под руководством все того же Гафара Мирзоева по кличке Седой.
     Надо отметить, что неспроста Гафар Мирзоев, командир президентской гвардии, имеет кличку. Как у многих деятелей сегодняшнего Таджикистана, у него за спиной, кроме университетского образования, еще и уголовное прошлое. В свое время его приблизил к себе Сангак Сафаров - лидер Народного Фронта, народный вождь, организатор военного противостояния оппозиции, приведшего к победе, в прошлом - уголовник, получивший несколько сроков за преступления, связанные с насилием, человек, завоевавший авторитет несгибаемой стойкостью и борьбой с тюремной администрацией, человек, самым тесным образом связанный с уголовным миром. Именно Сангак Сафаров назначил Гафара Мирзоева своим полевым командиром. Во время войны с вооруженной оппозицией Гафар Мирзоев показал себя с самой лучшей стороны. После чего закончил за полгода Высшую школу МВД, сдав экзамены экстерном. Теперь он командующий президентской гвардией, человек президента...
     Повторимся для ясности: подавляющее большинство полевых командиров, отличившихся во время войны, благодаря чему ныне они стоят у власти, имеют похожее прошлое: важную страницу в нем занимает тот или иной криминал. К власти они попали потому, что в силу характера вели себя активно, готовы были вступить в любой конфликт, если разрешение его обещало им увеличение собственного влияния. Поэтому и власть они используют не упустить свой, личный, корыстный интерес - и отстаивают его очень жестоко. Если этот интерес окажется по другую сторону баррикад, многие из них без раздумий переметнутся. Все они кончали экстерном за полгода Высшую школу МВД, все повязаны общими денежными делами, все и поныне тесно связаны с уголовным миром.
     16 апреля 1997 года в семнадцать часов местного времени был открыт огонь.
     Если бы руководитель карательной операции и большинство его подчиненных не были бы кулябцами (или восстание поднялось бы где-нибудь в Кулябе), они, глядишь, немного бы повременили с этим. В тюрьме могли оказаться их родственники. Однако дело происходило вовсе не в Кулябе, а в Худжанде, и в колонии сидели худжандцы, вероятность обнаружить среди которых родственников была исключительно невелика. Поэтому Гафар Мирзоев по кличке Седой не стал долго разбираться, кто прав, кто виноват. Он развернул своих ребят - и тут же двинул вперед... Сначала как следует постреляли с вышек, а потом, проломив ворота и, шквальным автоматическим огнем расчистив путь, ворвались в здание. Военные, оцепившие зону прежде и не настроенные, во всяком случае, на массовое убийство, были вынуждены залечь, потому что спецназ палил поверх их голов. Тридцать с лишним заключенных погибло от пулевых ранений. Еще около двух десятков умерли от резаных и колотых ран: когда заключенные поняли, что вместо того, чтобы исполнить их требования и выпустить на свободу, как обещали организаторы, их начали хладнокровно убивать, между ними напоследок вспыхнули свои разборки. Трудно себе вообразить, как это происходило. Оставалось очень немного времени, и расстреливаемые торопились отомстить друг другу за прошлые обиды. Среди зарезанных и заколотых были и главари, которым не могли простить обмана,  - Икром, брат погибшего чайханщика, и Ашур, брат тогда еще живого Хуршеда по кличке Тайсон...
     Это произошло 16-го апреля, а 29-го в Худжанд из Душанбе прибыл президент республики Таджикистан Эмомали Рахмонов.
     На следующий день во время митинга на площади перед зданиями Университета и Драматического театра неизвестные преступники бросили в президента оборонительную гранату Ф-1. Президент был ранен - к счастью, не тяжело.
     Преступники скрылись, но через три дня были обнаружены. Тайсона выдал родственник, в доме которого скрывалась банда. Он оказался не таким твердым орешком, как сам Тайсон - вышел якобы на базар за продуктами, а сам тут же побежал в милицию...
     В официальной печати террористы называются "представителями определенных сил, целью которых является нарушении стабильности". Про нарушение стабильности - истинная правда: если бы покушение удалось, республика была бы ввергнута в очередную волну неразберихи и войны за власть.
     Но можно взглянуть на эту историю и иначе.
     Власть в Таджикистане слишком близка к уголовникам, а уголовники - к власти. Поэтому уголовники с властью запанибрата. И действительно, почему если власть вершат одни люди с уголовным прошлым, уголовным сознанием и замашками, другие, примерно такие же, должны перед этой властью трепетать? Нет, они резонно полагают, что ничего сверхъестественного в этой власти нет. И что при случае у них могут дотянуться до нее руки. Тайсон добивался вовсе не абстрактных целей "нарушения стабильности". Он всего лишь, как и положено мужчине, мстил за погибшего в зоне брата. К сожалению, Тайсон не знал убийц, не знал, кто именно всадил в брата Ашура заточку или нож. Тогда он решил мстить власти, которая учинила бойню. И выбрал президента РТ.
     Все это я узнавал по крупицам, из разных источников. Очень может быть, что в чем-то моя информация недостоверна. Достоверной информации добиться невозможно. Многие детали рассказывали мне местные журналисты. Самим им не разрешается публиковать подробности. Так, например, майские события (кстати говоря, тогда митинги с очень похожими требованиями прокатились по всей стране - Худжанд, Ура-тюбе, Исфара) не освещались в печати вовсе, эта тема была совершенно запретной. О восстании в тюрьме и его кровавом разрешении в печати тоже ничего не было сказано. Кое-какие известия появились только на третий день после того, как отдельные корпуса больниц Худжанда - те, в которых можно было организовать соответствующую охрану - заполнились оставшимися в живых заключенными. Эта информация выглядела более чем странно: кратко упомянув некую напряженность, возникшую в отдельном исправительно-трудовом заведении, газеты туманно намекали на то, что если подрывные элементы не образумятся, могут быть приняты экстраординарные меры... О покушении на президента работникам местного телевидения разрешили сообщить только после того, как это сообщение уже три раза прошло по московскому. Правда, информация о ликвидации группы Тайсона появилась немедленно. Чисто официальная, никаких журналистских подробностей или, не дай бог, расследований.
     Как со вздохом заметила одна журналистка: "Вы знаете, здесь очень чутко реагируют...".